Пучинский, Безбах - ГППЗС

не уделяют значительного внимания исследованию проблемы принципов. Отсутствуют специальные монографии, даже в учебниках нет разделов или глав, посвященных изложению системы принципов и содержания каждого из них. Лишь при раскрытии конкретных форм отправления правосудия появляются ссылки на отдельные принципы (независимость судей, гласность, состязательность и др.).

Прежде всего, актуален вопрос о том, какова природа категории принципа буржуазной юстиции. Большинство авторов этого не касается, просто пишут, к примеру, о состязательности, как о чем-то общеизвестном. Но все же в литературе можно обнаружить утверждения некоторых зарубежных теоретиков, приравнивающих принципы к идеям, на которых строится и реализуется процессуальное право. Внешне аналогичную модель развивают многие советские ученые. Однако такое формальное сходство мало о чем говорит. Нужен глубокий анализ проблемы с позиций общего учения о государстве и праве.

Такой анализ показывает, что принципы судопроизводства нельзя считать категориями формального характера, полезными законодателям и практическим работникам юстиции в юридико-техническом плане, но лишенными какого-либо классового, социального содержания. Однако в правовой надстройке нет элементов абсолютно нейтральных по отношению к различным слоям общества.

Не выдерживает критики также отнесение принципов к числу средств, призванных обеспечивать любым субъектам защиту и равные возможности успеха, гарантировать справедливость и демократизм в области правосудия. Буржуазные идеологи всегда объявляли выгодными всему человечеству институты, созданные капиталистическим строем прежде всего для охраны собственных интересов. Такая трактовка принципов гражданского процесса маскирует их классовый характер, связь с государством, истинную служебную роль. "Мы знаем теперь, - замечает Ф. Энгельс, - что это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии, что вечная справедливость нашла свое осуществление в буржуазной

юстиции, что равенство свелось к гражданскому равенству перед законом, а одним из существенных прав человека провозглашена была... буржуазная собственность"*(20).

С позиций социалистической юридической науки принципами буржуазного гражданского процессуального права можно считать наиболее общие правовые взгляды, идеи господствующего класса капиталистов на основы организации и деятельности судов при осуществлении правосудия по гражданским делам. Нередко эти взгляды зафиксированы нормами широкого содержания. Они оказывают явное или скрытое влияние на все процессуальные формы, установленные законодательством или прецедентами. И еще один не менее важный момент: указанные идеи в их реальном, а не демагогически рекламируемом значении реализуются в конкретной судебной практике. Таким образом, принципы процесса, как соответствующие идеи класса, нужно отнести к области правосознания, что позволяет объяснить их происхождение, развитие и роль на современном этапе. "Те же самые люди, - писал К. Маркс, - которые устанавливают общественные отношения соответственно развитию их материального производства, создают также принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям"*(21).

Достаточно отчетливо взгляды буржуазии на организацию и деятельность органов юстиции сформулировали во Франции идеологи "третьего сословия" (Монтескье, Вольтер, Дидро и др.) в период, предшествовавший революции 1789 г., наряду с резкой, аргументированной, ядовитой критикой феодального судопроизводства были выдвинуты требования об отправлении правосудия на началах равноправия сторон, гласности, устности, состязательности, независимости судей, свободно оценивающих доказательств и т.д.

После захвата буржуазией государственной машины теоретические положения стали реализовываться в законодательстве и на практике. Во Франции, указывал Ф. Энгельс, "...революция окончательно порвала с традициями прошлого, уничтожила последние следы феодализма и в Code

civil мастерски приспособила к современным капиталистическим условиям старое римское право..."*(22).

Французский ГПК 1806 г. юристы считают наиболее слабым и архаичным среди других кодексов начала XIX в. Тем не менее, закрепленные им институты были с точки зрения исторической прогрессивным шагом вперед, поскольку ликвидировали в области процесса сословное неравенство людей, характерное для феодализма. Однако фактическое неравенство, а именно: превосходство богатства над бедностью, присущее любому эксплуататорскому строю, сохранилось в качестве весомого условия победы в споре перед буржуазным судом. Новый режим отправления правосудия, созданный на базе соответствующих основных идей, начал служить другому классу.

ВАнглии утверждение буржуазного процессуального права

свнешней стороны происходило иначе. Причины определены классиками марксизма-ленинизма. Ф. Энгельс отмечал: "В Англии преемственная связь между дореволюционными и послереволюционными учреждениями и компромисс между крупными землевладельцами и капиталистами нашли свое выражение в преемственности судебных прецедентов, равно как в почтительном сохранении феодальных правовых форм"*(23). Итак, склонность английской буржуазии к реформизму, компромиссам, увековечиванию традиций имела своим последствием консервацию множества процессуальных конструкций предшествующей формации.

