- •Людмила БояджиеваГумилев и другие мужчины «дикой девочки»
- •Часть первая
- •Глава 1 «Любовь покоряет обманно». А.А.
- •Глава 2 «…и ее атласистая кожа Опьяняла снежной белизной». Н.Г.
- •Глава 3 «Как и жить мне с этой обузой, а еще называют Музой». А.А.
- •Глава 4 «Потому что я сам из пучины, Из бездонной пучины морской…» н.Г.
- •Глава 5 «Прости, что я жила скорбя, и солнцу радовалась мало». А.А.
- •Глава 6 «и будет сладкая тревога Расти при имени твоем». Н.Г.
- •Глава 7 «а я была дерзкой, злой и веселой и вовсе не знала, что это — счастье». А.А.
- •Глава 8 «Ты письмо мое, милый, не комкай До конца его, друг, прочти». А.А.
- •Глава 9 «Царица — иль, может быть, только капризный ребенок, Усталый ребенок с бессильною мукою взгляда…» н.Г.
- •Глава 10 «о, убейте меня, о, повесьте, Забросайте камнями, как пса, задавите!» н.Г.
- •Глава 11 «а сердцу стало страшно биться, Такая в нем теперь тоска…» а.А.
- •Глава 12 «То лунная дева, то дева земная, Но вечно и всюду чужая, чужая». Н.Г.
- •Часть вторая
- •Глава 1 «я уеду далеким, далеким, я не буду печальным и злым». Н.Г.
- •Глава 2 «и жар по вечерам, и утром вялость, и губ растрескавшихся вкус кровавый». А.А.
- •Глава 3 «Ничего не скажу, ничего не открою Буду молча смотреть, наклонившись, в окно…» а.А.
- •Глава 4 «я надела узкую юбку, Чтоб казаться еще стройней». А.А.
- •Глава 5 «Знай, я больше не буду жестоким, Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним». Н.Г.
- •Глава 6 «Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна!» н.Г.
- •Глава 7 «Отчего же, отчего же ты Лучше, чем избранник мой?» а.А.
- •Глава 8 «Все мы бражники здесь, блудницы». А.А.
- •Глава 9 «Да, я любила их, те сборища ночные…» а.А.
- •Глава 10 «Ее душа открыта жадно Лишь медной музыке стиха…» н.Г.
- •Глава 11 «и снова, рыдая от муки, Проклявши свое бытие, Целую я бледные руки и тихие очи ее». Н.Г.
- •Часть третья
- •Глава 1 «я только вздрогнула: этот Может меня приручить…» а.А.
- •Глава 2 «Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь». А.А.
- •Глава 3 «и загадочных древних ликов На меня посмотрели очи». А.А.
- •Глава 4 «Но теперь я слаб, как во власти сна, и больна душа, тягостно больна». Н.Г.
- •Глава 5 «Ты плачешь? Послушай… далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф». Н.Г.
- •Глава 6 «Но такие таятся чары в этом страшном дымном лице…» а.А.
- •Часть четвертая
- •Глава 1 «Мы на сто лет состарились, и это Тогда случилось в час один…» а.А.
- •Глава 2 «Но образ твой, твой подвиг правый До часа смерти сохраню». А.А.
- •Глава 3 «Словно ангел, возмутивший воду, Ты взглянул тогда в мое лицо». А.А.
- •Глава 4 «и только совесть с каждым днем страшней Беснуется: великой хочет дани». А.А.
- •Глава 5 «Иная близится пора, Уж ветер смерти сердце студит». А.А.
- •Глава 6 «я рад, что он уходит, чад угарный». Н.Г.
- •Часть пятая
- •Глава 1 «Соблазна не было Соблазн в тиши живет…» а.А.
- •Глава 2 «Непоправимые слова я слушала в тот вечер звездный». А.А.
- •Глава 3 «я не любила с давних дней, Чтобы меня жалели, а с каплей жалости твоей Иду, как с солнцем в теле». А.А.
- •Глава 4 «Все унеслось прозрачным дымом, Истлело в глубине зеркал…» а.А.
- •Глава 5 «я пью за разоренный дом За злую жизнь мою…» а.А.
- •Глава 6 «Одна на скамье подсудимых я скоро полвека сижу…» а.А.
- •Глава 7 «Когда погребают эпоху, Надгробный псалом не звучит». А.А.
- •Глава 8 «Мы живем, под собою не чуя страны». О.М.
- •Глава 9 «Из каких ты вернулся стран Через этот густой туман?» а.А.
- •Глава 10 «За всю неправду, сказанную мною, За всю мою возвышенную ложь». А.А.
- •Часть шестая
- •Глава 1 «Птицы смерти в зените стоят Кто идет выручать Ленинград?» а.А.
- •Глава 2 «в ту ночь мы сошли друг от друга с ума». А.А.
- •Глава 3 «Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена». А.А.
- •Глава 4 «Никого нет в мире бесприютней и бездомнее, наверно, нет». А.А.
- •Глава 5 «Ни отчаянья, ни стыда Ни теперь, ни потом, ни тогда». А.А.
- •Глава 6 «Узнала я, как опадают лица, Как из-под век выглядывает страх». А.А.
- •Глава 7 «Какая есть. Желаю вам другую, Получше. Больше счастьем не торгую…» а.А.
- •Глава 8 «я над этой колыбелью Наклонилась черной елью». А.А.
