1 См. Примечание о Джоне Лоу па стр. 234.

" Charlevoix, Histoire et description de la Nouvelle France, avec le journal histo-rique d'un voyage dans 1'Amerique septentrionale. Paris, 1744.

Французская колония Сан-Доминго была основана пиратами и раз­бойниками, которые в течение продолжительного времени не домогались защиты Франции и не признавали ее власти; а когда это племя бандитов настолько превратилось в граждан, что стало признавать власть Франции, то еще долго ее приходилось осуществлять с очень большой мягкостью.

В течение этого периода население и благосостояние этой колонии воз­растали очень быстро. Даже гнет монопольной компании, которой она вместе со всеми другими французскими колониями была на некоторое время подчинена, хотя, без сомнения, замедлил, но не смог совсем оста­новить ее развитие. Быстрый темп развития ее благосостояния возобно­вился сейчас же после того, как она была избавлена от этого гнета. В настоящее время она является важнейшей из сахарных колоний Вест-Индии, и ее продукт, как утверждают, размерами своими превышает про­дукт всех английских сахарных колоний, взятых вместе. Остальные сахарные колонии Франции в общем все очень незначительны.

Но не существует колоний, развитие которых совершалось быстрее, чем развитие английских колоний в Северной Америке.

Обилие хороших земель и свобода по собственному усмотрению вести свои дела являются, по-видимому, двумя основными причинами процве­тания всех новых колоний.

В отношении обилия хорошей земли английские колонии Северной Америки, хотя, без сомнения, снабжены землею в большом изобилии, уступают колониям испанцев и португальцев и не превосходят некото­рых из тех колоний, которыми обладали французы до последней войны. Но политические учреждения английских колоний были более благопри­ятны для их развития и возделывания земли, чем учреждения колоний любой из других трех наций.

1. Сосредоточение в одних руках больших пространств невозделан­ной земли хотя и не запрещалось совсем, но было в большей степени ограничено в английских колониях, чем в других. Колониальный закон, обязывающий каждого земельного собственника в течение определенного срока улучшить и обработать известную часть его земель, а в случае не­исполнения этого объявляющий эти заброшенные земли подлежащими отводу всякому желающему, оказал определенное действие, хотя, воз­можно, и не очень строго применялся на практике.

2. В Пенсильвании не существует права первородства и земля, как и движимое имущество, делится поровну между всеми детьми. В трех провинциях Новой Англии старший сын получает лишь двойную долю, как это установлено моисеевым законом. Поэтому, хотя в этих провин­циях иногда слишком большое количество земли может оказаться сосре­доточенным в руках одного лица, оно в течение одного или двух поколе­ний должно снова быть поделенным на части. В других английских коло­ниях, правда, право первородства существует, как и в английском законе. Но во всех английских колониях порядок владения землями, сдаваемыми в наследственную аренду, облегчает их отчуждение, и тот, кто получает большой участок земли, обычно заинтересован в том, чтобы сдать от себя другим лицам большую его часть, сохраняя за собой лишь право на не­большую ренту. В испанских и португальских колониях при наследова­нии всех крупных поместий, с которыми связаны какие-либо почетные титулы, соблюдается так называемое майоратное право. Такие поместья целиком переходят к одному лицу и являются фактически неделимыми и неотчуждаемыми. Во французских колониях применяется парижское обычное право, которое в отношении наследования земли гораздо больше покровительствует младшим детям, чем английский закон. Но во фран­цузских колониях существует правил^, что при отчуждении какой-либо части имения, дворянского или пожалованного *за заслуги, по отношению к нему на определенный срок сохраняется право выкупа его наследником старшего сына или наследником семейства; а так как все крупнейшие поместья здесь находятся в руках дворян, то это неизбежно затрудняет их отчуждение. Между тем во всякой новой колонии большое невозде­лываемое поместье гораздо скорее может быть разделено иа небольшие владения путем отчуждения, а не в порядке наследования. Обилие и де­шевизна хорошей земли, как уже замечено, являются главными причи­нами быстрого процветания новых колоний. Но сосредоточение в одних руках большого количества земли уничтожает это обилие и дешевизну. Такое сосредоточение невозделанных земель, кроме того, составляет ве­личайшее препятствие для их обработки и улучшения. Но труд, затра­чиваемый па возделывание и улучшение земли, дает обществу наиболь­ший и наиболее ценный продукт. Продукт труда в этом случае оплачи­вает не только затраченную иа него заработную плату и прибыль на капитал, занимающий этот труд, но также и ренту за землю, па которой он прилагается. Ввиду этого поскольку труд апглийских колонистов в большей степени затрачивается на улучшение и обработку земли, по­стольку он должен приносить больший и более ценный продукт, чем труд колонистов трех других наций, который из-за сосредоточения земель в одних руках в большей или меньшей мере отвлекается к другим заня­тиям.

