Марианна Вебер - Жизнь и творчество Макса Вебера

ки отцов, которую все больше использовало крупное индустриаль­ ное предпринимательство для защиты своих экономических тре­ бований.

«То несомненное обстоятельство, что для либералов 70-х го­ дов социальные задачи государства, больше, чем может быть оп­ равдано или чем мы по крайней мере теперь считаем возможным, отходили на второй план, что либералы и теперь часто принима­ ют социальное законодательство с несомненно самим по себе оп­ равданным, но почти пассивным недоверием вместо того, чтобы вмешаться и устранить действительно вызывающее сомнение за­ конодательство посредством частичного его преобразования; что вообще —и, как я считаю, справедливо —интерес к законодатель­ ным проектам у них не исключителен —это побуждает данных по­ литиков рассматривать национально-либеральную эру только как переход к большим по своему значению задачам государства...» (30.4.1888).

При первом участии в выборах Вебер отдал свой голос не кан­ дидату национал-либеральной партии, а свободному консерватору. Возможно потому, что он ждал от этой партии большего понима­ ния защиты социальных интересов и одновременно сочувствовал ее отношению к вопросам политической власти. Но он не стано­ вится сторонником какой-либо партии. Впоследствии он часто говорил об этом первом участии в выборах, но не упоминал о сво­ их мотивах.

«Смена поколений» совершилась. Солнце культуры продвину­ лось дальше, перед новым поколением возникли иные проблемы, и это дает им новые импульсы к действию и исследованию. «Но­ вое влечение пробудилось...»

* * *

Эти интересы Вебера имели с самого начала двойное значение: во-первых, национально-политические идеалы, во-вторых - его пробудившееся чувство социальной ответственности и справед­ ливости. Он рассматривает экономику, технику и государствен­ ные институты прежде всего исходя из того, насколько они мо­ гут служить опорой положению Германии как великой державы, и связывает с этим вопросом другой: какой порядок может обес­ печить людям Германии, будь то крестьяне или промышленные рабочие, создающие своими руками основу национального могу­ щества, достойное существование, здоровье и радость.

Страстное стремление к сильному национальному государству проистекает из врожденного, не подверженного рефлексии ин­ стинкта —могущественная нация —это расширенное тело пред-

114

расположенного к могуществу человека: ее утверждение —само­ утверждение. Новый же возникающий социальный интерес полу­ чает свою теплую окраску из-за того, что для близких ему людей — матери, Иды Баумгартен и ее сына Отто —это очень важно. Ве­ бер участвует в новой, основанной Отто Баумгартеном газете, ко­ торая ставит своей задачей социальное обучение пасторов. Их следует поставить в определенные отношения с социальными по­ литиками и чиновниками, чтобы между их различными мирами выросло взаимопонимание. Вебер пытается привлечь к этому и Германа Баумгартена и пишет ему:

«Теологам несомненно полезно и способствует уважению к их сословию, если им приходится, как в данном случае, трезво пользоваться языком других смертных. Напротив, светские кру­ ги, особенно молодые чиновники, в значительной степени при­ выкли —причем именно те, кто проявляет живой интерес к соци­ альной политике, —демонстрировать уважение к церкви внешне и условно, связывая с этим, не говоря уже о полном индифферен­ тизме, большое сомнение в практических способностях духовен­ ства. Мне представляется полезным, принимая во внимание так­ же и суждение многих социальных политиков о социальном ценностном отношении и способности к действиям католической церкви в отличие от евангелической, —если эти круги привыкнут к мысли об объединении в совместной с духовенством деятельно­ сти, сданной ими в архив (ad acta)» (1891).