Но с приходом к власти английской буржуазии вся надстройка наполнилась новым содержанием, был, по словам Ф. Энгельса, подсунут "...буржуазный смысл под феодальное наименование"*(24). Эту работу в области гражданского процесса выполнили те элементы классового правосознания, которые трансформировались в принципы судопроизводства.

Надлежит учитывать еще один специфический фактор. В Англии задолго до капитализма возник и развивался институт жюри, который, в свою очередь оказал немалое воздействие на различные процессуальные формы. Для нормального функционирования присяжных необходимы определенные элементы гласности, состязательности, свободной оценки

доказательств и т.д. Они также сложились в английском судопроизводстве и облегчили его переход к следующему историческому типу.

США с их относительно короткой историей не знали периода феодализма. Еще до Войны за независимость на территории североамериканских колоний Британской империи были внедрены английские правовые, в том числе процессуальные, институты. Такие институты, сохранившие немало внешних черт средневековых юридических конструкций, продолжали существовать и после образования Соединенных Штатов. Однако они имели с самого начала вполне буржуазное содержание, обусловленное воздействием правовых взглядов класса капиталистов. Ф. Энгельс отмечал самобытность Америки, которая "...развивалась по чисто буржуазному пути, без всякого феодального прошлого, но при этом без разбора переняла от Англии целый ворох унаследованных от феодальной эпохи идеологических пережитков - таких, как английское обычное право, религия, сектантство..."*(25).

Образование буржуазного процессуального права не означало самоликвидации идей, которые были положены в его основу. Эти идеи как часть классового правосознания продолжали жить самостоятельно. Более того, под давлением изменений экономики, политики, морали они приобретали новые черты, сохраняя обычно прежние наименования. Особенно значительные явления характерны для периода империализма. Глубокую оценку дал В.И. Ленин: "Эпоха использования созданной буржуазной законности сменяется эпохой величайших революционных битв, причем битвы эти по сути дела будут разрушением всей буржуазной законности, всего буржуазного строя, а по форме должны начаться (и начинаются) растерянными потугами буржуазии избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимой законности!"*(26)

Методы избавления от законности времен промышленного капитализма XIX в. различны. Первый внешне наиболее прост - аннулирование устаревших нормативных актов с заменой их новыми. Здесь лидирующую роль играют правовые принципы, образующие фундамент этих актов. Иначе говоря, принципы

намечают дорогу законодательству. В гражданском процессе империалистических государств наблюдаются тенденции к сокращению процессуальных гарантий, увеличению власти и активности коронных судей, расширению границ бесконтрольного судейского усмотрения. Например, они нашли свое отражение в ГПК Франции 1975 г., Правилах Верховного суда Англии 1981 г.

Однако такого рода "обновление" законодательства не всегда удобно правящим кругам строя, объявляемого носителем демократии, свободы, защиты прав человека и других достоинств. Консервативные или реакционные новеллы не остаются незамеченными, они порождают критику со стороны прогрессивной общественности. Тогда наступает очередь другого метода корректировки норм любой отрасли действующего права - их толкование. По словам В.И. Ленина, "...насквозь буржуазные и большей частью реакционные юристы капиталистических стран в течение веков или десятилетий разрабатывали детальнейшие правила, написали десятки и сотни томов законов и разъяснений законов...". И далее - "есть тысячи буржуазных адвокатов и чиновников... умеющих истолковать законы так, что рабочему и среднему крестьянину никогда не прорваться через проволочные заграждения этих законов"*(27).

Доминирующее значение имеет толкование, наделенное принудительной силой, а оно осуществляется должностными лицами государства, в том числе судьями. Примеры судейского толкования, направленного на приспосабливание старых текстов к изменившимся условиям жизни, многочисленны и разнообразны. Достаточно хорошо известно вольное обращение американских судей с текстом конституции США 1787 г. Впрочем, только при таком условии она могла сохранить первоначальный облик. Аналогичным приемом поддерживается существование давно изданных процессуальных актов. Исходную базу толкования составляют принципы гражданского судопроизводства с содержанием, которым они наполнены на данном этапе истории.

