- •Isbn 5-89042-018-6 ©Филологический
- •Предисловие
- •Активация, активизация (activation, activization;
- •Im той или иной языковой формы, которая выступает в качестве
- •5. К опорным пунктам и. Относятся «вехи» (слова, конструк- ции, мысли), на которые опираются в тексте при его и. Инструмен- ты и. Же бывают трех видов:
- •Направления критики и.И.:
- •Когнитивная обработка языковых данных;
- •Критика концепции:
- •2. Общеметодическими факторами [Skiljan 1989: 351]. П. Была
- •3. Синтез - в частности, «неоклассическая теория» [Katz 1979], в центре внимания которой объяснение р. На основе
Критика концепции:
По [Radford 1990: 8-14], этот подход имеет скорее методоло- гическое, чем эмпирическое значение. Напр., неизвестна природа ранней грамматики - есть только неясные намеки на то, что пара метры (но какие?) могут оставаться неустановленными до тех пор, пока ребенок не накопит достаточный лингвистический опыт (причем неясно, когда это происходит и какой опыт достаточен), фактор же созревания (непонятной природы) может задержать дей- ствие других параметров (но неясно, каких именно и насколько).
Неясно, как должны выглядеть при усвоении языка фунда- ментальные процедуры выявления морфем в потоке звуков и иден- тификации одних последовательностей морфем как глаголов, других - как существительных и т.д. [Gleitman et al. 1989: 187].
Неясна техника установки параметров [Lightfoot 1993: 190].
Затруднения представляет и такой «детский вопрос» [Verrips 1990, с. 11 -14]: почему усвоение языка занимает так много времени, если оно состоит всего лишь в фиксации небольшого числа парамет- ров на основе простых данных? И почему дети идут сходным путем при усвоении языка? Исследователи отвечают на эти вопросы, беря на вооружение следующие дополнительные гипотезы (просто пере- носящие ответ в другую область):
- преемственность: лексическое усвоение [Clahsen 1986], иерар- хия параметров [Roeper 1987; Weissenborn 1990]. Универсальная грамматика доступна ребенку с первых же стадий усвоения языка. Отличие от взрослой грамматики не связано с различиями в универ- сальной грамматике: детские грамматики полностью соответствуют универсальной;
- взросление, или созревание - модулей, принципов [Borer, Wexler 1987], уровней репрезентации: некоторые части универсаль ной храмматики не доступны ребенку в начале усвоения языка и должны дозреть независимо от остальных факторов. Усвоение языка сопоставимо с ростом зубов и усвоением навыков ходьбы: у каждого нормального ребенка рано или поздно вырастут зубы, и он научится ходить и говорить, однако должно пройти некоторое время, чтобы получили развитие эти органы или возможности. Хотя дети разви- ваются индивидуально, относительный порядок созревания один.
В.Д.
123
ПОНИМАНИЕ (understanding, comprehension; Verstehen, Ver-standigung; comprehension, entendement) - когнитивная деятельность (разновидность речевой деятельности), результатом которой является установление смысла некоторого объекта (обычно текста или дискурса).
С когнитивистской точки зрения, все многообразие концепций П. в современной лингвистической, психологической и философской литературе, взятых на фоне классического наследия теорий языка и речи, можно свести к девяти группам, в которых тематизирована одна из задач П., решаемая одним из модулей когнитивной системы человека [Демьянков 1983; 1989]. Элементарная процедура, выполняемая в рамках каждого модуля, условно называется интерпретацией. Можно выделить следующие модули П.:
Использование языкового знания. Переменные характеристи- ки, присущие индивиду в рамках данного модуля: степень уверенно- сти в знании языка высказывания (не всегда адекватная реальной компетентности в данном языке) и степень «языковой закрепленно- сти». В последнем отношении противопоставляются следующие по- люса: жестко установленный код, исключающий какие-либо новые знаки, - и совершенно неизвестный интерпретатору язык. Реальное понимание совершается на одной из промежуточных ступеней.
Построение и верификация гипотетических интерпретаций. Понимая речь, мы не ждем, пока закончится предложение, чтобы начать его анализировать: П. параллельно линейному восприятию речи. В силу этого, сложные отношения между членами структуры (высказывания, дискурса и т.п.) подаются в «сплющенном виде», линеаризированно. Адекватное П. связано в рамках этого модуля с распознаванием истинных иерархий в высказывании, с переосмысле- нием ранее сказанного и понятого, а также с выстраиванием интер-претаций по шкале правдоподобия. Чем дольше мы «общаемся» с автором, тем легче понимание в этом модуле, переменными характе- ристиками которого являются привычность и скрупулезность (глубина логических выводов, см. инференция).
«Освоение» сказанного. По высказыванию строится модел-ь ный мир, для чего используются исключительно внутренние ресурсы интерпретатора, а не элементы чужого внутреннего мира. Модель- ный мир может существовать параллельно внутреннему миру интер- претатора (моментальному срезу внутренней его жизни), а иногда и полностью заполнять этот внутренний мир, когда читатель с голо вой уходит в перипетии книги. Связи, устанавливаемые в этом мо- дельном мире, позволяют в различной степени легко и оперативно его резюмировать и достраивать, используя создаваемое попутно «поле напряжения», отражающее иерархию его элементов. П. бывает в различной степени реалистичным (или, наоборот, фантастичным),
124
а контраст модельного мира и внутренней жизни интерпретатора бывает по-разному острым.
4. Реконструкция намерений автора, в двух направлениях:
установление того, что имеется в виду и, возможно, выраже- но неадекватно (напр., из-за слабой компетентности в языке, нетре- нированности в выражении чувств и т.п.),
распознавание стратегического замысла автора.
В обоих случаях выстраивается микротеория интерпретатора о намерениях (целях и мотивах) автора, см, интенция. Характеризовать П. можно с точки зрения «осгранснности» (минимальной, когда интерпретатор стремится посмотреть на вещи глазами автора) и степени теоретичности, глубины.
Установление степени расхождения между внутренним и мо- дельным мирами. Легкость понимания определяется не только коли- чеством средств, затрачиваемых на ею достижение, но и задачами общения: чисто количественная сторона, определяемая «расходами» языковых средств (со стороны автора) на достижение понятности - рентабельность П. - определяет и границы терпимости к неточно стям выражения, а также к трудностям освоить сказанное. Задача интерпретатора в рамках данного модуля сродни с ведением картотеки.
Установление связей внутри модельного и внутреннего миров: конструируется поле напряжения в рамках модельного и внутреннего миров (на результат решения этой задачи опирается третий модуль). Такие отношения по-разному осознаются, «высвечиваются», в кон- кретной интерпретации. В граничных случаях связи могут быть либо вне основного фокуса внимания- либо в самом этом фокусе. Соот- ветственно, различаются переменные фон и фокус П. Фон создается в результате вложения с модельный мир неосознанных презумпций гаггерпретатора.
7. Соотнесение модельного мира с непосредственным восприятием действительности. Такие знания меняются обычно, а не изредка. Данный модуль характеризуется переменной лабильностью, подвижностью презумпций интерпретатора как индивида. В отличие от пятого модуля, здесь интерпретатор задается вопросом о том, соответствуют ли истине сведения в его картотеке.
8. Соотнесение с линией поведения. «Невысказанный» и «высказанный» ответы - только два из множества возможных видов направленности П.; к другим видам относятся: проявление интерпретатором (в своей речи) знания обсуждаемого вопроса, способность запомнить смысл обращенных к интерпретатору реплик и возможность задавать вопросы. Продуктивность П. как переменная характеристика этого модуля состоит в степени переплетения различных направленностей в рамках одного и того же акта интерпретации.
125
9. Выбор «тональности», или «ключа», П.: поскольку при П. модули взаимодействуют, необходим их мониторинг, соотнесение их. «Ключ» "П. обеспечивает целостность результата, определяет взаимодействие модулей на протяжении отдельного эпизода П., который может быть более или менее продолжительным. Так, на разных этапах проникаясь согласием и симпатией к собеседнику, интерпретатор может обретать большую или меньшую мотивацию понять его и простить неадекватности в использовании речевых средств и т.д. Настройка различных модулей (несмотря на то, что модули «работают» независимо друг от друга) обычно гармонична, что является следствием работы именно данного модуля, переменная характеристика которого - степень устойчивости, постоянства тональности на протяжении некоторого временного отрезка.
