Васильев А.М., Петров И.Н. Рецепты Арабской весны русская версия (Политический бестселлер). 2012

Практически во всех арабских странах мощной «молча­ ливой силой» все это время оставались исламские партии и движения, формальные и неформальные объединения— как включенные в легальные политические системы, так и запре­ щенные. Они ограничились тем, что публично зафиксировали свое участие в протестном движении, но внешне не пытались ни возглавить его, ни перенаправить в нужное им идеологи­ ческое русло. В полном соответствии с китайской поговоркой о мудрой обезьяне, наблюдающей за боем тигров с вершины горы, они заняли выжидательную позицию до тех пор, пока процессы демократизации не расчистят политическую аре­ ну для активного и безопасного для них выступления. В то же время они не позволяют полностью забыть о себе, то делая по­ литические заявления, то устраивая локальные беспорядки.

Сквозь призму исторической компаративистики

Словосочетание «арабская весна», которым стали имено­ вать бурные социально-политические (и в значительно мень­ шей мере экономические) процессы и перемены в Северной Африке и странах Ближнего Востока, призвано, конечно, не столько обозначить календарные сроки происходящего, сколь­ ко ассоциироваться с процессом пробуждения и обновления. Структурно термин не нов и не оригинален. Он — реминисцентная аллюзия сходных событий 1848 г. в Европе — буржу­ азно-демократических революций, получивших в историогра­ фии наименование «весны народов». Имеется в виду не только внешнее сходство. По нашему мнению, происходящее сегодня в арабском мире может иметь такое же фундаментальное зна­ чение для формирования в нем нового баланса социальных сил и перехода к новым типам отношений, как «весна наро­ дов» 1848 г. для Европы.

Как известно, тогда революционные события охватили почти весь континент (кроме Великобритании, России и Отто­ манской империи), привели к падению монархий в одних стра­ нах и ограничению абсолютизма в других. Они глубоко по­ влияли на изменение господствующих в регионе политических парадигм. У старой «европейской» и нынешней «арабской вес-

143

ны» много сходных черт — фундаментальных и внешних, ведь и первая, и вторая явились результатом сложного комплекса причин, сочетания объективных предпосылок и субъективных условий.

Во времена «весны народов» социальные катаклизмы ста­ ли следствием глубоких и многоаспектных перемен, происхо­ дивших в европейском обществе в течение первой половины XIX века. В их числе: технологические изменения, повлекшие определенное улучшение положения рабочего класса; увели­ чение числа служащих и технических специалистов; рост са­ мосознания многих ранее «политически инертных» слоев об­ щества; изменение места религии в сознании масс; медленное «размывание» и либеральное реформирование абсолютистских политических систем. Распространение получили новые поли­ тические идеи, провозглашавшиеся их носителями высшими и универсальными ценностями — либерализм, национализм и социализм. Менялось содержание, характер и методы деятель­ ности политических партий. Были созданы и стали практиче­ ски действенными новые способы трансграничного распро­ странения радикальных революционных взглядов с помощью сетевой организации революционного движения. В целях ре­ волюционной мобилизации масс начали использоваться новые носители информации и технологические новшества. Оружи­ ем пропаганды стада популярная, доступная пресса, листов­ ки и агитматериалы (массовая иллюстрированная печать). Два технологических прорыва в области коммуникации и инфор­ мации — телеграф и фотография (ранее даггеротип) — были сравнимы в ту пору по своей значимости с сегодняшним Ин­ тернетом. Информация стала передаваться молниеносно на ог­ ромные расстояния, преодолевая границы. Фотография начи­ нает заменять в прессе рисунок, что делает читателя участни­ ком событий и повышает в его глазах уровень достоверности и детализации распространяемой информации. Рост грамотно­ сти дал возможность индивидууму самому узнавать о собы­ тии, накапливать информацию, обобщать и документировать происходящее, более квалифицированно отстаивать свои пра­ ва и выдвигать требования.

144

Сходство «двух весен» прослеживается и в динамике экономического фона событий. «Весне народов» предшест­ вовало наступление глубочайшего мирового экономического кризиса (Великий кризис 1847—1850 гг.), прервавшего дли­ тельный период беспрецедентного экономического роста. Подобно тому, как «арабской весне» предшествовал банков­ ский коллапс в финансовом центре мира — США, за год до европейской «весны народов» в финансовой столице мира той поры Лондонском Сити случилось схожее явление, по­ лучившее название «Паника 1847 г.». Причина в обоих слу­ чаях— накачка банками финансовых пузырей. Правда, в XIX в. это был не пузырь переоцененной недвижимости, как в наше время, а столь же переоцененных акций железнодо­ рожных компаний. Острота ситуации и последствия для ме­ ждународной финансовой системы были такими, что Банк Англии объявил о приостановке до окончания кризиса дей­ ствия «Положения об Уставе Банка» ( B a n k C h a r t e r A c t ) , за­ прещавшего выпуск банкнот, не обеспеченных на 100% зо­ лотом. В противном случае главное кредитное учреждение страны, ее эмиссионный центр и банкир правительства мог бы оказался на пороге технического дефолта. Очень скоро кризис перекинулся на остальные страны Старого и Нового света. Положение усугублялось резким ростом цен на про­ довольствие в Европе, вызванным неурожаями 1845/46 гг., сильно повысившими градус недовольства широких масс на­ селения континента.

