Учебный год 22-23 / Vitryanskiy_V_V_Reforma_rossiyskogo_grazhdanskogo_zakonodatelstva_Promezhutochnye_itogi_2016

другом месте, которая способна служить разумной заменой с учетом транспортных и иных дополнительных расходов;

- удовлетворение указанных требований не освобождает сторону, не исполнившую или ненадлежаще исполнившую обязательство, от возмещения иных убытков, причиненных другой стороне, на основании ст. 15 ГК РФ.

Как свидетельствуют статистические данные о деятельности арбитражных судов, а также анализ рассмотрения споров, связанных с различными нарушениями договорных обязательств, на сегодняшний день основным средством защиты прав кредиторов в случаях нарушения должником договорных обязательств остается взыскание законной или договорной неустойки. Редкий договор (из попадающих в поле зрения арбитражных судов) не содержит условия об ответственности сторон в виде обязанности уплаты неустойки на случай неисполнения или ненадлежащего исполнения договорных обязательств.

Действующий ГК РФ (ст. 333) не связывает напрямую право суда на уменьшение неустойки с размером убытков, причиненных кредитору нарушением договорного обязательства со стороны должника, как было сделано, например, в ГК РСФСР 1964 г. Критерием для уменьшения неустойки служит ее соразмерность последствиям допущенного должником нарушения обязательства. В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8 (п. 42) судам рекомендовано при решении вопроса об уменьшении неустойки исходить из того, что размер неустойки может быть уменьшен только в том случае, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Однако при оценке таких последствий судом могут приниматься во внимание в том числе обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства (цена товаров, работ, услуг, сумма договора и т.п.).

В период, когда формировалась судебная практика по применению ст. 333 ГК РФ, в качестве обстоятельств, свидетельствующих о необходимости уменьшить неустойку, принимались во внимание и незначительность просрочки исполнения обязательства, и превышение размера неустойки над суммой задолженности за товары, работы, услуги, и взыскание с должника процентов годовых за пользование чужими денежными средствами и т.д. и т.п. Более того, нередко встречались дела, при разрешении которых суд уменьшал неустойку при отсутствии ходатайства ответчика об этом (т.е. по собственной инициативе) в апелляционной, кассационной либо надзорной инстанциях, когда этот вопрос в суде первой инстанции вообще не рассматривался. В конце концов уменьшение неустойки при ее несоразмерности последствиям допущенного нарушения обязательства стало оцениваться в качестве не права суда, а его процессуальной обязанности.

Справедливости ради надо отметить, что в тот период необузданной инфляции такая судебная практика во многом находила свое оправдание в крайне низком уровне договорной работы, характерном для участников российского имущественного оборота. В огромном количестве договоров устанавливались неустойки, во много раз превышающие все разумные

пределы (например, до 10% от суммы задолженности за каждый день задержки оплаты товаров, работ или услуг, т.е. 3600% годовых), отсутствовали в договорах и какие-либо ограничения предельной суммы неустоек. В современных же условиях произвольное уменьшение судом (в том числе по собственной инициативе при отсутствии ходатайства ответчика) размера неустойки, предусмотренной сторонами в договоре на случай его нарушения, неприемлемо. В связи с этим ВАС РФ принимал меры по корректировке соответствующей судебной практики.

Вчастности, в Постановлении Пленума ВАС РФ от 22 декабря 2011 г. N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации" <1> (далее - Постановление Пленума ВАС РФ N 81) судам разъяснено, что, исходя из принципа осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе (ст. 1 ГК РФ), неустойка может быть снижена судом на основании ст. 333 только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика. При этом ответчик должен представить доказательства явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, в частности, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки. Иные доводы ответчика, в том числе о невозможности исполнения обязательства вследствие тяжелого финансового положения, о неисполнении обязательств контрагентами, о наличии задолженности перед другими кредиторами, о непоступлении денежных средств из бюджета, о добровольном погашении долга на день рассмотрения спора и т.п., сами по себе не могут служить оправданием для снижения неустойки (п. 1).

