Пучинский, Безбах - ГППЗС
.pdfграница между правом общим и справедливости размыта, не всегда очевидна, для ее установления нужен сложный анализ. Кроме того, есть случаи, когда требования, вытекающие из одних и тех же фактов, базируются на нормах неодинакового происхождения. По разным мотивам без присяжных рассматривается немало категорий споров; к примеру, в США - часть дел морских, о банкротствах, семейных, по искам к правительству и др.
Во-вторых, от древних местных присяжных-свидетелей и прибывавших к ним из центра судей - профессиональных юристов ведет начало тезис: в судах первой инстанции жюри разрешает спорные вопросы факта, судья - все вопросы права. Простота тезиса обманчива. Прежде всего, есть ситуации, когда фактические и юридические аспекты конфликта переплетаются, особенно при применении норм расплывчатого содержания ("грубая" неосторожность и т.п.). До известной степени эти сложности объяснимы природой вещей, тесной связью в реальной жизни категорий факта и права. Но они дополнительно могут быть увеличены, например, путем издания "законов-скелетов", получивших распространение на стадии империализма. Кроме того, значительные отступления от исходного правила возникли благодаря действию стабильного, никогда не исчезавшего стремления государства установить эффективный надзор коронных судей над работой жюри. Отсюда громоздкие конструкции контроля за поступлением присяжным доказательственных материалов (относимость, допустимость), отстранения их от разрешения дел, если из собранной информации должен якобы последовать единственный вывод за или против удовлетворения иска, отмена "неразумных" вердиктов и многое другое.
До изложения еще некоторых проблем института жюри следует подчеркнуть одно существенное обстоятельство. К настоящему времени присяжные почти исчезли из английского гражданского судопроизводства, количество процессов с их участием можно пересчитать по пальцам. При обсуждении билля о Верховном суде (1981 г.) разгорелись жаркие дебаты. Некоторые юристы рекомендовали нормативно запретить
привлечение жюри к процессам сложным или продолжительным. Поводом служили слушавшиеся много месяцев дела по искам о диффамации, когда изолированные от внешнего мира присяжные испытывали значительные неудобства. Формально предложение отклонено, а фактически нашло закрепление в ст. 69 Закона о Верховном суде 1981 г. Она предусматривает рассмотрение с жюри по ходатайству одной из сторон дел, связанных с обвинением в обмане, клеветой, злонамеренным судебным преследованием или неправомерным лишением свободы. Но это будет иметь место, только "...если суд не придет к выводу, что судебное разбирательство требует длительного изучения документов, расчетов, научного или иного исследования, которые не могут быть с надлежащим удобством проведены с присяжными". Порядок рассмотрения остальных категорий гражданских дел целиком зависит от усмотрения судей. Аналогичные нормы содержит ст. 66 Закона о судах графств 1984 г.
Иная картина с точки зрения количественной характерна для США. Нормативные акты объявляют неизменной политику обеспечения беспристрастности присяжных и запрещают лишать заинтересованных лиц полномочий на рассмотрение с жюри споров в федеральных органах юстиции (§ 1861 разд. 28 Свода законов США, ст. 38 Федеральных правил гражданского процесса*(28)). Есть сходные декларации и в отдельных штатах. Тем не менее, американские юристы отмечают тенденцию к увеличению доли процессов, проводимых судьями единолично. Статистические данные свидетельствуют о том, что свыше 60% заседаний в федеральных судах идет без присяжных. Причем больше всего они участвуют в делах по искам о компенсации за ущерб от инцидентов на дорогах ("автомобильные дела") и совсем редко в крупных конфликтах из торговых отношений.
Какие факторы привели к нынешней ситуации? Институт жюри издавна привлекал внимание политиков, идеологов, общественности. Диапазон его крайних оценок исключительно широк: с одной стороны, безудержное восхваление, с другой - резкая критика. А чаще всего аргументы "за" и "против" в разных дозировках излагаются параллельно, взаимно переплетены,
ослабляют друг друга.
Можно констатировать, что в отличие от официальной пропаганды серьезные исследователи не склонны ныне безоговорочно защищать давно сформулированные лозунги о том, что присяжные выступают носителями здравого смысла, народной мудрости, трезвого житейского опыта, стандартов нравственности, обеспечивают справедливость, равноправие, демократизм, участие населения в деятельности юстиции и т.п. Против каждого из такого рода доводов выдвигают серьезные, подкрепляемые реальной практикой возражения. А именно: члены конкретных составов жюри не включают представителей всех слоев общества, они обычно не знакомы даже с главными правилами судопроизводства, равнодушны к отправлению правосудия, раздражены отвлечением от привычной жизни и неудобствами в длительных процессах, трудно воспринимают сложные и противоречивые доказательства, склонны подменять рациональный подход эмоциями, плохо усваивают разъяснения судей юридического характера, слепо подчиняются явным или косвенным указаниям относительно конечных выводов по делу и т.п.
