120

Глава 3 Обрядовый фольклор. Теоретические аспекты исследования

Изучение обрядового фольклора в комплексном освещении продиктовано потребностями современной гуманитарной науки. Наиболее плодотворно исследование, построенное на стыке разных наук гуманитарного профиля: фольклористики, этнографии, музыкознания, культурологии, так как основным признаком обрядовых произведений является неразрывная связь слова-действия- музыки. Кроме этих составляющих, каждый ритуал складывается из совокупности мифологических представлений, этнографических реалий, фольклорной традиции, элементов поэтики, художественной эстетики, присущих каждому этносу.

В российской науке обрядовый фольклор до недавнего времени был объектом исследований с точки зрения либо этнографических, либо филологических, либо искусствоведческих дисциплин без учета синкретичного характера обрядовой культуры. Специалисты обращались к вопросам фольклора и обряда только в рамках своих поставленных научных задач. Обычно этнографы в своих работах анализировали только акциональную сторону ритуалов, поэтому из поля зрения выпадали обязательные словесные и музыкальные компоненты ритуала, которые имели такое же важное значение, как и совершаемые в обряде действия. В свою очередь, фольклористы и лингвисты, обращали внимание только на обрядовые тексты, привлекая филологические методы исследований и оставляя в стороне структуру и семантику обряда, характер функционирования ритуала, описание обрядовых действ, придерживаясь представлений о фольклоре только как жанре «народной поэзии». Это было связано и с тем, что в исследованиях в области ритуала господствовала «вульгарно-социологическая трактовка ритуала или как результата обмана и надувательства; или как свидетельства невежества, мракобесия, дикости» [Топоров, 1988, с.8]. Как считает С.М. Толстая, такой подход не позволял «более глубоко истолковать фольклорные тексты, <…> более полно учесть все словесные формы выражения,

121

в том числе, и таки е малые и нередко ускользающие от внимания жанры, как некоторые устойчивые тексты поверий, запретов и примет и т.п.» [Толстая, 1991.

С. 33].

Начиная с 1970-х годов, приобретает актуальность понимание обрядового фольклора как одного из базисных элементов народной культуры, требующего комплексного анализа. С этого времени начинают появляться работы, в которых рассматриваются слово, действие и музыка в комплексе. Обязательным элементом в филологических и этномузыковедческих работах становится привлечение и этнографического контекста ритуала. В настоящее время разработанность теоретических аспектов изучения ритуала, а также четко сформировавшаяся общая методологическая база этнологической науки помогает фольклористам, лингвистам и музыковедам описать многие обрядовые фольклорные жанры в контексте этнографических реалий. Тем самым в гуманитарной науке появляется все больше работ междисциплинарного характера. Изучение обрядового фольклора проводится в рамках комплексного подхода с использованием разработанных методов в этнографии, филологии и этномузыкознании. В данной главе рассмотрим результаты филологических и этнографических изучений, которые наиболее важны для нашего исследования.

3.1. Общие теоретические подходы к изучению обрядового фольклора

В настоящее время существует много работ, выполненных в русле комплексных исследований обрядового фольклора на материале разных народов. Наиболее изученной с точки зрения филологических и этнографических исследований является славянская обрядовая традиция. Филологами в ней изучены система обрядовых жанров, особенности обрядовой лексики и поэтических средств. Этнографами подробно выполнены описания календарных, семейно-бытовых и окказиональных ритуалов. Следует отметить и то, что в славянской фольклористике значительное место уделено и исследованию

122

заговорной традиции, по которым имеется обширная литература [Агапкина, 2010;

Кляус, 1995; 1997 и др.].

Анализ существующих научных работ по обрядовому фольклору позволил нам выявить в них основные подходы и методы к изучению этой темы: 1) структурно-семантический, направленный на выявление основных этапов и структуры ритуала, определение его семантики, знаковых составляющих; 2) структурно-семиотический, рассматривающий фольклор и обряд как знаковосимволическую систему, обладающую внутренней структурой; 3) этнолингвистический, изучающий обрядовую лексику и терминологию в контексте ритуально-мифологической традиции и выявляющий семантические связи лексики с мотивами обрядов; 4) функционально-тематический, применяемый для систематизации обрядовых текстов, характеристики функционального назначения обрядов, анализа композиции и поэтики текстов; 5) функционально-прагматический, направленный на описание и выявление функций обрядов, их прагматического назначения; в некоторых трудах используется синтез этих подходов и методов.

