Роль аппаратов афферентного синтеза и акцептора результата действия в обеспечении копулятивного цикла

Несмотря на четкую отграниченность таких феноменов, как эрекция, интроитус, фрикции, эякуляция и детумесценция, весь копулятивный цикл протекает как единое целое. В осно­ве этой интеграции физиологических компонентов в последова­тельную поведенческую реакцию лежат специальные механиз­мы, в частности те, которые обеспечивают взаимодействие нейрогуморальной и психической составляющих. Обе состав­ляющие настолько тесно спаяны с самого начала индивиду­ального формирования сексуальности, что не всегда можно, разграничить©половом влечении его наследственно обусловлен­ный, филогенетический компонент от приобретенного, онто­генетического.

Физиологической основой тесного взаимодействия двух первых составляющих копулятивного цикла является то, что они объединены в одну функциональную систему.

П. К. Анохин, на протяжении многих лет развивавший кон­цепцию функциональной системы как основы интегративной деятельности мозга, ставит особый акцент на результате как наиболее важном моменте, определяющем и пространст­венные параметры, и характер деятельности каждой из рас­сматриваемых функциональных систем. При этом основными структурными единицами любой функциональной системы яв­ляются два «блока»: 1) аппарат афферентного синтеза; 2) ал-парат акцептора результата действия.

На схеме (рис. 49) пред- ^{Ситуаций} ставлена функциональная структура аппарата аффе­рентного синтеза, которая в конкретном примере обеспе­чения начальных фаз копу­лятивного цикла у человека определяется:

I. Двумя потоками воздей­ствий, исходящих из внут­ренних механизмов индиви­дуума:

1. Доминирующей моти­вацией, возникающей на основе той потребности, которая в данный момент является ведущей. Домини­рующая мотивация связана с нарушением гомеостатиче-ского равновесия, которое проявляется нейрогуморал ь-ными сдвигами, воспринима­емыми как чувство жажды, голода, полового возбуждения и т. п. [237].

2. Памятью, т. е. совокупностью энграмм, приобретенных как в результате личного опыта на основе физиологических актов, имевших место ранее в сфере данной функциональной системы, так и энграмм, приобретенных, например, в резуль­тате общения или чтения.

II. Дсвумя потоками воздействий, исходящих из внешней среды:

1. Ситуацией, определяемой совокупностью разрешаю­щих и тормозных компонентов.

2. Стимулом, обычно выполняющим роль пусковой аффе-рентации; в наиболее типичном случае сексуального поведе­ния — прямым воздействием женщины.

Поскольку воздействия могут носить конкурирующий характер (положительные и отрицательные), конечным ре­зультатом афферентного синтеза является либо подавление, либо реализация определенной поведенческой реакции, и в последнем случае в складывающуюся констелляцию включает­ся второй структурный блок функциональной системы — ак­цептор результата действия. Как показали П. К. Ано­хин и его сотрудники, любая эффекторная реакция сопровож­дается формированием в ЦНС особого физиологического аппарата, предназначенного для оценки успешности данной реакции. Если выявляется рассогласование действительного результата с ожидаемым, этот аппарат (акцептор результата

11*

163

действия) тотчас же включает корригирующие механизмы, на­правленные на устранение рассогласования [5, 6].

В течении копулятивного цикла выделяются два момента, определяющих промежуточный и конечный физиологический результат: первым моментом, подлежащим параметрированию с участием акцептора результата действия, является наличие эрекции, степень которой должна быть достаточной для обес­печения интроекции; вторым является окончательный резуль­тат всего цикла — эякуляция, сопровождаемая оргазмом. Совершенно очевидно, что функциональная система, обеспечи­вающая копулятивный цикл, претерпевает постоянные динами­ческие изменения на всем его протяжении; однако в этой бес­прерывно меняющейся констелляции различные структурные элементы изменяются в различной степени и наряду с элемен­тами более стабильными можно выделить элементы, меняющие­ся коренным образом. В этом плане, разделив весь копулятив­ный цикл на две фазы — 1) от возникновения половой доми­нанты до начала момента интроекции; 2) от завершения интро­екции до (завершения эякуляции и оргазма, можно отметить, что если аппарат афферентного синтеза подвергается лишь час­тичной перестройке, то в аппарате акцептора результата дей­ствия изменения более радикальны.

В рассмотренной схеме, как она представлена для первой фазы (см. рис. 49), находит отражение теснейшая связь нейро-гуморальной составляющей (мотивация) с психической (расчлененной здесь на три составные части: память, ситу­ация и стимул).

При этом следует еще раз подчеркнуть, что термин память Ш применении к аппарату афферентного синтеза включает в себя не только энграммы событий, уя^е имевших место в прошлом, но и элементы вероятностного прогнозирования, моделирование алгоритмов опережающего характера, т. е. (предварительного построения целенаправленных иннерваторных последователь­ностей, еще не имевших места в индивидуальном жизненном опыте данной особи. Каждый молодой мужчина, совершая пер­вый половой акт, еще не располагает при этом личным опытом и опирается только на более или менее расплывчатые пред­ставления, основанные на различных источниках. И как показывает сексопатологическая практика, преодоление этого психологического барьера неведения для некоторых мужчин оказывается непосильной задачей.