Отмеченные недостатки на первый взгляд выглядят в значительной мере чисто юридическими, с давних пор существующими и поддающимися исправлению. Однако по существу это не так. На современном этапе кризисное состояние института присяжных имеет глубокие социальные корни, ему адресуются критические замечания и снизу и сверху. Для трудящихся он не создает каких-либо ощутимых дополнительных гарантий защиты интересов по гражданским делам, одновременно увеличивая длительность заседаний и финансовое бремя расходов. Бизнесмены больше доверяют государственным судьям, поскольку иногда присяжные способны выйти из-под контроля и вынести непредсказуемый вердикт под влиянием сложившихся у населения антипатий, например, по отношению к крупнейшим монополиям.
Но здесь обнаруживается диалектическая противоречивость реальной жизни. Институт присяжных удобен господствующему классу и правительству. Он служит для рекламы
демократичности отправления правосудия, а равно позволяет перекладывать с судей на жюри ответственность за непопулярные решения, возмущающие широкую общественность. В первой половине XIX в. Ф. Энгельс отмечал: "Суд присяжных по своей сущности - политическое, а не юридическое учреждение; ...и английский суд присяжных, как получивший наибольшее развитие, есть завершение юридической лжи и безнравственности"*(29).
При сопоставлении юстиции США и Англии нужно учитывать некоторые обстоятельства. В Америке принцип участия жюри в гражданском процессе закреплен конституционной нормой, в Англии - нет. Практически еще важнее другое. На Американском континенте давно не было боевых действий глобального масштаба. Англия пережила немало поражений, угрозу фашистского вторжения, ожесточенные бомбардировки и иные бедствия Второй мировой войны. Именно тогда гражданские процессы с участием жюри почти прекратились и не возобновились после разгрома третьего рейха и его сателлитов. Это отличная иллюстрация распространенного тезиса: если бы института присяжных не существовало, создавать его теперь не было бы нужды.
Многие вопросы, относящиеся к жюри, регламентируют специальные акты высших государственных органов. Основным в Англии является закон о присяжных 1974 г., консолидировавший ранее действующее законодательство, его дополняет ряд других статутов (1978 г., 1981 г., 1984 г. и др.). Аналогично значение для федеральной юстиции акта конгресса США 1968 г., инкорпорированного в гл. 121 разд. 28 Свода законов США (с последующими коррективами). Кроме того, каждый американский штат имеет статуты о присяжных для собственных судов. Немалую роль играют также различного уровня подзаконные акты и прецеденты.
Квалификационные признаки, от наличия или отсутствия которых зависит способность гражданина выполнять функции присяжного, очень разнообразны по содержанию. Они не совпадают полностью в различных юрисдикционных системах. Но можно, если не концентрировать внимания на деталях,
разделить эти признаки с учетом их характера, назначения, социальных последствий на некоторые группы.
Первая группа включает предписания, требующие, чтобы гражданин достиг совершеннолетия или не превысил установленного возрастного лимита (в Англии - 65 лет), не был душевнобольным или слабоумным, являлся подданным данной страны. Вторая группа охватывает нормы, исключающие из круга возможных присяжных довольно широкий круг лиц по признакам их профессиональной деятельности. Это определенные категории юристов, полицейские, священники, монахи, в США также должностные лица государственных учреждений, военнослужащие, пожарные, а на территории отдельных штатов еще и доктора, зубные врачи, медицинские сестры, аптекари, преподаватели, журналисты, владельцы похоронных бюро и т.д. (см., например, § 200 ГПК Калифорнии). Рациональность всех такого рода правил объяснить затруднительно. Третья группа изъятий направлена своим острием преимущественно против трудящихся. Речь идет о допуске в состав жюри только лиц, постоянно проживающих на родине или в данной местности в течение указанных периодов, способных говорить, читать и писать на английском языке, не привлекавшихся к уголовной ответственности (здесь учитывается тяжесть наказания, давность его отбытия, амнистии и другие подробности). Четвертая группа ограничений, сохраняемых законодательством отдельных штатов, позволяет не пропускать в жюри тех, кто не имеет здравого ума, должного образования, надлежащей репутации и т.п. Абстрактные формулы открывают простор для дискриминации, в том числе по расовым мотивам.
Взаимодействие перечисленных факторов с явным нежеланием как крупных бизнесменов, так и рабочих терять в судебных заседаниях свое время, доходы или зарплату накладывает отпечаток на формирование конкретных составов жюри. В них, по сохраняющему актуальность замечанию В.И. Ленина, "...преобладает нередко особенно реакционное мещанство. Лекарство от этого зла должно состоять в развитии демократизма до его последовательной и цельной формы, а вовсе не в подлом отречении от демократизма"*(30).
