Shapovalov_V_F_Osnovy_filosofii_Ot_klassiki_k

Часть третья

основы

СОВРЕМЕННОЙ

ФИЛОСОФИИ

1.Понятие современности

2.Духовная ситуация современности

3.Проблематика языка, сознания, общения в философии XX в.

4.Особенности современной социальной философии

5.Современная философия истории

6.Философская антропология

7.Философия культуры

8.Философия глобальных проблем

Раздел 1

Понятие современности

«Единой ситуации для людей одного времени не существует», — пи-

сал К. Ясперс1. Действительно, из того факта, что людям выпало жить в одно и то же время, еще не следует, что их жизненные ситуации полностью совпадают. В большинстве случаев ситуация каждого человека отличается своеобразием, характеризуется собственными чертами, связанными с теми условиями, в которых он находится, с теми задачами, которые ему приходится решать, Каждый по-своему воспринимает значительные события своей исторической эпохи. Тем не менее К. Ясперс справедливо замечает, что «мы привыкли говорить о духовной ситуации времени, как будто она одна»2.

Дело в том, что мы можем мысленно стать на точку зрения постороннего наблюдателя и попытаться обозреть картину современной нам эпохи в целом. Тогда обнаружится, что в рамках исторического процесса всего человечества мы находимся в определенном месте. В современности как целостности отдельный человек также занимает определенное место. Мое место как бы определено координатами: то, что я существую, функция этого места; мир — целое, я — его элемент или модификация. Всемирно-исторические особен-

ности эпохи составляют тот фон, на котором я утверждаюсь в своей индивидуальной жизненной ситуации. Этот фон то едва ощутим, то воспринимается словно надвигающимся на меня — я ощущаю свою зависимость от исторических процессов, от событий исторического масштаба. Такая зависимость особенно ощутима в переломные периоды истории, подобные тем, которые переживает современная Россия и другие страны постсоветского пространства. В эти периоды потребность в осмыслении особенностей и характера эпохи становится особенно острой.

В советское время задачей разъяснения существа современной эпохи

1Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 302.

2Там же.

378

были заняты партийные идеологи и теоретики. Они рассматривали ее как задачу политико-идеологического характера. Не случайно со временем обнаружилось, что все определения, данные ими, не бол ее чем заклинания колдунов-неудачников. Однако надо признать, что вопрос об особенностях и характере современной эпохи всегда остается вопросом исключительного жизненного значения. Только ре - шать его следует не с узких партийно-политических позиций и не в целях какой-либо партийной идеологии. Современная ситуация должна быть рассмотрена как духовная ситуация, как духовная ситуация времени.

В рамках настоящего пособия мы обратим особое внимание на те факторы, которые оказывают определяющее влияние на духовный климат эпохи, воздействуют на культурно-нравственную атмосферу. Выявить эти факторы можно посредством анализа произведений, созданных мыслителями XX в. В огромном массиве произведений, созданных в течение столетия, сконцентрированы итоги размышлений выдающихся людей. Содержание этих размышлений может стать своеобразным компасом для нашего познания эпохи.

Время, ведущее свой отсчет от первой мировой войны (1914-1918) и событий, непосредственно примыкающих к ней, существенно отличается от предшествующего времени. И хотя рубеж второго десятилетия XX в. отстоит от нас довольно далеко, именно тогда стали складываться факторы долговременного характера, продолжающие в значительной мере определять нашу жизнь и сегодня. Действие этих факторов сохранилось несмотря на то, что в ходе исторического развития эпоха претерпела существенные изменения. Поэтому в широком смысле современность следует определить как время, ведущее свой отсчет от рубежа второго десятилетия XX в.

В составе эпохи выделяются периоды, отчетливо обозначаемые соответствующими событиями всемирно-исторического масштаба.

Начальный период эпохи открывается первой мировой войной (1914-1918) и событиями, непосредственно связанными с ней. К числу последних относятся революции в России (1917) и Германии (1918), распад Австро-Венгерской империи, крушение империй в России и Германии и т.д. В этот период впервые явственно обнаруживаются те особенности эпохи, которые будут отчетливо проявляться и в дальнейшем. Среди них такие, как огромность масштабов исторических событий, выход на историческую арену больших масс людей, небывалый динамизм происходящего, и другие, о чем мы подробней будем говорить в дальнейшем.

Второй период ведет свое начало от событий второй мировой войны

(1939-1945). Важнейшим ее последствием стал раскол мира на две противоборствующие группировки: государства, ориентирующиеся на социалистическую систему, и государства, идущие по пути, который по принятой у нас терминологии характеризуется как «капиталисти-

379

ческий»1. Во главе двух противоборствующих группировок встали две супердержавы: США и Советский Союз. В этот период еще более возросла роль научно-технических достижений, еще более значимой стала роль государственного аппарата, а также усилилось действие других факторов, характерных для эпохи в целом.

Переход к третьему периоду современной эпохи связан с крушени-

ем системы социализма (1987-1990) и распадом СССР (1991). Ситуация в мире значительно изменилась вследствие того, что двухполюсный мир, т.е. мир, расколотый на два противоположных лагеря, ушел в прошлое. Однако на смену прежним проблемам пришли новые или обострились те, которые ранее находились в тени. В частности, возросли угрозы воинствующего национализма и космополитизма, международного терроризма, обострилась экологическая ситуация. Характерно и то, что научно-технический прогресс вступил в стадию активной информатизации (компьютеризации).