Указанные принципы помогают уяснению и практической реализации также и вполне современных законодательных положений. Учет правовых взглядов господствующего класса

позволяет судьям правильно оценить суть процессуальных конструкций, увидеть их реальный смысл и практическую значимость, зачастую скрытые внешне демократическими формами.

Наконец, еще одна сфера действия принципов гражданского процесса. Они служат руководством для судей при разрешении ими вопросов, на которые не дают ответов нормы процессуального права, иначе говоря, при заполнении пробелов в правовом регулировании, т.е. обращении к аналогии. Эта функция принципов сходна с той, которую они выполняют, когда нужно разъяснить какую-либо норму. Вообще между толкованием юридических правил широкого содержания и заполнением пустых мест затруднительно найти точную границу, одно незаметно переходит в другое. Объем применения данной функции обратно пропорционален степени детализации процессуального регламента. Но каким бы подробным регламент не был, пробелы неизбежны, причем даже там, где, согласно традициям англосаксонской системы, решения судов по отдельным вопросам приобретают силу прецедентной нормы. Прецеденты не исключают судейского усмотрения.

Анализ практического значения принципов отправления правосудия дает возможность критически оценить современные теоретические концепции социологической школы права, особенно ее крайней разновидности - так называемых реалистов. Они требуют избавить судей от подчинения нормам процесса, разрешить им действовать по собственному разумению, исходя из особенностей конкретных споров. При этом оставляют в тени то важнейшее обстоятельство, что буржуазный судья неизбежно будет опираться на правосознание господствующей верхушки, разрешать любые вопросы с учетом принципов буржуазной юстиции. Значит, рекомендуемое "раскрепощение" судей способно увеличить произвол, но не изменить классовую сущность правосудия.

Теоретики западного мира не разработали компактных систем, комплексов или хотя бы перечней наименований основных начал гражданского процесса. Отсюда определенные трудности раскрытия темы, поскольку необходимый материал

приходится извлекать из различных источников. С учетом содержания целесообразно выделить две группы: первую составят принципы организационного характера, вторую - принципы деятельности. Классификация в известной мере условна, так как от организации юстиции зависят формы ее работы, и наоборот.

Оценку каждого принципа и динамики его развития надлежит давать с позиций партийности социалистической юридической науки. Партийность требует при формулировании таких оценок исходить из интересов определенных классов, показывать, кому выгодны те или иные институты, критиковать процессуальные новеллы, ухудшающие для трудящихся доступ к правосудию, и т.п.

§ 2. Организационные принципы буржуазного правосудия по гражданским делам

Организационные принципы буржуазного гражданского процесса охватывают своим содержанием элементы и судоустройственного и судопроизводственного характера, влияют на оба направления законодательства и практики. Наиболее значительные из них заслуживают специального анализа.

Принцип единоличного или коллегиального рассмотрения гражданских дел регулирует количественный состав государственных судей при прохождении дел в различных инстанциях органов юстиции. Эту проблему нельзя считать чисто технической. Юристы оперируют существенными аргументами за и против коллегии судей. Доводы в пользу коллегиальности сводятся к тому, что она обеспечивает более тщательное и всестороннее исследование дел, сокращает опасность субъективизма и произвола, повышает авторитет актов правосудия, их убедительность и воспитательный эффект. Доводы отрицательного плана: возрастает длительность процессов, нужен значительно больший судейский корпус, растут расходы государства на юстицию и соответственно взыскиваемые с участников гражданских дел пошлины; вообще

преимуществ коллегии перед единоличным судьей не следует преувеличивать. Любой из названных тезисов реален и может быть подтвержден доказательствами. Однако прогрессивные юристы считают коллегиальность при прочих равных условиях явлением более демократичным.

Какая ситуация типична для буржуазной юстиции? В большинстве стран, системы которых исходят из концепций общего права, на уровне судов первой инстанции господствует единоличное начало. Оно без каких-либо исключений действует в английских судах графств и всех трех отделениях Высокого суда. В США подавляющее большинство споров, проходящих через федеральные районные суды, разрешаются одним судьей. Но есть незначительное количество категорий дел, когда на заседании выступает коллегия из трех судей. Это - иски, предъявляемые от имени государства на основе антитрестовского законодательства, если генеральный атторней удостоверяет публичную значимость дела; иски, где поставлен вопрос о недействительности статута федерального или отдельного штата либо административного акта по мотивам их противоречия американской конституции; отдельные требования, касающиеся нарушений законов о гражданских и избирательных правах, о проведении выборов, и некоторые другие. Один судья из трех должен быть членом вышестоящего окружного суда (§ 2281-2284 разд. 28 Свода законов США).