Взаимодействие названных модулей П. допускает повторение в решении одних и тех же задач, параллелизм операций и диссонанс различных модулей, несовместимость или гармонию «стилей понимания» (как частного случая когнитивного стиля человека), присущих или не присущих конкретной личности. П. можно определить, кроме прочего, как оценочный метатермин для процесса и результата взаимодействия этих модулей: особенно когда говорят о достиг-нутости П., о полном или неполном П. и т.п.
Интерпретируя выражение, мы обращаемся к языковым знаниям, получаем модельный мир, включенный в рамки нашего внутреннего мира, с одной стороны, и реконструируемого внутреннего мира автора речи, с другой. Так устанавливаются и (гипотетические) замыслы автора. Модельный мир мы сопоставляем с собственным внутренним миром, в разной степени нами же осознаваемым. Модельный мир, собственный внутренний мир и запас знаний корректируются в результате соотнесения между собой. Результат этого соотнесения ориентирует нас как в речевых, так и в неречевых действиях. Интерпретационные операции - когнитивные процедуры - выглядят как построение и верификация гипотез- предвосхищений. Взаимодействие модулей и их «настрой» определяют различные тональности П., регулирующие, в свою очередь, дальнейшее П. («инерция» тональности может быть большей или меньшей).
В.Д.
ПОРОЖДАЮЩАЯ СЕМАНТИКА (generative semantics; generative Semantik; semantiquc generative) - одно из направлений теории трансформационных порождающих грамматик (главным образом в конце 1960-х - середине 1970-х гг.), ставившее своей целью построить модель языка по схеме «от значения к тексту» и «от текста к значению».
126
П.С. была одновременно частным методом грамматического описания и общеметодическим подходом. В известном смысле [Galmiche 1975: 185] П.С. довела до логического завершения идеи и методы трансформационной порождающей грамматики. Поэтому, по [McCawley 1979: 3], вряд ли П.С, можно охарактеризовать как «контрреволюцию» по отношению к хомскианской революции (вопреки мнению, высказанному в [Dougherty 1976]). Кроме того [McCawley 1980: 167-175], «П.С.» не следует принимать как термин с четким значением, чтобы не создавать иллюзию, будто есть только очень небольшое количество принципиальных положений, по которым это направление отличается от других.
Как частный метод грамматического описания П.С. отпочковалась от стандартной генеративной модели [Chomsky 1965] и отличалась от нее в следующих моментах [McCawley 1973] (критику конкретных синтаксических положений см. также [Newmeyer 19762]):
1. Семантические структуры в П.С. имеют ту же формальную природу, что и синтаксические структуры, а именно, выглядят как деревья непосредственно составляющих с метками; нетерминальные метки узлов также появляются и в поверхностной структуре. Поэтому [Newmeyer 1976i: с.506] П.С. можно охарактеризовать как «неавтономный синтаксис»: глубинные синтаксические структуры являются одновременно и семантическими структурами.
2. Вследствие этого - отказ от понятия глубинной структуры и от разграничения между трансформациями и правилами семантической интерпретации. Устанавливается единая система правил, соотносящих семантическую структуру с поверхностной через промежуточные этапы, являющиеся в одинаковой степени семантическими и синтаксическими. «Трансформационные» правила могут начать работать над еще не завершенной семантической структурой, так что весь «генеративный потенциал» заключен в семантическом, а не синтаксическом компоненте [Anderson 1968; Chafe 1967; LakofT 1968; McCawley 1968; McCawley 1973] (см. [Lyons 1970: 137]).
3. Правила, необходимые для установления значения предложения, также определяют и грамматичность предложения вообще. Поэтому понятие осмысленности предложения в П.С. отождествля- лось с синтаксической правильностью (грамматичностью) его.
4. Грамматика порождает не множество поверхностных структур, а множество дериваций и состоит из деривационных ограничений, т.е. ограничений на комбинации элементов в семантической и в поверхностной структурах, а также на то, в чем могут различаться различные этапы деривации друг от друга.
Как методический подход П.С. сочетала в себе несколько идей, позже нашедших свое продолжение в иных концепциях:
1. Лингвистика может оперировать семантическими данными с помощью тех же методических приемов и столь же систематично, что и фонетическими [Chafe 1971: 1]. Противоположный взгляд
127
(особенно в постблумфилдианском структурализме) состоял в том, что семантические соображения обладают всего лишь эвристической ценностью. Иногда даже [McCawiey 1980: 167-175] П.С. характеризуют как «антисинтаксис».
2. Введение элементов и структур формальной логики в лингвистическую репрезентацию языковых выражений. Была предложена концепция «естественной логики», в которой лексическим единицам соответствуют логические предикаты или конфигурация этих предикатов в дереве непосредственно составляющих. Например, кау-зировать прийти может заменяться в результате лексической трансформации на лексему привести. Такой прием, названный лексической декомпозицией, стал использоваться и за пределами П.С. [Marantz 1985: 154], напр., в интерпретатнвной семантике [JackendofF 1976]. Некоторые контроверзы в области логической семантики между П.С. и интерпретирующей семантикой остались актуальными и сегодня (напр., соотношение логического и языкового в семантической репрезентации при трактовке области действия кванторных слов [Parteeetal. 1990:334]).
3. Положение о самодостаточности предложения для установления значения: вся информация, требуемая для интерпретации предложения, должна, на каком-либо уровне, быть представлена в языковой структуре этого предложения. Это приводило к громоздким семантическим репрезентациям, столь типичным для работ по П.С. [Derwing 1980: 180]. В частности, в рамках семантической репрезентации стремились отразить и все прагматические аспекты значения, т.е. то, что не связано непосредственно с логической истиной или ложностью высказывания (пресуппозицию, топик, тип речевого акта, подразумевание и т.п.). Однако неясным было, как конечная репрезентация может охватить все потенциально существенные прагматические условия, связанные с высказыванием предложения [Gazdar 1980:50].
П.С. была предвозвестником когнитивистских концепций семантики, таких как когнитивная грамматика Дж.Лакоффа и Г.Томпсона, см. [LakofT 1987: 582-583]. Недостатки П.С. как эмпирической теории, преодолеваемые в рамках когнитивной лингвистики: П.С.
- оперировала формальным аппаратом трансформационного синтаксиса, бессильного в случае конструкций типа синтаксических амальгам;
зависела от теории классических синтаксических категорий и не отражала прототипических эффектов в синтаксисе, а также не отражала семантической основы синтаксических категорий;
оставляла без внимания явления синтаксической иконично- сти и полисемии;
128
- была объективистской семантикой, т.е. опиралась на поня-тия логической формы в смысле теории моделей, а потому не была в состоянии объяснить природу базисных семантических категорий.
К факторам, ускорившим уход со сцены П.С. как направления, относятся:
1. П.С. претендовала на то, чтобы стать полной теорией человеческой когниции, апеллировала к понятиям намерения, эмоционального состояния, внутренней жизни и т.п. Но между заявкой и реализацией была огромная дистанция. Удачного распределения задач в рамках П.С. произвести не удалось [Thompson 1977: 652-653].
2. Представители П.С. подспудно считали, что описываемые явления слишком разнородны, а потому не следует ожидать глобальных объяснений в языкознании [Chomsky 1982: 44-46].
3. Падение П.С. ускорил типичный для нее нарочито несерьезный стиль подачи данных, необычный для академических сочинений, особенно отразившийся на заглавиях публикаций, на названиях правил и ограничений, а также в примерах на английском языке.
Этот стиль соответствовал юношескому энтузиазму (средний возраст последователей П.С. был меньше тридцати лет), импонировал студенческой аудитории, но в рамках академических традиций воспринимался как оскорбление хорошему вкусу. Те, для кого английский язык не был родным, далеко не всегда понимали до конца смысл формулировок, изобиловавших сленгом и требовавших слишком [ глубокого знания американской культуры [Newmeyer 1986i: 136-137].
В.Д.
ПРОДУЦИРОВАНИЕ, ИЛИ ПОРОЖДЕНИЕ РЕЧИ
(language production, language generation; Sprachproduktion; production langagiere) - один из двух главных процессов речевой деятельности (другой - понимание речи), состоящий в планировании и реализации речи в звуках или графических знаках.