Несмотря на различия между периодами, они имеют ряд общих черт, позволяющих объединить их в рамках одной эпохи. Каковы характерные черты современной эпохи?

Во-первых, современная эпоха обнаружила подлинную всемирность исторического процесса. Уже первая мировая война оказалась событием столь масштабным по количеству вовлеченных в нее масс людей, стран и народов, что по сравнению с ней войны и конфликты прошлых эпох предстали незначительными. Еще более крупной по масштабу вовлеченности в военные и связанные с ними события, а также по последствиям всемирно-исторического значения оказалась вторая мировая война. Теснейшую экономическую взаимосвязь народов обнаружил экономический кризис 1929 г., вошедший в историю под названием «великая депрессия». Всемирность истории выразилась и в научно-технических достижениях, которые так или иначе становятся достоянием всех стран и народов. В то же время возникли и обострились проблемы,' чреватые негативными последствиями не для отдельной страны или отдельного региона, а для всего мира.

Всемирность не уничтожила отдельного существования государств. Она сделала невозможным их изолированное существование. Отношения между государствами и между группами государств приобрели исключительно сложный характер.

Во-вторых, современной эпохе присущ небывалый ранее динамизм. Масштабные и радикальные изменения происходят стремительно, часто при жизни одного поколения. Жизнь людей предшествующего XIX в. и более ранних эпох выглядела бы на этом фоне почти недвижной или, во всяком случае, размеренной и неторопливой.

В-третьих, определяющими для современной эпохи стали неви-

1 Некоторые западные авторы отрицают правомерность термина «капитализм». См., например: Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1990. Т. 1. С. 14.

380

данные темпы научно-технического прогресса. Выдающиеся достиже-

ния науки и техники значительно изменили облик мира и человека. Неизмеримо выросли разнообразные возможности человека. Действительно, если в начале века, например, автомобиль и телефон были редкостью и подавляющее большинство людей передвигалось на конной тяге (как и во все предшествующие времена начиная с древности), а о телефоне знали в лучшем случае понаслышке, то уже в 20- 30-е гг. эти и многие другие технические достижения становятся привычными. Радио, телевидение, авиация, звуковое кино, а затем ядерная энергия, электронно-вычислительные машины, выход человека в космос — эти и иные результаты научно-технического прогресса возникли и получили широкое распространение за время жизни двухтрех поколений. Исключительная роль научно-технических достижений отличает современную эпоху от всех предшествующих.

Названные факторы современной эпохи, как и множество других, не могли не получить своего отражения в философии. Более того, они существенно повлияли на облик философского знания, на его структуру и тематическое содержание. Философия (как и культура в целом) перестала стремиться к подражанию классическим образцам. Философию и культуру со второго десятилетия XX в. и по наши дни целесообразно рассматривать как неклассическую, или по-

стклассическую.

В работах многих авторов встречается более дробное деление, предусматривающее следующую классификацию типов культуры: доклассическая, классическая, неклассическая и постнеклассическая (см.,

вчастности: Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация:

От равенства к свободе. СПб., 1995. С. 115-126). Однако в рамках настоящего пособия нам достаточно обратить внимание на неклассичность (постклассичность) современной культуры. Имеется в виду, что

всовременной культуре последних десятилетий (ориентировочно с середины 70-х гг.) содержатся элементы постнеклассической культуры. (См. также раздел «Философия культуры».)

Во-первых, современная философия отличается исключительным многообразием. Она вышла далеко за пределы той тематики, которая была характерна, в частности, для философии XIX в.

Во-вторых, в современной философии ярко выражено стремление приблизиться к отдельному живому человеку. Она обращает особое внимание не столько на те факторы, которые в наше время улучшили и облегчили человеческое существование, сколько на факторы, усложнившие его.

В-третьих, методы, разрабатываемые и применяемые современной философией, являются гораздо более утонченными и сложными по сравнению с классической философией XIX в. Вообще, проблеме философского метода уделяется значительно большее внимание, чем это было свойственно философской классике.

381

В XX в. изменились тональность и настроение философских произведений. В них нет того уверенного оптимизма, который в целом присущ философии XIX в. Но нет в ней и пессимистического упадничества. Один из основных мотивов современной философии можно выразить словами Вл.С. Соловьева позднего периода его творчества: «Не следует стремиться построить рай на земле, главное — не допустить ада». Исключение составляет философия, существовавшая в Советском Союзе под жестким партийно-идеологическим контролем1.

Одной из особенностей философской эволюции XX в. явилось то, что установка на господство человека над природой (эта установка оформилась в предшествующее столетие) постепенно все более смягчалась и наконец сменилась установкой на сознательное оберегание природы. Еще одна особенность состоит в том, что в XX в. философия оказалась вынужденной, с одной стороны, противостоять невиданно мощному давлению государственной власти, с другой — учитывать небывало широкое развитие массово-коммерческой культуры.

