3. Ирландский эпос как миф.Отр.Члв.Истории. Воплощ.Черт нар.Эпич. Героя в образе Кухулина.

В период с III по VIII в. н. э., когда формировался ирландский героический эпос, в Ирландии господствовали учреждения и обычаи, которые характерны для родового строя(общинное землевладение, натур.хозво, власть вождей,кровная месть и т.д.)В эту эпоху наблюдаются признаки разложения родового строя (значительное имущественном и правовом неравенстве разных слоев населения,захват части земель в личную собственность вождями или старейшинами). Однако к феодализму это не привело. Точно так же и христианизация Ирландии не оказала особенного влияния на устройство и нравы древнеирландского общества.На этой основе, из родовых и местных преданий, вырос насыщенный мифологическими представлениями героический эпос, который рано перешел в руки профессиональных сказителей.Первые записи ирландских саг были сделаны в VII—VIII монахами, которые подвергли их некоторой христианизации, не особо глубокой.Ирландское духовенство было местного происхождения, и церковь Ирландии сохраняла независимость от Рима, который не присылал в Ирландию своих ставленников. Духовенство было здесь глубоко связано с местным населением, среди которого еще долгое время после христианизации держалось «двоеверие».Благодаря этому ирландский эпос богаче эпоса всех остальных западно-европейских народов пережитками верований и представлений эпохи родового строя. Кухулин - сын Дехтире, сестры Конхобара, и бога света Луга. По другой версии, его прижил сам Конхобар с Дехтире (представление, восходящее к периоду матриархата). Облик и характер Кухулина насыщены мифическими чертами. Он обладает целым рядом чудесных свойств и способностей. Когда он приходит в «боевую ярость», то необычайно вырастает и весь искажается; на конце каждого его волоска выступает капля крови; от его тела исходит необыкновенный жар; он может, воткнув копье в землю, взлезть на вершину его и стать босой ногой на его нако¬нечнике; он почти обладает способностью летать; в трудных случаях он пускает в ход «рогатое» копье (с разветвленным наконечником), которое мечет во врага не рукой, а пальцами ноги, стоя в воде. Вместе с тем в образе Кухулина древняя Ирландия воплотила свой идеал доблести и нравственного совершенства. Он великодушен к врагам, отзывчив ко всякому горю, вежлив со всеми, всегда — защитник слабых и угнетенных. Характерна в этом отношении сага о его смерти. В ней рассказывается, как он гибнет, став жертвой собственного великодушия и благородства.

4. Мифологич.И героич.Песни «Эдды» итд.

«Эддой» называется сборник песен, частью мифологического и дидактического, частью героического содержания.Составлен в XIII в. из песен разного времени, по данным языка и стиля — от IX до конца XII в., анонимных и сохранявшихся в устной традиции. Свое название сборник получил в XVII в. от первого издателя, который увидел в нем источник прозаического трактата по вопросам поэтики Снорри Стурлусона, носившего заглавие «Эдда», и перенес это заглавие на изданную им рукопись. В отличие от младшей, или прозаической, «Эдды» Снорри более старый песенный сборник принято называть старшей, или поэтической, «Эддой». Значение слова «Эдда» — неясное. По сравнению с поэзией скальдов песни «Эдды» по своему содержанию и стилю представляют более древний жанр народного эпоса. Большинство героических песен «Эдды» восходит по своим сюжетам к эпической поэзии континентальных германцев, тогда как мифологические песни не имеют параллелей у немцев и англосаксов.Своеобразие скандинавского эпоса как в трактовке традиционных и в разработке новых сюжетов, так и в особенностях поэтического стиля(напр. метрическая форма эддической поэзии, которая соединяет древнегерманскую аллитерацию со строфическим оформлением). Мифологические песни «Эдды» заключают сказания о богах и поучения житейской мудрости. Они основаны на развитой системе языческих верований и мифологии, окончательно сложившейся у скандинавских народов в «эпоху викингов», но уходящей своими корнями в мифологические представления древних германцев. Скандинавское язычество представляло себе богов по идеализованному образу людей. Боги представлялись более могущественными и совершенными,но отнюдь не всемогущими и бессмертными или лишенными человеческих страстей. Мифы рассказывали о рождении богов и содержали указание на их грядущую гибель. За человекообразными богами стояли более древние пережитки тотемистических представлений: с богами связаны священные животные (например, волк или ворон как спутники Одина). Широко распространена вера в существование «оборотней»; душа человека (его «двойник») также появляется в зверином облике. «Государство богов» строится по образцу человеческого общества, как патриархальный род. Однако и здесь в идеализированной форме мифа сохраняются пережитки более древних семейных и общественных отношений. Кроме богов, скандинавская мифология знает духов природы (следствие первобытных анимистических представлений), великанов(олиц. враждебных людям стихий) и карликов(искусных кузнецов). Сказания о волшебных кузнецах, восходят к начальной стадии развития обработки металлов, когда умелый кузнец испольховал ремесло, ценимое и окруженное суеверными представлениями. Из героических песен «Эдды» большая часть посвящена сказаниям о Зигфриде, о гибели Нибелунгов, об Эрманарике и Сванхильде, т.е. эпическим сюжетам, сложившимся у континентальных германцев в эпоху «великого переселения народов». Эти песни проникли в Норвегию через северную Германию и подверглись там, а затем в Исландии, дальнейшей поэтической переработке.Имена эпических героев получили скандинавскую форму: Зигфрид называется Сигурдом, Кримхильда носит имя Гудруны. Появляются новые действующие лица, известные только скандинавской эпической традиции. В «эпоху викингов» героический эпос отражает мифологические представления воинской религии Одина: Один и его валькирии принимают участие в судьбе героев; в позднейших исландских источниках («Сага о Волсунгах») Сигурд и его предки ведут свой род от Одина. Среди героических песен «Эдды» встречаются в небольшом числе и более поздние сказания скандинавского происхождения (например, цикл песен о Хельги), с мотивами родовой мести, морских набегов и любви героя и валькирии. Песни эти, как и некоторые другие, не вошедшие в «Эдду», свидетельствуют о самостоятельных эпических сюжетах, возникших на скандинавском севере.