1 См. Madox'a.

2 См. Пфеффеля.

В таких странах, как Франция или Англия, где королевская власть хотя часто и очень ослабевала, но все же никогда не была полиостью уни­чтожена, города не имели возможности сделаться совершенно независи­мыми. Тем не менее они приобрели такую силу и значение, что государь

не мог без их согласия взимать с них никаких налогов, за исключением установленной откупной пошлины с города. Поэтому они приглашались посылать своих депутатов на общее собрание сословий королевства, где могли вместе с духовенством и баронами давать свое согласие на предо­ставление в случаях настоятельной необходимости чрезвычайной субси­дии королю. При этом, поскольку города по большей части были на­строены в пользу его власти, он нередко опирался на их депутатов в своей борьбе на этих собраниях с крупными феодалами. Таково происхо­ждение представительства городов в сословных собраниях всех больших монархий Европы.

Таким образом, порядок и нормальное управление, а вместе с ними свобода и безопасность отдельных лиц установились в городах в то время, когда жители деревень подвергались еще всякого рода насилиям. Но, бу­дучи в таком беззащитном состоянии, люди, естественно, довольствуются самым необходимым для жизни: приобретая больше того, что необходимо для существования, они лишь могли бы искушать своих угнетателей. В стране, где жителям обеспечено пользование плодами их труда, они, естественно, затрачивают его для улучшения своего положения и для приобретения не только необходимых средств существования, но и раз­личных удобств и предметов роскоши. Поэтому промышленность, имеющая целью вырабатывать нечто большее, чем одни только средства к существо­ванию, возникла в городах задолго до того, как получила распространение среди сельского населения. Если бедному земледельцу, придавленному крепостным правом, удастся скопить небольшой капитал, он, естественно, с величайшей старательностью будет скрывать его от своего господина, который иначе завладеет им, и при первом удобном случае постарается убежать в город. Закон в то время был так снисходителен к городским жителям и так стремился ослабить власть феодалов над крестьянами, что если такой беглец мог укрыться от поисков своего господина в течение одного года, он становился навсегда свободным. Поэтому капиталы, на­коплявшиеся в руках трудолюбивой части сельского населения, есте­ственно, искали прибежища в городе, как в единственном надежном месте, где люди, приобретшие их, могли безопасно располагать ими.

Городские жители, правда, должны всегда в конечном счете получать свои средства существования, а также все сырые материалы и средства для их промышленной деятельности из деревни. Но жители города, рас­положенного на морском побережье или на берегах судоходной реки, необязательно вынуждены получать их от окрестной сельской местности. В их распоряжении гораздо более обширный рынок, и они могут приобре­тать все необходимое в самых отдаленных концах мира или в обмен на готовые изделия своей собственной промышленности, или выполняя функцию посредника, доставляющего товары из одной отдаленной страны в другую и обменивающего продукты одной из них на продукты другой. Таким путем город мог становиться богатым и могущественным, в то время как не только окружающая его местность, но и страны, с которыми он вел торговлю, оставались бедными и разоренными. Каждая из этих стран, взятая в отдельности, могла, возможно, доставить только ничтож­ную долю нужных для города средств существования и предъявить спрос только на небольшую долю его труда, но все они вместе могли обеспе­чить то и другое в полной мере. В узком кругу торговли древней эпохи существовали все же страны, отличавшиеся своим богатством и промыш­ленностью. Такова была Греция, пока существовало греческое государство, а также Сарацинское государство при династии Аббассидов. Таковы же были Египет вплоть до завоевания его турками, часть берега Берберии и все те провинции Испании, которые находились под властью мавров.

По-видимому, города Италии первые из городов Европы достигли благодаря торговле сколько-нибудь значительной степени богатства. Ита­лия расположена в центре той области, которая в то время представляла собою единственную развитую и культурную часть мира. Притом, хотя крестовые походы вследствие значительной затраты капитала и истребле­ния населения, вызванных ими, должны были задержать развитие боль­шей части Европы, они все же оказали чрезвычайно благотворное влия­ние на развитие некоторых городов Италии. Большие армии, двигавшиеся со всех сторон на завоевание Святой земли, дали сильнейший толчок раз­витию судоходства Венеции, Генуи и Пизы, поскольку из них соверша­лась перевозка войск на восток и снабжение их потом продовольствием. Города эти явились, так сказать, интендантами этих армий, и одно из самых разрушительных безумий, когда-либо охвативших народы Европы, явилось источником богатства этих республик.