Философия XX в. — это огромный массив философских произведений. Этот массив едва ли обозрим в кратком пособии. Мы рассмотрим его только в соответствии с темами, получившими особую актуальность. Прежде всего следует охарактеризовать факторы духовной ситуации времени, нашедшие свое выражение в философских трудах известных мыслителей.

1 В рамки настоящего пособия не входит задача вынесения сколько-нибудь подробной оценки советской философии. Свое внимание мы сконцентрируем на тех философских произведениях, которые создавались и публиковались вне жесткого партийно-идеологического контроля и не были обусловлены исключительно потребностями официальной идеологии. Речь, таким образом, пойдет о западной и той части отечественной философской мысли, которая существовала в XX в. главным образом в эмиграции.

Раздел 2

Духовная ситуация современности

Сегодня, когда столетие близится к своему завершению, мы получаем возможность обобщить итоги философской и социологической мысли и выявить на основе анализа произведений философов и социологов главные факторы, определившие ход событий и духовную атмосферу времени. Это тем более важно, что эти

!факторы не утратили своей действенности до сих пор, а влияние многих из них возросло.

Г л а в а I НАУЧНОТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС

Небывалый прогресс науки и техники во многом определил неповторимое своеобразие XX в. Последствия научно-технического прогресса прослеживаются буквально во всех сферах жизни современного человека. Принято считать, что развитие науки и техники в XX в. явило невиданную революцию, в результате которой наука стала решающей частью технологии, как промышленной, так и всякой иной. Таким образом, речь может идти о технологической революции. Сущность последней усматривается в масштабном применении и распространении технологий, составленных на основе новейших теоретических достижений. Сама технология стала наиболее ценным продуктом. Современное положение лишь с небольшим преувеличением может быть охарактеризовано так: «Кто владеет наиболее передовой в научнотехническом отношении технологией, тот владеет всем».

В XX в. нашел свою полную реализацию процесс превращения науки из формы познания законов мироздания в главное средство

383

преобразования мира на основе его познания. Положение науки сегодня радикально отлично от предшествующих эпох, когда ученый воспринимался в качестве чудака-одиночки, с жадным любопытством разгадывающего загадки природы. Современную науку делают научные коллективы (что, однако, не исключает роли личности-творца), организованные по универсальным принципам, а к технологиям и их применению имеют отношение все. Новые технологии радикально изменили мир человека и сам характер его бытия. Кроме того, они превратили деятельность человека в один из внутриприродных факторов (например, в фактор геологический), мощь которого сравнима, а порой и превосходит силы самой природы. Многие природные процессы теперь протекают не так, как они могли бы протекать в отсутствие человеческой деятельности. Человек стал геологической силой планетарного масштаба.

У истоков технологической революции лежала научная революция конца XIX — начала XX в. В этот период был сделан ряд выдающихся открытий, радикально изменивших представления о законах природы и облик самой науки. Научная революция породила неклассическую (постклассическую) науку, которая по ряду существенных характеристик отлична от прежнего типа научного знания. Последнее стало теперь восприниматься как классическое.

Классическая наука возникала начиная с XVII в. В ее основе лежали разработанные И. Ньютоном методы классической механики и математического естествознания в целом, базировавшегося на достижениях математики Р. Декарта, Г. Лейбница и др. Такой тип научного знания предполагал определенную картину мира, которую с позиций неклассических (современных) приходится признать упрощенной. Обратим внимание на некоторые ее черты — более подробно этот вопрос будет рассмотрен в последующем.

Во-первых, картина мира классической науки предполагала доминирование в природе однозначных и определенных законов — динамических — и почти не уделяла внимания законам статистическим (вероятностным). Во-вторых, она строилась на предпосылке возможности полного исключения (элиминации) субъекта, т.е. человека, из объекта познания — представимости природы так, «как будто бы человека не было». В-третьих, исходила из понимания самого человека в качестве сугубо или по преимуществу рационального существа — роль иррационального, темного начала в человеке в полной мере не была известна и не учитывалась. Картина мира классической науки создавала почву для веры в достижимость абсолютного торжества научного разума, веры, согласно которой все общественные и человеческие проблемы в скором времени будут решены за счет развития науки. В течение нескольких веков своего развития классическая наука обогатила человеческую мысль рядом блестящих достижений в самых различных отраслях знания.

384

Постклассическая наука не отвергла достижений научной классики, хотя на первых порах создавалось впечатление, что речь идет именно о разрушении самого фундамента прежнего научного знания. Однако вскоре выяснилось, что необходимо вести речь о радикальном расширении научных горизонтов, о значительном усложнении научной картины мира. Со второй половины XIX в. следует серия научных открытий, знаменовавших собой становление нового, отличного от классического типа научного знания.