Моделирование когнитивной деятельности [Butterworth 1981: 657; Butterworth 1980; Fletcher 1983: 3] учитывает, что П.Р. погружено в контекст и реализует коммуникативную компетенцию человека, не просто перекодирующего информацию (ведь П.Р. - не простой пересказ содержания мыслей говорящего [Merleau-Ponty 1968: 23]), но и преследующего свои цели [Rathmayr 1985: 15] (по [Sapir 1921: 9], П.Р. - сложная и подвижная система адаптации, связанных с продвижением к желаемой цели в общении) и принимающего во внимание особенности аудитории, а также возможный эффект, который речь может произвести на адресатов. Из этого делается вывод [Zammunеr 1981: 1-5], что П.Р. - результат взаимодействия стратегий П.Р. с тематической структурой текста на фоне презумпций говорящего об
аудитории (говорящий всегда решает, о чем адресат может додуматься сам, а что следует сказать прямо [Widdowson 1978: 31]). Этим объясняется [Giilich, Kotschi 1995: 33-34], [Dechert 1984: 212-227], что П.Р. целенаправленно, основано на общности языка [Gadamer 1966] и интерактивно (общение - не исполнение партий говорящего и слу-шающего врозь: люди сотрудничают как в случае недопонимания, слушающий редактирует тогда план изложения, - так и при выработке темы речи [Keenan, Schieffelin 1976: 379-389]), см. также [Moirand 1979: 11; Wiese 1984: 11]. При П.Р. не всегда привносится знание ситуации: речь может одновременно репродуцировать и продуцировать ситуацию [Gardiner 1932: 251; Dillon 1986: 2; Thierry 1983: 18].
Итак, П.P. - один из биографически обусловленных модусов действия [Giilich 1933: 59-63], обладающих интенциональностью, коммуникативностью, соответствием договорным обязательствам говорящего. От оратора ожидают соответствия институциональным факторам и культурному окружению, а также стремления побудить аудиторию к действиям [Volmert 1989: 25] (отсюда - критерии приемлемости речи [Sajavaara 1987: 62]); П.Р. социально и обладает творческим началом [O'Connell, Wiese 1987: 12]. Более того [Searie 1969], это форма поведения, регулируемая правилами. Такой социальностью объясняется соотношение П.Р. с мышлением, с языком и с пониманием.
По поводу первого соотношения В.ф.Гумбольдт писал: «Речь, в соответствии с безграничными возможностями ее употребления, которые никогда нельзя точно измерить, требует соразмерных этим возможностям элементов, и потребность эта интенсивно и экстенсивно растет по мере повышения ступени, на которую она восходит, ибо на самой высокой ступени она сама становится фактором порождающей идеи, и воплощением развития мысли. Все развитие человеческой речи, несмотря на многочисленные препятствия, направлено к этой последней цели. Поэтому она всегда стремится обрести такие языковые элементы, которые обеспечили бы оптимальное выражение мыслительных форм ...» [Гумбольдт 1830/35: 126-127]. Словесная формулировка приводит к изменению, кристаллизации идей [Gardiner I932: 55]. Кроме того [Whorf 1940: 207-213], мы анализируем природу по линиям, проложенным для нас нашими родными языками. Эти «линии» и проявляются при П.Р.
Впрочем, П.Р. не ограничивается простым использованием структур языка, а опирается на порождение качественно нового; [Prideaux, Baker 1986: 14; Merleau-Ponty 1968: 33; Meltzer 1984: 170]; ср. [Steinthal 1851: 23]. По [Щерба 1931: 24], «хотя при процессах говорения мы часто просто повторяем нами раньше говорившееся (или слышанное) в аналогичных условиях, однако нельзя этого утверждать про все нами говоримое. Несомненно, что при говорении мы часто употребляем формы, которых никогда не слышали от данных
130
слов, производим слова, не предусмотренные никакими словарями, и, что главное и в чем, я думаю, никто не сомневается, сочетаем слова хотя и по определенным законам их сочетания, но зачастую самым неожиданным образом, и во всяком случае не только употребляем • слышанные сочетания, но постоянно делаем новые».
Обладает П.Р. и обратной связью с понимании речи. Главная цель П.Р. - прояснить нечто для адресата, для чего речевые средства и используются [Backlund 1989: 29-38]. Только если говорящий адаптирует свою речь к тому, что, по его мнению, адресат думает в данный момент, общение можно считать состоявшимся [Chafe 1976: 27-28]. Отсюда - и то, как выбираются семантический, синтаксический, лексический материал и даже способ артикуляции [Cutler 1987: 23]. Эта адаптация и оценивается как логичность, несамопротиворечи-вость речи [Allwood 1986: 81].
Для этой цели говорящему необходимо моделировать поведение слушающего, а потому ему нужна информация [Bartsch 1987: 22] об ориентации и мотивации слушающего (что меняется по ходу П.Р.), в частности, о знаниях слушающего, связанных с темой. Иногда слушатель узнает из речи даже больше, чем хотел сказать автор [Sainsbury 1984: 415]: так, по произношению можно выяснить происхождение собеседника, даже не вслушиваясь в содержание.
Традиционно П.Р. разбивают во времени на стадии; см., например, [Fromkin 1971: 49; Metzeltin 1978: 88; Catford 1988: 3-5; Lemme, Kuehn, Baumgartncr 1989: 2; Slama-Cazacu 1987: 17-22]. В модульных концепциях П.Р. предполагается, что соответствующие процедуры могут протекать параллельно и налагаться друг на друга во времени. Работа происходит на всех уровнях языковой структуры параллельно, так что ограничения одного уровня навязывают решения говорящему и на всех остальных уровнях [McCawley 1980: 170]. Такое П.Р. последовательно, интерактивно, рекурсивно и отчасти автоматично [Ludwig 1983: 47]. Действительно [Chomsky 1965: 197], [Chomsky 1972: 156-157], абсурдно считать, будто сначала выбирается костяк предложения, который затем наполняется лексическим содержанием и т.д. То, как порождается предложение в грамматике, описывает общую языковую компетенцию (competence), а не «исполнение» (performance) речи. Поэтому о фазах, или этапах П.Р. можно говорить только условно, имея в виду возможность параллельной их реализации. При П.Р. моменты колебаний (hesitation) связаны с выполнением разнообразных функций по планированию [Goldman-Eisler 1968; Rochester 1973]. Эксперименты показывают, что речь планируется и реализуется не последовательно, предложение за предложением, а как-то иначе [Beattie 1979: 61-76].
В интерактивной модели [McClelland, Rumelhart 1981; Stemberger 1985: 91] язык считается одной из когнитивных систем, компоненты которой работают с обратной связью: задействованные единицы каждого уровня посылают обратные сигналы к каждой 131
единице другого уровня, с которой они связаны. Поэтому частичке активируются даже единицы, не связанные с непосредственно выполняемой задачей. Ошибки же являются следствием того, что неко- торая нецелевая единица нечаянно получает статус целевой. См также [Stemberger, MacWhinney 1986: 329].
Форму сообщения предопределяют три фактора [Garrett 1988 70; Sowa 1983: 41]: установить, что надо сказать, как соотнести это с адресатом и как перевести это содержание в слова.
Обычно выделяются [Patten 1988: 2] две стадии, протекающие параллельно: планирование (упорядочение концептуального содержания) и собственно генерация текста (трансформирование семантической или прагматической репрезентации в естественноязыковую).
Интенциональность играет ключевую роль в теории П.Р. [Chomsky 1988: 209], хотя и является [Hovy 1987: 689-691] слабым звеном в моделировании П.Р., см. также [Hovy 1988J.B основе высказывания лежит план говорящего достичь некоторых целей доступными средствами (языковыми или иными) [Kronfeld 1990: 8]. В частности, компоновка текста (традиционно входящая в область риторики) состоит в мобилизации средств, оказывающих воздействие на план [Nystrand 1982: 5]; о когнитивистской трактовке стадий порождения, преобразования идеи, продуцирования и редактирования текста см. [Bruce et al. 1978; Hayes, Rower 1980].
Автор речи обладает коммуникативными намерениями: передать определенные события, описать определенные положения вещей, аргументировать свою позицию и т.п., рассчитывая на определенную реакцию со стороны адресата. Говорящий может быть простым «озвучивателем», может всего лишь компоновать и структурировать элементы высказывания, а может быть и действительным автором речи, тем центром, с которым соотносятся слова. Все это входит в формат П.Р. [Goftrnan 1981: 226]. Выделяются два типа актов П.Р. [Widdowson 1984: 49]: главные (выражение фактической стороны) и вспомогательные (функция которых - предвосхитить реакции адресата).