Наблюдение 13. Врач С, 32 лет, женившись 5 лет назад, не может начать половую жизнь, несмотря на то что и либидо и эрекции выражены в достаточной степени. Всякий раз, когда наступает момент близости, он не знает, как действовать, и доходит до пол­ной растерянности. Как в профессиональной деятельности, так и вообще в жизни всегда отличался привычкой анализировать каждое свое действие.

В первую брачную ночь у него возникло состояние «общего мышеч­ного и умственного оцепенения», парализовавшее его способность к дей­ствию. В последующие ночи подобных состояний уже не было, но вся­кий раз перед самой иммиссией, чувствуя себя находящимся лицом к лицу с неизвестностью, несмотря на наличие эрекций, невольно ловил себя на том, что активно пытается уйти от решительных действий (и чем далее — тем во все более ранней фазе). Только один раз за про­шедшие 5 лет удалось ввести член в преддверие влагалища, но эрекция тут же прекратилась.

Жене 28 лет. Она до сих пор virgo. Взаимоотношения с ней в обще­человеческом плане очень хорошие. К половой несостоятельности мужа она относится так, как любящая мать относится к нежелательному, но не очень важному дефекту у своего ребенка.

Либидо у пациента пробудилось в 13 лет, когда он испытал первое, чисто платоническое увлечение. Более специфические, чувственно ок­рашенные компоненты (которые, однако, никогда не были очень вы­ражены) присоединились примерно через год и привели его к мас­турбации, однако при этом он никогда не представлял себя в конкрет­ной ситуации коитуса. За 5 лет брака, в которые он продолжал онани­ровать (вызываемый при мастурбации образ носил отвлеченный характер и не был связан с женой), выраженных явлений привыкания и сексуаль­ного охлаждения к жене не отмечается: она до сих пор в полной мере сохраняет для него физическую привлекательность, и вид ее обнаженного тела вызывает у него сильные эрекции.

Всегда отличался настойчивостью в достижении поставленных целей и крайней возбудимостью, иногда до потери контроля над собой (так что совершал действия, о которых потом приходилось сожалеть); после женитьбы стал более спокойным. Наряду с,этим чрезвычайно мните­лен и склонен к самоанализу.

Объективно: рост 177 см, масса 80 кг. Высота ноги 88 см. Трохан-терный индекс 2,01. Половой член: длина 10 см, окружность 9,5 см. Оба яичка имеют длину 5 см по максимальной оси. Умеренный акро-цианоз кистей рук. Красный дермографизм быстро выявляется и дер­жится несколько минут, по краям выступает белая «окантовка». Пульс лежа 70 ударов в мин, стоя 88.

В данном наблюдении была диагностирована декомпенсация психической составляющей (выявляющаяся на заключительном этапе эрекционной стадии) вследствие нарушения акцептора ре­зультата действия при попытках перехода к коитусу после при­вычного (в течение 14—19 лет) онанизма у личности мысли­тельного типа с чертами тревожной мнительности.

В лечении поначалу предполагалось идти к нормальному ко­итусу от мастурбации (как единственного доступного больному способа полового удовлетворения), с тем чтобы постепенно сократить разрыв во времени и пространстве между мастурби­рованием и тем комплексом сексуальных раздражителей, носи­телем которых является женщина. Однако выяснилось, что он сам уже пытался использовать этот путь — и у него ничего не получилось; сам он объясняет неудачу тем, что он не может представить того стереотипа ощущений, через которые ему над­лежит пройти в коитусе. Поскольку маятниковая проба Бэкона показала высокий уровень внушаемости, было решено. попы­таться вложить в сознание пациента недостающую «матрицу» в гипнозе. После нескольких сеансов гипнотерапии наступила полная нормализация половой жизни, подтвержденная длитель­ным катамнезом.

Часто встречающаяся в практике сексопатолога физиологи­ческая коллизия между акцептором результата действия, за­фиксировавшимся вследствие многолетней мастурбации, и тем качественно новым акцептором результата действия, который экстренно формируется при изменении условий благодаря вклю­чению комплекса натуральных воздействий при попытке поло­вого сношения с женщиной, имеет экспериментальную модель. Когда в эксперименте с собакой по условнорефлекторной мето­дике П. К. Анохин и Е. Ф. Стреж [7] заменили слабое, но при­вычное подкрепление в виде 20 г сухарей на мясо, в результате у животного возникли подчеркнутая ориентировочная реакция, двигательное беспокойство и преходящий отказ от пищи.

