§ 69. Насилие

В I в. до н. э. римская юриспруденция и практика стали считать недействительными и подлежащими расторжению все контракты, заключенные с применением насилия - физического или психичес­кого.

Физическое насилие могло доходить до заключения строптивого контрагента в домашнюю тюрьму, да еще с наложением вериг (Па вел, Сентенции, 1.7.7-9). Бичевание, побои, другие бессудные рас­правы были в большом ходу у римской администрации на местах, когда дело касалось вымогательства взяток, приношений, дарений и т.п. Недаром говорилось, что римские наместники «бедными при­бывают в богатые провинции и богатыми возвращаются в Рим из бедных».

-151

Значительно сложнее обстояло дело с психическим насилием, ча­ще всего выступавшим в форме угроз. Они могли касаться и чести, и свободы, и самой жизни. Нет необходимости, считали римские юристы, разбираться в том, насколько лицо, которому угрожали, до­лжно было проявить смелость и готовность к сопротивлению. Долж­но исходить из того, что и самый смелый мог склониться к действи­ям, противоречащим его воле, интересу, моральным принципам. В то же время нельзя подгонять под понятие «угрозы» простое опасение насчет каких-либо неблагоприятных последствий (в том, что отно­сится к видам на наследство, например).

Каждый раз, когда претор сталкивался с жалобой о насилии, его формула предписывала судье: «Если будет доказано... то присуди че­тырехкратное возмещение понесенного ущерба, а сделку признай не­действительной». Первое было предписано преторским эдиктом, второе - цивильным правом.

Примечание. Особый вопрос, если сын или иной подвластный сто­ит перед выбором - ослушаться отца и жить по собственному усмот­рению либо исполнить приказ, приобретая тем самым имущественную выгоду. Этот вопрос в философском плане был поставлен Аристоте­лем («Никомахова этика»): будет ли действие, совершенное из страха перед большим вредом, чем тот, который наступит при ослушании, до­бровольным?

Цельз отвечает так: приняв навязанную ему отцом невесту и согла­сившись на брак с ней, сын, даже если предпочитает другую женщину, действует по доброй воле, ибо без того в брак не вступают (Д. 23.2.22).

Столетием позже Павел придет к тому же: если, вынужденный уг­розами, я принял наследство... значит, я этого пожелал, хотя, будь моя воля, отказался бы от него (Д. 4.2.21.5).

Современное буржуазное право (включая англосаксонское) следу­ет за римским, когда признает недействительными договоры, противо­речащие морали, а также заключенные с применением угроз, насилия, обмана и даже такого трудно констатируемого фактора, каким являет­ся «злоупотребление влиянием». Последнее - это как раз то, о чем толкуют Цельз и Павел.

§ 70. Корреальное обязательство

Этим термином (от слова «correi» - множественное число от «reus», как называли кредитора в стипуляционном процессе) в рим-

ском праве обозначались обязательства, когда несколько лиц - «все и каждый порознь» - отвечают по одному и тому же долгу. В таких случаях каждый отвечает не только за себя самого, но и за всех, так что исполнение обязательства одним из контрагентов-должников снимает общее обязательство перед контрагентом-кредитором. Со­вместные обязательства могут возникать как реальная совокупная потребность, но еще больше для уверенности кредитора (верителя).

Не исключалось, что и верительство может быть совокупным, и удовлетворение одного из кредиторов (в полном объеме, разумеет­ся) снимает правомочия всех прочих верителей. Единство требова­ния выражается в праве каждого из верителей-кредиторов заявлять иск от своего имени (к любому из должников).

Уплата долга прекращает обязательства; иск, заявленный к одно­му из должников, исключает иски ко всем другим участникам корре-ального обязательства.

Примечание. По справедливому замечанию Р. Зомма, для корре-ального обязательства недостаточно идентичности предмета долга. Важно, чтобы идентичным было и основание обязательства. Когда я покупаю лошадь, а она оказывается краденой, возникает одно основа­ние для требования, а если я, привыкнув к лошади и полюбив ее, по­купаю ее еще раз - у действительного собственника, корреальности нет, ибо основания обязательства не совпадают. Собственник получит свое, принудив к возвращению вещи вора, я уплачу стоимость лоша­ди собственнику.

Но вот другой случай: я даю одно и то же поручение двум разным лицам о покупке нужной мне вещи. Если это вещь индивидуально-оп­ределенная, то исполнить мое поручение может лишь один из них. Ес­ли же речь идет о вещи, наделенной только родовыми признаками, ис­полнение допустимо для обоих, и я обязан его принять.

Как и всякое другое, корреальное обязательство устанавливается договором. Считается (в принципе), что всякое солидарное обязатель­ство ipso iure (по праву) становится корреальным (особый случай -корреальное обязательство, возникающее из завещания). При всем том разумеется, что далеко не всякое коллективное обязательство становится солидарным. Может быть установлена и долевая ответ­ственность как три, так и другой стороны договора. И.Б. Новицкий при­водит такой пример: два брата берут в долг 200 сестерциев, не огово­рив при этом, что они несут солидарную ответственность. В таком случае каждый из них платит половину долга.