Пучинский, Безбах - ГППЗС

участие представители акционерных компаний, отдельные коммерсанты и другие лица, связанные с бизнесом. Штатным судьей может стать тот, кто ранее был избран добавочным судьей и проработал в данном качестве более трех лет, а председателем суда - судья со стажем не менее трех лет. Таким образом, отправление правосудия в области торговых дел доверено непосредственно самим коммерсантам, на личном опыте познавшим не только законодательство, но также нравы и обычаи, регулирующие экономическую жизнь капиталистического общества.

Принцип несменяемости судей закреплен актами высшей юридической силы. Они занимают должности, "если ведут себя достойно" (английский Акт о престолонаследии 1700 г.), "пока их поведение является безупречным" (ст. 111 Конституции США), "судьи несменяемы" (ст. 64 Конституции Франции). Этот принцип, объявляемый существенной гарантией судейской независимости, при необходимости усиленно рекламирует буржуазная пропаганда, его не оставляют без внимания авторы специальных юридических трудов.

Однако несменяемость надлежит связывать прежде всего с теми механизмами, которые реально обеспечивают формирование судейского корпуса. Как было отмечено, и назначаемость и выборность правящие круги эффективно используют для комплектования органов юстиции угодными им кандидатурами. Эти люди, получив соответствующие посты, работают не за страх, а за совесть, значит, в подавляющем большинстве случаев отстранять их и заменять другими нет нужды. Следует также констатировать, что несменяемость судей не была изобретением буржуазии, она существовала еще при феодальном строе, в частности, обеспечивая систему продажи государством частным лицам судейских должностей.

Рассматриваемый принцип имеет свои границы. "На деле, - писал В.И. Ленин, - несменяемости провести в полном виде нельзя, да и нелепо защищать ее по отношению к негодным, небрежным, худым судьям"*(33). Исключения идут по нескольким направлениям.

Там, где действует начало выборности, для пребывания

судьей в должности установлены сроки, по истечении которых проводятся новые выборы. Эти сроки различны. Иногда они довольно продолжительны (в некоторых американских штатах 10 и более лет), иногда короткие (2 года для рядовых судей и 3 года для председателей торговых судов Франции).

Пребывание на судейских должностях нередко ограничено достижением предельного возраста. Правда, такие границы установлены не везде, их нет, например, для членов конституционных федеральных судов США. Но здесь своеобразным поощрением добровольной отставки после 70 лет при определенном стаже является пожизненное сохранение прежней заработной платы. Если районный или окружной судья, утративший способность по старости или болезни надлежащим образом выполнять свои обязанности, не ходатайствует об уходе, президент государства может назначить дополнительного судью (§ 371 и 372 разд. 28 Свода законов США). В Англии пенсионный возраст довольно высок: 75 лет для членов Верховного суда и палаты лордов, 72 года для окружных судей с возможностью продления им срока работы до 75 лет лордом-канцлером, если он признает это желательным с точки зрения публичных интересов. Лорд-канцлер может также объявить вакантным пост, занимаемый судьей, который, согласно медицинскому заключению, уже не в состоянии действовать эффективно и не использует свое право заявить об отставке (ст. 17 Закона о судах 1971 г., ст. 11 Закона о Верховном суде 1981 г., Закон о пенсиях судьям 1949 г.).

Законодательство предусматривает допустимость увольнения судей за совершение преступлений. Англии и США известна процедура так называемого импичмента, т.е. отстранения от должности на основании соответствующего акта парламента или конгресса. Но такого рода случаев за всю историю было немного. Довольно прост механизм смещения английских окружных судей, это прерогатива лорда-канцлера, а достаточными мотивами служат неспособность выполнять свои обязанности или неправомерное поведение (ст. 17 Закона о судах 1971 г.). Отдельные американские штаты создают собственные процедуры; например, в штате Нью-Йорк вопросы

увольнения судей рассматривает специально образованный орган юстиции. Во Франции функции дисциплинарного суда исполняет Высший совет магистратуры, заседающий в данном качестве под руководством главы кассационного суда.

Таким образом, принцип несменяемости судей имеет немало исключений, которые может использовать правительство, если пожелает заменить ставшего ему неугодным деятеля правосудия. Кроме того, есть и иные формы давления с целью заставить человека вроде бы добровольно заявить об отставке. С другой стороны, указанный принцип создает видимость бессилия администрации по отношению к судьям, возмущающим широкие круги населения своей антидемократической реакционной деятельностью. Они спокойно продолжают занимать полученные должности.