Если приведенное выше клиническое наблюдение можно рассматривать как случай, в котором трудности перестройки акцептора результата действия определяются почти исключи­тельно особенностями личности, то в большинстве других слу­чаев попытки переключения на новую последовательность собы­тий, свойственную коитусу, предпринимались на фоне ослабле­ния нейроэщцокринного обеспечения, когда у пациентов имелись признаки задержки пубертатного развития в виде редукции как интенсивности, так и экстенсивности периода юношеской гипер­сексуальности (т. е. позднего его начала и раннего окончания). Редукция же этого периода, устраняя натуральную гиперком­пенсацию, необходимую для преодоления барьера неизвестно­сти, превращала незначительные помехи в неодолимые препят­ствия. Так, у одного из больных утрата эрекции последовала за состоянием растерянности, вызванным тем, что в первую брач­ную ночь жена сразу легла на спину и развела бедра, в то вре­мя как в той предполагаемой последовательности дей- . ствий, которая сложилась в представлении пациента, «все дол­жно было начаться с ласки, т. е. с объятий и поцелуев». Понят­но, что единственным физиологическим механизмом, способным преодолеть рассогласование вероятностной модели, построенной самш£ пациентом, с соблюдением всех этических нюансов, и той натуралистической моделью, с которой он столкнулся, мог бы послужить только сильнейший либидонозный напор, доходящий до похотливого ослепления, в норме как раз и обеспечиваемый периодом юношеской гиперсексуальности. Ослабление нейрогу­морального обеспечения у значительной части пациентов при чрезмерной склонности к абстрактно-логической переработке впечатлений в ущерб непосредственно-чувственному восприя­тию окружающего придавали их переживаниям и действиям столь чуждую сексуальной сфере интеллектуалистичность. Именно от такого рода больных часто приходится слышать, что задолго до брака они «сохраняли» себя для будущей жены, не-позволяя себе ни добрачных связей, ни даже мастурбаторных

актов. После брака, когда выявились непреодолимые препятст­вия к осуществлению половой жизни, подобные мотивы нередко приобретали еще более четкое звучание, тем самым демон­стрируя свой защитный (в плане психологического самооправ­дания) генез. Весьма красноречив как пример взаимной адапта­ции тот факт, что нередко в подобных случаях жена активно воспринимает ту же мелодию; так, супруга одного из больных, прожившая с ним в «невинном» браке («как брат и сестра») 8 лет, так формулировала свое понимание проблемы семейных отношений: «Человек, это — высшее существо, и физическая близость только опошляет взаимоотношения».

Тесная взаимосвязь механизмов первичной (нейроэндокрин-ное обеспечение), вторичной (безусловнорефлекторное подкреп­ление условных сигнальных комплексов) и третичной (чисто психологическое обоснование определенной линии поведения) мотивации с механизмами чисто ситуационными отражается в значительной распространенности среди сексологических боль­ных выработки сначала угасательного, а затем и условного тор­можения на сумму тех натуральных сигнальных комплексов, носителем которых является женщина. В свое время [48] при клинико-физиологическом анализе наблюдения так называемой импотенции женихов иллюстрировалась роль внутреннего тор­можения в активном угашедии натуральных условных раздра­жителей, когда основным патогенетическим механизмом рас­стройства является систематическое неподкрепление натураль­ных сигнальных комплексов оргазмом как безусловнорефлек-торным компонентом специфической функциональной системы. Те же характерные черты систематического неподкрепления фрустрационных возбуждений выступают у многих больных с дебютантными расстройствами потенции [67]: так, 3 больных, жены которых страдали парциальным вагинизмом, на протяже­нии от полугода до 2 лет производили ежесуточные (один из пациентов — до нескольких раз в ночь) попытки осуществ­ления полового акта; у 2 из них развилось прогрессирующее снижение эрекций на фоне постепенной утраты чувственного интереса к жене. У других больных провоцирующим моментом было пребывание (в течение первых 5 ночей в одном случае и 6 мес в другом) в той комнате, где спали молодожены, посто­ронних лиц; здесь, так же как и в случаях с преходящим псев­довагинизмом, развивается постепенное привыкание к жене, и к моменту, когда полностью устраняются все внешние помехи, проведение коитуса оказывается невозможным. Период «уха­живания», более или менее активный, у многих из рассматри­ваемых больных растягивается, причем не на месяцы, а на го­ды. Больной Рт. знал свою будущую жену и относился к ней как к будущей подруге жизни в течение 10 лет. М. «ухаживал» за своей женой в течение 3 лет, в первую брачную ночь, заме­тив с ее стороны проявление боязливости, он ее ^пожалел» и ограничился поверхностными ласками, чему она обрадовалась,, но хам он поначалу очень тягостно переносил как сами сексу­альные фрустрации, так и их последствия. Ч. на протяжении 6 лет, предшествовавших браку, систематически (1—3 раза в неделю) встречался с женщинами в обстановке, допускавшей только объятия и поцелуи, — всякий раз при этом у него воз­никали эрекции, но ни разу не было эякуляции и оргазма. По­следние 3 года из 6 он встречался с одной и той же женщиной— своей будущей женой, за несколько месяцев до брака эрекции во время этих встреч его больше уже не беспокоили.