Таким образом, мы видим, что условия, в которых в XIX и XXI вв. прокатываются две рубежные по значимости для сво­ их регионов (а на самом деле и культурно-цивилизационных ареалов) революционные волны типологически весьма близки, если не сказать идентичны. Речь идет о разрушении господ­ ствующих до того в обществе социальных связей и отноше­ ний, о способствующих тому технических и коммуникацион­ ных переменах и новшествах, а также о кризисном внутрен­ нем и внешнем экономическом фоне. С соответствующими поправками на время, место и технологический прогресс, схо­ жие по значимости и последствиям предпосылки, причины и

145

детерминанты социального взрыва можно увидеть как в Евро­ пе полуторавековой давности, так и в происходящем сегодня на Большом Ближнем Востоке.

Транзитология: в трех переходах от революции

Перечисленные параллели приведены нами отнюдь не в качестве любопытных исторических курьезов. Компаратив­ ный анализ дает основание выдвинуть гипотезу, что нынешняя «арабская весна» (если считать, что она действительно знаме­ нует собой начало трансформации региона из «заповедника авторитаризма» в «опытное поле демократии») — такой же ре­ зультат кризисного соединения в арабских обществах на рубе­ же тысячелетий переходов трех типов: экономического, демо­ графического, идейного (включая информационный аспект):

а) Экономический переход выражается в качественном преобразовании арабских экономик в период 1990—2010 гг., свя­ занном с их вынужденной модернизацией и адаптацией к миро­ вым экономическим трендам (глобализация, интеграция, либера­ лизация, технологизация, изменение баланса сил в мировой эко­ номике). Внутриэкономическое положение арабских стран стало более чем когда-нибудь прежде зависимым от мирового рынка. Экономический переход повлиял, в частности, на общее повы­ шение жизненного уровня арабского населения, социальную мо­ бильность и рост материальных и духовных запросов.

б) Большинство арабских стран вступают в так называе­ мый третий этап демографического перехода. При этом ре­ альна угроза, что они окажутся в демографической ловушке. Во многих процессы модернизации и привели к заметному па­ дению рождаемости и замедлению темпов прироста населения (см. табл. 1 и 2). В Тунисе, Египте, Алжире, Ливане, Саудов­ ской Аравии коэффициент фертильности снизился более чем на 40% по сравнению с показателями до начала перехода. По­ скольку этим трендам всего 10—15 лет, а средняя ожидаемая продолжительность жизни в регионе увеличилась до 70 лет, в большинстве стран (но не во всех!) смертность почти не уве­ личилась. Начала сокращаться лишь доля детей примерно до 12 лет. При этом огромные массы молодых людей в возрасте

146

15—30 лет вступили в активную жизнь и количественно доми­ нируют в обществе. Более 60% населения арабских стран мо­ ложе 30 лет. Среди молодежи крайне высока безработица, со­ циальные перспективы у многих ограниченны или в лучшем случае неопределенны, что ведет к политическому недовольст­ ву и протестным настроениям. Специфические конфигурации демографических трендов привели к социальной отчужденно­ сти и радикализации части молодежи, желанию изменить су­ ществующие социальные парадигмы.

в) Идейный переход в арабских странах вытекает из пре­ дыдущих двух и проявляется в ломке традиционной и широ­ ком развитии индивидуалистически ориентированной систем ценностей и соответствующем изменении норм поведения, в том числе демографического и социального. Он связан с фун­ даментальными переменами внутри арабских обществ: как с эндогенными характеристиками их развития (экономические условия, демографические тенденции, рост грамотности и са­ мосознания более широких слоев населения, для которых рам­ ки социальных и экономических возможностей, предоставляе­ мые существующим устройством обществом, уже узки), так и с внешними влияниями на ситуацию внутри арабских обществ (они разноплановы: проникновение западной культуры, сте­ реотипов и ценностных категорий, доступность информации и средств организации масс, рост числа работавших за рубежом, зависимость режимов от внешних патронов, импорта продо­ вольствия и т.д.). Происходит значительное увеличение степе­ ни свободы как в выборе индивидуальных целей, так и средств их достижения, не исключая из числа последних разрушение традиционных устоев и насильственную смену власти.

