1 Под "психологизмом" подразумеваются попытки объяснить соци-

ЗДьные явления фактами и теориями, относящимися к свойствам

Индивидов. Исторически, как теоретическое направление,

психологизм основывается на открытом метафизическом отрицании

реальности социальной структуры. Иногда его приверженцы

выдвигают какую-нибудь концепцию структуры, однако при

объяснении социальных явлений они сводят ее к совокупности сфер

индивидуальной деятельности. В своей более распространенной

версии, которая непосредственно относится в нашему изучению

современных исследовательских стратегий общественных наук,

психологизм исходит из того, что результаты исследований

индивидов и их непосредственного окружения представляют собой

вклад в наши знания о социальной структуре.

При доказательстве этого утверждения можно исходить из факта,

что источником информации в данном случае является некоторая

выборочная совокупность индивидов. Задаваемые исследователями

вопросы формулируются в терминах психологических реакций

индивидов. Естественно, следует предположение, что

институциональная структура общества, в той степени, в какой она

выступает объектом подобного исследования, может быть осмыслена

на основе данных об индивидах.

Чтобы понять проблемы социальной структуры и их значение даже

для индивидуального поведения, требуется гораздо более широко

охватывающий тип эмпиризма. Например, даже в американском

обществе, в частности, в структуре "попавшего в выборку" города,

имеется так много общих как социальных, так и психологических

черт, что все разнообразие социального поведения, которое должно

учитываться обществоведами, фактически не может быть охвачено.

Такое разнообразие, а следовательно, и постановка проблем, могут

быть рассмотрены только при более широком взгляде, включающем

сравнительно-исторический анализ социальных структур. Однако из-

за своих эпистемологических догм абстрактные эмпирики

систематически оказываются вне исторических и сравнительных

перспектив, поскольку, изучая малые сегменты социальной

реальности, они неизбежно впадают в психологизм. Ни в

определении проблематики, ни в объяснении своих

микросоциологических изысканий они никогда по-настоящему не

используют базовую идею исторической обусловленности социальной

структуры.

От их исследований нельзя ожидать серьезных результатов даже в

области изучения отдельных непосредственных сфер человеческой

деятельности. Основываясь на наших исследованиях, мы знаем, что

причины многих изменений социального положения людей

(интервьюируемых) часто им неизвестны, и эти изменения могут

быть поняты только в терминах структурных трансформаций. Этот

общий взгляд, конечно, противоположен психологизму. Применение

нашего метода кажется ясным и простым: выбор сфер человеческой

жизнедеятельности для детального исследования еле- , дует

осуществлять в соответствии с проблемами, имеющими структурное

содержание. Внутри сферы жизнедеятельности необходимо выделять

только те переменные, важность которых была установлена в ходе

изучения социальной структуры. Разумеется, между исследованием

форм жизнедеятельности людей и исследованием общественной

структуры должна поддерживаться двусторонняя связь. Вряд ли

можно представить развитие социальных наук в виде результата

деятельности работающих порознь женщин, каждая из которых

изготавливает свою часть огромного лоскутного одеяла: кусочки,

как точно их не размечай, нельзя соединить чисто механически, на

глазок.

В практике абстрактных эмпириков совсем не редки случаи, когда

"сбор данных" и их "прогон" через более или менее стандартный

статистический анализ производятся недостаточно квали

фицированными специалистами. Только после этого нанимают одного

или нескольких социологов для " настоящего анализа ". Здесь мы

подошли к следующему пункту.

Среди абстрактных эмпириков в последнее время появилась

тенденция предварять свои эмпирические исследования одной-двумя

главами с обзором "литературы поданной проблеме". Это, конечно,

хороший знак; мне кажется, в какой-то степени он является

реакцией на критику со стороны ученых, работающих в сфере уже

получивших признание общественных наук. Между тем, на практике

эту работу зачастую проделывают после того, как данные собраны и

"выписаны". Более того, поскольку такая процедура требует

значительного времени и терпения, в загруженных работой

исследовательских организациях ее выполнение часто перекла

дывается на плечи не менее загруженных помощников. Подготов

ленная последними записка затем переписывается так, чтобы

окружить эмпирическое исследование "теорией", "осмыслить его"

или, как говорится, кое-что "присочинить". Пожалуй, это лучше,

чем Ничего. Однако такой подход часто вводит в заблуждение

неискушенного читателя, который опрометчиво делает вывод, что

данное конкретное эмпирическое исследование было спроектировано

и проведено для эмпирической проверки более широких концепции и

допущений.

У меня нет уверенности в том, что такова обычная практика.

Обычной она могла бы стать только у того, кто серьезно относится

к литературе по общественным наукам - кто понимает ее значение и

знает достаточно много, чтобы ориентироваться в понятиях, тео

риях и проблемах, которые в ней содержатся. Только тогда можно,

не отбрасывая проблем и концепций, переводить их в специфические

частные проблемы, легко доступные "Методу". Ясно, что именно

таким переводом и занимаются все действующие обществоведы,

однако при этом они не сводят "эмпирику" к абстрактной

статистической информации о своих современниках, а "теорию" - к

набору "интерпретативных переменных".

При обсуждении таких проблем проделываются интересные фокусы.

Логический анализ исследований рассматриваемого типа показывает,

что важные "понятия", используемые при интерпретации и

объяснении "данных" почти всегда отсылают нас: 1) к структурным

и историческим "факторам" более высокого уровня, чем это

доступно из материалов интервью, или 2) к психологическим

"факторам", которые находятся ниже уровня доступности. Важно

отметить, что при формулировании задач исследования и сборе

"данных", как правило, не используются никакие сведения о

социальной структуре и психологических процессах. Эти моменты

могут в самом общем виде влиять на направление исследования в ту

или другую сторону, но они не относятся к тем специфическим,

"чистым" переменным, на которых должен основываться этот стиль

исследований.

Основная причина этого представляется простой. При более или

менее отработанной процедуре интервью в качестве основного

источника информации приходится придерживаться довольно странной

версии социального бихевиоризма. При существующей практике

управления и финансирования это почти неизбежно. Ибо разве

неочевидно, что, в лучшем случае, полуквалифицированный

интервьюер не может - впрочем, не смог бы при любой квалификации

— в течение одной двадцатиминутной, или даже

двадцатичетырехчасовой, беседы получить ту глубинную информацию

об индивиде, которая, как мы знаем из опыта, должна быть

получена в ходе очень сложного, продолжительного и

неоднократного интервьюирования1.