3) Труд апглийских колонистов не только дает больший и более ценный продукт; вследствие умеренности уплачиваемых ими налогов им достается более значительная часть этого продукта, который они могут накоплять и употреблять в целях приложения еще большего количества труда. Английским колонистам еще ни разу не приходилось вносить что-нибудь для обороны своей метрополии или на содержание ее граждан­ского управления. Напротив, они сами до сих пор защищались почти целиком за счет метрополии. Но расходы на флот и армию несоизмеримо превышают необходимые расходы на содержание гражданского управле­ния. Расходы на гражданское управление самих колоний всегда были очень невелики: они обычно ограничивались суммами, необходимыми для уплаты достаточного вознаграждения губернатору, судьям и некоторым другим полицейским чиновникам и для выполнения немиошх наиболее полезных общественных сооружений. Расходы гражданского управления Массачусетса до возникновения нынешних смут не превышали обычно 18 тыс. ф. в год. В Нью-Гэмпшайре и Род-Айленде эти расходы выража­лись в 3500 ф. в каждом, Коннектикуте — в 4 тыс. ф., в Нью-Йорке и Пен­сильвании — по 4500 ф., в Нью-Джерси — 1200 ф., в Виргинии и Южной Каролине — по 8 тыс. ф. Гражданское управление Новой Шотландии и Георгии содержится отчасти за счет ежегодной субсидии парламента. Но Новая Шотландия в добавление к ней уплачивает около 7 тыс. ф. в год па общественные расходы колонии, а Георгия вносит около 2500 ф. в год. Одним словом, все гражданское управление Северной Америки, если не считать Мэриленда и Северной Каролины, относительно которых не уда­лось получить точных данных, стоило жителям до возникновения нынеш­них смут не больше 64 700 ф. в год; это — вечно памятный пример того, с какими ничтожными издержками можно не только управлять, но и хо­рошо управлять трехмиллионным населением. Правда, наиболее важная часть расходов по управлению, а именно расходы на оборону и защиту, постоянно падали на метрополию. Притом церемониал гражданского уп­равления в колониях при встрече нового губернатора, при открытии по­вой сессии колониального собрания и пр., хотя и достаточно торжествен­ный, но не сопровождается чрезм^зной пышностью. Управление церков­ными делами колоний ведется столь же экономно. Десятины у них неиз­вестны, и их духовенство, отнюдь не многочисленное, содержится на умеренное жалованье или на добровольные взносы населения. Испанское, и португальское правительства, напротив, извлекают некоторую, выгоду из налогов, взимаемых ими с колоний. Что касается Франции, то она никогда

не извлекала сколько-нибудь значительного дохода со своих колоний, по­скольку налоги, взимаемые ею с них, обычно там же и расходуются. Но колониальное управление этих трех наций ведется с гораздо большими расходами и сопровождается гораздо более дорогим церемониалом. Суммы, затрачивавшиеся на прием нового вице-короля Перу, например, часто бы­вали громадны. Такие церемонии не только представляют собою тяжелый палог, уплачиваемый богатыми колонистами в этих особых случаях, но и приучают их к пышности и расточительности во всех других случаях. Они являются не только очень вредным единовременпым налогом, но и содействуют установлению постоянного налога такого же рода, еще более вредного, — разорительного налога роскоши и расточительности частных лиц. В колониях этих трех наций равным образом чрезвычайно обреме­нительно и церковное управление. Десятина существует у них всех, а в колониях Испании и Португалии взимается с чрезвычайной строгостью. Помимо этого, их обременяет многочисленный класс нищенствующих мо­нахов, попрошайничество которых, не только допускаемое, но и освящае­мое религией, является в высшей степени обременительным налогом, па­дающим на бедное население, которому усиленно внушают, что его долг подавать монахам и что очень грешно отказывать им в милостыни. По­мимо этого, духовенство во всех этих колониях больше всего занимается скупкой и сосредоточением в своих руках земли.