Одним из первых в этом ряду стало создание Дж. Максвеллом теории электромагнитного поля, потребовавшее введения в основы физики некоторых принципиально новых положений. Затем последовали открытия, связанные с обнаружением радиоактивности (А. Беккерель, М. Склодовская-Кюри и др.), приведшие в дальнейшем к созданию М. Планком квантовой теории. Квантовая теория ввела физику в своеобразный мир элементарных частиц, закономерности которого поражают своей необычностью и странностью в сравнении с закономерностями классической физики. Создание А. Эйнштейном теории относительности, постулировавшей постоянство скорости света и возможность ускорения и замедления течения времени, укрепило уверенность в необычности (неклассичности) тезисов новой науки. К этому следует добавить пересмотр оснований математики, приведший к созданию теории множеств, а также развитие новой логики, существенно отличной от той, которая была заложена Аристотелем и просуществовала без серьезных изменений более двух тысячелетий. Новые теории позволили дать физическую интерпретацию неэвклидовой геометрии Г. Римана и Н. Лобачевского, идеи которых не могут не выглядеть удивительными при сопоставлении с привычной геометрией Эвклида.

Панорама научных достижений первых десятилетий XX в. не исчерпывается, конечно, названными открытиями. Не случайно драматическим событиям в научном мире того времени посвящена обширнейшая литература. Однако и названных достаточно, чтобы сделать вывод о новизне и необычности — неклассичности — новой науки. В течение последующего времени эти достижения развивались и обогащались, осмысливались под различными углами зрения. Вскоре многие из них принесли свои практические результаты, воплотившись в разнообразные технические устройства.

К 40 гг. созрели условия для превращения того, что ранее было лишь теоретическими выкладками, в материальную форму технических достижений. К этому периоду относятся становление электроники, приведшее к созданию первых ЭВМ, применение радиолокации, телемеханики и автоматики, создание ядерного оружия и начало работы над термоядерным, разработка проектов мирного использования энергии атома, экспериментальных реактивных самолетов, в том числе со сверхзвуковой скоростью, широкое внедрение радио, первые шаги телевидения и многое другое.

25-781

Технологическая революция XX в. явилась продолжением и качественным развитием промышленной революции XIX столетия. Первый этап технологической революции связан с автоматизацией производственных процессов. Автоматизация стала принципиально новым шагом по сравнению с механизацией, которая являлась характерной чертой промышленной революции прошлого. Механизация означала замену мускульной энергии человека и животных энергией машин. Паровые, а затем электрические машины еще в XIX в. позволили создать крупную индустрию. Автоматизация явилась следующим шагом на этом пути. Теперь человек получил возможность не только использовать энергию машин взамен мускульной, но и создавать и исполь-

зовать специфические рабочие органы машин, во многом заменявшие человеческую руку. Особенно интенсивно процесс автоматизации пошел после второй мировой войны, начиная с конца 40—50-х гг.

Следующим этапом технологической революции стала информатизация. Информатизация связана с широким внедрением компьютеров и компьютерных сетей в соединении с совершенными средствами связи. Компьютер стал уникальным средством автоматизации интеллектуальной деятельности. Если все прежние средства автоматизации касались лишь сферы материального труда, облегчали работу рук, но не головы, то компьютерно-информационные технологии затронули непосредственно интеллектуальную сферу. Информационные возможности вследствие происшедших перемен не просто возросли многократно, но стали несопоставимы с докомпьютерной эрой.

Значение информационной революции было осознано в 70-80-е гг. С этого времени резко возрастает значение информации как мощнейшего средства воздействия на общественные процессы и человека. Внедрение спутниковой связи и иных способов распространения информации резко увеличивает возможности радио и телевидения, в том числе и их воздействие на массовое сознание, а следовательно, на направленность и ход социальных процессов. Борьба за контроль над средствами массовой информации становится частью политической борьбы, которая ведется как внутри страны, так и на международной арене. Однако информатизация сделала невозможным изолированное существование отдельных стран; стремление отгородиться от процессов, происходящих за пределами страны, стало в полном объеме неосуществимым.

Блистательные достижения науки и техники значительно изменили облик мира и человека. Последствия технологической революции многообразны. Очевидно, что техническое могущество открыло широкие возможности для духовного развития в самых разнообразных направлениях. Однако, как выясняется, сама по себе техника автоматически не влечет за собой прогресса в духовно-нравственной и культурной областях. Скорее дело обстоит так, что научно-технические достижения выступают фактором усложнения духовной ситуации, которая с XX в. становится значительно более многообразной и запутанной по сравнению

386

спредшествующими эпохами. Власть техники выдвигает множество острейших проблем, требующих решения. Достаточно назвать проблему ядерной безопасности и экологическую угрозу. Они лишь составная часть целого комплекса проблем, сегодня хорошо известных.

Социальное значение техники столь очевидно, что не оспаривается никем из философов XX в. Различия между философскими направлениями связаны с различиями в оценке этой роли. Часть мыслителей оценивает эту роль как исключительно положительную, связывая с прогрессом техники большие надежды. Такой взгляд следует характеризовать как технократический. Другая часть мыслителей подходит к оценке роли техники более осторожно, указывая не только на преимущества, создаваемые научно-техническим прогрессом, но и на опасности. Этот взгляд следует квалифицировать как гуманитарный. Представители гуманитарного подхода высказывают озабоченность не только относительно проблем, порождаемых научно-техническим прогрессом (типа ядерной и экологической), но главным образом относительно того, что перед лицом технического могущества человеку грозит опасность «утраты собственного лица». Иначе говоря, человек, уверовав во всемогущество технических достижений, может незаметно для себя утратить ценности гуманитарного характера, такие, как способность сочувствовать и сострадать ближнему, ценности добра и красоты. В этом случае возникла бы угроза дегуманизации общественных, межчеловеческих отношений. Эта угроза вполне реальна, и ее реальность можно наблюдать повсюду,

втом числе и в нашей стране. Поэтому в дальнейшем изложении мы будем в основном придерживаться гуманитарного подхода.