Жители торговых городов, ввозя изделия и предметы роскоши более богатых стран, питали тщеславие крупных землевладельцев, которые охотно покупали их в обмен на большие количества сырых продуктов своих земель. В соответствии с этим торговля значительной части Европы в ту пору состояла главным образом в обмене ее сырья на готовые из­делия более культурных наций. Так, английская шерсть выменивалась на вина Франции и тонкое сукно Фландрии, точно так же как в наши дни хлеб из Польши обменивается на вина и ликеры Франции и на шелка и бархат Франции и Италии.

Таким образом, вкус к более тонким и улучшенным изделиям был привит заморской торговлей в тех странах, где не существовало этих производств. Когда же употребление этих изделий стало настолько обще­распространенным, что вызвало значительный спрос на них, купцы в целях сбережения издержек на перевозку, естественно, пытались поста­вить производство некоторых из этих изделий у себя на родине. Таково происхождение первых мануфактур для продажи на отдаленный рынок, которые, по-видимому, возникли в западных областях Европы после па­дения Римской империи.

Следует заметить, что ни одна обширная страна никогда не суще­ствовала и не могла существовать без каких-либо промышленных произ­водств, ведущихся в ней; и когда говорят, что она не имеет промышлен­ности, под этим надо понимать, что она не имеет промышленности, производящей более тонкие и дорогие изделия или работающей на отда­ленный рынок. В любой обширной стране одежда, домашняя обстановка и утварь подавляющего большинства населения представляют собою про­дукт его собственного труда. Это еще в большей степени относится к тем бедным странам, которые, как обычно говорят, совсем не имеют промыш­ленности, чем к странам богатым, которые обладают ею в избытке. В по­следних вы по общему правилу найдете, что гораздо большая часть одежды и домашней обстановки низших классов состоит из предметов заграничного производства, чем в странах бедных.

Те производства, которые приспособлены для сбыта на отдаленный рынок, в различных странах возникли, по-видимому, двумя различными путями.

В одних случаях они вводились упомянутым выше путем, насиль­ственным, если можно так выразиться, действием капитала отдельных купцов и предпринимателей, которые заводили их в подражание иност­ранным мануфактурам подобного рода. Эти мануфактуры являются, та­ким образом, отпрысками иностранной торговли, и таково было, как ка­жется, происхождение старинных мануфактур шелка, бархата и парчи, которые процветали в Лукке в XIII веке. Они были изгнаны оттуда тира­иией одного из героев Маккиавелли, Каструччио Кастракани. В 1310 г. девятьсот семейств были изгнаны из Лукки, причем 31 из них удалилось в Венецию и предложило ввести там шелковое производство Их пред­ложение было принято, им было предоставлено много привилегий, и они начали производство с 300 рабочих. Таковы же, как кажется, были мануфактуры тонкого сукна, в прежнее время процветавшие во Фландрии и введенные в Англии в начале правления Елизаветы; таковы же совре­менные шелковые мануфактуры в Лионе и Спнтальфильде. Мануфактуры, заведенные таким путем, работали обыкновенно на иностранном сырье, будучи подражанием заграничным мануфактурам. Когда впервые была устроена венецианская мануфактура, все необходимые материалы приво­зились из Сицилии и Леванта. Ранее возникшие мануфактуры Лукки тоже работали на заграничном сырье. Разведение тутовых деревьев и шелковичных червей не было, по-видимому, распространено в Северной Италии до XVI века. Во Франции этим стали заниматься только в цар­ствование Карла IX. Фландрские мануфактуры работали главным обра­зом с испанской и английской шерстью. Испанская шерсть служила сырьем, если не для первой шерстяной мануфактуры Англии, то для пер­вой приспособленной для продажи на отдаленных рынках. Больше поло­вины шелка-сырца, употребляемого в настоящее время лионской промыш­ленностью, иностранного происхождения: при ее возникновении все или почти все сырье получалось из-за границы. Ни малейшая доля сырья, употребляемого промышленностью Спитальфильда, не произведена в са­мой Англии. Местонахождением таких предприятий, поскольку они устраиваются обычно по замыслу отдельных лиц, служит в одних слу­чаях приморский город, в других — город внутри страны в зависимости от интересов этих лиц, их соображений или прихоти.