Поскольку говорящий по ходу П.Р. может оценивать реакцию слушателя, планирование речи и реализация плана протекают почти параллельно [Rehbein 1987: 104]. Человек не всегда знает заранее, что скажет дальше: одна фраза или одно слово непосредственно вынуж- дает сказать другое и т.д., - но под надзором «грамматического мо- ниторного устройства» (monitoring). При этом допустимо и исполь- зование заготовок фраз или отдельных словосочетаний [Householder 1982: 272-283], даже стратегий номинации, и привлече- ния внимания, позволяющих избежать неоднозначной референции в рамках эпизода речи [Tomlin 1987: 455 и ел.; Delcambre 1983: 38]. Планирование может затрагивать речь, уже прошедую процедуры морфемной организации (о чем свидетельствуют неудачи при произ- несении скороговорок [Schourup,1973: 592]). Спонтанность устной 132
речи оставляет следы продуцирования, вот почему так трудно воспринимать транскрипцию неподготовленной речи [Blanche-Benvenisteet al. 1990: 17], см. также [Gregory 1967: 188]. О различиях между подготовленным, «запланированным» продуцированием речи и неподготовленным см. [Ochs 1979; Giv6n 1979; Hobbs 1982; Holmes 1984; Hoc 1987]. Одни и те же элементы речи могут одновременно выполнять несколько пунктов плана, на нескольких коммуникативных уровнях [Appelt 1985: 1-2]. Общий замысел речи также корректируется по ходу П.Р. [Charaudeau 1983: 95].
По ходу реализации плана меняются и ресурсы автора, связанные с темой, объемом речи, характеристиками потенциальных и реальных адресатов, целью, стилем подачи, временем, имеющимся в его распоряжении [Brown, Burnette 1987: 3]. Поскольку П.Р. как означивание руководствуется наличной культурой, выделяются различные семиотические стили П.Р. [Hasan 1984: 105] с различными стратегиями, их реализующими. В зависимости от выбора коммуникативной стратегии, одна и та же информация подается по-разному в разных обстоятельствах. По ходу П.Р. решают, что хотят сказать или написать и как это подать наиболее эффективно, отказавшись, где необходимо, от излишеств, чтобы интегрировать информацию, в наибольшей степени относящуюся к делу, в связное целое. У разных людей свои излюбленные схемы изложения. Упорядоченность информации в нашей памяти и при нашей подаче в тексте могут радикально различаться [McKeown 1985: 19].
К модулям П.Р. относятся генераторы и артикуляторы сообщения. В работе модулей нет никакого внутреннего общения. Но есть еще «надзирающий» компонент, выявляющий неуместный и ошибочный материал, участвующий в анафорических процессах и т.п. [Levelt 1983: 278-283]. Линеаризация речи (установление того, что и когда сказать) не только основана на содержании сообщения, но и зависит от культурной традиции («естественная последовательность» изложения меняется от культуры к культуре и связана со знанием коммуникантов в обществе) и от требований к сложным информационным структурам, предъявляемых обработкой создаваемого текста (говорящий должен следить за тем, что говорит и что ему еще предстоит сказать). Из экспериментов вырисовываются определенные принципы линеаризации [Levelt 1983, 278-283]: новые единицы по мере необходимости вводятся на основе уже установленной связи с последней упомянутой единицей; чем позже нечто упомянуто, тем лучше это помнят; нагрузка на память должна быть минимальной.
П.Р., особенно текста, подчиняется не только семантическим, морфологическим и грамматическим законам, но и правилам изложения. Схемы изложения событий [Apostel 1980: 224] весьма различны. Текст развивается в соответствии с ожиданиями о связи событий. 133
То, что в ожидания не укладывается, в лучшем случае воспринимается как комментарий [Riffaterre 1979: 236].
П.Р. рекурсивно, т.е. состоит из циклов, включающих такие подзадачи, как добавление, удаление и переупорядочение. Приступая же к генерированию речи, обычно имеют только смутную идею [Prideaux, Baker 1986: 11-12]. Только после этого возникает проблема «выбора» слова, «муки слова» [Звегинцев 1973: 230]. И то не всегда: иногда тематизируется именно трудность в выражении чувства; в одних стилях нарочитая неряшливость выражения подается как признак глубины, а в других (напр., у Флобера) - как решение сложной интеллектуальной задачи, при котором незримо присутствует адресат, ср. [Culler 1974: 13]. Самый же обычный случай - пополнительное (incremental) П.P. [Pechmann 1989: 80], когда время артикулирования начальных частей используется для обработки дальнейшей информации, которая затем и внедряется в высказывание. Есть множество стилей редактирования, по-разному уместных в различных риторических ситуациях: в одних условиях предпочитают что-то недосказать, а в других - добавить от себя [Sommers 1985: 151], см. также [Gebhardt 1985]. При такой «конденсации» и усложнении текста П.Р. также проходит несколько стадий [Lang 1977: 82-83].
Факторы, препятствующие полному воплощению авторского замысла, не ограничиваются дефицитом времени, сил и памяти: полный контроль автора над П.Р. невозможен в принципе. Поэтому обычно основные усилия авторы сосредоточивают на текущей фокусировке внимания [Rabinowitz 1987: 50-51].
Об истории и направлениях исследования П.Р. см. [Кубрякова 1986; 1991; Dittmann, Blanken, Wallesch 1988; Butterworth 1980; Shapiro, Thompson 1994; Ruder, Finch 1987; Crompton 1981; Dittmann 1988].
В.Д.
ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ/СТРУКТУЫ
(prepositional models/structures) - Наиболее популярными представлениями знаний являются в настоящее время сетевые П.М., в которых каждый отдельный узел сети являет собой пропозицию, отражающую в отдельном виде отношения, характеризующие объекты и события. По мнению Андерсона и Бауэра [Anderson, Bower 1973], слова могут взаимоассоциироваться лишь при условии, что соответствующие им понятия входят в закодированные в память пропозиции. С когнитивной точки зрения долговременная память человека представляет собой огромную сеть взаимопересекающихся пропозициональных деревьев, каждое из которых включает некоторый набор узлов памяти с многочисленными связями. Целый ряд экспериментальных исследований продемонстрировали ««психологическую реальность»
134
П.М. [Stevenson 1993: 106], в силу того, что П. структуры отражают не только лингвистические знания и их организацию, но и структу-рацию визуальной информации [Badecker 1991; Canseco-Gonzalez et al. 1990]. Выдвижением П.М. подчеркивается то обстоятельство, что типы информации, обработанные разными когнитивными системами (зрением, языком и др.) проявляют сходство общих принципов организации разной информации [Badecker 1991: 373].
Обращение к вопросу о формах репрезентации мира в голове человека, а следовательно, проблема выяснения места пропозиции среди других форм представлений о мире в памяти человека стал в последние годы основным вопросом, ответ на который разводит ученых по диаметрально разным позициям. Одни считают, что все хранимые в памяти типы информации (как языковые, так и неязыковые) репрезентируются в человеческой памяти единой пропозициональной формой. Другие склоняются к мнению о возможности и непропозициональных форм хранения информации и подчеркивают важность образной и гештальтной форм хранения знаний в памяти; ср. разные точки зрения [Залевская 1985: 159-170]. Ученые, защищающие первую точку зрения, подчеркивают, что вся информация поступает в память в виде наборов П.М. Считая предикацию ведущей функцией языка, а отношения между субъектом и предикатом -отражающими способ, посредством которого человек познает окружающий мир [Anderson, Bower 1973]. Логика их рассуждений такова: до поступления в мозг и для такого поступления информация должна быть обработана в форме пропозиционального типа. Память хранит пропозиции и потому, что опыт поступает в память в этой форме утверждений о мире. Но чтобы признать эту позицию правильной, надо исключить поступление в память чувственного опыта еще не организованного в некие «утверждения» и тем более не имеющего (не воплощенного) в субъектно-предикатную конструкцию. К тому же рассматриваемая точка зрения как бы исключает возможность включения в память нерасчлененного образа, картинки, что вообще
нереально [Панкрац 1992: 17].