На протяжении столетия волны технократических настроений и ожиданий возникали неоднократно. Как правило, они были связаны

сновым прорывом в области науки и техники. Так, в начале 60-х гг. особые надежды возлагались на автоматизацию. Несколько позже — на решение проблемы термоядерного синтеза, что предоставило бы в распоряжение человечества практически неисчерпаемые источники энергии. В 70—80-е гг. популярны стали упования на прогресс биологической науки, суливший заманчивые перспективы в области генной инженерии и в других направлениях. Характерно, что каждый раз очередное достижение воспринималось как своеобразная «палочкавыручалочка», как волшебный ключ, открывающий дверь к мгновен-

ному решению всех проблем. Сегодня такие же надежды некоторые авторы возлагают на информатизацию и компьютер1.

Особое значение имеет то, что технический прогресс характеризуется свойством принципиальной непредсказуемости своих последствий,

вряду которых оказываются и те, которые имеют негативное значение. Человеку, следовательно, необходимо находиться в постоянной готов-

25'

См., например: Авдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. М.,

387

ности, чтобы уметь ответить на вызовы того, что создано им самим: искусственный мир технических устройств способен принести не только пользу, но и нанести непоправимый ущерб человеку и среде обитания. История философского развития XX в. свидетельствует о напряженных поисках ответов на вызовы техники, о драматической трудности осознания грозящих опасностей, когда на место легкомысленной уверенности в преходящем и незначительном характере трудностей, с одной стороны, и паническому страху перед отрицательными последствиями технического прогресса — с другой, приходит мужественное осознание необходимости неустанной и кропотливой работы. Едва ли хоть один крупный философ XX в. оставил без внимания вопросы осмысления роли техники. Очевидно, что итогом философского осмысления научно-технического прогресса прежде всего следует признать понимание важности постоянного «отслеживания» негативных последствий развития науки и техники. Задача осознания опасности и выработки адекватной реакции, исключающей как неумеренное восхваление техники, так и проклятия в ее адрес, — не есть задача одноразового решения. Она встает вновь и вновь, каждый раз как бы заново. Каждое последующее поколение должно решать ее самостоятельно, впрочем, не забывая об уроках прошлого и думая о будущем.

Глава II

РОСТ МОГУЩЕСТВА ГОСУДАРСТВЕННОГО АППАРАТА

Двадцатый век продемонстрировал невиданный рост могущества государственного аппарата и его воздействия на все сферы общественной и индивидуальной жизни. Главным признаком государства принято считать наличие публичной власти. Последняя есть несовпадающая со всем населением часть общества, специально занятая отправлением властных полномочий. Следовательно, государство предполагает обязательность государственного чиновничества, в своей совокупности составляющего государственный аппарат. Государство немыслимо также без репрессивного аппарата: суд, прокуратура, органы государственной безопасности, полиция (милиция), армия и др. Отмечая рост значения государства, будем подразумевать понимание государства именно как публичной власти.

В истории, предшествующей XX в., общим правилом было положение, когда государство оставляло неприкосновенной частную жизнь индивида. По крайней мере, так обстояло дело в ареале христианской культуры. Вопросы ведения хозяйства, устройства индивидуального быта, обустройства жилища, не говоря уже о выборе друзей, партне-

388

ра по браку и строительству семейной жизни и т.п., оставались в сфере компетенции личности. Отдельные факты государственного вмешательства в частную жизнь в период, например, средневековья свидетельствуют о том, что государство того периода было не в силах тотально контролировать частную жизнь всего населения. В большинстве случаев индивид оставался свободен в решении вопросов личного бытия. В отличие от этого XX в. продемонстрировал факты тотальной зависимости человека от государства.

В ряде случаев государство обнаружило способность подчинить все параметры бытия личности и охватить рамками такого подчинения практически все население. Классическим примером в этом отношении явилось государство периода гитлеровской диктатуры в Германии и сталинской в бывшем Советском Союзе. Однако важно подчеркнуть, что государственный тоталитаризм есть специфический феномен, осмысление которого имеет огромное философское и мировоззренческое значение. Этот феномен нельзя свести к особенностям той или иной идеологии, к тому или иному периоду или к феноменам, свойственным отдельным странам. Не сводится он и к вопросам только лишь политического значения, например, к вопросу о типе государственной власти, хотя эти вопросы исключительно важны. Однако характерно, что даже страны, признанные в качестве бастионов демократического государственного устройства, не избежали в XX в. тенденций к вторжению в частную жизнь граждан. Таковы факты начала 50-х гг. в США — широкая кампания гонений на инакомыслие, вошедшая в историю под наименованием маккартизма; отнюдь не редкими остаются факты тотальной слежки или вмешательства в личную жизнь со стороны государственных спецслужб «демократических» государств. XX в. обнаружил, что права граждан нарушаются в самых разных ситуациях и при самом демократическом государственном устройстве. Это говорит о том, что государство само по себе выросло в особую проблему и имеет тенденцию к тому, чтобы подмять под себя общество и личность. Не случайно со второй половины века возникают и развиваются различные формы негосударственных организаций правозащитной направленности, ставящие своей целью ограждение личности от произвола государственных органов.