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 2012. N 2.

ВПостановлении Пленума ВАС РФ N 81 содержатся также необходимые разъяснения относительно допустимого размера снижения неустойки. Общим ориентиром для судов при снижении ими размера неустойки служит двукратная учетная ставка Банка России, существовавшая

впериод нарушения обязательства. Вместе с тем для обоснования иной величины неустойки, соразмерной последствиям нарушения обязательства, каждая из сторон вправе представить доказательства того, что средний размер платы по краткосрочным кредитам на пополнение оборотных средств, выдаваемым кредитными организациями субъектам предпринимательской деятельности в месте нахождения должника в период нарушения обязательства, выше или ниже двукратной учетной ставки Банка России. Снижение судом неустойки ниже определенного таким образом размера допускается лишь в исключительных случаях. При этом присужденная денежная сумма не может быть меньше той, которая была бы начислена на сумму долга исходя из однократной учетной ставки Банка России (п. 2).

Необходимые разъяснения даны также в отношении порядка рассмотрения вопроса о снижении неустойки в различных судебных

инстанциях. Заявление ответчика о явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства может быть сделано исключительно при рассмотрении судом дела по правилам первой инстанции. А для суда кассационной инстанции вовсе исключается снижение или увеличение размера неустойки, сниженной судом ранее, в том числе по мотиву несоответствия размера неустойки последствиям нарушения обязательства, а равно отмены или изменения решения суда в части снижения неустойки с направлением дела на новое рассмотрение, поскольку определение судом конкретного размера неустойки не является выводом о применении нормы права.

Однако суд кассационной инстанции по жалобе кредитора может довзыскать неустойку, если она была снижена судом по собственной инициативе в отсутствие соответствующего заявления, сделанного ответчиком при рассмотрении дела по правилам суда первой инстанции, либо ниже однократной учетной ставки Банка России ввиду неправильного применения судом нормы ст. 333 ГК РФ (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ N 81).

Взаконопроекте, принятом в первом чтении, предусматривалось дополнить ст. 333 ГК РФ двумя положениями: во-первых, указанием на то, что суд вправе рассматривать вопрос о снижении неустойки только по заявлению должника (следовательно, возможность снижения неустойки по инициативе суда исключалась); во-вторых, нормой, ограничивающей применение данной статьи в предпринимательских отношениях. Согласно указанной норме снижение договорной неустойки, подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается лишь в исключительных случаях, когда будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере способно привести к получению кредитором необоснованной выгоды.

Вокончательной редакции ст. 333 ГК РФ правила, предложенные в законопроекте, сохранены лишь в качестве норм, регулирующих отношения, связанные с применением неустойки к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность. Что касается иных участников гражданского оборота, то в случае взыскания с них неустойки за нарушение обязательств подлежит применению другое законоположение: "Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку" (п. 1 ст. 333 ГК РФ). Следовательно, в указанных правоотношениях допускается возможность уменьшения размера неустойки по инициативе суда без заявления ответчика.

Внекоторых коррективах нуждалось и правовое регулирование порядка применения такой меры гражданско-правовой ответственности, как уплата процентов годовых за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате (ст. 395 ГК РФ).

Вст. 395 предусмотрен зачетный характер указанных процентов по отношению к взыскиваемым с должника убыткам за соответствующее

нарушение обязательств (п. 2). Вместе с тем в статье не было определено соотношение названных процентов и предусмотренной договором неустойки за просрочку исполнения денежного обязательства, хотя вполне очевидно, что одновременное применение данных мер ответственности за одно и то же нарушение может привести к взысканию с должника суммы, превышающей размер возможных убытков, т.е. к неосновательному обогащению кредитора.

Всвое время высшими судебными инстанциями была предпринята попытка устранить отмеченный пробел в законодательстве путем толкования соответствующих законоположений. В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 13/14 было разъяснено, что, когда законом или соглашением сторон предусмотрена обязанность должника уплачивать неустойку (пени) при просрочке исполнения денежного обязательства, суд должен исходить из того, что кредитор вправе предъявить требование о применении одной из этих мер, не доказывая факта и размера убытков, понесенных им при неисполнении денежного обязательства, если иное прямо не предусмотрено законом или договором (п. 6).