С незапамятных времен считалось, что каждое жюри нужно формировать из 12 человек. Теперь в гражданских процессах ситуация иная. Традиционное количество присяжных сохранено лишь в английском Высоком суде, для судов графств достаточно восьми членов. Суды федеральные и отдельных штатов в США обычно ведут дела с шестью присяжными, хотя не исключены и другие варианты. Продолжает расшатываться ранее безусловное правило единогласия жюри относительно содержания вердикта. В судах Англии и многих американских штатов наличие 1-2 голосов против не мешает действительности вывода остальных. В федеральных судах США правило единогласия жюри можно обойти согласием участников конфликта принять решение большинства. Эти отступления также свидетельствуют о кризисном состоянии института присяжных в мире англосаксонской юстиции.
Принцип, оказывающий воздействие на порядок замещения судейских должностей, допускает две основные формы его реализации: назначаемость и выборность. В империалистических странах господствует первый вариант без какой-либо фикции участия народа. Беспрепятственный подбор государственной властью угодных ей судей надежно ограждает судейский корпус от проникновения прогрессивно настроенных элементов. Такое проникновение при выборной системе кандидатов населением было бы возможным там, где достаточно сильны коммунистические, рабочие и другие левые партии.
Буржуазия отбрасывает те концепции своих общепризнанных теоретиков, реализация которых не отвечает ее интересам и конкретным условиям. В XVII в. французские идеологи "третьего сословия", критикуя феодальную юстицию, утверждали, что республиканская форма правления предполагает отправление правосудия не пожизненно назначенными профессионалами, а судьями, выбранными народом из народа и периодически сменяемыми. После завоевания власти эти идеи были забыты. По замечанию В.И. Ленина, буржуазия "...защищает себя от демократии, отстаивая назначаемость судей"*(31).
Правительственный аппарат уделяет особое внимание
подбору и проверке кандидатов на вакантные судейские посты. Их окончательное утверждение осуществляют самые высокие должностные лица государства. В западной юридической литературе можно найти перечни качеств, которыми должен обладать тот, кто призван осуществлять правосудие. К примеру, заявляют, что ему надлежит быть морально честным, беспристрастным, терпеливым, вежливым, терпимым, твердым, отзывчивым, наделенным умственной гибкостью, здравым смыслом, способностью осуществлять руководство и т.п. Внешне эти качества выглядят как общечеловеческие и аполитичные, в реальной жизни они наполнены классовым содержанием, определяемым верностью господствующему, притом обычно своему, классу. В.И. Ленин писал: "...назначаемые судьи в большинстве неизбежно будут, в силу принадлежности большинства "образованных" юристов к буржуазии, выходцами из буржуазии..."*(32). Исключения ничего не меняют по существу.
В Англии долгое время единственной и количественно небольшой социальной прослойкой, из которой вербовались государственные судьи, были барристеры - одна из двух разновидностей адвокатуры. Закон "О судах" 1971 г. немного приоткрыл дверь для проникновения на посты окружных судей, действующих в судах графств, солиситорам - представителям другой группы адвокатов. Но предварительно солиситор, с не менее чем десятилетним стажем, должен быть назначен так называемым рекордером, т.е. судьей по совместительству, занятым частично судейской работой.
Окружным судьей может стать барристер с более чем десятилетним стажем или рекордер, занимающий должность не менее пяти лет, а рядовым судьей любого из отделений Высокого суда - барристер, практикующий свыше десяти лет. Формально назначения утверждает королевская власть, но только по представлению лорда-канцлера, т.е. правительства.
К претенденту на должность члена Апелляционного суда предъявляются требования работы барристером в течение пятнадцати лет или судьей Высокого суда. Для замещения постов руководителей отделений Высокого суда и Апелляционного суда, а равно судей палаты лордов (кроме
лорда-канцлера) нужны те же условия либо членство в Апелляционном суде. Указанные назначения осуществляет монарх по рекомендации премьер-министра.
Главную ответственность за укомплектование юстиции надлежащими кадрами несет лорд-канцлер, индивидуальный отбор, исследование, проверку осуществляет его аппарат. Методы разнообразны, критерии традиционны. Определенную часть кандидатов составляют адвокаты, выполняющие функции помощников судей разных рангов, здесь, естественно, учитывается их деятельность в данном качестве. Значительна роль характеристик, даваемых авторитетными судьями тем барристерам, которые ведут дела клиентов в соответствующих инстанциях. Не исключено своеобразное "вознаграждение" судейской должностью тех, кто, с точки зрения администрации, хорошо зарекомендовал себя в различных юридических комиссиях, публичных расследованиях и других правительственных мероприятиях.