Разумеется, государство не утратило в XX в. свойственных ему позитивных общественных функций. Напротив, история столетия подтвердила огромное значение государства для обеспечения нормальной жизни индивида и общества. Конечно, было бы самонадеянным Делать абсолютные обобщения, однако можно констатировать, что в ряду серьезных философских произведений уходящего столетия весьма немного таких, в которых бы отстаивался тезис об «отмене» или об «отмирании» государства. Идея «отмирания» государства лишь по инерции сохранялась в рамках советской официальной идеологии. Впрочем, и последняя вынуждена была в искаженно-уродливой форме

389

отобразить факт роста могущества государственного аппарата, приняв на вооружение тезис о «возрастании роли партии».

Рост могущества государства обнаруживается в XX в. в самых разнообразных измерениях. Вполне очевиден, например, рост численности людей, занятых на государственной службе: в любом из современных обществ они составляют значительную долю населения. Особенно заметно возросла численность репрессивных органов государства, а широкое развитие спецслужб — явление, почти целиком относящееся к нашему веку. Охранное отделение царской России или Скотленд-Ярд времен Шерлока Холмса выглядели бы жалкими карликами по сравнению с современными ЦРУ или ФБР, не говоря уже о спецслужбах времен «холодной войны» и разгула репрессий. Многомиллионные армии — явление также до XX в. невиданное: в самых крупных сражениях времен Наполеона и других битвах XIX в. участвовало самое большое несколько сот тысяч человек. Если учесть качественную несопоставимость уровня военной техники современности и прошлого, то картина приобретает впечатляющую наглядность. Впрочем, техническая оснащенность государства, ставшая одним из следствий технологической революции, вообще является важнейшим фактором роста его могущества.

В частности, информатизация позволяет без труда составить и хранить подробные сведения о каждом отдельном гражданине, его биографии и деталях жизни, включая интимные подробности. Кем и в каких целях подобная информация будет использована, почти целиком зависит от намерений чиновников или от расклада политических сил, непрерывно ведущих борьбу за власть на всех уровнях государственного аппарата. Технический прогресс позволил тоталитарным государствам Гитлера и Сталина, Франко и Муссолини создать мощный информационно-пропагандистский аппарат. Если не учитывать невиданный рост государства и его информационно-пропагандист- ских возможностей, то случаи массового заражения людей идеологиями и широкой распространенности фанатического поклонения вождю, фюреру или иному властителю будут выглядеть рационально необъяснимыми. Как известно, такие случаи — не редкость в истории нашего времени. Массовый психоз может быть легко спровоцирован и подогрет могучей пропагандистской машиной.

Особая сложность положения состоит в том, что, как отмечалось, государство как в прошлом, так и сегодня выполняло и выполняет ог-

ромный объем функций, жизненно важных для каждого человека. Важ-

нейшая из них — защита жизни и достоинства личности. Значение государства глубоко осознается в случаях разрушения государственных скреп. Такое разрушение обычно сопровождается разгулом стихийных сил, произволом и насилием со стороны быстро возникающих бандитствующих группировок, грабежом, мародерством, попранием норм права и морали. Утрата государственными органами возможностей контроля над ситуацией, как это происходит во время

революций, гражданских войн, разрушение государства по иным причинам оставляет индивида беззащитным. Возможности международных организаций, в том числе столь влиятельной, как Организация Объединенных Наций (ООН), в защите индивида ограничены. Кроме того, с разрушением государства уничтожаются основы правового регулирования жизни общества.

Право есть атрибут государства. Право мыслимо только в рамках государства, которое одно в состоянии устанавливать и поддерживать законность и правопорядок. Таким образом, значение государства в жизни общества исключительно велико. Однако это обстоятельство не является оправданием того, чтобы закрывать глаза на опасности, исходящие от самого государства, связанные с тенденциями всевластия государственной машины и поглощения ею всего общества.

Опыт XX столетия убеждает в том, что общество должно уметь противостоять двум, в равной мере опасным вариантам: разрушению государства, с одной стороны, и его подавляющему воздействию на все сферы общественной жизни — с другой. Нормальный вариант, т.е. тот, который обеспечивал бы соблюдение прав личности и общественного порядка, располагается в сравнительно узком промежутке между хаосом безгосударственности и государственной тиранией. Оставаться в этом промежутке, не впадая ни в ту, ни в другую крайность, весьма трудно. Именно поэтому в произведениях многих философов (в тех случаях, когда философия не оказывалась в роли государственной идеологии) отчетливо слышен мотив предупреждения как об опасных последствиях общественного хаоса, так и об опасности со стороны государственного тоталитаризма.

