1 Я должен заметить, что одно из оснований для упреков в

излишней формальности и даже в никчемности беспорядочного

нагромождения фактов заключается в том, что они содержат очень

мало или вовсе не содержат прямых наблюдений исследователей.

"Эмпирические факты" суть факты, собранные бюрократически

управляемой командой, как Правило, полуквалифицированных

работников. Принято забывать о том, что социальные наблюдения

требуют высоких навыков и остроты восприятия. Это открытие часто

происходит как раз тогда, когда способный к воображению ум

помещает себя непосредственно в гущу социальных ролей.

Ad hoc (лат). — специально для данного случая. — Прим. ред.

С помощью обыкновенного выборочного опроса невозможно получить

ту информацию о социальной структуре, которую, как мы знаем,

можно найти в исследованиях, непосредственно ориентированных на

историю.

Тем не менее в случаях, когда для объяснения отдельных на

блюдений необходимо ? привлечение общих концепций, абстрактные

эмпирики "притягивают" в свои исследования теоретические

положения, касающиеся социальной структуры и глубинной

психологии. Общие концепции, обозначающие структурные и

психологические проблемы, присутствуют только в качестве "фа

сада" исследовательского "сочинения".

В некоторых исследовательских лабораториях иногда используют

термин "отполировать, довести до ума" (bright), когда те или

иные факты и корреляции для убедительности "объясняют" гипо

тезами более высокого уровня абстракции. В том случае, когда

мельчайшие переменные, значение которых явно преувеличено,

приводятся для объяснения широкомасштабных проблем, результат

работы можно назвать "вечнухой". Я упоминаю об этом, чтобы

отметить зарождение "цехового жаргона" при изложении обсуждаемых

здесь процедур.

Все это сводится к использованию статистики для иллюстрации

общих мест и общих мест — для подтверждения статистики. Общие

утверждения не проверяются и не конкретизируются. Их подгоняют

под цифры, равным образом, цифровые выражения подгоняются к ним.

Кроме того, одни и те же общие утверждения и объяснения можно

сочетать с другими цифрами, а цифры можно сочетать с другими

общими утверждениями. Эти логические трюки придают видимость

структурного, исторического и психологического аспектов

исследованиям, которые по своему стилю исключают материалы

подобного рода. С помощью этих и других приемов появляется

возможность не отступать от "Метода" и даже пытаться скрывать

банальность его результатов.

Примеры подобных приемов обычно можно найти уже в первых абзацах

некоторых глав, "общих введениях", а иногда в "интерпретативной"

главе или разделе. В мои задачи не входит подробное рассмотрение

данных текстов. Я лишь хочу посоветовать читателю самому

обращать на это внимание при знакомстве с подобными

исследованиями.

Дело обстоит просто: сутью социального исследования являются

идеи, факт его только дисциплинирует. Это также верно и для

абстрактно-эмпирического обследования типа: "почему люди

голосуют именно так, а не иначе", и для исторического обзора

положения и взглядов русской интеллигенции XIX века. Ритуал

первого обычно более разработан и, безусловно, более претенцио

зен. Логический же статус результатов одинаков.

Наконец, одно из объяснений, почему результаты, достигнутые

абстрактным эмпиризмом, столь незначительны, лучше сфор

мулировать в виде вопроса: всегда ли то, что истинно, не важно,

а что важно, не обязательно истинно? Поставим вопрос иначе:

какой уровень верификации должен считаться достаточным в общест

венных науках? Конечно, можно в своей дотошности не признавать

ничего, кроме самых подробных описаний, а можем, пренебрегая

точностью, довольствоваться самыми обобщенными понятиями.

Те, кто находится в тисках методологического самоограничения

часто не в состоянии сказать о современном обществе что-либо,

если это что-либо не прошло сквозь мельчайшее сито "Ста

тистического ритуала". Обычно говорят, что полученные таким

образом результаты истинны, даже если они не имеют большого

значения. Я с этим категорически не согласен. Как можно смеши

вать точность, вернее псевдоточность, с "истиной"; как можно счи

тать абстрактный эмпиризм единственным "эмпирическим" методом.

Если вам когда-нибудь придется в течение года-двух серьезно

изучать тысячи продолжительных интервью, тщательно зако

дированных и набитых на перфокарты, вы увидите, сколь растяжимым

на самом деле может быть царство "факта". Относительно

"важности" можно сказать, что, конечно же, важно, что некоторые

из наших наиболее энергичных умов находят себе применение в

исследовании мелких деталей, потому что "Метод", которому они

догматически следуют, не позволяет заниматься ничем другим.

Большая часть их работ, как я теперь убежден, превратилась в

простое выполнение ритуала, дабы набить себе цену в мнении

деловых людей и руководителей фондов, а не ради, как говорят

поборники эмпиризма, "неукоснительного следования жестким

научным требованиям".

Точность не является единственным критерием для выбора метода

исследования. Точность метода не следует отождествлять, как это

часто делают, с "эмпирической" или "истинной" точностью. Выбирая

проблему для изучения, мы должны стремиться к получению

правильных результатов. Но никакой метод сам по себе не должен

ограничивать нас в выборе проблем для изучения за исключением

тех случаев, когда речь идет непосредственно об интереснейших и

труднейших методических проблемах, которые лежат за пределами

уже освоенных методов.