- •Часть седьмая
- •Глава 1 «а я уже стою на подступах к чему-то, Что достается всем, но разною ценой…» а.А.
- •Глава 2 «Вот она, плодоносная осень! Поздновато ее привели». А.А.
- •Глава 3 «и кажется такой нетрудной, Белея в чаще изумрудной, Дорога не скажу куда…» а.А.
Глава 4 «Все унеслось прозрачным дымом, Истлело в глубине зеркал…» а.А.
В 1929 году Анне Ахматовой исполнилось сорок лет. «Земную жизнь пройдя до половины…» — звучало ответственно и мрачновато. Особенно если впереди — неизвестность. Все же кое-какие итоги можно было подвести и не стенать над морщинами. Она написала стихотворение «Тот город, мной любимый с детства…». В нем хорошо видны и напластования лет, уже легших на душу нелегким грузом, и терзания «неукротимой совести», и неожиданное ощущение… счастья — как новое предчувствие надвигающейся громады жизни, неукротимой в своей вечно обновляющейся красоте и прелести.
Тот город, мной любимый с детства,
В его декабрьской тишине
Моим промотанным наследством
Сегодня показался мне.
Все, что само давалось в руки,
Что было так легко отдать:
Душевный жар, молений звуки
И первой песни благодать —
Все унеслось прозрачным дымом,
Истлело в глубине зеркал…
И вот уж о невозвратимом
Скрипач безносый заиграл.
Но с любопытством иностранки,
Плененной каждой новизной,
Глядела я, как мчатся санки,
И слушала язык родной.
И дикой свежестью и силой
Мне счастье веяло в лицо,
Как будто друг, от века милый,
Всходил со мною на крыльцо.
За шестнадцать лет жизни с Пуниным Анна написала не больше двадцати стихов. Муза забыла о ней, потеряв интерес к женщине относительно благополучной. А может, ей не по нраву пришлось такое сомнительное благополучие? Парадокс заключается в том, что для Пунина эти годы стали порой научного расцвета.
Не имея возможности печатать стихи, Ахматова углубилась в научную работу. Но иногда слова нет-нет да и прорывались на волю, как, например, одно опасное четверостишие. Не четверостишие — вопль, вобравший накопившуюся взрывную ненависть. И не написала — сочинила и внесла в память.
Здесь девушки прекраснейшие спорят
За честь достаться в жены палачам.
Здесь праведных пытают по ночам
И голодом неукротимых морят.
Предполагалось, что форма взаимососуществования в семье Пуниных устраивает всех членов сообщества. Однако для Анны Евгеньевны условия, в которые поставил ее муж, были мучительны. Муж, причем любимый, находился рядом через стенку с другой женщиной, а она должна была упорно делать вид, что это обстоятельство ее не беспокоит. Надо было бы уйти куда глаза глядят. Но Анна Евгеньевна понимала, какой ненадежной опорой является для ее супруга эта увлекающаяся, кружащаяся среди знаменитостей бывалая разлучница. Поэтесса, фатально не приспособленная к быту, — ни постирать, ни приготовить, ни убраться. Любимое место — диван, на котором и пишет, и читает, и дремлет, и пребывает в поэтической прострации.
Анна же страдала от бессонницы и отсутствия «голоса». Ночи напролет она, недремлющая, измаявшаяся, призывала Музу, являвшуюся прежде в бессонные часы.
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».
Так было. Теперь Анне смуглая Муза больше не диктовала. Измучившись «безголосьем», Ахматова в своей немоте обвинила Пунина.
От тебя я сердце скрыла,
Словно бросила в Неву…
Прирученной и бескрылой
Я в дому твоем живу.
(…)
Осторожно подступает,
Как журчание воды,
К уху жарко приникает
Черный шепоток беды —
И бормочет, словно дело
Ей всю ночь возиться тут:
«Ты уюта захотела,
Знаешь, где он — твой уют?»
И трудному, ворованному счастью пришел конец. Размолвки начались с упреков Анны в том, что Пунин не хочет взять к себе ее сына, хотя она относится к его дочери как к родной. Трещина все увеличивалась: к Анне в Ленинград стала проситься и Инна Эразмовна, приведя в панику родственников жены Пунина — засилье потенциальных приживалов пугало в эти годы всех.
Вопрос об устройстве сына в Ленинграде оставался открытым. Пунин сопротивлялся до последнего, но Ахматова, угрожая разрывом, настояла на своем, и в 1929 году семнадцатилетний Лев Гумилев переехал к матери. Пунин даже уговорил брата — директора одной из ленинградских школ — взять Льва к себе в выпускной класс. Николаю Николаевичу и членам его семьи пришлось мириться с наличием еще одного иждивенца. В коридоре парню был выделен закуток с сундуком для спанья — традиционное место обитания прежних горничных. Его терпели как приживала, ведь и Анна Андреевна жила на чужих хлебах. Лев отвечал горячей (и несправедливой) ненавистью к членам пунинской семьи. Старался как можно меньше жить в их квартире — уезжал в экспедицию на целое лето, гостил у кого-то из друзей.
1930 год оказался для Анны тяжким: умерла мать, вслед за ней — Шилейко. Смутило душу самоубийство Маяковского. Да и у Пунина появилась симпатия на стороне — бойкая, симпатичная, весьма навязчивая аспирантка. Анну это бесило, она с наслаждением давала выход гневу в бурных скандалах, после которых наступало нежное примирение.