* * *

Социальные интересы уже давно ощущались в воздухе или, ско­ рее, практическая проблематика современного индустриализма вызывала этот вопрос в совести понимающих людей. Уже в 70-х годах мелким группам граждан стало ясно, что для предотвраще­ ния грозящей беды следует заняться социальным вопросом. По­ вышающая рост процента фаза грюндерства, возникновение но­ вого богатства благодаря развитию крупной промышленности, свободное проявление влечения к предпринимательству, отдели­ ли более заметно, чем раньше, формы жизни имущих классов от жизни трудящихся масс. А гениальные мыслители социализма дали неимущим духовное оружие для борьбы против обществен­ ного устройства, которое приковывает миллионы к машине ради целей меньшинства и предоставляет им за это лишь возможность скудного существования. Социал-демократия в качестве партии тех, которым нечего было продавать, кроме своего труда, и «не­ чего терять, кроме своих цепей», пыталась потрясти систему соб­ ственности и права, освящавшую это состояние, и стремилась так-

115

же посредством новых «таблиц ценностей» освободить массы от власти церкви, предоставляющей имущим спокойную совесть и обещающей неимущим потустороннее блаженство, неся тем са­ мым для государства службу «черной полиции».

Целый ряд выдающихся ученых в области политической эко­ номии, таких, как Адольф Вагнер, Шмоллер, Брентано, Кнапп и другие, к которым присоединились и специалисты по праву, как, например, Гнейст, признали справедливость социалистической критики общественного устройства. Некоторые из них считали ви­ новными за обострение классовых противоречий принцип laisser faire, laisser passer18, учения о свободе торговли и фритредерство с его требованием свободы стремления к наживе, настаивали, что­ бы политическая экономия вновь ориентировалась на этические идеалы и чтобы государство регулировало свободный трудовой договор. Эти люди, насмешливо именуемые их противниками «ка- тедер-социалистами», воздействовали в своих лекциях и работах на академическую молодежь. Чтобы привлечь более широкие кру­ ги и оказать также влияние на государство, они основали (1873) Союз социальной политики, к которому присоединились купцы, предприниматели и чиновники.

На предварительном обсуждении в Эйзенахе, в котором при­ нимали участие люди самых различных политических направле­ ний, в центре стоял интерес к рабочему вопросу. Густав Шмоллер наметил очертания программы, которую союз —с многими расши­ рениями —в целом принял. Шмоллер объявляет себя сторонни­ ком понимания государства, «одинаково далекого как от есте­ ственно-правового прославления индивида с его произволом, так и от абсолютистской теории всепоглощающей государственной власти»; он признает блестящие успехи техники в народном хозяй­ стве, но и глубокие недостатки, возникшие из-за растущего нера­ венства имущества и доходов, и их действия на нравы. Он счита­ ет главной причиной этого зла то, что, при всех успехах, в разделении труда и в законодательстве все внимание направлено на рост производства, а не на его воздействие на человека. Союз не стремится к нивелированию общества, отвергает социалисти­ ческие эксперименты, признает существующие формы производ­ ства и собственности, но борется за улучшение положения трудя­ щихся классов. Эти люди требуют прежде всего, чтобы государство регулировало трудовой договор, издавало фабричные законы, кон­ тролировало банки и торговлю, заботилось о лучшем воспитании, образовании и жилищных условиях рабочих и т. д. Союз объеди­ няет ученых и практических деятелей и ставит научную работу на службу людям. Для этого организуется совместное исследование социальных и хозяйственных «вопросов»; полученный таким об-

116

разом материал должен создать основу для устных переговоров. В первое десятилетие своего существования Союз обращался с предложениями непосредственно к законодателям, и в то время его заседания были оживленно пропагандистскими и направлен­ ными на усвоение широкими кругами социально-политических идей. Но после того как Бисмарк, начиная с 80-х годов, стал за­ ниматься социальной политикой и тем самым непосредственное влияние на государственную машину стало бесперспективным, Союз отказался от воздействия агитации и заменил пропаганди­ стскую форму объяснения академической. Акцент перемещает­ ся на строго научное исследование актуальных вопросов.

На этой стадии Вебер вступил в Союз и оставался долгое вре­ мя его членом. Тогда самым острым был аграрный вопрос, ибо крупные землевладельцы, класс, который всегда притязал на осо­ бый мандат для защиты государства, требовал теперь в свою оче­ редь особой государственной защиты своих хозяйственных инте­ ресов посредством повышения пошлин на зерно, запрещения эмиграции и т. п.