Метод структурно-семантического анализа, охватывающий календарные традиции европейских и восточных народов, является ведущим в нижеследующих монографиях, которые представлены как итог многолетней работы большого коллектива исследователей. Именно в этих трудах был сделан значительный шаг в систематизации и обобщении данных по обрядовой культуре.

Фундаментальный труд «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы», осуществленный под руководством С.А. Токарева, состоит из четырех книг [1973, 1977, 1978, 1983]. В первой работе коллективом авторов описана обрядность зимнего цикла, характерная для западнославянских народов (поляки, чехи, словаки, лужичане), народов Нидерландов и Бельгии, Скандинавских стран, Испании и Португалии [1973]. На основе обобщения и систематизации фактического материала по единой схеме исследователями были выявлены характерные черты и специфика обрядов данного периода с учетом народного календаря; определены их связь и соотношение с хозяйственной

123

деятельностью и религиозными верованиями; рассмотрены исторические напластования (народная основа, цервковно-христианские наслоения) и их соотношение в календарной обрядности зимнего периода; проанализированы традиции и новации, касающиеся того или иного обряда у разных народов в странах зарубежной Европы. В заключительной статье представлен обобщающий, сравнительно-этнографический анализ, где рассмотрены как общие, так и отличительные черты, характерные для зимней обрядности.

Следующий выпуск [1977] был посвящен весенним обрядам и праздникам народов зарубежной Европы: народы Пиренейского полуострова, Бельгии и Нидерландов, Швейцарии, Югославии, а также итальянцы, немцы, австрийцы, венгры, поляки, чехи и словаки, лужичане, болгары, румыны, албанцы, греки. Авторами выявлена структура основных обрядов и праздников весеннего цикла, отмечена их тесная преемственная связь с зимними ритуалами. Третья работа из этой серии [1978] охватывает летний и осенний периоды. В ней рассматривается обрядность тех же европейских народов, что и в предыдущих изданиях. Описаны основные обряды, где сконцентрирована большая часть обрядов, обычаев и верований – день летнего солнцестояния и дни окончания жатвы и окончания сельскохозяйственных работ, в структуру которых весомый отпечаток внесло христианство. Кроме этого, в верованиях и обычаях летне-осенней обрядности выявлены трансформационные явления, со временем получившие новое осмысление в народной культуре.

В последнем, четвертом выпуске [1983] коллективом авторов описаны важнейшие теоретические аспекты календарной обрядности. В частности, в сравнительно-сопоставительном плане проанализированы ранее неизученные темы, как: приметы и гадания, земледельческая магия и аграрные культы; обряды, связанные со скотом; культ растительности; обрядовая пища; культ воды и огня; солярный культ; маски и ряжение; место календарного праздника в народной культуре.

Кроме славянских народов, отечественными этнологами-востоковедами была исследована календарная традиция зарубежного Востока. Коллективный

124

труд «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии», выполненный под руководством Р.Ш. Джарылгасиновой и М.В. Крюкова, состоит из двух работ [1985, 1989]. Они посвящены исследованию календарного цикла у китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев. В работах подробно описаны и проанализированы обряды четырех сезонов года (весенние, летние, осенние, зимние), а также праздники Нового года, впервые освещены теоретические проблемы изучения годового и новогоднего циклов, выявлена функциональная направленность этих ритуалов, рассмотрена семантика и символика каждого его этапа, обрядовая пища, а также выяснены древняя символика игр, развлечений и мифологический контекст, входящих в структуру обрядов. Особо следует отметить, что авторы делают акцент на идеологию и религиозные системы различных исторических эпох, начиная с самых древних и включая современные инновации. В заключительной статье монографий, на основе обобщения материала, подведены схожие черты обрядовой культуры, а также отличительные особенности. Рассмотрена проблема этнокультурных контактов, вопросы историко-культурного взаимодействия и типологических общностей, выявлены главные цели обрядов сезонного цикла.

Кроме этих работ, имеются исследования, в которых предпринято комплексное сравнительное изучение семейных ритуалов разных традиций и регионов, с использованием структурно-семантического и структурносемиотического методов научного анализа.