Мыслители XX в. стремятся пробудить в нас сознание опасности, привлечь взоры к роковым ошибкам, пробудить чувство ответственности. Они порой не столько стремятся обнаружить какие-либо закономерности (что было характерно для философии XIX в.), сколько как бы говорят нам: «опасно хбдите...» Применительно к проблеме государства это означает, что нормальное его функционирование пред-

полагает важную роль негосударственной (общественной) защиты прав человека. Общественная активность должна направляться не против государства, в расчете на его «отмирание» или разрушение, а на критику государственных злоупотреблений. В необходимых случаях общественность должна возвышать свой голос в защиту прав личности и соблюдения законности через средства массовой информации, посредством поддержки лиц, чьи права были ущемлены, и т.п. К сожалению, в России нет прочных традиций общественной заботы о соблюдении прав личности. Однако если мы хотим, чтобы наша страна стала демократическим государством не на словах, а на деле, то должны осознать, что такую традицию необходимо создавать, ибо других, более твердых или абсолютных, гарантий защиты от государственного произвола не существует.

391

Глава III

«ВОССТАНИЕ МАСС»

Выражение «восстание масс» принадлежит испанскому мыслителю XX в. X. Ортеге-и-Гассету (1883-1955). Именно так названа одна из его самых известных работ1. В ней Ортега-и-Гассет развивает идеи, касающиеся специфического феномена современности, почти неведомого предшествующим временам. Схожие мысли можно обнаружить у многих других мыслителей.

Чтобы понять сущность «восстания масс», нужно помнить, что как западноевропейское, так и российское общество длительный период своей истории были обществами с иерархической структурой. Основу общественной иерархии составляли сословия: дворянство, духовенство, «третье сословие» (ремесленники, торговцы, свободные крестьяне и т.д. — все те, кого принято называть буржуазией). Разумеется, такое положение было проявлением правового неравенства, поскольку за каждым из сословий законодательно закреплялись особые привилегии и обязанности. Начиная со времени Великой французской революции происходит разрушение исторически сложившейся иерархической структуры. В Западной Европе в течение XIX в. оно поэтапно, через серию революций и реформ, приводит к либеральному государству и демократии; в России сословная иерархия рушится в начале XX в.

Уничтожение неравного положения людей перед законом (сословных привилегий) явилось огромным шагом прогрессивного значения. Оно, в частности, составило необходимую предпосылку демократии современного типа и открыло перспективы для динамичного развития общества. Однако в социально-философской литературе (как, например, в упомянутой работе X. Ортеги-и-Гассета) со временем было обращено внимание и на иной аспект происшедшего.

Дело, в частности, в том, что иерархическое строение обеспечивало необходимый минимум упорядоченности общества. Социальные роли были определенным образом распределены и закреплены. Так, аристократия (дворянство), обладая в среднем соответствующей подготовкой и образованием, отвечала за прочность государства и его курс. Дворянство составляло опору власти монарха, который служил символом государства и олицетворял собой вершину общественной пирамиды. Аристократия во многих случаях служила основой высокой культуры (А. Пушкин, М. Лермонтов, Дж. Байрон и многие другие) и составляла культурную среду, совершенно необходимую для творчества и создания культурных ценностей. Соответствующие роли гласно или негласно закреплялись и за другими сословиями так, что харак -

1 Ортега-и-Гассет X. Восстание масс//Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М., 1991.

392

тер роли в целом соответствовал общественному положению и уровню подготовленности представителей данного сословия.

Приблизительно к началу второго десятилетия XX в., вследствие революций и по другим различным причинам, сословное устройство общества окончательно ушло в прошлое. Но не менее важно то, что ушли в прошлое относительная стабильность и определенность общественной структуры. Этим и было вызвано к жизни явление, получившее название «восстания масс» и широко отмеченное в литературе. На смену относительной упорядоченности общества пришла массовизация. Она означала прежде всего значительное усложнение социальной структуры общества — притом что границы между различными социальными группами становятся подвижными и размытыми. Индивиды из одной социальной группы получают возможность беспрепятственно переходить в другую, более низкую или высокую. Наступила эпоха массового общества. Эта эпоха продолжается по сегодняшний день.

Исследованию массового общества посвящена огромная литература. В ней всестороннему анализу подвергнуты различные его проявления. Обратим внимание, в частности, на то, что вследствие массовизации распределение социальных ролей происходит случайно и часто не зависит ни от уровня компетентности, ни образованности и общей культуры индивида. Какого-либо твердого и устойчивого критерия, определяющего продвижение на более высокие ступени общественного положения, не существует. Ничто не мешает занять, например, пост президента или члена правительства совершенно не подготовленным к исполнению этих обязанностей индивидам, которые сами скорее всего будут уверены в обратном. Впрочем, компетентность в условиях массовизации вообще ценится невысоко. Авторитет компетентности легко заменяется авторитетом власти и силы. Вообще, критерии оценок изменчивы и разноречивы. Значительная часть населения либо равнодушна к любым вопросам серьезного значения, либо принимает стандартные оценки, вкусы и пристрастия, навязываемые средствами массовой информации и формируемые кем-то, а не вырабатываемые самостоятельно. Высказывать самостоятельное и оригинальное суждение становится рискованно. Это обстоятельство не может не способствовать утрате привычки к методическому мышлению, к ответственности. Большинство людей привыкает к общепринятым стереотипам и испытывает психологический дискомфорт при попытках их разрушения.

