1.1. Причины коррупции

Основной проблемой является то, что меры, которые принимает власть, носят юридический характер. То есть, ужесточаются наказания (де-факто уголовное законодательство гуманизируется и монетаризируется), уточняются нормы процессуального и материального права, издаются декларации, составляются отчеты. В то же время причины коррупции находятся не только в плоскости права, но и в остальных социальных сферах.

Причины коррупции можно разделить на следующие группы:

1) исторические: а) практика «кормления»: содержание российских чиновников происходило за счет средств местного населения вплоть до XVII в., а также в период с 1725 по 1762 г; аналогичная практика фактически имела место быть в России и в ранние годы советской власти; б) непрекращающееся расширение бюрократического аппарата, в частности количество чиновников на 1000 человек в 1928 г. составляло 6,9, в 1940 г. – 9,5, в 1950 г. – 10,2, в 1987 г. произошло снижение до 8,71¹; на сегодняшний день количество чиновников в России составляет от 10,2 до 10,8 на 1000 человек²;

2) экономические: а) рост числа государевых слуг редко соответствовал (чаще значительно опережал) возможностям казны достойно оплачивать их труд. Впрочем, это актуально и сегодня. Но согласно практике, увеличение заработной платы должностных лиц приводит только к увеличению размеров взяток; б) консюмеризм, то есть потребительская идеология постепенно вытесняет из поля зрения чиновников понятия о чести, долге, деловой репутации, образовавшаяся пустота заполняется меркантилизмом: государственная служба рассматривается как возмездная деятельность с фиксированной ставкой. Другими словами, объем выполненной работы не влияет на величину вознаграждения, что почти неизбежно приводит к «режиму экономии энергии»: находясь в этом режиме, чиновник обладает минимальной производительностью, а просьба (законное требование) ускорить процесс выполнения им своих служебных обязанностей порой расценивается как личное оскорбление;

3) политические: а) руководство страны не проявляет должной воли и решительности, чтобы добиться ощутимых результатов в противодействии коррупции. Возможно, нежелание привлекать к ответственности высших чиновников, вина которых очевидна даже для непосвященных, связано с нежеланием самому подвергнуться наказанию в перспективе. Необъяснимые трансформации и метаморфозы, происходящие с ходом расследования резонансных дел, противоречат здравому смыслу и «жегловской» логике («Вор должен сидеть в тюрьме!»), когда белое выдается за черное посредством тавтологизации (повторение относится к группе приемов прямого внушения; стимул, многократно направляемый реципиенту, дает эффект, которого невозможно достигнуть при разовом использовании); б) борьбу с коррупцией используют как ширму для чистки кадров, то есть удаляют из системы невыгодных людей. В.В. Моисеев отмечает, что такой процесс может быть обставлен очень красиво: информация о том, кто «берет», появляется в СМИ, общество возмущено, высшая власть «решительно наводит порядок в собственных рядах», а в итоге решает нужные ей задачи¹;

4) правовые: а) недостатки юридической техники – это касается как отдельных нормативных правовых актов, так и всего комплекса юридических предписаний, регулирующих вопросы противодействия коррупции. Кроме того, растущее в геометрической прогрессии количество всевозможных антикоррупционных юридических установлений не только не способствует, но и затрудняет функционирование государственного аппарата и претворение в жизнь гражданских инициатив; б) согласно либертарной концепции правопонимания, разработанной В. С. Нерсесянцем, сущностной чертой права является формальное равенство, выражающееся не только в наделении фактически неравных лиц одинаковыми правами и обязанностями, но и в равной ответственности. В России данное положение нарушается как в первой (неприкосновенность, особые права, исключения из правил), так и во второй (сомнительные отказы в возбуждении или прекращение уголовных дел, показательные и закрытые судебные процессы) ипостасях²; в) нарушение принципов соразмерности и справедливости – санкции статей УК РФ, устанавливающих ответственность за коррупционные преступления, позволяют сделать два любопытных вывода: во-первых, у взяткополучателя (как и у взяткодателя) имеется возможность откупиться от правосудия; во-вторых, состоятельный коррупционер, вероятно, отделается штрафом, несостоятельный – сядет в тюрьму (существует еще и третий, пожалуй, наиболее предпочтительный для коррупционеров вариант, когда можно не платить штраф и при этом не отправиться в «не столь отдаленные места» – условное осуждение; даже при реальном лишении свободы остаются амнистия, помилование и досрочное освобождение за примерное поведение). Также некоторый интерес представляет определение особого крупного размера взятки (от 1 млн рублей до ∞). Нарушение принципов соразмерности и справедливости может быть проиллюстрировано следующим примером: Е. Н. Васильева – одно из главных действующих лиц коррупционного скандала в Министерстве обороны – которой инкриминировалось похищение 3 млрд бюджетных рублей, 8 мая 2015 г. была приговорена к 5 годам тюрьмы, но уже 25 августа того же года вышла на свободу;

5) метафизические (мировоззренческие): а) отношение к власти – пожалуй, нигде патриархальная теория происхождения (и существования) государства не объективизировалась столь полно, как в России. Никогда российские чиновники не были слугами народа, но были лишь слугами государя, который всегда находился не только над народом, но, зачастую и над законом и правом. Разграничение государственного и общественного имеет место даже на лингвистическом уровне: если в английском языке «public» – это и «государственный», и «общественный» («публичный»), то в русском – это разные понятия и по форме и по содержанию. Выбор между индивидуализмом и коллективизмом осложняется продолжающимся культурным (цивилизационным) самоопределением. В данном случае следует согласиться с С. Хантингтоном в том, что Россия – стержень православной цивилизации, но она не относится ни к Европе, ни к Азии. Самобытная культура – ключ к сохранению и гарантия существования российского общества и государства¹; б) общество воспринимает коррупцию терпимо, как неизбежное зло («Возьми калачи, только дело не волочи»). Впрочем, усилиями определенных социальных движений и формирований (например, Фонда борьбы с коррупцией) удается постепенно менять настроение граждан в пользу категоричного неприятия коррупционных составляющих отечественной экономики и политики, но эти усилия являются каплей в море, без поддержки государства за незначительным улучшением, несомненно, последует ремиссия¹. Комплексные проблемы требуют комплексных решений. Мероприятия по искоренению коррупции должны проводиться последовательно и жестко. Лишь в этом случае идея о переходе количества в качество будет реализовываться не только во всемирной натуре, но и в российской культуре. В противном случае нас ждет еще множество недореформ и полумер, результатом которых станет неоправданное расходование ценных времени и ресурсов, ограниченных сил и средств, которые могут быть направлены на решение других проблем и задач.