Вместе с тем в ситуации, когда кредитор не сделал свой выбор и обратился в суд с требованием об одновременном применении процентов и, скажем, договорной неустойки за одно и то же нарушение обязательства, приведенное судебное толкование оставляло слишком много места для субъективного усмотрения суда, который должен был сам осуществить выбор между двумя мерами ответственности, подлежащими применению к должнику. Более предпочтителен вариант однозначного решения данного вопроса в законе.

Всвязи с этим законопроектом предлагалось дополнить ст. 395 ГК РФ новым законоположением (п. 4) о том, что, если соглашением сторон предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства, проценты по ст. 395 не подлежат взысканию.

Не вызывало сомнений и другое дополнение, вносимое в ст. 395 ГК РФ. Имеется в виду правило о том, что начисление процентов на проценты (сложные проценты) не допускается, если иное не установлено законом, а по обязательствам, исполняемым при осуществлении предпринимательской деятельности, - законом или договором (п. 5).

Кроме того, в законопроекте предлагалось изменить и порядок исчисления процентов для тех случаев, когда размер процентов не предусмотрен законом или договором: размер процентов предполагалось определять теми ставками банковского процента (ставками рефинансирования), которые действовали в соответствующие периоды времени.

Все положения, содержавшиеся в законопроекте, были включены в окончательный текст ст. 395 ГК РФ, но с одним важным уточнением: если размер процентов не предусмотрен договором, он должен определяться не ставками рефинансирования, а, как указано в п. 1 ст. 395, "опубликованными Банком России и имевшими место в соответствующие периоды средними ставками банковского процента по вкладам физических лиц".

Приведенная норма, явившаяся результатом "теневой" поправки, не столь безобидна, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что в ходе реформы гражданского законодательства ставилась задача унифицировать правила о размере процентов и порядке их исчисления в отношении всех упомянутых в ГК РФ случаев, когда предусмотрена обязанность их уплаты, и независимо от правовой природы соответствующих процентов за пользование чужими денежными средствами. Имеется в виду, что в разных статьях ГК РФ, предусматривающих обязанность уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами, такие проценты рассматриваются и в качестве платы за пользование чужими денежными средствами (ст. 317.1 ГК РФ), и в качестве платы за коммерческий кредит (ст. 823, 487, 488 ГК РФ), и как законная неустойка (например, ст. 856 ГК РФ) либо специальная мера ответственности за просрочку денежного обязательства (ст. 395, 486 ГК РФ).

Данная задача решалась путем синхронизации текстов ст. 317.1 и ст. 395 ГК РФ в части определения размера процентов (на тот случай, если их размер не предусмотрен договором сторон) и порядка их исчисления, что и было сделано в законопроекте путем включения в обе статьи правила о том, что размер процентов определяется ставкой рефинансирования Банка России, действовавшей в соответствующие периоды времени, когда имело место пользование чужими денежными средствами, в том числе и после нарушения срока их возврата кредитору.

"Теневая" поправка, внесенная в последнюю минуту в текст ст. 395 ГК РФ, все предпринятые усилия по унификации норм о процентах свела на нет и, более того, значительно обострила проблему правовой природы соответствующих процентов и их квалификации. В особенности это касается тех случаев, когда речь идет об обязанности уплаты процентов в качестве платы за пользование чужими денежными средствами или за коммерческий кредит, однако в статьях, предусматривающих соответствующие обязанности, имеются ссылки на ст. 395 ГК РФ в части размера процентов и порядка их исчисления (к примеру, ст. 487, 488, 809 ГК РФ).

Остается надеяться, что Пленум Верховного Суда РФ даст по этим вопросам необходимые разъяснения.