Когда мы осознаем проблемы, которые постоянно ставит перед нами

история, естественно возникает вопрос об их истинности и

значимости. Мы должны работать над ними как можно тщательнее и с

максимальной точностью. Важная часть работы в общественных

науках заключается в тщательной разработке гипотез, ключевые

моменты которых документируются самым детальным образом.

Фактически нет никаких других способов (по крайней мере, не было

до сих пор) непосредственного изучения проблем, актуальность

которых признается обществом.

Что стоит за требованиями заниматься важными, или, как обычно

говорят, значимыми проблемами? Значимыми для кого? Здесь нужно

подчеркнуть, что я не имею в виду их простое Политическое,

практическое или моральное значение, какой бы смысл ни

вкладывался в эти слова. Прежде всего, изучаемые Проблемы должны

быть актуальными для анализа социальной структуры общества и ее

изменений. Под актуальностью я понимаю явную и четкую

взаимосвязь между широкими описаниями и более подробной

информацией в научной работе как на этапе постановки проблемы,

так и при объяснении сущности исследуемых явлений. Политическую

"значимость" я рассмотрю позднее.

Совершенно ясно, что осторожность и строгость абстрактного

эмпиризма, препятствует рассмотрению важнейших проблем

современности, волнующих общество и человека. Люди которые

возьмутся за решение этих проблем, неизбежно обратятся к другим

методам познания, чтобы определить свою позицию.

5.

Специальные, не относящиеся к философии, эмпирические методы

безусловно удобны в работе над многими проблемами, и я не вижу

никаких оснований для критики такого их применения. Разумеется,

при соответствующем абстрагировании мы можем получить точные

данные о чем угодно, так как нет ничего, что по своей сути не

поддавалось бы измерению.

В тех случаях, когда к исследуемым проблемам легко применимы

статистические процедуры, нужно стараться всегда их ис

пользовать. Если, например, разрабатывая теорию элит, нам пона

добится установить социальное происхождение какой-либо группы

генералов, мы, естественно, будем пытаться установить пропорции

представительства в этой категории разных социальных слоев. Если

нам понадобится узнать, каковы были колебания доходов у ''белых

воротничков" за период с 1900 г., мы построим временной ряд

доходов людей соответствующего рода занятий, рассчитанный с

помощью некоторого индекса цен. Однако никто не должен считать

такую процедуру единственно возможной. Нет сомнений, что эту

модель совсем не обязательно принимать в качестве какого-то

канона, ибо это не единственный эмпирический метод.

Конкретные детали для пристального и точного изучения мы должны

выбирать в зависимости оттого объекта, который в панораме целого

нам видится недостаточно отчетливо, и с тем, чтобы решать

проблемы, касающиеся целых компонентов социальной структуры. То

есть в своем выборе мы должны исходить из необходимости решать

проблемы, а не из "необходимости", вытекающей из

эпистемологической догмы.

Я не утверждаю, что всякий имеет право отвергать детальные

исследования частных проблем. Узкая направленность исследований

может диктоваться достойной восхищения требовательностью к

точности и надежности данных, а, кроме того, разделением ин

теллектуального труда, специализацией, против которой опять-таки

вряд ли стоит возражать. Но мы вправе задать вопрос: если узкая

специализация исследований провозглашается следствием разделения

труда в рамках целостной программы социальной науки, то где

остальные "разделы" этого "труда"? И каков сам "труд", внутри

которого узкие исследования складываются в более широкую

картину?

Следует заметить, что сторонники едва ли не всех научных

направлений склонны брать на вооружение одинаковые лозунги.

Сегодня каждый, кто подсчитывает количество отхожих мест (а в

этой старой шутке есть доля правды), прекрасно сознает предпола

гаемое в этом концептуальное содержание; каждый, кто поглощен

дистанциями (а многие заняты именно этим), всецело осознает

"парадигму эмпирической верификации". Общепризнанно, что любая

систематическая попытка понять что-либо влечет за собой че

редование (эмпирического) усвоения материала и его (теоретиче

ской) ассимиляции, что понятия и идеи должны руководить изу

чением фактов и что узконаправленные исследования служат для

проверки и обновления наших представлений.

Методологические самоограничения привели к заторам не столько в

усвоении эмпирического материала, сколько, главным образом, в

разработке эпистемологической проблематики метода. Поскольку

многие ученые, особенно те, кто помоложе, не слишком сведущи в

эпистемологии, у них проявляется склонность к Догматическому

следованию канонам того метода, которому их научили.

Фетишизация "Понятия" завела сторонников "Высокой теории" на

высочайший уровень обобщения, имеющий, как правило,

синтаксическую природу, так что они не могут спуститься к факту.

Оба эти направления, или школы, — "Высокая теория" и абстрактный

эмпиризм живут и процветают в рамках того времени, которое

должно представлять собой паузы в исследовательском процессе

обществоведения. Но то, что должно было быть паузой, если Можно

так сказать, стало путем в никуда.

В интеллектуальном плане эти школы являют собой пример отречения

от классической социальной науки. Движущий мотив этого отречения

заключается в чрезмерном увлечении "методом" и "теорией", а его

основная причина связана с отсутствием прочной связи с реальными

проблемами. Если бы расцвет и закат доктрин и методов были