Около 1890/91 г. Вебер занимается по поручению Союза иссле­ дованием положения сельскохозяйственных рабочих. Разрабаты­ вается анкета, для которой он набрасывает вопросы к землевла­ дельцам. Поступающий материал распределяется между рядом молодых социальных политиков. Вебер разрабатывает самую важ­ ную часть: «Положение сельскохозяйственныхрабочих на землях Гер­ мании к востоку от Эльбы». Это, составляющее почти 900 страниц, первое произведение в области народного хозяйства, было напи­ сано в неимоверной спешке за год наряду с первыми юридичес­ кими лекциями. Оно сразу утвердило положение молодого учено­ го в науке, лежащей за пределами его специальности. С тех пор он стал считаться специалистом по аграрным вопросам.

Один из корифеев политической экономии и в частности аг­ рарной истории Г. Ф .Кнапп, выступив на заседании Союза весной 1883 г. с докладом о данных анкеты, сказал: «В конечном итоге о трудовых отношениях к востоку от Эльбы господином доктором Максом Вебером написана монография, поразившая всех читате­ лей богатством мыслей и глубиной понимания. У меня эта работа прежде всего вызвала ощущение, что наши знания уже недоста­ точны и что нам надлежит вновь начинать учиться».

В данном случае Вебер впервые выступил перед большим кру­ гом ученых и социальных политиков. В простой свободной речи он излагает результаты своей работы6*. Положение в исследуемой области было таким: земельной знати стало не хватать рабочей силы, самые трудоспособные и наилучше оплачиваемые слои кре­ стьянского населения, которые с давних пор несли трудовую и гу-

117

жевую повинности за плату натурой, уходили с родных земель, эмигрировали или переполняли большие города, в свою очередь поляки и русские тысячами проходили через восточные границы, которые Бисмарк открыл только для отхожего промысла, не пре­ доставляя допуска на поселение. Его преемник оказался недоста­ точно силен, чтобы противостоять натиску земельной знати. Чу­ жеземцы беспрепятственно проникали в страну, сначала в качестве сезонных рабочих. Но часть осела и заняла таким обра­ зом завоеванную у этих народов столетиями тому назад немецкую Восточную марку. Отчего это произошло? В чем состоит опас­ ность и как можно ей противодействовать? Эти вопросы должны интересовать не только непосредственных участников событий, но и политиков. Прежде всего: отчего это произошло? Расследование выявляет как самую важную причину обезлюдения восточных зе­ мель замену старого общинно-хозяйственного аграрного устрой­ ства крупными сельскохозяйственными предприятиями. Земле­ владельцы захватывают все больше земли, заменяют древние права их держателей и оплату натурой денежной оплатой, ведут хозяй­ ство с расчетом на сбыт товаров, превращаются, следовательно, из класса патриархальных господ в класс деловых предпринимателей и разрывают тем самым прежнюю общность интересов со своими рабочими. Мелкий держатель, не имеющий больше доли в доходе с земли и перспективы на самостоятельность вследствие наличия земли, бросает службу господину —не из материальных соображе­ ний, так как уходят именно наиболее высокооплачиваемые работ­ ники, а из идеальных: чтобы стать свободным. «Их иллюзии слу­ жат примером того, что в хозяйственной жизни также существуют идеалы, власть которых сильнее власти заработка на пропитание». Сохранить личное подчинение господину невозможно, если уст­ раняется его личная ответственность за отдельного работника. Следствием становится заинтересованность земельной знати в дешевой и покорной рабочей силе. Поляки и русские тысячами призываются в страну; а это может именно на востоке составить большую опасность для нации; приток чуждых иммигрантов уси­ ливает стремление к эмиграции; и сверх того пропитание и куль­ тура немецкого сельского населения снижается до более низкого уровня восточной культуры. Весь этот показанный им процесс Вебер рассматривает со строгих государственных позиций: «Я оце­ ниваю вопрос о сельскохозяйственных рабочих исключительно с точки зрения государственных интересов, следовательно, не как вопрос, хорошо или плохо приходится сельскохозяйственным ра­ бочим, или как предоставить землевладельцам дешевую рабочую силу». Его мнение таково: Не интерес производства должен оп­ ределять аграрную политику, а интерес государства, интерес со-

118

хранения плотного, сильного, верноподданного сельского насе­ ления в качестве резерва национального вермахта и для мирной защиты Восточной марки. Поэтому необходимо вновь закрыть границы, препятствовать захвату крестьянских земель крупными землевладельцами, проводить систематическую колонизацию. «Мы хотим прикрепить мелких крестьян к земле родины не пра­ вовыми, а психологическими цепями, мы хотим —говорю это от­ крыто —использовать их жажду земли, чтобы приковать их к ро­ дине, и если для этого нужно было бы принести в жертву одно поколение, чтобы сохранить будущее страны, мы взяли бы на себя эту ответственность».