Прекращение обязательств

Содержащийся в гл. 26 ГК РФ перечень оснований прекращения обязательств - надлежащее исполнение обязательства, отступное, зачет встречного однородного требования, совпадение должника и кредитора в одном лице, новация, прощение долга, невозможность исполнения обязательства, в том числе в результате издания акта государственного органа, смерть гражданина-должника или кредитора - не исчерпывающий. В силу п. 1 ст. 407 ГК РФ обязательство может быть прекращено и по иным основаниям, предусмотренным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

Среди оснований прекращения обязательств, непосредственно регулируемых ГК РФ (гл. 26), отсутствовало соглашение сторон обязательства (такое основание прекращения обязательства сформулировано в п. 1 ст. 450 лишь применительно к договорным обязательствам). Между тем, как было признано Концепцией, в настоящее время нет никаких препятствий для введения в законодательство общего правила о возможности заключения соглашения о прекращении всякого, в том числе внедоговорного, гражданско-правового обязательства, а также о последствиях заключения сторонами такого соглашения. В связи с этим в ст. 407 ГК РФ включена норма следующего содержания (п. 3): "Стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства".

Применительно к отдельным основаниям прекращения обязательств из числа тех, которые урегулированы в гл. 26 ГК РФ, предусмотрены новые законоположения, направленные на упорядочение их правового регулирования, в частности на устранение пробелов в регулировании отдельных стадий развития соответствующих правоотношений в связи с прекращением обязательств.

Так, указание в ст. 409 ГК РФ в прежней редакции на то, что размер, сроки и порядок предоставления отступного устанавливаются соглашением сторон обязательства, породило как в доктрине, так и в судебной практике проблему, связанную с необходимостью определения правовой природы отношений сторон в период между заключением соглашения об отступном и фактическим предоставлением должником отступного кредитору. Обнаружились три подхода к решению этой проблемы.

Во-первых, сложилось мнение о том, что сам факт заключения соглашения об отступном служит основанием прекращения обязательства и лишает кредитора права требовать от должника исполнения обязательства. Однако в этом случае соглашение об отступном тождественно соглашению о новации обязательства и его сохранение в качестве самостоятельного основания прекращения обязательства теряет всякий смысл.

Во-вторых, обозначился подход, согласно которому в случае заключения сторонами соглашения об отступном кредитор при непредоставлении ему отступного получает право требовать от должника по своему выбору либо исполнения первоначального обязательства, либо предоставления ему отступного. Иными словами, сам факт заключения соглашения об отступном преобразует существующее между сторонами обязательство в альтернативное.

И наконец, в-третьих, в судебной практике последних лет возобладало мнение о том, что с момента заключения соглашения об отступном возникает право должника на замену исполнения и обязанность кредитора принять отступное в случае его предоставления должником. При неисполнении должником соглашения об отступном в определенный сторонами срок кредитор вправе потребовать от должника исполнения первоначального обязательства (п. 1 Обзора практики применения арбитражными судами ст.

409 ГК РФ (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. N 102)). Таким образом, с момента заключения соглашения об отступном первоначальное обязательство приобретает черты факультативного. Стоит обратить внимание на то, что при таком подходе, по сути, игнорируются права и законные интересы кредитора, которому предлагается еще раз положиться на должника, однажды уже допустившего нарушение первоначального обязательства.

При подготовке законопроекта в развитие Концепции было принято решение придать соглашению об отступном характер реальной сделки. В этом случае факт заключения соглашения об отступном не породит никакого правоотношения и не повлияет на первоначальное обязательство. Указанное соглашение будет считаться заключенным лишь с момента предоставления кредитору отступного (п. 2 ст. 433 ГК РФ), что также станет основанием прекращения первоначального обязательства. В этих целях норма ст. 409 ГК РФ теперь изложена в следующей редакции: "По соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением отступного - уплатой денежных средств или передачей иного имущества".

В Концепции было отмечено, что наблюдается некоторая неопределенность в решении вопроса о моменте прекращения обязательства при зачете встречного однородного требования. В судебной практике применяется традиционный подход, суть которого состоит в том, что если встречные требования являются однородными, срок их исполнения наступил и одна из сторон сделала заявление о зачете, то обязательства считаются прекращенными в момент наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее, и независимо от того, когда было сделано или получено заявление о зачете (п. 3 Обзора практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65)).