Принцип независимости судей либо непосредственно зафиксирован конституционными актами, либо базируется на толковании содержащихся в них норм. По ст. 64 французской конституции президент республики выступает "...гарантом независимости судейской власти". В США начало независимости выводят из ст. 111 Конституции, где сказано о передаче судебной власти органам юстиции, несменяемости судей и запрещении задерживать или уменьшать им зарплату в период пребывания в должности.

Из приведенных положений буржуазные идеологи извлекают главные аргументы для обоснования тезиса о свободе действий тех, кто осуществляет правосудие. К числу доказательств нередко относят доктрину разделения властей: самостоятельность судебной власти якобы создает прочный фундамент независимости ее конкретных носителей. Ту же роль играют несменяемость судей и гарантированность их вознаграждения. Защитников и пропагандистов этих доводов не смущает довольно очевидная формальность аргументации. Важнее внешняя логичность и простота конечных выводов, рассчитанных на людей, которые мало информированы или склонны поверхностно оценивать реальности общественной жизни.

Между тем фальшив уже исходный тезис. Разделение

властей, как отмечал Ф. Энгельс, есть "...прозаическое деловое разделение труда, примененное к государственному механизму в целях упрощения и контроля"*(34). Истинной властью в эксплуататорском обществе обладает господствующий класс. И буржуазия "...лишила священного ореола все роды деятельности... Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников"*(35). Значит, деятельность судей нужно анализировать исходя не из правила несменяемости, а с учетом механизмов подбора судейских кадров и фактических условий отправления правосудия.

Ранее было отмечено прямое взаимодействие между несменяемостью и правилами подбора судей, не менее тесна связь этих правил с независимостью. Заполнение судейских должностей ставленниками администрации, бизнеса, политических партий имеет большое значение, создает крепкую основу для наделения судей относительной свободой при разрешении конкретных дел, особенно, если они не затрагивают каких-либо острых вопросов. Подавляющее большинство кандидатов принадлежит к буржуазному сословию, выходцев из среды трудящихся немного (в Англии - 1-2%); причем социальное происхождение отнюдь не гарантирует верность своему классу при исполнении государственной должности.

Помимо крайней меры в форме увольнения с работы правительственные органы в определенных законодательством случаях компетентны налагать дисциплинарные взыскания на судей, делать устные замечания, требовать объяснений (Высший совет магистратуры, министр юстиции во Франции). Обманчива твердость позиций судей, желающих подняться по служебной лестнице; одобрение их служебного поведения теми, от кого продвижение непосредственно зависит, выступает решающим фактором достижения цели.

Автономия юстиции приближается к нулю при обострении классовых противоречий и социальных кризисов. Анализируя общественную жизнь Франции до Парижской коммуны 1871 года, Карл Маркс констатировал: "Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость, служившую только маской для их

низкого подхалимства перед всеми сменявшими друг друга правительствами, которым они поочередно приносили присягу на верность и затем изменяли"*(36). После Второй мировой войны, в 50-е годы, когда американская реакция организовала травлю всех прогрессивных элементов, "охоту за ведьмами", даже членов федерального Верховного суда заставляли отчитываться перед сенатской комиссией, обвинявшей их чуть ли не в помощи коммунизму.

Концепция независимости судей дорога буржуазной идеологии тем, что она якобы гарантирует объективность, справедливость, беспристрастность юстиции. Одной из реальных целей таких выводов является, как отмечают сами западные теоретики, внедрение в практику (прежде всего, применительно к средствам массовой информации) идеи о недопустимости широкого обсуждения дефектов работы органов правосудия и отдельных судей при разрешении конкретных дел. Эта важная сфера жизни общества должна находиться вне зоны критики.

Однако жизнь берет свое, критика буржуазной юстиции возрастает, отражая усиление недовольства ею со стороны широких кругов населения. Убедительность рассуждений о гарантированной справедливости как автоматическом результате независимости судей падает. Разоблачению этого тезиса объективно помогают те зарубежные, прежде всего американские, ученые, которые осуществляют юридико-социологические (так называемые право-метрические) исследования факторов, влияющих на содержание судейских решений. Итоги анализа данных, обрабатываемых на вычислительных машинах, интересны. К числу таких факторов относятся социальное происхождение судей, их партийные симпатии, отношение к низшим классам, национальность, религиозные воззрения, порядок занятия должностей и т.п.

Итак, не следует целиком игнорировать роль закрепленных буржуазным правом норм, так или иначе ограждающих судей от прямого воздействия на них в ходе конкретных процессов с целью получения желательного решения, хотя это далеко не исключено. Все зависит от условий места и времени. Но даже при отсутствии такого давления о полной автономии работников

правосудия от созданных господствующим классом учреждений не позволяют говорить глубинные основы жизни эксплуататорского общества. Независимость судей абсолютна только по отношению к трудящимся массам.