Заметим, что «восстание масс» при всех своих негативных сторонах, конечно, не может служить аргументом в пользу восстановления старого иерархического строя. Не может оно служить и аргументом в пользу наведения твердого порядка посредством жесткой государственной тирании. В основе массовизации лежат процессы либерализации общества. Принцип либерализма предполагает признание равенства людей перед законом и права каждого свободно выбирать свою судьбу. Таким образом, «восстание масс» есть одно из следствий осознания

393

людьми открывшихся перед ними возможностей, ощущения того, что не существует непреодолимых препятствий к исполнению своих желаний и планов. С этим ощущением собственной силы и возможностей, свойственным теперь большинству людей, можно связывать большие надежды. Но одновременно оно может иметь и обратную сторону, заключать в себе опасность.

В частности, отсутствие твердо определенных социальных ограничений может восприниматься как отсутствие ограничений вообще; отсутствие социально-сословной иерархии — как отсутствие иерархии, предполагающей уважение к духовности, знанию, компетентности; равенство возможностей — как оправданность претензий на высокое положение без заслуженных оснований; относительность и множественность ценностей — как отсутствие всяких ценностей абсолютного характера. Такое положение грозит установлением в социальной сфере полного хаоса. В свою очередь, разгул хаоса ведет, как правило, к наведению порядка наиболее простым способом — твердой рукой диктатуры. Так случалось не раз в истории XX в. Факты установления диктатуры как реакции на хаос массовизации свидетельствуют о том, что «восстание масс» способно подорвать ту основу, на которой стало возможным либеральное общественное устройство, базирующееся на признании суверенности и свободы личности.

Вместе с тем возможен и иной сценарий — тот, который открывал бы действительные перспективы как для отдельной личности, так и для общества в целом. Однако для его реализации как минимум необходимо осознание опасных сторон «восстания масс» и умение блокировать развитие негативных тенденций. Прежде всего следует распознать, что собой представляет «человек-масса», являющийся главным носителем и агентом массовизации.

«Человек-масса» — это тот, кто не может оценить самого себя как с плохой, так и с хорошей стороны, это тот, кто чувствует себя «таким, как все», и отнюдь не переживает из-за этого. Ему нравится чувствовать себя таким, как все», — пишет X. Ортега-и-Гассет1. Чело- век-масса не требует от себя многого, не стремится к самоусовершенствованию, предпочитая не усложнять себе жизнь. Он склонен плыть по течению. Он довольно успешно решает свои материальные проблемы, привык не обращаться ни к какому духовному авторитету, кроме своего собственного. С интеллектуальной точки зрения человеком-мас- сой будет тот, кто, думая разрешить какую-то умственную проблему, удовлетворится самой первой мыслью, пришедшей в голову, — в отличие от другого типа мышления, которое не доверяет тому, что сразу приходит в голову, а принимает как достойную лишь мысль, до которой непросто додуматься, которая требует умственных усилий.

Ортега-и-Гассет X. Указ. соч. С. 43—44.

394

Человек-масса — это средний тип современного человека и как таковой он распространен во всех классах общества, на всех его этажах. Он не редкость в кругах, считающих себя интеллектуальными, но одновременно не все рядовые рабочие и служащие могут быть отнесены к этому типу. Он не чувствует внутренней потребности измерять свою жизнь высокими духовными ценностями и добровольно служить им. Дисциплина духа, требовательность и взыскательность к себе чужды ему. Человек-масса не хочет ни признавать чужую правоту, ни самому быть правым: он просто-напросто стремится навязать свое мнение или примыкает к общепринятому. В то же время он заряжен энергией и динамизмом. Мир представляется ему широчайшим полем приложения энергии и предприимчивости.

Портрет человека-массы следует, конечно, принять в качестве условного — в виде конкретного человека, полностью соответствующего портрету, его не встретить. Черты его обнаруживаются повсюду и одновременно он как бы нигде. Это объясняется его изменчивостью, а именно тем, что в нем самом заложена возможность самоизменения, перехода в другое качество. Иначе говоря, человек-масса таков, что в нем же самом заложена возможность его преодоления. Во всяком случае, внешних препятствий к этому не существует; все препятствия имеют внутренний характер, поэтому преодолимы. Возможности улучшения среднего человека связаны также с особенностями нашей эпохи, с ее технологическими и иными достижениями. Средний человек сегодня гораздо более информирован, чем большинство людей в прошлом. Телевидение, радио, газеты приносят ему самую свежую и подробную информацию из всех точек планеты. Правда, в большинстве случаев информация эта имеет поверхностный характер. Однако ничто не мешает заглянуть вглубь — для этого тоже существуют широкие возможности. Расширение сферы контактов между людьми, в том числе между представителями разных стран, народов и континентов, условия, предоставляемые информационными технологиями, также выступают фактором духовного роста — были бы только желание и воля к преодолению собственной инертности и умственной дремоты. Дело за тем, чтобы уметь правильно использовать данные возможности.

Глава IV

УГРОЗЫ И ОПАСНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА

Массам свойственно с готовностью откликаться на призывы тех, кто предлагает простые решения. Действительно, в толпе, на массовом митинге, даже на экране телевизора шансы на успех имеет тот, кто

395