Иногда П.М. трактуются как целостные образования, как ба-зисные элементы значения, воспринимаемые и воспроизводимые как единое целое независимо от того, как много аргументов они вклю-чают. Но тогда становится неясным различие между гештальтом (целостностью) и пропозицией («расчленяемой целостностью»). Да-же если рядом ученых допускается, что информация может быть из-начально представлена в других формах, все равно высказывается уверенность в том, что даже эти формы должны трансформироваться далее в пропозиции [Norman, Rumelhart 1975: 8; Fodor 1980; 1983; Кempson 1989: 139-140]. В числе аргументов в пользу этой точки зрения обычно называют существование такой формы репрезентации знаний, которая «не зависит от специфики естественного языка и позволяет аналогичным образом представлять и использовать во
135
всех ментальных процессах информацию, полученную как через язык, так и через перцепцию, независимо от первоначального источ- ника информации» [Залевская 1985: 156]. Г.В.Чейз и Г.Кларк показывают, что картина получает такую же семантическую интерпретацию как и предложение; в обоих случаях интерпретация носит форм пропозициональной структуры тем более, что всегда имеет место сравнение. Все это свидетельствует, по их мнению, о сложности разграничения этих двух форм репрезентации [Chase, Clark 1972: 46-48]. Другой точки зрения придерживается ряд ученых, среди которых особо выделяется А.Пейвио [Paivio 1971; 1978; 1986], который защищает гипотезу двух форм кодирования информации (dual coding), согласно которой невербальные, образные -знания и языковые знания трактуются как перерабатываемые двумя раздельными, но взаимосвязанными системами. «Функционально, подсистемы независимы в том смысле, что каждая из них может быть активизирована независимо от другой или они могут быть активизированы параллельно. В то же время они функционально связаны таким образом, что активизирующее начало одной подсистемы может быть инициатором активизации другой подсистемы» [Paivio 1986: 54]. Образная форма репрезентации знаний, - по мнению А.Пейвио, является независимой, непропозициональной, однако это не исключает, что и образная форма может интерпретироваться в пропозициональных терминах [Paivio 1986: 31]. Таким образом, речь идет о своеобразной «взаимопереводимости» этих форм представления знаний. Симптоматичным является также и компромиссная позиция, к которой приходят Дж.Андерсон и Д.Кирас. Не отказываясь от защищаемой гипотезы, согласно которой пропозициональная форма представления знаний имеется в памяти и для языковой и для неязыковой информации, они по существу делают таг навстречу сторонникам гипотезы двух форм кодирования, подчеркивая, что существуют не одна и та же, а разные П.М. репрезентации для языковой и неязыковой информации [Kieras 1978; Anderson 1983; Kosslyn 1980; Pylyshyn 1984].
Важным преимуществом П.М. является продуктивность их использования при компьютерном программировании, тле. многие компьютерные языки используют процедуру исчисления предикатов или компьютерной обработки информации [Hasemer, Domingue 1989].
Так П.М. находятся в центре исследовательской парадигмы когнитивной науки. Имплицитно или эксплицитно они признаются в концепциях ученых, стоящих на противоположных позициях в рамках самых разных когнитивных теорий. В порождении и восприятии речи П.М. используются для репрезентации концептов глаголов и имен [Norman, Rumelhart 1975]. При исследовании организации памяти П.М. являются важнейшим средством репрезентации семантической памяти, схема, скриптов и других структур знаний [Shank,
136
Abelson 1977; Anderson 1983]. П.М. занимают центральное место при изучении способов «решения проблем» [Anderson 1983].
Ю.П.
ПРОПОЗИЦИЯ (proposition). Понятие П. в специальной литературе трех последних десятилетий является одним из наиболее часто употребляемых терминов когнитивной науки вообще и когнитивной лингвистики в частности, используясь здесь для обозначения особой оперативной структуры сознания и/или особой единицы хранения знаний в голове человека. Широко применяемое в школе логического анализа, хорошо известное в компьютерных моделях познания и в пнформационно-процедуральных моделях, моделях по искусственному интеллекту и психологии, оно продуктивно в сфере лингвистики, ибо в целом ряде моделей порождения и понимания речи понятие • П. является ключевым [Anderson, Bower 1973; Kintsch 1974; Norman, Rumelhart 1975; Anderson 1976; Johnson-Laird 1983; Paivio 1983; 1986; Giv6n 1984; Pylyshyn 1984; Gardner 1985; Ellis, Hunt 1993; Stevenson 1993]. Но в каждом из этих направлений понятие П. получает свое собственное определение и свою собственную интерпретацию, сводясь то к утверждению об истинном положении дел в мире, то к внутренней непротиворечивости каких-либо высказываний. Понимается оно иногда и как некое концептуальное объединение, некое содержательное целое с определенными компонентами этого целого, причем целое «амодальное», т.е. не связанное напрямую с модусом его существования в голове человека; между частями П. существуют определенные связи или отношения, трактуемые обычно как отношения функции к своему/своим аргументам, или же как отношения четырех главных типов - идентификации и тождества, номинации и характеризации [Арутюнова 1976].
Широкое распространение получили и представления о том, что П. формирует каркас будущего предложения и что все возможные его трансформации определяются меняющимися формами объективации и вербализации одного и того же неизменного и инвариантного содержания, отраженного в самой П.
Когнитивный подход позволяет уточнить понятие П. за счет более полною вовлечения в сферу анализа принципов восприятия мира: все внешние события, объекты, явления и т.п. воспринимаются в их взаимодействии, взаимоотношениях, т.е. в их связях. Эти связи и отношения имеют место между разными сущностями, а представления о связях или отношениях между объектами формируются наряду с представлениями о самих объектах и порождают особый тип репрезентации знаний - пропозициональный [Norman, Rumelhart 1975].
137
Представляется важным проследить за историей развития и становления этого понятия, тем более, что оно демонстрирует значительные изменения в своем содержании в разных науках.
В логике этот термин был отнесен к семантической константе, необходимой в логических операциях по образованию предложений. Он обозначал то общее, что существует между данным предложением и его переводом на другие языки или его внутриязыковыми перифразами. Под П. или логическим суждением подразумевалась определенная форма мысли, утверждающая или отрицающая нечто о предметах действительности. Однако, как пишет Н.Д.Арутюнова, получив семантизирующий импульс, П. стала постепенно освобождаться от категории субъективной модальности, передвигаясь тем самым в направлении от утверждения о событии, или положении дел, к обозначению того, что происходит в мире. Понятие П. прошло следующие этапы развития (Арутюнова I976J: 1) сначала оно соответствовало целостному суждению как определенной форме мысли, состоящей из модуса утверждения и диктума; 2) затем оно было определено как «объективное» содержание мысли, отдельное от субъективной модальности и непосредственно соотнесенное с «обозначаемым» положение дел; 3) наконец, термин П. был применен к значению той части любого предложения, той семантической структуре, которая способна соединяться с любым «модусом коммуникативной цели», т.е. с глаголами, выражающими целенаправленность речевого акта. Во многих современных концепциях разные понимания П. сохраняются и сегодня. Они сосуществуют, и единства в понимании П. нет до сих пор. В наиболее общем виде многие ученые разделяют определение П. как отражающей некие онтологически существующие отношения между предметами или предметом и его свойством и осмысленные как таковые в голове человека [Кубрякова 1986].
Связанные первоначально с логическим анализом предложения, понятие пропозициональной функции было введено Г.Фреге для характеристики языковой конструкции, содержащей переменную. Эта конструкция при подстановке взамен переменной (аргумента) конкретного предметного значения превращается в содержательное выражение, имеющее истинностный или ложный характер (ср. подстановку в выражении «X - это дерево» аргумента «вишня», при котором оно превращается в истинностное утверждение, или же подстановку аргумента «фиалка», при котором утверждение становится ложным [Жоль 1990]. Элементарное высказывание базируется, таким образом, на элементарной пропозициональной функции f(x,y), где функция равносильна указанию на свойство некоторого индивида, а переменные (аргумента х, у) - конкретного индивида. Возможность истолкования предложения не только в рамках субъектно-предикатного противопоставления, т.е. чисто лингвистического феномена, но и в рамках противопоставления функции и аргументов, т.е. феноменов логики, знаменовало значительный шаг вперед в по-138
нимании предложения [Жоль 1990]. Оно позволило увидеть в строе- нии предложения реализацию определенной логической формулы . f(x) или же f(x,y), а далее считать именно константность этой форму- лы условием родства единиц, созданных на ее основе при заполнении формулы тождественными лексическими единицами. Учение Фреге| давало возможность развивать его идеи по двум направлениям. Од- но из них, по сути своей логическое, развивает ту часть учения Фре- re, которая касается соотнесения пропозициональной функции с представлениями некоторой предметной области, обеспечивающего истинность или же ложность формируемого таким образом выраже- ния.