§ 3. Принципы деятельности буржуазного суда по гражданским делам

Принцип гласности судопроизводства предписывает рассматривать гражданские дела на заседаниях открыто, свободно допускать в судебный зал тех, кто желает наблюдать за разбирательством и разрешением спора, не препятствовать освещению процессов средствами массовой информации. Этот принцип был сформулирован идеологами шедшей к политической власти буржуазии, недовольной тайной юстицией средневековья и ее инквизиционными методами, произволом судейской бюрократии, явным предпочтением, отдаваемым феодалам и духовенству. Крупные буржуа "...нуждаются, - отмечал Ф. Энгельс, - для процессов, касающихся собственности, по крайней мере, в такой гарантии, как гласность... в постоянном контроле над юстицией со стороны представителей буржуа"*(37). В Англии значительные элементы гласности сложились еще до революции 1642-1648 гг. под влиянием института жюри.

Итак, первоначально главным доводом защиты гласности была необходимость учреждения своего рода общественного контроля за отправлением правосудия. С этой точки зрения буржуазная юстиция более прогрессивна и демократична, чем феодальная. Однако на современном этапе, когда в развитых империалистических государствах от предшествующей экономической формации остались лишь воспоминания, главной целью открытых процессов является использование судами благоприятных условий для осуществления воспитательной функции. Этой роли гласности нельзя забывать.

Идеологическое воздействие на население осуществляется, естественно, на базе содержательных аспектов рассматриваемых конфликтов, т.е. пропагандой достоинств

буржуазного государства, права, морали, религии и других "ценностей" капиталистического строя. Но учитывается также внешняя, обрядовая сторона правосудия. Западные авторы, особенно английские, высоко оценивают эту сторону. В литературе можно найти сравнения обстановки в залах судебных заседаний с богослужением в средневековых храмах. Живописность картине придают мантии и парики юристов, отработанный этикет, необычная терминология. За такими восторженными замечаниями следуют вполне трезвые выводы - церемониал внушает уважение к органам юстиции, а уважение сильнее страха и без него правосудие не будет достаточно эффективным.

Нужно, однако, учитывать, что стадии открытого разбирательства достигает незначительная часть общего количества гражданских дел, подавляющее их большинство завершается по упрощенным процедурам, мировыми соглашениями, отказами от заявленных требований и т.п. Да и по указанной части исков основная, наиболее кропотливая, главная по значимости работа концентрируется на подготовительном этапе производства, который идет закрыто в судейских кабинетах и канцеляриях.

Буржуазному праву известен ряд формальных отступлений от принципа гласности. Разбирательство споров без публики допустимо, если суд по своей инициативе или ходатайству какого-либо заинтересованного лица придет к заключению, что иной вариант угрожает помешать нормальному отправлению правосудия, достижению его целей. Комментаторы, расшифровывая этот широкий тезис, называют более конкретные мотивы, оправдывающие закрытые процессы.

К числу таких запретов относят охрану государственных секретов (военных, экономических и др.), заботу о поддержании общественной нравственности и сохранении интимных тайн людей (иски об установлении отцовства, расторжении брака и т.п.), обеспечение секретности деловой жизни отдельных фирм, компаний, предпринимателей. Последний мотив органически вытекает из экономики капиталистического общества с его беспощадной конкурентной борьбой в промышленности,

сельском хозяйстве, торговле. Здесь лежат корни идеи о целесообразности введения закрытого рассмотрения любых конфликтов коммерческого характера. Равным образом желание предотвратить утечку информации выступает одной из причин расширения третейских форм разрешения споров в области бизнеса. Наконец, законодательство отдельных стран предписывает вести процессы по отдельным категориям дел (например, об опеке над недееспособными, усыновление) в отсутствие публики.

Конкретные формы, границы, эффективность действия принципа гласности на практике зависят от ряда условий, специфических дел гражданского процесса различных буржуазных государств. Наиболее значительна роль этого принципа в судопроизводстве Англии и США, поскольку здесь интенсивное исследование доказательств, изложение аргументов тяжущихся происходят обычно устно на нормальных судебных заседаниях. Гораздо скромнее выглядит гласность во французском процессе, где сильны элементы письменности, допросы свидетелей и экспертов проводит закрыто наблюдающий за подготовкой дела судья, а на заседании фигурируют лишь составленные ими протоколы. Молчаливый или с краткими комментариями обмен бумагами между участниками конфликта и судьями затрудняет присутствующим зрителям уяснение смысла того, что происходит в зале суда.