Таким образом, диалектика субъективного и объективно­ го, эндогенного и экзогенного в происходящих событиях вы­ глядит следующим образом. Под воздействием общемировых процессов и тенденций в регионе уже в течение длительного времени складывались объективные предпосылки для перехо­ да к более современному типу отношений в обществе, боль­ шей социальной мобильности граждан, открытия возможно­ стей роста (карьерного, экономического, духовного) для его членов. Потребность в социальной модернизации диктовалась

147

итогами экономического развития последних десятилетий и совершенствованием рыночных отношений.

Непосредственно накануне «арабской весны» регион де­ монстрировал самые лучшие за три десятилетия показатели устойчивого экономического роста, причем это относится как к богатым нефтяным странам, так и к лишенным запасов «чер­ ного золота». При сохранении весьма значительных межстрановых различий экономика всех без исключения арабских го­ сударств за последние четверть века существенно продвину­ лась вперед по пути модернизации и роста. Во всех странах произошло улучшение ситуации с реальными доходами насе­ ления, обеспеченностью питанием, медицинским обслужива­ нием, доступом к образованию. Конечно, кое-где в мире имел место более впечатляющий рост, но арабский регион по цело­ му ряду показателей качества жизни был впереди Восточной Азии и по всем показателям впереди Южной Азии и Тропиче­ ской Африки (см. табл.1)

Слабые звенья в цепи арабских автократий

Однако, как показывает историческая практика (вклю­ чая опыт нашей страны), реальные абсолютные характеристи­ ки благосостояния не всегда являются решающими в ситуаци­ ях вызревания социального недовольства, вспышек «народного гнева» или разнородных «революционных» событий. В проти­ воположность этому относительные характеристики и сравне­ ния (межклассовые, межэтнические, межконфессиональные, тендерные, межстрановые и т.п.) обретают силу весьма мощных инструментов мобилизации масс и народного недовольства. Для практического использования подобных инструментов абсолют­ но необходимо наличие субъективного фактора в лице общест­ венных сил и их организаций, способных внедрить установки подобных сравнений (не обязательно соответствующие дейст­ вительности) в сознание членов общества и превратить их в ус­ тоявшиеся стереотипы общественного восприятия. В услови­ ях постиндустриального глобализированного информационного пространства и виртуализации общения субъективный фактор легко трансформируется в объективную реальность.

148

	Продолжительность	Грамотность	Валовой охват	Доход на душу населения
	жизни	(доля населения)	образованием

		лет		%	%	% прироста		%	% прироста		долл.	% прироста
			прироста
		2010	1 9 7 0 —	1 9 9 0 —	2010	1 это­	1 9 9 0 —	2010	1 9 7 0 —	1 9 9 0 —	2010	1 9 7 0 — 2 0 1 0	1 9 9 0 — 2 0 1 0
			2010	2010		го! 0	2010		2010	2010
	Развивающиеся	68	21	8	81	61	21	66	28	24	5873	184	89
	страны
	Арабские страны	70	37	10	74	149	41	64	89	22	8603	66	44
	Восточная Азия	73	23	9	94	76	18	69	7	31	6504	1183	352
	Южная Азия	65	33	12	66	113	46	59	64	29	3398	162	119
	Африка южнее Сахары	52	19	7	65	183	43	54	109	42	1466	20	28
	Латинская Америка	74	24	9		J 27	10	83	59	16	11092	88	42
					92

Табл. 1. Улучшение базовых показателей качества жизни в период 1 9 7 0 — 2 0 1 0 гг. по регионам мира

Подобно тому как в России борьба западников и славя­ нофилов (государственников) исторически определяла харак­ тер и направления развития страны, в современных арабских обществах в диалектическом единстве и противоборстве на­ ходятся два мощных культурно-цивилизационных компонен­ та: один, базирующийся на традиционных исламско-арабских ценностях, другой— «европейски ориентированный» модернизационный, сформировавшийся еще в XIX в. и укрепивший­ ся затем в годы колониального господства.

В «арабскую весну» оба полюса сошлись в необходимо­ сти глубоких политических перемен и где-то поодиночке, гдето совместно стали добиваться смены власти. Исламские орга­ низации и либеральные демократические движения оказались одинаково оппозиционны своим правительствам, пытавшимся, как правило, в своей политике совместить оба начала. Роковой просчет правивших элит Египта и Туниса был в том, что они, сами уже de f a c t o интегрировавшись в структуры глобального общества и мирового рынка, став частью интернациональной элиты, владельцами международных компаний, получателями «модернизационного дивиденда», не учли, что растущий раз­ рыв в уровнях потребления, доступе к социальным благам и просто достижениям цивилизации не будет спокойно воспри­ ниматься остальными слоями общества. Ведь и последнее так­ же не изолировано от мировых либеральных и демократиче­ ских веяний, причем не в последнюю очередь благодаря модернизационной политике самих властей.