Другое, гораздо более связанное с лингвистическим аспектом формирования предложения и других лингвистических единиц, направление касается а) путей реализации формулы f(x,y) и ее возможных вариантов за счет заполнения ее частей разными единицами языка, а значит и б) тех отношений, которые усваиваются между функцией и ее аргументами в случае такого заполнения и, наконец, в) тех реальных языковых единиц, которые - как имена - могут быть сформированы на основе определенной конкретизации пропозициональной функции. Если первое направление в развитии концепции Г.Фреге отражается в многочисленных версиях логических сем антик (ср. работы [Арутюнова 1976; Kempson 1989] и др.), то второе направление представлено - и тоже в формах, далеких от единообразия, - в тех школах современной лингвистики, которые занимаясь функтивно-аргументным анализом такой единицы как предложение, развивают идеи о глаголах как носителях конкретных пропозициональных функций, требующих в своем использовании реализации при них аргументов, обладающих по своему числу или характеру такими свойствами, которые позволяют им удовлетворять требованиям «своего» глагола [Reichl 1982]. Именно в рамках второго на-I правления в фокусе внимания исследователей оказывается не столько логический анализ языка, сколько когнитивный и собственно лингвистический анализ [Арутюнова 1973; Богданов 1977; Филлмор 19811; Чейф 1983; Залевская 1985; Караулов 1987; Кубрякова 1991; Панкрац 1992; Cook 1979 etc.]. В голове человека некоторые сущности действительно связаны определенными отношениями благодаря предметно-практическому опыту человека, повторному осмыслению мира и т.д. Возможно, однако формирование пропозиций и другого типа, когда человек связывает сущности воображаемого, фантазийного мира. П. поэтому формируются не только в ходе практической деятельности, научения и т.п. Они могут быть «истинными», но могут быть и ложными: и те и другие, однако, могут получить языковую объективацию, притом в разных единицах языка. Трактовка П. в работах по порождению речи и по осуществлению речемыслительной деятельности человека созвучны когнитивной науке, в которой П. рассматривается в качестве структуры сознания, единицы хране-
139
ния знания, единицы, репрезентирующей мир и выступающей в виде определенной формы его репрезентации.
Ю.П.
ПРОТОТИПИЧЕСКИЙ ПОДХОД (prototype theory; Proto-typentheorie; theorie des prototypes), или теория прототипов - новый подход к явлениям категоризации, к понятию как к структуре, содержащей указания на то, какие элементы понятия являются прототипами [Akmajian et al. 1984: 528]. В отличие от философского структурализма, в котором предполагалось, что значимость индивидуальных знаков в рамках системы производна от системы оппозиций, теория прототипов утверждает, что множество оппозиций зависит от сигнификативного содержания индивидуальных знаков [Geeraerts 1993:72-73].
Различаются [KJeiber 1990к 9] три различных концепции П.П.: -собственно семантика прототипов (главным образом, это психологический и антропологический подходы в духе Э.Рош),
- семантика стереотипов (Х.Патнам) и
концепция фамильного (семейное сходство; го) сходства Л. Витггенштейна.
Есть два вида прототипов [Holenstein 1985]:
единица, проявляющая в наибольшей степени свойства, об- щие с другими единицами данной группы,
единица, реализующая эти свойства в наиболее чистом виде и наиболее полно, без примеси иных свойств [Giv6n 1986: 195].
Продолжая феноменологическое положение о «двояком реализме» [Husserl 1966: 206-207], утверждают, что различные сегменты опыта обладают различной значимостью и в рамках разных языков, и при сравнении внутри одного и того же языка. Никакое описание не может покрывать все случаи употребления конкретной языковой единицы, поскольку не все члены категории прототипичны [Bakker 1988: 18].
П.П. - подход к проблеме категорий, компромиссный между платоновским и виттгенштейновским fGiv6n 1984: 14].
Платоновский взгляд состоит в положении о строгой категоризации языка - лексических единиц, морфем, синтаксических конструкций и правил, регулирующих их употребление в коммуникации. В этой «списочной» (checklist) концепции слово либо обозначает данную вещь, либо нет. Категории дискретны и основаны на группировках свойств, внутренне присущих (ингерентных) представителям соответствующих категорий. Виттенштейновский взгляд связывают, напротив, с положением о недискретности, размытости границ, непрерывности и случайности в определении вещей и их именовании.
140
В теории прототипов, трактующей представление о функциональном и когнитивном пространствах естественного языка, как у позднего Виттгенштейна [Wittgenstein 1969], принимается, что категории языка не всегда, а возможно, и редко, определяются в терминах одной или нескольких (немногих) отличительных особенностей, необходимых и достаточных в качестве критерия именования. Категории в рамках континуума формируются как пересечения некоторого числа «характерных» или «типичных» свойств -признаков, коррелирующих с уместностью именования соответствующих предметов, но эти данные не бывают абсолютными. Континуум категорий обладает двумя различными градациями:
все свойства-признаки имеют некоторый вес (в соответствии со своей важностью, или значимостью) в установлении типичности объекта;
все члены категории обладают определенным рангом, соот- ветствующим количеству у них характерных свойств данного прото- типа.
Языковые единицы в П.П. организуются в семантические сети, основанные на прототипах [Rudzka-Ostyn 1993: 1]. Имеется [Weissenborn 1981: 256] функционально обусловленная иерархия стабильности и единообразия в отнесении объектов к тому или иному прототипу. Элементы лексикона образуют естественные категории, подверженные эффектам прототипичности [Rice 1980: 202].
В отличие от Виттгенштейна, сторонники теории прототипов принимают еще постулаты о группировке (clustering) представителей естественных категорий (биологических, когнитивных, поведенческих и др.) внутри пространства категорий, на определенной дистанции от прототипа - т.е. от категориального среднего. Виттген-штейновская концепция «семейных сходств» предсказывала бы единообразный разброс всех элементов категории относительно такого пространства: каждый элемент считался бы (хоть и в разной степени) представителем каждой категории. «Платоновский» подход скорее связал бы все элементы каждой категории с одной и той же точкой на непрерывном отрезке категориального пространства: члены одной категории из этого пространства не могли бы являться представителями иной категории из того же пространства. В Т.П. отказываются от обеих крайностей: имеет место скорее сгущение, группировка предметов вокруг каждого из прототипов, но большинство этих предметов с самим прототипом не совпадают [Giv6n 1984: 15-16]. Прототипичность проявляются в том единодушии, с которым носители языка характеризуют значение языковых единиц (например, отдельных слов) в отрыве от контекста. Например, характеризуя значение предлога НА, показывают на поверхность [Taylor 1994: 19]. Такое значение демонстрирует лучший образец категории.
141
Развивалась П.П. одновременно в нескольких дисциплинах до некоторого времени почти независимо друг от друга: в когнитивной психологии, в этнолингвистике, в теоретическом языкознании и в философии. Корни ее лежат в феноменологических философских концепциях - в работах К.Штумпфа, Э.Гуссерля, М.Мерло-Понти [Holenstein 1985: 197]. Пионерами в разработке этой теории были представители когнитивной психологии, см. [Posner, Keele 1968; Rosch 1973; Rosch 1975]. Понимание значения связывается с обращением к экземпляру или прототипу, а не с контрольным списком условий, которым должна удовлетворять языковая форма, чтобы считаться удачно или правильно употребленной. Этот прототип заложен в человеческой мысли от рождения; он не анализируется, а просто «дан» (презентирован или продемонстрирован), им можно манипулировать [Fillmore 1975:123]. Идея прототипа содержится:
- в концепции «открытой текстуры» [Waisman 1953];
- в разграничении активирующего и иконического представлений памяти у Дж.Брунера [Bruner 1964];
- в понятии «мысленная картина», в устройстве языкового перевода и в концепциях искусственного интеллекта, а также и в критике искусственного интеллекта, когда говорят о неформализуемых способностях воспринимать индивидуальный образчик как позитивный или негативный пример парадигматического случая [Dreyfus1972];
в традиционных исследованиях образного языка, фигур речи, когда свойство, рассматриваемое как типичное в одном предмете, переносится на другой предмет, называемый именем первого;
в работах по нечетким понятиям (размытым множествам), в рамках языковой категоризации [Zadeh 1965; LakofF 1972; Labov 1973];
в антропологической лингвистике - в исследованиях катего- рии цвета [Berlin, Kay 1969; Coleman, Kay 1981; Kay, McDaniel 1978], что нашло свое развитие в психологии и в психолингвистике в связи с изучением восприятия отдельных предметов [Rosch 1975; Tversky, Hemingway 1984];
в лингвистической семантике - направление, связанное с ра- ботами [Bolinger 1965] и [Lakoflf 1972], в которых критиковался ари- стотелевский подход к значению, принятый на вооружение в кон цепции семантических правил Дж.Катца и П.Постала [Katz, Postal 1964] (см. работы Дж.Лакоффа fLakoff 1972; Lakoff 1977; Lakoff 1982; Lakoff, Johnson 1980], Дж.Росса [Ross 1972; Ross 1973; Ross 1975], Т.Гивона [Giv6n 1982] и др.).