Принцип равенства прав сторон рассматриваемого судом юридического конфликта имеет своей основой более широкую концепцию равноправия субъектов гражданского оборота в капиталистическом обществе. Эта концепция после победы буржуазии привела к ликвидации сословных привилегий эпохи феодализма, когда превосходство сеньора над вассалом, служителя культа над светским лицом и т.п. были заранее нормативно закреплены. Такое превосходство находило отражение в различных областях жизни, включая отправление правосудия.

Буржуазное законодательство на современном этапе не отдает предпочтения капиталисту, крупному землевладельцу или богатому перед рабочим, мелким фермером или бедным.

Согласно 14-й поправке к Конституции США все имеют равную защиту перед законом. На здании Верховного суда США в Вашингтоне начертано: "Равное правосудие в соответствии с правом". Любые субъекты располагают тождественными возможностями использовать процессуальные формы и методы судебной защиты интересов.

Такого рода декларации без конкретных гарантий, способных обеспечить надлежащую реализацию абстрактных возможностей, остаются не более чем лозунгами, причем не безобидными, а затушевывающими истинную роль буржуазной юстиции. Исходной позицией действующего законодательства и господствующего направления в юридической доктрине является игнорирование фактического неравенства людей. Вообще оно естественно для всякого общества, поскольку каждый человек формируется под влиянием многих факторов и индивидуален по природе. Но для общества с антагонистическими классами характерна одна доминирующая причина социального неравенства, давно раскрытая марксистской наукой. Краткая формулировка В.И. Ленина достаточно ясна: "Эксплуататор не может быть равен эксплуатируемому... действительно, фактического равенства не может быть, пока совершенно не уничтожена всякая возможность эксплуатации одного класса другим"*(38). Тезис многократно оправдан и доказан применительно ко многим областям жизни, включая правосудие.

Итак, потенциальные возможности процессуальных соперников одинаковы, истинное же соотношение сил зачастую выглядит иначе. Оно зависит главным образом от экономических ресурсов каждой стороны и при резком их несоответствии способно существенно повлиять на движение и конечный результат судопроизводства. Эту реальность повседневной жизни одни зарубежные авторы умышленно и преднамеренно замалчивают, другие - упускают из поля зрения, ограничиваясь традиционным формально-догматическим комментированием нормативного материала. Однако есть на Западе немало юристов, публицистов, социологов, убедительно доказывающих, что сложная, дорогостоящая, длительная судебная процедура порождает несправедливость для неимущих и неосведомленных

в праве.

Люди богатые обычно сами более образованы, а главное, имеют возможность нанять адвоката опытного, а значит, берущего за услуги высокие гонорары. Крупные предприятия, фирмы, корпорации организуют собственную юридическую службу и являются постоянными клиентами известных адвокатских контор. Для современной буржуазной юстиции отнюдь не утратили значения данные Ф. Энгельсом почти полтора века назад оценки британской юстиции. "Адвокат здесь все; кто достаточно основательно потратил свое время на эту юридическую путаницу, на этот хаос противоречий, тот в английском суде всемогущ"*(39). И еще: "Всякая защита обращается против того, кого она хочет защитить... кто слишком беден, чтобы противопоставить официальному крючкотворству такого же крючкотвора-защитника, будет иметь против себя все те формы, которые были созданы для его защиты"*(40).

Финансовое благополучие позволяет выдерживать тяжесть судебных расходов, следовательно, при угрозе проигрыша спора осложнить и затянуть процесс в расчете, например, на выгодное мировое соглашение или утрату противником в течение времени доказательств, неоднократно обжаловать неблагоприятные решения судей, перемещая дело в более высокие инстанции, и т.п. Все это разрушает начало равноправия сторон.

В уже цитированной работе Ф. Энгельс возмущался наблюдаемым в судах третированием бедняков и покровительством богачам и заключал: "Бедного не судит равный, его во всех случаях судят его кровные враги"*(41). Ныне в зарубежной литературе можно встретить деликатно изложенные замечания о том, что хорошо одетый и свободно излагающий свое дело гражданин легче найдет общий язык с судьей, чем рабочий в простом свитере. Правда, резче звучит критика жесткой позиции расистски настроенных белых судей по отношению к лицам с другим цветом кожи. Итак, глубокий антагонизм между богатством и бедностью остается, хотя его внешних проявлений на судебных процессах может и не быть. Нельзя, наконец, игнорировать фактов внепроцессуального давления более сильной стороны на противника, подкупа и