Между тем правило, определяющее момент прекращения обязательств при зачете встречного однородного требования, в ГК РФ не закреплено и, более того, не подразумевается. Его применение на практике вызывает серьезные затруднения, поскольку делает во всяком случае необходимой ревизию правоотношений сторон, сложившихся к моменту, когда одной из сторон сделано заявление о зачете встречного однородного требования. Ситуацию можно было бы в значительной степени упростить, включив в ст. 410 ГК РФ положение о том, что обязательство считается прекращенным с момента получения заявления стороны о зачете встречного однородного требования другой стороной, что и предлагалось сделать в законопроекте. К сожалению, данное положение было исключено из текста законопроекта при подготовке ко второму чтению.

Вместо этого в ст. 410 была внесена неизвестно откуда взявшаяся "теневая" поправка, согласно которой "в случаях, предусмотренных законом, допускается зачет встречного однородного требования, срок которого не наступил". Невозможно представить наличие у такого "требования" признака

однородности в отношении нормального требования с наступившим сроком исполнения.

Внекотором уточнении нуждалась лаконичная норма о таком основании прекращения обязательства, как совпадение должника и кредитора в одном лице. Дело в том, что соответствующее правило, содержавшееся в ст. 413 ГК РФ, - обязательство прекращается совпадением должника и кредитора в одном лице, - носило императивный характер и не допускало каких-либо исключений, что вряд ли было оправданно с точки зрения развития оборота.

Кпримеру, должник, выдавший ценную бумагу (вексель, закладную и т.п.), которая на какой-то стадии ее обращения возвратилась в его владение (скажем, в результате индоссамента, произведенного кем-то из держателей указанной ценной бумаги), не может быть лишен права в свою очередь индоссировать соответствующую ценную бумагу, т.е. пустить ее снова в оборот. Поэтому общее правило в ст. 413 ГК РФ теперь сформулировано так: обязательство прекращается совпадением должника и кредитора в одном лице, если иное не установлено законом и не вытекает из существа обязательства.

Впрежней редакции ст. 414 ГК РФ несколько двусмысленно выглядело определение новации как основания прекращения обязательства. С одной стороны, под новацией понималась замена по соглашению сторон существовавшего между ними первоначального обязательства другим обязательством. С другой стороны, это "новое" обязательство характеризовалось тем, что оно могло предусматривать иной предмет или способ исполнения.

Указание в определении новации (п. 1 ст. 414 ГК РФ) на такой ее признак, как изменение предмета и способа исполнения обязательства, сбивало с толку, поскольку соответствующую операцию (изменение условий о порядке и способе исполнения) стороны могли провести и в рамках существующего обязательства, однако это ни в коем случае не свидетельствовало о замене первоначального обязательства другим обязательством, что подразумевает переход к обязательству иного типа (вида), нежели первоначальное обязательство.

Всвязи с изложенным была выработана следующая формулировка определения новации: "Обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами (новация), если иное не установлено законом или не вытекает из существа отношений". Именно в такой редакции изложен п. 1 ст. 414 ГК РФ.

Некоторая неопределенность была свойственна и правилу, регулирующему такое основание прекращения обязательства, как прощение долга: согласно ст. 415 ГК РФ обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. Во-первых, было непонятно, в какой момент обязательство можно считать прекращенным, а должника - освобожденным от обязанностей по этому

обязательству; во-вторых, оставалось неясным, имеет ли правовое значение согласие самого должника на прекращение обязательства прощением долга. Очевидно, что освободить должника от его обязанностей помимо его воли вряд ли правомерно.

Отмеченные проблемы в правовом регулировании прощения долга устранены путем включения в ст. 415 ГК РФ нового положения следующего содержания: "Обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если должник в разумный срок не выразил возражений против прощения долга", как и предлагалось в законопроекте.