Своеобразно смиренна настроенность, с которой этот молодой политик видит задачи настоящего: «Не знаю, воспринимают ли мои сверстники это в такой же степени, как я в данный момент: на нации лежит тяжкое проклятье эпигонства, от ее широких слоев до ее высочайших вершин: мы не можем возродить наивную, пре­ исполненную энтузиазма активность, воодушевлявшую предше­ ствующее поколение, так как перед нами стоят иные задачи, чем те, которые стояли перед нашими отцами ... мы не можем апел­ лировать к великим, общим для всей нации чувствам, как это про­ исходило, когда речь шла о создании единства нации и свободной конституции». И все-таки перед его взором возникает будущее на­ ции, ради которого стоит служить всем по сравнению с делами отцов представляющимся незначительными внутриполитическим задачам: «Мы надеемся, что обращаясь к прошлому, сможем ког­ да-нибудь сказать: в этом пункте прусское государство своевре­ менно познало свое социальное призвание. Но мы, правда, предъявляем более высокие требования к будущему, мы верим, что наш вексель будет оплачен, мы надеемся, что некогда на закате на­ ших дней нам будет дано то, в чем нам отказала молодость: что мы сумеем, уверенно взирая на будущее нации, основанное на проч­ ной социальной организации государства и народа, обратиться к решению тех задач культуры, которые там тогда будут постав­ лены. «К вечеру прояснится» —такова была надежда этого ода­ ренного политическим инстинктом и способностью проница­ тельного суждения молодого человека, у которого политика ответственного правителя нации уже тогда вызывала серьезные опасения. Но когда его день стал клониться к вечеру, наступила глубокая тьма.

** *

Вто время, когда деятельность Союза социальной политики по­ служила для Вебера импульсом направить свои научные исследо-

119

вания в область политической экономии, его социально-полити­ ческие интересы возникли и в другой —близкой сфере. Агитаци­ онный оттенок социальной деятельности, от которого Союз от­ казался, под влиянием работы катедер-социалистов и в связи с ними использовала группа протестантских теологов. Протестан­ тская церковь —как и католическая —пришла к убеждению, что одной деятельности, основанной на любви, недостаточно для уст­ ранения тяжелого положения пролетариата. В этой ситуации она видела и опасность для своего существования. Устрашающий рост социал-демократии грозно приближал духовный «обвал», от­ падение масс от христианства и их освобождение от унаследован­ ных авторитетов. Эта опасность открыла церкви глаза. Она по­ няла значение эпохи машин и была потрясена явлениями, которые до сих пор не могла или не хотела замечать. Библию ста­ ли изучать по-новому и ряд социалистических требований оказал­ ся легитимированным Евангелием.

Несколько духовных лиц основали вместе с катедер-социали- стами союз, который потребовал от церкви «решительной защи­ ты справедливых требований четвертого сословия», а от прави­ тельства «инициативы, поддерживающей рабочих, в проведении радикальных социальных реформ». Штёккер призывал пасторов изучать социальный вопрос и объединиться в христианско-соци­ альную партию. Государственный социализм представляется это­ му кругу лиц соответствующей христианству формой экономики. Придворный проповедник, блестяще одаренный агитатор, напо­ минает государству о его обязанностях, внушает имущим идти навстречу справедливым требованиям неимущих и основывает рабочую партию на монархически-христианской основе, посред­ ством которой он надеется отвлечь массы от марксистски ориен­ тированной социал-демократии. Но тщетно. Его партия не при­ влекла рабочих и стала партией «мелкого люда», ориентированной на аграрные интересы и интересы среднего сословия с ярко кон­ сервативной направленностью. Она резко выступает против евреев и чуждых церкви либералов, поэтому уменьшается и ее воздей­ ствие на бюргерство. Извне ей противостоит карательная полити­ ка Бисмарка. Церковь предостерегала от смешения религии и по­ литики. Однако попытка приблизить церковь к народной жизни, внушить консервативным кругам идею государственного социа­ лизма сохраняла значение. Штёккер стал искать внеполитичес­ кую сферу влияния. В 1890 г. он созвал первый евангелическо-со­ циальный конгресс. Этот конгресс должен был служить вне партии местом встреч и обсуждений интересующихся социальными воп­ росами теологов различных направлений с чиновниками, полити­ ками, специалистами в области политической экономии для об-