Свадебной и похоронной обрядности коренных народов Южной и Северной Сибири, а также Дальнего Востока посвящено монографическое исследование, подготовленное коллективом авторов [1980]. Впервые в работе представлена общая схема проведения свадьбы, ее основные этапы, а также проведена сравнительно-типологическая характеристика свадебной традиции. Авторы провели опыт сопоставительного картографирования сибирских материалов по семейным обрядам. Так, кратко обобщены материалы по свадьбе 20 народов: буряты, якуты, алтайцы, хакасы, тувинцы, сибирские татары, шорцы, ханты и манси, ненцы, нганасаны, кеты, эвенки и эвены, нанайцы, ульчи, нивхи, юкагиры,

125

чукчи, ительмены. По похоронной обрядности – 27 народов: буряты, якуты, алтайцы, хакасы, тувинцы, сибирские татары, шорцы, ханты и манси, ненцы, нганасаны, энцы, селькупы, кеты, эвенки и эвены, нанайцы, ульчи, негидальцы, орочи, удэгейцы, нивхи, юкагиры, чукчи, эскимосы, коряки, ительмены. Однако, как отмечается во вступительной статье: «К сожалению, методика сравнительного изучения и картографирования обрядовых фольклорных элементов должным образом не разработана» [1980, с.4] и возможно, поэтому в работе отсутствуют образцы обрядовых жанров.

Коллективная монография, в которой описана свадебная обрядность у народов Центральной и Юго-Восточной Европы: поляки, чехи и словаки, лужичане, народы Югославии, болгары, румыны, албанцы и греки вышла в свет в 1988 г. В работе принята единая схема изложения и анализа материала с помощью которой характеризуются все этапы свадьбы (сватовство, виды традиционных браков, досвадебные обряды, собственно свадьба, послесвадебные действия, обрядовая пища, обрядовые игры), а также приметы и суеверия, представления о благополучии молодой семьи. В некоторых случаях описывается проведение локальных свадебных традиций, рассматриваются общие и отличительные особенности свадебных церемоний у разных социальных слоев. Интерес представляет и включение в рассматриваемый материал обрядовых песен, исполняемых в ходе свадебных церемоний, в которых отразились мифологические представления народа, хотя детального анализа фольклорных текстов не имеется. Следуя этой же концепции подачи материала, разным коллективом авторов были написаны исследования: «Брак народов Центральной и Юго-Восточной Европы» [1988], «Брак у народов Западной и Южной Европы» [1989], «Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы» [1990].

Обрядность, связанная с рождением детей, была одним из консервативных форм традиционной культуры, которая часто имела «закрытый» характер. Впервые родинная обрядность была тщательно проанализирована с применением сравнительно-типологического анализа на широком материале народов зарубежной Европы [1997]. В работе подробно описаны и охарактеризованы

126

главные этапы родинного цикла: обычаи и обряды, предшествующие родам; обычаи и обряды, связанные с родами; послеродовые обряды очищения матери и ребенка. Кроме этого, подробно освещены и такие темы, как: зачатие и беременность, запреты для беременной женщины, благополучный исход трудных родов, особая обрядовая функция повитухи; магические действия и приемы, характерные для родинного цикла; назначение и содержание обрядов; охранные и очистительные ритуалы; соблюдение запретов; крещение ребенка, судьба ребенка.

Особый интерес в рамках нашей работы вызывает исследование А.К. Байбурина «Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов», в котором выявлены теоретические аспекты ритуала и его роли в традиционной восточнославянской культуре. В работе подробно рассмотрена проблема функционирования ритуала, определено его место в системе традиционной культуры; проанализированы основные типы восточнославянских обрядов (жизненного цикла, календарные, окказиональные), описаны их структура, функции и семантика. В ней же освещена типология семиотических средств ритуала: визуальный и акустический аспекты (говорение, осязание, обоняние, вкус), характерные для разных типов обрядов. Особое внимание уделено пространственному и коммуникативному аспектам, как одним из важных компонентов обрядовой культуры. Кроме этого, проанализированы важные трудовые процессы, существующие в рамках обрядовой ситуации, такие как: прядение, выковывание, шитье, приготовление пищи [1993].

