3. Юлиус Эвола (1898-1974) «Тайная природа естественного права»

Итальянский мыслитель, эзотерик и писатель.

«Тоска по Абсо­лютным стандартам, характерная для периодов возрождения доктрины естественного права, вполне понятна во времена хаоса, переворотов, разложения установившихся моральных принципов и социальных образцов» (В. Фридмэн из Колумбийского университета)

Ю. Эвола полагает, что никто не дал точное и однозначное определение ни «человеческой природе», ни naturalis ratio. Всё свелось к выделению нескольких элементарных принципов, которые по умолчанию признаются необходимыми для возможности совместного существования. Но естественное право – это всего лишь частное представление о праве.

«Постоянной» для всех разновидностей естественного права является идея равенства. Согласно естественному праву, все люди – равны. Но все существа равны только по материнскому праву – перед лицом Magna Mater. Равенство дополняется физической неприкосновенностью и специфическим идеалом жизненной организации в виде общественного братства.

Существует человеческий тип, для которого «соответствующим природе» является комплекс принципов и ценностей, не только не имеющий ничего общего с принципами и ценностями естественного права. Вместо равенства, свободы и братства на первом месте стоят принципы различия, неравенства, справедливости (в смысле suum cuique) [лат. каждому своё – прим. перев.], а также иерархии, с соответствующим идеалом единства героического и мужественного типа в противоположность натуралистическому, общинному и братскому типу, где господствует не этика «любви», но этика чести.

Так, принципы древнейшего римского права: отцовская власть, родовая мужская власть, imperium. В верховенстве государства и его закона выражалось верховенство отцовских потенций Света и светоносного Неба. Это право отличалось избирательным подходом и руководствовалось иерархическим принципом.

В древнем законодательстве плебс называли – «сыновья Земли». Плебс обладал своим правом и идеалом общности, в котором ни происхождение, ни племенная или родовая принадлежность, ни особенности, присущие отдельному человеку, не имели особого значения. В Риме праздники, посвящённые хтоническим богиням, нередко сопровождались временной приостановкой законов позитивного права и своего рода возвращением в «справедливое» состояние. Так отмечали возвращение к всеобщему равенству, не ведающему ни привилегий, ни различий племенного, кровного, полового и кастового характера.

Кризис традиционного мира пробудил к жизни древний матриархальный субстрат. «Материя» освободилась от уз «формы» и получила верховную власть. В классическом понимании «форма» равнозначна духу, «материя» – природе; первая связана с отцовским, мужским, светоносным и олимпийским элементом, вторая – с женским, материнским. Государство соответствует «форме», народ, демос, масса – «материи». В нормальной ситуации принцип формы, понимаемый в некотором роде как трансцендентный и наделённый собственной жизнью, упорядочивает, обуздывает, ограничивает и выводит на высший уровень то, что связано с принципом материи. «Демократия» ведёт не только к распаду синтеза этих двух принципов, определяющему всякое высокоорганизованное сообщество, но и к автономизации и преобладанию материального принципа, – народа, массы, общества – на который отныне смещается центр тяжести. Тогда от государства остаётся лишь тень. Отсутствует основа, которая позволила бы придать высший смысл какой-либо деятельности. Принципы политического идеала утратили патриархально-духовный характер и отныне связываются исключительно с натуралистической субстанцией, с миром количества, а иногда с иррациональными коллективными чувствами, приводимыми в движение «мифами».