120

щего рассмотрения важных социальных и нравственных проблем. Первое заседание происходило на Троицыной неделе в 1890 г.; приглашены были представители всех политических и религиоз­ ных направлений, «ратующих за сохранение государства и друже­ ственную настроенность к церкви». На съезд явились известные личности различного толка, прежде всего теологи, среди них мно­ го носителей высокого духовного сана. Императорское послание от 4.2.90, требовавшее разработки законов о защите рабочих, слу­ жило сторонникам правых убеждений гарантией, что их участие в конгрессе не является предосудительным. Сверх того предстоя­ ла отмена исключительного закона против социалистов и необхо­ димо было принять меры, чтобы предотвратить опасность пере­ ворота. Так с высокими церковными авторитетами, такими как Штёккер, Натузиус, Кремер, Дриандер, объединились теологи свободного, научно-исследовательского направления: Хафтан, Зоден, Гарнак, затем более молодые —Раде, Баумгартен, Гёре, Бонус. Присутствовали также несколько известных чиновников и политиков. Среди правых большое впечатление производил свет­ лый образ престарелого пастора Ф.Боделыпвинга. Его смиренная набожность и братская любовь воспроизводили дух подлинных учеников Христа. Теологические вопросы и вопросы церковной политики были предметом долгих дискуссий между ортодоксаль­ ными и либеральными корифеями, говорили преимущественно «языком ханаанским», избегали радикальных замечаний и сурово порицали социал-демократов, которые увели у пастырей их паству

впустыню неверия и враждебности авторитетам. Однако эти люди были искренне готовы помочь и проникнуть глубже, чем раньше,

всудьбоносные причины усиления власти социал-демократов. Конгресс определил религиозный и экономический кризис как

общую вину и решил добиваться, «чтобы сословия сознавали свои взаимные обязательства и удовлетворяли их, чтобы прежде всего работодатели признали нравственную равноценность труда». Же­ лая познакомиться на практике с внутренней и внешней средой промышленного пролетариата, П.Гёре работал несколько месяцев на фабрике и опубликовал свои впечатления в книге, которая при­ влекла большое внимание. На втором конгрессе был поставлен вопрос о новой «религии» рабочих: о материалистическом пони­ мании истории. Ее преодоление было объявлено важнейшей со­ циальной задачей церкви, одновременно было признано, что нельзя и не следует выступать от имени церкви против целей, к которым рабочие стремятся под руководством социал-демократов.

Среди слушателей были Елена Вебер и ее старший сын Макс. Он рассказывает: «Моей матери всегда доставляет большое удо­ вольствие слушать, как спорят подчас несколько наивные, но

121

обычно оригинальные пасторы. И освежающе действует завидная легкость, с которой они решают, в надежде на понимание Гос­ пода Бога, хозяйственные проблемы, заставляющие нас ломать себе головы, причем их даже нельзя, собственно говоря, обвинить в поверхностности».

Когда около этого времени один ортодоксальный советник консистории выступил против Гёре и его книги, Вебер защитил его в журнале «Christliche Welt» («Христианский мир»): «Книга Гёре —это я могу засвидетельствовать по собственному опыту, и не только я, —возвела мост для взаимопонимания между молоды­ ми теологами и социальными политиками, будущими чиновника­ ми...» Одновременно Вебер указывает на то, что у старых теоло­ гов еще сохранилась авторитарная оценка интеллектуального стремления рабочих к эмансипации от господства церковной веры. «Современные рабочие требуют не снисхождения, состра­ дания и благотворительности; они требуют признания их права мыслить о том и так, о чем и как мыслят так называемые образо­ ванные люди...» «Не только понимать и снисходительно оценивать должны мы то, что их интеллект освободился от связи с традици­ ей, но принимать во внимание и признавать оправданность этого».