Семантика прототипов в концепции Ч.Филлмора [Lambert, Fraassen 1970] определяет значение определенной лексемы, считая сначала, что существуют только типичные случаи, - но затем указывает, что и другие объекты могут быть отнесены к той же категории, хотя и не отвечают всем критериям [Fillmore 1978]. Это позволяет
142
достаточно гибко трактовать случаи подобные следующим [Fillmore 1975: 128-129]: сколько лет должно быть неженатому лицу мужского пола, чтобы его можно было назвать холостяком? (Младенец и подросток явно не годятся для такого именования.) Может ли монах называться холостяком? Может ли называться вдовой женщина, убившая своего мужа? Или та, которая выходила замуж несколько раз, но первый муж которой (в отличие от последующих) умер? Если носители языка расходятся во мнениях по подобным вопросам, то следует ли считать их носителями разных языков, диалектов и т.п.?
Насколько стабильны такие диалекты? Чтобы ответить на эти вопросы, понятия «холостяк», «вдова», «диалект» должны определяться oтносительно некоторого «простого мира», в котором люди обычно женятся или выходят замуж, достигнув определенного возраста, причем либо никогда вторично не женятся и не выходят замуж, либо только овдовев. Этот «прототипический мир» значительно проще того, в котором мы живем, но помогает определить все усложнения постепенно, в результате процедуры уточнения, или аппроксимации.Обычная же, «платоническая» семантика «списка значений» (checklist semantics) пыталась бы составить список критериев, твердо необходимых для того, чтобы правильно именовать объекты
[Fillmore 1978: 153].
Постулируя внутреннюю структуру категорий, когнитивная семантика позволяет лингвисту останавливаться на той степени детальности в описании значений, какая ему доступна на данный момент - не жертвуя общностью и цельностью используемых категорий. По ходу такого описания сеть семантических связей может постепенно усложняться, то, что постулировалось раньше, может прийти в противоречие с более поздно указываемыми деталями, - но все спасает уже сама презумпция о том, что мы идем от более простого, более примитивного - к более тонкому [Janda 1993: 6]. П.П. используется и для описания фразеологии [Dobrovorskij I995].
В семантике используются следующие положения П.П. [Kleiber 1990: 18]:
в значении одного слова объединяются языковое и энциклопедическое знание (последнее включает представления о типичном и прототипичном),
категории обладают внутренней структурой, отношения между элементами которой проявляются по-разному в речи,
есть иерархия категорий, отражающая лексическую иерархию.
Понятие прототипичного элементарного предложения позволяет описывать все более сложные элементы ситуации в рамках когнитивной грамматики [Cook 1993: 568]. Иногда делаются попытки ввести функциональное измерение в П.П. [Seiler 1993: 115].
В П.П. считается, что категории размыты, не обладают четкими границами, есть градация по параметру «принадлежность к кате-
143
гории» [Craig 1986: 1]. Слово является именованием вещи не абсо- лютно, а лишь до некоторой степени [Coleman, Kay 1981: 27]. Люди формируют конкретный или абстрактный мысленный образ предметов, принадлежащих некоторой категории. Этот образ назы- вается прототипом, если с его помощью человек воспринимает действительность: член категории, находящийся ближе к этому образу, будет оценен как лучший образец своего класса или более прототипичный экземпляр, чем все остальные. Прототипы - инструменты, с помощью которых человек справляется с бесконечным числом стимулов, поставляемых действительностью [Verschueren 1987: 47-48].
Прототипы могут меняться с течением времени, в частности, в результате метафорического употребления терминов, когда категория приобретает новых представителей. Такие изменения связаны с переопределением набора характерных свойств и относительных рангов [Giv6n 1984: 19]. Именно в этом состоят диахронические изменения лексикона, морфологии и синтаксиса. Различные люди оперируют пространством этих категорий по-разному [Givon 1986: 98]. Итак, не только при усвоении языка, при эволюции и при изменениях языка, но и в индивидуальном употреблении человека проявляется гибкость категорий (организованных вокруг прототипов), реализованная в столкновении человека с различными окружениями - личностным, социальным, культурным, коммуникативным и биологическим.
Прототипическая организация пространства категорий - следствие следующих факторов [Giv6n 1986: 98-99]:
Количество различных контекстов потенциально бесконеч- но: нет двух абсолютно одинаковых ситуаций.
Ресурсы памяти человека велики, но конечны.
Невозможно задать простым перечислением процедуры поиска, определяющие, к какой из огромного множества дискретных категорий следует отнести данный объект, - скажем, попарным со- поставлением контекстов и объекта на фоне каждой категории.
Усвоение; и интегрирование нового знания было бы невоз- можно, если бы аналогия или сходство устанавливались в результате прямого сопоставления новой и старой единиц информации.
По [Lakoflf 1986], проявления прототипичности - «прототипические эффекты» - заключаются в том, что центральные члены категории (более близкие к прототипу, чем остальные) проявляют иные когнитивные характеристики, чем нецентральные: быстрее опознаются, быстрее усваиваются, чаще употребляются, ускоряют решение всяческих задач, связанных с идентификацией, а также используются в логическом вычислении того, что является референтом для имени, - словом, используются при понимании категории в целом [LakofF 1986: 32]. Прототипические эффекты проявлены особенно ярко, когда в рассуждении (особенно по аналогии), в распо-
144
знавании и т.п. часть (или подвид, или элемент, или подмодель) ис- пользуется вместо целой категории (к таким случаям относятся, на- пример, метонимические модели категоризации) [Lakoff 1986: 33]. Источники этих эффектов различны [Lakoff 1986: 36-43]:
1. Пучки ощущений (experiential clusters). Базисной моделью являются модели обычного, неметонимического типа. Обычно неко-торое число базисных моделей при пересечении дает комплексный набор, психологически менее сложный, чем модели, входящие в такое пересечение. Примером является понятие «мать».
2. Радиальные структуры: имеется центральный случай и его конвенционализированные вариации. «Центральные представители категорий» и общие принципы (как в случае натуральных чисел) сюда не входят. Радиальными структурами являются только те, при которых вариации конвенционализированы и усваиваются как це- лое. Сюда не относятся случаи, когда центральные представители категории более общи, чем нецентральные - т.е., когда у нецен- тральных представителей больше свойств, чем у центральных.
В.Д.
ПРОЦЕДУРНАЯ СЕМАНТИКА (procedural semantics, computational semantics; prozeduraJe Semantik; semantique procedurale), называемая также иногда в русских переводах процессуальной (см., например, [Виноград 1983: 123-124]) - направление в изучении семантики языка, подчеркивающее связь между значением языковых выражений и процедурами их интерпретации- операциями конструирования такого значения. П.С. ставит своей задачей «изучение отношений между языковыми объектами и психическими состояниями и процессами, участвующими в их производстве и понимании [там же: 126]. Под названием вычислительная, или компьютерная семантика [Чарняк 1983: 171; Городецкий 1989: 10] П.С. трактуется не просто как часть когнитивной науки, но компьютерной лингвистики [Halvorsen 1989]. Базисное положение: построить компилятор» для естественного языка (автомат, «понимающий» этот язык) - значит найти семантическую теорию для этого языка [Fodor 1978, 205]. Цель П.С. состоит в реконструкции и моделировании динамических аспектов понимания, продуцирования языка и мышления, особенно в рамках систем искусственного интеллекта. В П.С. используются понятия программирования (особенно - понятия программы, подпрограммы и процедуры) непосредственно для описания и моделирования речевой деятельности человека под когнитивным углом зрения. Одни представители этого направления (например, Р.Шенк) полностью отказываются от использования внепроцедурных средств представления семантики, другие (как В.Вудз) - пытаются сочетать фор- 145
мальный аппарат процедур с более традиционным логическим аппаратом. Обе разновидности пессимистично оценивались представителями теоретической семантики, см. [Fodor 1978: 204-205].