Немаловажное значение имеет монографическое исследование «Традиционное мировозрение тюркских народов Южной Сибири», состоящее из трех томов: «Пространство и время. Вещный мир», «Человек. Общество» [Львова, Октябрьская и др., 1988, 1989], «Знак и ритуал» [Сагалаев, Октябрьская, 1990]. В нем коллективом авторов в структурно-семиотическом ключе рассмотрен вещный мир, установлено единство утилитарной и символической функций вещей, анализируются различные модели ритуально-языкового поведения, знаковой

127

деятельности рассмотрены принципы родовой организации, в которой выделены социальные роли, значимые для традиционного тюркского общества.

Из филологических работ интересно исследование Е.С. Новик, посвященное анализу обрядовой культуры народов Сибири на обширном материале [1984]. В нем с помощью структурно-семиотического подхода проанализированы вопросы соотношения устного текста и шаманских ритуалов, дана методика их комплексного анализа, а также выявлены функции, типы и синтагматическая структура камланий; охарактеризованы составляющие единицы обряда (магия, мантика, жертвоприношение); рассмотрены хозяйственные и переходные обряды (родины, свадьба, похороны). Важными для нашего исследования являются работы С.Ю. Неклюдова в области теоретической фольклористики по проблемам соотношения фольклора и обряда, в основе которого лежат представления о знаковой природе текста и его элементов [2005, 2008, 2011].

Из сибирских исследований представляет интерес работа Л.С. Дампиловой «Шаманские песнопения бурят: поэтика и символика» [2012], выполненная на богатом фактическом материале обрядовых текстов. В ней автор рассматривает мифологические символы и образы культовой поэзии бурят, прослеживает генезис развития шаманских жанров от архаичных молитвенных фраз до кумулятивных сюжетов.

Перспективность этнолингвистического подхода в изучении обрядовой культуры доказана в трудах ученых Московской этнолингвистической школы:

Н.И. Толстой [1995, 1999], С.М. Толстой [1989, 2005, 2008], А.Г.Гуры [2012],

Л.Н. Виноградова [2016], Т.А. Агапкиной [2002, 2010], И.А. Седаковой [2007], О.А. Седаковой [2004], Е.С. Узенёвой [2010]. В работах этого направления особое внимание уделено анализу обрядовой лексики и терминологии в контексте славянской ритуальной и мифологической традиции, рассмотрению роли культурных символов, выявлению семантических связей лексики с основными мотивами семейных (родинные, свадебные) и календарных обрядов, изучению механизмов формирования символических значений ритуальных терминов. Как пишет С.М. Толстая «... значение этих данных как источника реконструкции

128

семантики и символики традиционной духовной культуры многократно возрастает, когда они используются вкупе со всеми другими свидетельствами – языковыми, этнографическими, изобразительными и т.д., репрезентирующими все жанры и формы народной культуры»

[http://www.ruthenia.ru/folklore/Tolstaja.html]. Использование данного метода позволило исследователям выявить новые грани в структуре и семантике славянских обрядов, а также провести их реконструкцию и типологию. Именно в работах этого направления по отношению к обрядовым текстам было положено начало понятию культурного текста как единого целого (Н.И. Толстой, С.М. Толстая, А.Г. Гура).

Функционально-тематический метод подачи материала применяется в фольклористических работах, в которых особое внимание уделяется композиционной структуре обрядовых текстов и анализируются поэтические особенности фольклорных произведений в рамках обрядовой культуры. К ним относятся первые исследования по обрядовой поэзии тюрко-монгольских народов: башкиры [Султангареева, 1998, 2006], калмыки [Хабунова, 1998; Басангова (Борджанова) 1999, 2007], тувинцы [Юша, 2005, 2009], якуты [Ефремова, 2014], монголы [Сампилдэндэв, 1993], буряты [Бардаханова, 1992]. В названных работах систематизированы и классифицированы обрядовые жанры, присущие тюрко-монгольским народам; выявлено их функциональное назначение, охарактеризованы структура и семантика календарных и семейных обрядов; изучена поэтическая система обрядовых жанров.

В рамках нашей темы для проведения сравнительно-сопоставительного анализа обрядовой культуры китайских тувинцев с другими тюрко-монгольскими народами важными являются монографические исследования функциональнопрагматического характера: Н.А. Алексеева [1992], К.Д. Басаевой [1991], Шатиновой [1981], Н.А. Тадиной [1995], В.Я. Бутанаева [1996], Л.П. Потапова [1969], С.И. Вайнштейна [1961, 1980], в которых впервые систематизирована и описана семейная обрядность народов Сибири (якутов, бурят, алтайцев, хакасов, тувинцев).