Вконечном счете, судейский корпус пополняется за счет преуспевающих адвокатов, разделяющих взгляды класса капиталистов. На судейских местах они еще более проникаются консервативными настроениями, всемерно охраняют интересы частных собственников.
Английская юстиция долго соблюдала правило о том, что лицо, занявшее какую-либо судейскую должность, затем не подлежало переводу в более высокие инстанции. Таким образом, перед адвокатами стояла дилемма: согласиться с назначением на работу в суде графства или еще подождать и, если повезет, заполучить пост в Верховном суде. К настоящему времени правило формально не аннулировано, однако утратило свою категоричность, перемещения судей на более высокие орбиты имеют место. Естественно, реальные шансы на такое повышение есть лишь у тех, кто целиком оправдал доверие администрации и создал себе надлежащую деловую и политическую репутацию.
ВСША по отношению к федеральной юстиции существует единый порядок: членов судов районных, окружных апелляционных и Верховного суда назначает президент, но после одобрения ("по совету и с согласия") сената. Подбор
кандидатов осуществляет ведомство генерального атторнея, т.е. министерство юстиции. Чтобы гарантировать более быстрое и безболезненное прохождение дела, министерство предварительно согласовывает кандидатуры районных и окружных судей с сенаторами от тех штатов, на территории которых соответствующие учреждения действуют, и с местными политическими лидерами.
Конфликты между президентами и сенатом чаще возникают при заполнении вакансий в Верховном суде США. Однако сенат во всех случаях наделен лишь полномочием не утвердить рекомендуемое лицо, прямо заменить его кем-либо другим он не компетентен. Поэтому в конечном счете судейские посты заполняются ставленниками президента, причем, как видно из статистики, каждый из них отдает явное предпочтение сторонникам своей партии, т.е. республиканской или демократической.
Расширению власти президента способствует отсутствие в федеральном законодательстве критериев, которым должны отвечать претенденты на судейские посты. По сложившейся традиции им надлежит иметь юридическое образование, но вовсе не обязателен опыт предшествующей адвокатской или судейской работы. Последний фактор больше учитывается при назначениях в апелляционные суды. Что же касается Верховного суда США, то здесь известно немало случаев заполнения вакансий лицами из числа работников государственных учреждений или адвокатов, не занимавших ранее судейских должностей. Американские теоретики крайне неубедительно объясняют такую практику особой ролью самой высокой инстанции, наблюдающей главным образом за соблюдением конституции и публичного порядка.
Формирование контингентов судей в отдельных штатах происходит многообразными путями. Одни штаты закрепили назначаемость судей (обычно губернаторами), другие - выборность (населением, законодательными органами), третьи - сочетание этих двух методов.
Внутри одного штата порядки могут быть неодинаковыми применительно к различным судам. Не всегда кандидат должен
иметь диплом об окончании юридического учебного заведения. Там, где происходят выборы судей населением, избирательные кампании проходят в традиционном американском стиле. Но поскольку реально конкурируют между собой лишь две буржуазные партии, судейские вакансии заполняют ставленники более сильной на данный момент политической машины и руководящего ею босса. Вообще на уровне штатов по сравнению с федерацией гораздо более откровенно получение судейских должностей выступает премией за оказанные услуги и партийную верность.
Во Франции членов Кассационного суда, судов апелляционных, судов большой и малой инстанций назначает президент республики. Немалую роль играет особый орган - Высший совет магистратуры, возглавляемый самим президентом, заместителем является министр юстиции. В состав входят еще девять лиц из числа судей и других государственных служащих, утверждаемых президентом сроком на четыре года. Совет вносит рекомендации относительно кандидатур кассационных судей и первых председателей апелляционных судов. На другие судейские должности кандидатов предлагает министр юстиции, и Совет дает по ним свое заключение (ст. 65 Конституции).
На посты судей могут быть назначены французские граждане, закончившие созданную в 1958 г. национальную школу магистратуры со сроком обучения 28 месяцев. Для зачисления слушателем школы нужно иметь университетский диплом или пятилетний стаж работы в государственном аппарате. Другой контингент возможных кандидатов составляют практические деятели юстиции (адвокаты, нотариусы, секретари судов и т.п.) со стажем не менее пяти лет.
Иное положение с давних пор сложилось во французских торговых судах, где действует начало выборности, правда, в довольно своеобразной форме. Процедура урегулирована декретами 1961 г. и 1979 г. Избирательный корпус состоит из представителей органов местного управления (кантонов), действующих и бывших коммерческих судей, членов торговой и промышленной палат. По желанию в выборах вправе принять