§ 31. Творческий дух

Творческий дух есть сама сущностная воля. Она сама себя формирует, наполняясь новым содержани­ем, и отливает последнее в новые формы. Она обра­зует также комплексы представлений и мыслей, слова и предл°^{жения ка}к суждения, наития, решения; про-

¹ Разумное животное (лат.).

214

215

исходя из фантазии, все это берет свое начало в цело-купности ощущения. Но где эта производительная дея­тельность словно замирает, превращаясь в чисто ло­гическое мышление, там абстрактный, всеобщий и равный умственный труд приходит на смену всякому особенному, конкретному, квалифицированному, т.е. относится к такому виду уже по самой своей природе, даже не будучи облегчен и редуцирован благодаря применению орудий. Тем более что последние сами целиком и полностью ориентированы на свою цель, свою пользу, свое предназначение и потому изготав­ливаются с участием избирательной воли и из нее, становясь уже не конкретно-человеческими, а абст­рактно-человеческими продуктами. Таким образом и возникает свободная система избирательной воли, или ее новая форма, более высокая по сравнению с низшими, которые теперь выступают как ею опреде­ленные и от нее зависящие. И потому, в частности, понятия производятся подобно приборам и орудиям и переходят из рук в руки подобно вещам внешнего мира. В приобретении и применении таких понятий все люди равны друг другу. Ибо понять, а затем и за­помнить то как следует что-либо делать сможет каж­дый, кому будет доказано правильное; доказательство апеллирует ко всеобщей разумной способности чело­века (т.е. к способности логически мыслить), которая должна «схватить» доказанное положение, суждение как правильное, а утверждаемое в нем соотношение понятий — как действительное. «Истина» становится столь же объективной для разума, как предмет — для чувства. Не иначе дело обстоит и тогда, когда указы­вается средство для поставленной цели и когда такой «совет» принимается. Но никакое заключение не может быть обосновано лучше, чем следующее: тот, кто увидел цель со всей определенностью и отчетливо познал средства к ее достижению, будет также ис-

216

пользовать и применять эти средства, если они в его власти, или же стараться заполучить их, если их у него нет. Тем самым наставник или учитель может здесь достичь всего извне, хотя он и не делает ничего кроме того, что, словно какую-нибудь действитель­ную вещь, передает или показывает правильный метод или средства и пути к цели; воспринять, пос­тичь их и воспользоваться ими — собственное дело адепта; предполагается, что у него есть к этому всеоб­щая способность, ибо помогать ее развитию не вхо­дит в намерения демонстратора как такового. Как учитель или советчик он занят здесь ограниченной за­дачей, сделкой; он может от нее отказаться и перело­жить свою функцию на другого, чтобы тот пользовал­ся ее содержанием как своим. Для действия, оказывае­мого познанием и познанным, понятым методом, принятым советом (действия, которое представляет собой некое решение и потому — некий поступок), остается безразличным, было ли оно задумано и раз­работано самостоятельно или же получено и приня­то в готовом виде. Но только благодаря тому что ориентированный по нему, пользующийся им пос­тупок действительно возымел желанный и предпо­лагаемый успех, получает подтверждение его истин­ность и правильность, ибо оно истинно и правильно ровно настолько, насколько оно для чего-либо пригод­но, целесообразно и полезно. — Но как позна­ние здесь соотносится с тем целевым действием, каковым является принятие решения, так оно ведет себя всюду, где оно связано с наиболее целесо­образным или правильным изготовлением волевых орудий как таковых. — Учитель и советчик ве­дет себя иначе, когда речь идет не столько о сооб­щении неких истин, сколько о порождении и форми­ровании способности к определенным действиям, именно в той мере, в какой последняя оказывается

217

ментальной силой. Тогда он должен сам быть масте­ром или хотя бы человеком опытным и поднаторев­шим в этом искусстве; или же, когда форма сообще­ния некоего учения и мудрости все же необходи­ма, — должен найти или снискать себе доверие, обращаться к доброй воле, а не к разуму и требовать, скорее, упорства и усердия, а не понимания и сообра­зительности.