В определенной корректировке нуждалось правовое регулирование и такого способа прекращения обязательства, как невозможность его исполнения (ст. 416 ГК РФ). Правило о том, что обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна сторона не отвечает, следовало дополнить положением о моменте возникновения такого обстоятельства. Очевидно, что указанное обстоятельство, создающее невозможность исполнения обязательства, должно появиться не ранее возникновения самого обязательства. Если же обстоятельство, создающее непреодолимое препятствие к исполнению соответствующего обязательства, существовало на момент возникновения обязательства, например на момент заключения договора, то речь идет скорее о недействительной сделке, а не о прекращении обязательства невозможностью исполнения. Поэтому положение о том, что невозможность исполнения обязательства должна быть вызвана обстоятельством, наступившим после возникновения обязательства, включено в п. 1 ст. 416 ГК РФ.

Некоторые изменения внесены и в содержащиеся в ст. 417 ГК РФ правила о прекращении обязательств на основании акта государственного органа.

Во-первых, невозможность исполнения обязательства (а следовательно, и его прекращение) может быть порождена изданием акта не только государственного органа, но и органа местного самоуправления.

Во-вторых, правило о том, что в случае признания в установленном порядке недействительным акта соответствующего органа, на основании которого обязательство прекратилось, обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора, страдало излишней неопределенностью. Поэтому указанное правило заменено нормой следующего содержания: "В случае признания недействительным либо отмены в установленном порядке акта органа государственной власти или органа местного самоуправления... обязательство не считается прекращенным, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства либо если кредитор в разумный срок не отказался от исполнения обязательства" (п. 3).

В-третьих, особой правовой оценки заслуживает ситуация, когда

причиной издания акта, прекратившего обязательство, послужили неправомерные действия должника. В связи с этим ст. 417 ГК РФ дополнена правилом о том, что обязательство не считается прекращенным, если издание акта органом государственной власти или органом местного самоуправления, повлекшее невозможность исполнения обязательства, вызвано неправомерными действиями (бездействием) самого должника (п. 2). Эта новелла позволяет кредитору в подобных ситуациях требовать от должника возмещения убытков, вызванных неисполнением обязательства.

Глава 13. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ДОГОВОРЕ

Понятие и условия договора

В тексте действующего ГК РФ огромное количество статей непосредственно посвящено договорам: общим положениям о гражданскоправовом договоре и отдельным видам договорных обязательств. Это обстоятельство, бесспорно, свидетельствует о тенденции (столь ярко выраженной в Кодексе) возрастания роли договора в нашей жизни.

Помимо солидного объема специальных "договорных" статей в ГК РФ имеется большое количество иных норм, которые также направлены на регулирование договора. Речь идет прежде всего о законоположениях о сделках и об обязательствах. Ведь согласно п. 2 и 3 ст. 420 ГК РФ к договорам применяются правила о двусторонних и многосторонних сделках, предусмотренные гл. 9 ГК РФ, а к договорным обязательствам - общие положения об обязательствах (ст. 307 - 419). Таким образом, можно сказать, что более половины норм, содержащихся в Кодексе, посвящено регулированию договоров.

Применение же к договорам норм о сделках и об обязательствах свидетельствует о многоаспектном характере категории "договор", используемой в ГК РФ: в разных статьях Кодекса договор регулируется и в качестве основания возникновения договорного обязательства ("договорсделка"), и как форма соответствующего правоотношения ("договордокумент"), и как само правоотношение - договорное обязательство ("договор-правоотношение").

Относительно многопонятийного представления о договоре научные дискуссии велись еще в советской и постсоветской юридической литературе. Признавая договор соглашением двух или нескольких лиц о возникновении, изменении или прекращении гражданских правоотношений, одни авторы отмечали, что под договором понимаются также само обязательство и документ, фиксирующий возникновение этого обязательства <1>; другие выступали против такого подхода, полагая, что в этом случае имеет место разночтение одного и того же термина <2>; третьи же противопоставляли договор понятию сделки <3>.

--------------------------------

<1> См., например: Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С.