4) В отношении реализации своего избыточного продукта, или того, что превышает их собственное потребление, английские колонии были в более благоприятном положении и имели в своем распоряжении более обширный рынок, чем колонии какой-либо иной европейской нации. Все европейские нации старались в большей или меньшей степени монополи­зировать в свою пользу торговлю своих колоний и с этой целью воспре­щали судам других наций торговать с ними, а также запрещали своим колониям ввозить европейские товары какой-либо другой нации. Впро­чем, способы осуществления этой монополии различными нациями были очень различны.

Некоторые нации передавали всю торговлю своих колоний монополь­ной компании, у которой колонисты обязаны были покупать все нужные им европейские товары и которой они должны были продавать весь свой избыточный продукт. Ввиду этого компания была заинтересована не только в том, чтобы продавать первые так дорого и покупать последние так дешево, как только возможно, но и в том, чтобы покупать продукты колоний даже но этой низкой цене не в большем количестве, чем она могла продавать их по очень высокой цене в Европе. Поэтому в ее инте­ресах было не только понижать во всех случаях стоимость избыточного продукта колонии, но затруднять, а часто и задерживать естественное возрастание его количества. Из всех средств, которые могут быть при­думаны для воспрепятствования естественному росту новой колонии, метод установления монопольной компании является, без сомнения, наиболее действительным. Однако такова была политика Голландии, хотя голландская компания в настоящем столетии отказалась во многих отношениях от пользования своей исключительной привилегией. Такова же была политика Дании до царствования последнего короля. В отдель­ных случаях такой же политики держалась Франция; а в самое послед­нее время, с 1755 г., после того как от этой политики отказались все дру­гие нации ввиду ее нелепости, она воспринята Португалией, по крайней мере по отношению к двум главным провинциям Бразилии — Фернам-буко и Мараньян.

Другие нации, не учреждая мопополии одной какой-нибудь компа­нии, сосредоточивали торговлю со своими колониями в определенном порту метрополии, откуда ни одному судну не разрешалось отплывать иначе, как в составе целого флота, или в установленное время года, или со специального разрешения, которое в большинстве случаев очень хорошо оплачивалось. Такая политика оставляла торговлю с колониями открытой для всех уроженцев метрополии при том условии, что они вы­возили товары из назначенного порта в установленное время года и на соответствующих судах. Но так как различные купцы, соединявшие свои капиталы для снаряжения этих судов, получивших разрешительные сви­детельства, были заинтересованы в согласовании своих действий, то и торговля, ведущаяся при таких условиях, необходимо должна была ве­стись почти на таких же основаниях, как и торговля монопольной ком­пании. Прибыли этих купцов должны были быть столь же чрезмерными и обременительными. Колонии плохо снабжались и должны были поку­пать по очень дорогим ценам и продавать по очень дешевым. Такова, од­нако, до самого последнего времени была всегда политика Испании, и в соответствии с этим цена всех европейских товаров, как сообщают, была невероятно высока в испанской Вест-Индии. В Квито, как рассказывает нам Уллоафунт железа продавался за 4 шилл. 6 п., а фунт стали — за 6 шилл. 9 п. Но колойии продают часть своего собственного продукта главным образом для того, чтобы покупать европейские товары. Поэтому чем больше они платят за последние, тем меньше получают фактически за первые, и дороговизна одних равносильна дешевизне других. Коло­ниальная политика Португалии в этом отношении не отличается от преж­ней политики Испании, исключая Фернамбуко и Мараньян, по отноше­нию к которым недавно усвоена еще худшая политика

Другие нации предоставляют полную свободу торговли с колониями всем своим подданным, которые могут вести ее из всех портов метропо­лии без особых разрешительных свидетельств, кроме обычных таможен­ных формальностей. В этом случае многочисленность и разбросанность купцов делает для них невозможным заключение каких-либо общих со­глашений, и конкуренция между ними является достаточной, чтобы вос­препятствовать им извлекать чрезмерные барыши. При такой либераль­ной политике колонии получают возможность продавать свои продукты и покупать европейские товары по разумной цене. Со времени ликвида­ции Плимутской компании, когда наши колонии переживали еще свое детское состояние, такова именно была всегда политика Англии; по об­щему правилу, такова же была и политика Франции, оставаясь без из­менений с момента ликвидации так называемой в Англии Миссисипской компании. Поэтому прибыль от торговли, которую Франция и Англия ве­дут со своими колониями, хотя, без сомнения, и несколько выше той, которую они получали бы при допущении свободной конкуренции всех других наций, но все же отнюдь не чрезмерна; соответственно этому и цена европейских товаров в большей части колоний обеих этих наций не отличается чрезмерной высотой.