Постулаты П.С., по [Eikmeyer 1985 : 32], включают: 1) регулярность процессов восприятия речи, 2) регулярность языкового употребления в различных классах контекстов, 3) субъективность, 4) протекание в реальном времени, 5) посегментностъ понимания, 6) зависимость от наличной интерпретации, 7) ограниченность ресурсов, 8) непосредственность, 9) переанализ, 10) различение локальных и глобальных процессов анализа. Процедуры лежат в основе всех процессов человеческой когниции вообще. Когниция - проявление процедур, подобных компьютерным, содержащим указания на предписание и на единицы, контролирующие работу системы в целом. Обладая обратной связью, в зависимости от обрабатываемого в данный момент текста процедура работает по-разному [Eikmeyer 1985:31].
Предметом П.С. являются процессы продуцирования и восприятия речи, т.е. процедуры понимания языка. В рамках П.С. строятся модели, с некоторым приближением воспроизводящие начало, течение и завершение действий над текстовой информацией. Имеет место кооперированность этих действий и разделение труда. Подпроцессы понимания языка тоже регулируются своими правилами. Принимаются также следующие положения [Rieser 1985: 23-27]:
Высказывания сами по себе не обладают значениями: гово- рящие придают своим высказываниям глубоко личностные интер- претации.
Говорящие способны классифицировать различные виды своего речеупотребления по разным категориям.
Понимание - процесс пошаговый, а не одномоментный.
Интерпретируя чужую речь в предположении о недостаточ- ности имеющейся информации, человек выдвигает наиболее правдо- подобные гипотезы, «примеряемые» к контексту и к личному опыту анализа данного текста и текстов вообще. Этот процесс, вообще говоря, не зависит от того, сколько потенциальных интерпретаций есть у текста. Учесть абсолютно все такие интерпретации невозмож- но: память одного человека ограниченна. Люди сами осознают де- фицит информации, а потому выдвигают гипотезы о том, какой должна быть отсутствующая информация, на фоне которой следует понимать данное выражение. При интерпретации речи имеют место еще два вспомогательных подпроцесса: переанализ, моделирующий исправление ошибочных интерпретаций, и установление относи тельной значимости разных процедур.
Процедурные диалоговые модели иногда связывают с реконструкцией - под процедурным углом зрения - соответствующих объяснительных моделей в языкознании [Metzing 1985: 65]. Целью этого является более глубокое представление о свойствах нормального и
146
отклоняющегося от нормы употребления языка и речи. Важным разделом диалоговой П.С. является и установление процедур интерпретации, работающих в рамках конкретных типов диалога. В этом ключе исследуются:
структуры высказываний и стратегии их переработки;
речевое взаимодействие людей;
знания обыденной практики и сегментов социального мира, лежащие в основе высказываний;
формальные средства репрезентации для отражения динами- ки протекающих процессов и взаимодействия различных процессов и структур [Metzing 1985: 68-69].
Процедурной грамматикой, по [Eikmeyer, Rieser 1985: 86], называют набор техник, используемых говорящим при анализе речи и представляющая «новую парадигму» в теории грамматики. Бе эмпирически существенные задачи заключаются в следующем:
Она должна учитывать реальное время восприятия выска- зывания.
Человек анализирует высказывания, опираясь на свои пред- положения о свойствах естественного языка, на своеобразный грам- матический фон.
Реципиенты обычно обладают неполной информацией на всех уровнях грамматики, а особенно - на синтаксическом и семан- тическом. Поэтому возможен переанализ и параллельная проработ- ка альтернативных гипотез.
Поскольку понимание речи связано с внутренним освоением того, что проходит перед мысленным взором человека посегментно, в реальном контексте, а гипотезы о структуре этих сегментов форми- руются только в рамках последующего контекста, - встает вопрос об отношении сегментов текущего контекста к последующим. Видимо, у человека есть локальные и глобальные принципы анализа, а распре- деление нагрузки на процедуры максимизирует организованность взаимодействия между этими двумя видами принципов.
5. На понимании сказывается также постоянное межличност- ное взаимодействие говорящего и реципиента.
В.Д.
ПСИХОЛИНГВИСТИКА (psycholinguistics; Psycholinguistik; psycholinguistique) - наука о речевой деятельности людей в психологических и лингвистических аспектах, включая экспериментальное исследование психологической деятельности субъекта по усвоению и использованию системы языка (langue) как организованной и автономной системы [Сагоп 1983: 16; Сагоп 1989: 24] (по [Fodor, Bever, Garrett 1974: xvii], то же, что экспериментальный ментализм). В фокусе внимания П. - индивид в коммуникации.
147
Одно из основных положений П. как когнитивной дисциплины состоит в следующем: обработка языка связана с серией «вычислений» (computations), производимых над ментальными репрезентациями информации, поступающей от органов чувств (Дж.Фодор). П. - попытка установить временные и структурные характеристики различных типов «вычислений» и репрезентаций, участвующих в языковой обработке [Dijkstra 1990: 11].
В задачу П. входит исследование и моделирование:
процессов планирования речи [Gies 1993: 21],
механизмов, соединяющие воедино знание и использование языка - в частности, процессов (алгоритмов) восприятия и продуци- рования речи [George 1989: 92], когнитивных процессов, взаимодейст- вующих с языковым знанием при продуцировании и понимании языка [Caramazza, McCloskey 1982: 71; Tanenhaus 1988: 1-4];
формы языкового знания, лежащего в основе использования языка индивидами [Caramazza, McCloskey 1982: 71],
механизмов усвоения языка по ходу развития ребенка [Tanenhaus 1988: 1-4] (П. развития - 'developmental psycholinguist ics'); см. когнитивное развитие языка и освоение языка.
П. занимается не только нормальными, но и патологическими состояниями типа афазии и шизофрении, что позволяет выделить существеннейшие свойства устройства языка в целом. При этом опираются на методологическое положение, высказанное еще И.П.Павловым, что патология разъединяет сущности, которые в норме слиты и недоступны для прямого исследования [Dascal et al. 1981:64].
П., как и психология языка, рассматривает собственно дискурсивную деятельность, оставляя в стороне механизм языка с его абстрактными и статичными структурами. Главными объектами П., по [Farmini 1981: 55], являются: функционирование языка, продуцирование и репродуцирование дискурса и текста, риторика, стилистика, практика перевода и преподавание языка Появление П. объяснимо:
1. Развитием специализации в описании психологии языка. Сотрудничество лингвистики с психологией зародилось давно, еще в работах по экспериментальной психологии В.Вундта (подробнее об истории П. см. [Oksaar 1983: 291-294]). Только в результате развития психологии как (относительно) точной науки, в конце 1940-х гг., установились столь тесные отношения между психологией и лингвистикой при обработке накопленного материала, что можно стало говорить о рождении новой дисциплины, названной П. [Slama-Cazacu 1983: 306]. В 1950-е гг. получил широкое распространение сам термин «П.», обозначавший одну из дисциплин, занимающихся человеческой коммуникацией, а именно, непосредственно декодиров-кой и кодировкой, соотносящими состояния сообщения с состояниями общения [Osgood, Sebeok 1965:,4]. В 1960-70-е гг. мы находим
148
только стилистические варианты этой характеристики. П. занималась психологическими процессами, связанными с усвоением, продуцированием и пониманием языка [Fodor, Jenkins, Saporta 1967: 161], исследовала природу языкового исполнения, в противоположность формальному изучению языка как некоторой абстрактной системы [Blumcnthal 1974: 1105] или исследованию процессов продуцирования и понимания высказываний [ibid: 1071]. Поскольку в Европе психология речи («психология языка») зародилась довольно давно (особенно см. [Biihlcr 1934J), П. считалась частью общего такого исследования, ср. [Hdrmann 1967] (где не разграничиваются понятия 'Sprachpsychologie' и 'Psycholinguistik1; в работе [Hermann 1979: 8] указывается, что П. - некоторая подготовительная стадия к построению более широкой психологии языка, 'Sprachpsychologie1).