Все арабские государства вовлекаются в процесс глобали­ зации, в которой тон и вектор изменений задают высокораз­ витые страны с устоявшимися демократическими системами. В этом смысле нет ничего удивительного в том, что револю­ ция рвет именно «слабые звенья» арабских автократий. Египет и Тунис— страны более «открытые мировым веяниям», бо­ лее секуляризированные, поддерживающие регулярные и, что очень важно, «многовекторные» связи с Западом. (В то время как, скажем, Саудовская Аравия или Кувейт, тесно сотрудни­ чающие с США, осуществляют их по более узкому количест­ ву каналов — «нефтяному», военному, безопасности, — отго­ раживаясь от «ненужных» с их точки зрения связей и огра-

150

ничивая потоки воздействия в культурной, информационной и проч. областях).

Более автократические арабские государства, имею­ щие гораздо менее современные и более далекие от демокра­ тии формы правления и организации власти легко пережили «арабскую весну». Поэтому, когда мы говорим о «выпадения слабого звена» из цепи автократий арабского мира, мы дейст­ вительно имеем в виду «недостаточно сильную (жесткую) ав­ тократию» в Тунисе и Египте по сравнению, скажем, с монар­ хиями Аравийского полуострова.

Описываемое «выпадения слабого звена» нередко ква­ лифицируют как «демократические революции» в арабском мире. Степень научной обоснованности использования данно­ го термина будет видна со временам, когда современники или потомки смогут оценить реальное воздействие произошедше­ го на глубину изменения существующих социально-политиче­ ских парадигм в арабских обществах. Пока же мы невольно пребываем в плену стереотипов восприятия и ожиданий того, что революция повлечет за собой переустройство государст­ венного управления на более демократических и прогрессив­ ных началах. В этом смысле ни одна из глав «арабской весны» к подобным последствиям еще не привела. Однако маркер «ре­ волюция» все же уже закрепился за происходящим в общест­ венно-политическом дискурсе и, чтобы не выпасть из границ последнего, мы волей-неволей вынуждены использовать уко­ ренившуюся терминологию.

Вместе с тем методологически неверно ставить в один ряд все внешне схожие «революционные бои», развернувшие­ ся в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Если в Егип­ те и Тунисе имело место реальное массовое народное восста­ ние (пусть и поддержанное извне), то развертывание событий в Ливии и Сирии более походит на попытку убрать «девиантные» арабские режимы под шум гроз «арабской весны». Сла­ бой и разобщенной оппозиции этих стран выступать до пол­ ного и открытого вовлечения Запада в поддержку тунисской и египетской революций было рано, но промедли она еще не­ сколько месяцев — оказалось бы поздно.

151

Движущие силы между «молодежным бугром» и «пентаграммой безысходности»

Статистические показатели и фактическое положение дел именно в Тунисе и Египте — двух странах, где народные вы­ ступления привели к падению существовавших политических режимов — были отнюдь не самые худшие по арабскому миру, а в такой стране как Ливия, основные экономические индика­ торы, характеризующие положение населения и социальные га­ рантии, вообще лучше средних по региону (см. табл. 2). Однако субъективное восприятие основной массой населения успехов рыночного развития и итогов реформ последних лет оказалось негативным. Причина тому— сочетание, с одной стороны, близорукой социальной политики властных элит, присваивав­ ших львиную долю создаваемого дохода и благ, а с другой не­ прекращающейся антиправительственной пропаганды ислам­ ских и либерально-демократических политических сил.

Пояснения к таблице: 1) ВВП на душу населения по те­ кущему обменному курсу национальных валют; 2) уровень рас­ ходов в менее чем 2 долч. (по ППС) — базовая черта бедно­ сти, используемая Всемирным банком для рассматриваемого региона (для субсахарской Африки— 1,15 долл.); 3) ИРЧП — индекс развития человеческого потенциала— стандартный инструмент при общем сравнении уровня жизни различных стран и регионов; интегральный показатель; ежегодно рас­ считывается ПРООН для межстрановых сравнений и изме­ рения уровня жизни, грамотности, образованности и долго­ летия как основных характеристик человеческого потенциала исследуемой территории выражается в виде коэффициента (max—1) и рейтинга страны (от 1 до 165 места в 2010г.; для сравнения, у РФ — 65 место); 4) Индекс Джини — ста­ тистический показатель, свидетельствующий о степени рас­ слоения общества данной страны: в случае полного равенст­ ва будет равен 0%; в случае полного неравенства— 1 0 0 % ; 5) Распространение Интернет — доля (%) в населении лиц в воз­ расте от 2 лет, вошедших в Интернет с любого устройства (включая мобильные телефоны за последние 12 месяцев). Дан-

152