Иное положение во Франции. Суды малой инстанции, наделенные ограниченной компетенцией в отношении видов гражданских дел и суммы споров, функционируют в составе одного судьи. А на суды большой инстанции и торговые распространен принцип коллегиальности. Однако возникла и укрепляется тенденция к ограничению сферы его действия. Председатель трибунала большой инстанции может направить дело на разрешение единоличному судье, правда, с соблюдением некоторых условий: отсутствие возражений сторон и др. (ст. 311-6, 311-8, 311-10, 321-4 и др. Кодекса судоустройства 1978 г.). Таким образом, французская система сохраняет преимущества коллегиального суда для более сложных и крупных гражданско-правовых конфликтов, где

участниками обычно выступают компании, фирмы, коммерсанты. Применительно к судам вышестоящих (апелляционных, кассационных) инстанций для юстиции всех буржуазных государств характерен принцип коллегиальности. В средних звеньях судебной системы типичный состав коллегий - трое судей. Самые высокие инстанции выносят постановления по существу обжалованных решений составами из большого количества членов: английская палата лордов - 5 (иногда 7), Верховный суд США - 9, Кассационный суд Франции, если дело

разбирает его пленум, - до 30.

Юристы западного мира объясняют целесообразность уменьшения количества членов судейских составов хронической перегрузкой высших инстанций делами и возрастающей из-за этого длительностью процессов. Чем меньше судей в каждой коллегии, тем больше коллегий можно сформировать. Указанная тенденция затронула вышестоящие инстанции. Апелляционному суду Англии дозволено составами из двух судей рассматривать жалобы на решения судов графств, на решения Высокого суда, постановленные в упрощенном порядке, на различного рода определения, при согласии сторон и т.д. (ст. 54 Закона о Верховном суде 1981 г.). Обычный кворум для палат французского кассационного суда - 7 членов. Но каждая палата организует сокращенную группу из трех или более судей для предварительного анализа поступающих жалоб с последующим отклонением жалоб недопустимых или явно необоснованных, а также для разрешения по существу менее сложных дел по предложению президента соответствующей палаты (ст. 131-6 Закона о судоустройстве 1978 г. с изменениями, произведенными в 1981 г.).

Приведенные примеры не свидетельствуют о разрушении начала коллегиальности. Она сохраняет силу для вышестоящих органов правосудия. Причина в том, что эти органы не просто устраняют конкретные ошибки по жалобам заинтересованных лиц, но осуществляют руководство деятельностью всей судебной системы, а для более компетентного выполнения данной функции коллегиальность желательна. Однако преобладание фигуры единоличного судьи в первой инстанции, через которую

проходят все гражданские дела, позволяет обходиться меньшим количеством судей и, следовательно, более тщательно подбирать кандидатов на судейские должности с учетом классовых критериев, не допускать проникновения в замкнутую касту служителей правосудия лиц с левыми или даже либеральными демократическими убеждениями.

Принцип участия присяжных заседателей (жюри) в отправлении правосудия по гражданским делам характерен для ряда стран, юридические системы которых основаны на концепциях общего права. Из главных империалистических государств это Англия и США. Институт возник на раннем этапе английского средневековья. Королевские судьи периодически выезжали из столицы на сессии (ассизы) в различные части страны, где с группой из двенадцати местных жителей рассматривали накопившиеся дела. Условия жизни небольших и довольно замкнутых сообществ того далекого времени позволяли членам жюри располагать сведениями о происходящих рядом с ними событиях, иначе говоря, они выполняли функции и свидетелей и судей. Лишь через несколько веков было сформулировано ныне существующее правило о недопустимости включать в состав присяжных тех, кто имеет о деле информацию, полученную до или вне судебного разбирательства. Обращение к истории позволяет лучше уяснить два главных критерия определения компетенции присяжных (хотя есть и ряд других).

Во-первых, жюри действовало в Англии до появления судов канцлера, и, соответственно, норм права справедливости. К рассмотрению конфликтов, регулируемых этими нормами, заседатели не были допущены ни первоначально, ни после объединения реформами XIX в. двух ветвей британского правосудия. В США такого деления на федеральном уровне не существовало вообще. Но аналогичный критерий закреплен седьмой поправкой к американской конституции: "В процессах по делам, разрешаемым по нормам общего права, где цена иска превышает двадцать долларов, сохраняется право на суд с участием присяжных". Правило выглядит достаточно точным лишь на первый взгляд. В реальной жизни на современном этапе