На третьем заседании конгресса присутствовал и Фридрих Науман, который был тогда священником внутренней миссии Союза во Франкфурте-на-Майне, известный уже как «пастор бедных людей» и глава христианско-социального направления. В этой сфере он был пламенным борцом, чье социальное возбуждение за­ ставляло теологическую казуистику осмотрительных и более хо­ лодных ученых умов безоговорочно признавать социальную нуж­ ду рабочих и обязательства христианских кругов.

Науман ощущает себя прежде всего и исключительно защитни­ ком пролетариев. Он всем сердцем демократ, подлинно религио­ зен, но догмат не связывает его, политика церкви ему безразлич­ на, он не преследует никаких личных или партийных целей; он хочет только помочь неимущим получить их посюсторонние пра­ ва и одновременно даровать им новую надежду и веру. От вступ­ ления в ряды социал-демократов его удерживает только религи­ озность. Он надеется на внутреннее преодоление марксизма посредством живого развивающегося христианства и на христи­ анско-социальный век, который сменит социал-демократию. «Христианско-социальное движение есть для нас нечто становя­ щееся, бурная весенняя песнь, наполняющая нашу душу». В кон­ кретном понимании он, как и Штёккер, исходит из надежды на возможность создать наряду с социал-демократическим рабочим движением развитое христианское движение, не связанное марк­ сизмом и интернациональными отношениями. Иисус должен

122

воскреснуть как человек из народа, христианское убеждение дол­ жно действовать преобразующе.

Науман определяет социализм как внутримирской хилиазм, осуществлению которого, правда, препятствует грех, —но «хрис­ тиане должны верить в прогресс своего труда, направленного на создание земного блаженства, в противном случае в их труде нет ничего нравственного и ничего достойного энтузиазма». Он не на­ ходит, правда, в Евангелии указаний для создания идеального эко­ номического устройства, но видит направляющие линии к этому: «Преодоление бедности есть непосредственная задача христиан­ ства по Новому Завету». Этим толкованиям и тезисам теологичес­ кие авторитеты противоречат, в сомнении покачивая головами, но его убежденность увлекает прежде всего молодых; они вместе с ним отвергают назидательность, с помощью которой старые теологи пытаются скрыть бездну между классами: «Мы хотим направить резкий и ясный свет Евангелия на наше экономичес­ кое состояние и в этом свете искать путь к его улучшению и к излечению наших нравственных бед». На сторону Наумана пере­ ходят некоторые теологи —Отто Баумгартен, издающий журнал «Евангельско-социальные вопросы времени» («Die evangelisch­ sozialen Zeitfragen»), Мартин Раде, еженедельник которого «Хри­ стианский мир» («Die christliche Welt») выражает свободную от догматов религиозность, Пауль Гёре, первым познавший на соб­ ственном опыте внешнюю и внутреннюю судьбу пролетария, и ряд других —круг полных энтузиазма, чистых людей, объединен­ ных высоким волением.

Питаемая Науманом и Гёре надежда на объединение рабочих в партию, параллельную социал-демократической, оказалась для них, как и для Штёккера, невыполнимой. Однако влияние Наума­ на и его друзей на формирование социальных убеждений бюргер­ ства оказалось более длительным, чем влияние старого направле­ ния, ибо Науман действует не полемически, а только позитивно; он не только вдохновенный пророк, но обладает и той «веселой трезвостью», которая пытается понять и формировать конкрет­ ность по ее собственным возможностям: он —мыслитель, преис­ полненный неустанным стремлением к непредвзятому познанию действительности, всегда готовый переучиваться, всегда ищущий совета и поучения у научно образованных людей.

Науман и Вебер познакомились на одном из первых заседаний евангелическо-социального Конгресса. Их знакомство скоро перешло в дружбу и обрело большое значение прежде всего для Наумана. Он почувствовал в Вебере врожденный политический инстинкт, которого сам был лишен, и стал вскоре видеть в мо­ лодом специалисте живой источник знания и руководителя в воп-

123