Сахаров Шестаков Учебник С 19 века по наше время

340 Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в.

мецких газет и ссылаясь на свое впечатление от поездки по Западной Европе, ученик историка В. О. Ключевского обвинил ведущих членов кабинета и влиятельные придворные круги в воровстве, в попытках заключить мирный договор за спиной народа. При этом экономические трудности и военные неудачи он выводил из целенаправленной работы врагов России, окопавшихся на министерских постах и «даже выше». «Победа придворной партии есть победа партии молодой царицы». Свое выступление глава кадетской партии перемежал патетическим вопросом: «Что это: глупость или измена?» На что аудитория (на балконах для публики, что называется, яблоку некуда было упасть, так как слухи о грядущем важном политическом событии распространялись давно уже) дружно отвечала: «Измена!» Обвинение в измене глава кадетов бросил лично главе правительства Штюрмеру, что вызвало бурное одобрение многих присутствовавших, находившихся в состоянии необычайной экзальтации. Завершая эту эскападу, Милюков заявил: «И разве же не все равно для практического результата, имеем ли мы дело в данном случае с глупостью или изменой?»

Оратор прекрасно понимал, что лжет. Знал об этом и тогда, когда стоял на трибуне, и позже, но раскаяния никогда не испытывал. Шла жесточайшая война, кругом росло недовольство, существовавшее хрупкое общественное равновесие грозило рухнуть в любую минуту, а лидер одной из крупнейших партий заведомо клеветнически обвинял главу правительства в измене, в пособничестве врагу. Настроения думской общественности отразило высказывание в стенах Думы другого видного кадета В. А. Максакова, предъявившего своего рода ультиматум власти: «Либо мы, либо они. Вместе наша жизнь невозможна». После этой тирады зал Таврического дворца огласили «продолжительные и бурные рукоплескания» и выкрики «браво».

Штюрмер и Протопопов были глубоко оскорблены публичными обвинениями, первый даже хотел подать с суд на Милюкова. Они советовались с императрицей. Та хоть и возмущалась, но советовала не обращать внимания. Премьер же был деморализован.

Чтобы умерить общественные страсти, Николай II в середине ноября назначил председателем Совета министров члена Государственного совета, сенатора, министра путей сообщения А. Ф. Трепова, имевшего репутацию честного и сильного правового деятеля. Новый премьер сразу же отправился в Думу и выступил там с призывом к производительной совместной работе. «Забудем споры, отложим распри, посвятим все время положительной работе — этого от всех и каждого требуют жизненные интересы России». Этот монолог несколько раз прерывался возгласами: «Когда выгонят Протопопова?» Большинство господ думцев другие проблемы не интересовали.

Политические события разворачивались в соответствии с замыслом «радетелей», удача окрыляла. Штюрмер был повержен. Милюков и другие лидеры Прогрессивного блока принимали поздравления, как будто выиграли военную битву. Теперь главное для думских лидеров — сокрушить ненавистного отступника Протопопова, а затем... Затем власть должна была пасть к их ногам.

9. Первая мировая война и крушение монархии в России

341

#

Глава МВД оказался малодеятельным, безынициативным и плохо подловленным к своей ответственной роли. Все это так. Но его врагам требо- вались более весомые аргументы, и они сразу же нашлись, ведь солисты думских действий давно поднаторели в фабрикации сокрушительных сплетен. Для н и х н е имела значения истина. Главное — найти что-нибудь пого- рячее, что-нибудь такое, ч го било бы не в бровь, а в глаз. Против Протопо- пова выдвинули ряд обвинений, но особенно оскорбительными были два. Первое — попытка вести сепаратные переговоры с Германией («изме- на») — довольно быстро отпало в силу своей абсурдности. Зато второе интенсивно муссировалось.

Уже к ноябрю по всей России циркулировали сведения о том, что у министра внутренних дел «разжижение мозга» на почве сифилиса и что он аб- солютно психически ненормален. Слухи о слабоумии Протопопова уси- ленно распространялись. Дошли они и до царя. На вопрос об этом одного из приближенных Николай II со свойственной ему спокойной рассудительностью заметил: «Я об этом слышал. С какого же времени Протопопов стал сумасшедшим? С того, как я назначил его министром? Ведь в Государственную думу выбирал его не я, а губерния».

Действительно, еще совсем недавно симбирское дворянство, которое хорошо и давно его знаю, избрало его своим предводителем, а ведущие предприниматели сделати его председателем Совета съезда представителей металлургической промышленности. Еще в апреле—июне 1916 г. он воз- главил парламентскую делегацию, куда, кстати, входил и Милюков, а у членов делегации не возникало никаких предположений о сумасшествии товарища председателя Думы. И вдруг оказалось, что он давно был ненор- мальным! Императрица совершенно обоснованно узрела в нападках на Протопопова проявление натиска на власть. «Не думай, — писала она суп- Ругу, — что на этом одном кончится, они по одному удалят всех тех, кто тебе предан, а затем и нас самих».

Подобные умозаключения Александры Федоровны являлись достаточно логичными. Аналогичного же взгляда придерживался и монарх. В вопросе о Протопопове сошлись две силы, уже теперь непримиримые. Николай II находился под сильным давлением царицы и Распутина, стремившихся не допустить отставки министра внутренних дел, на чем, стараясь Нажить политический капитал в обществе, настаивал премьер А. Ф. Трепов. В деле Протопопова Александра Федоровна использовала всю свою энергию, чтобы отвратить самодержца от неправильного шага и оставить при должности «этого милого, умного и преданного человека». Министр сохранил свой пост.

§ 4. Синдром Распутина

Если человеку, даже очень далекому от сколько-нибудь основательных знаний отечественной истории, задать вопрос о том, кого он может назвать из персонажей ушедших эпох, то почти наверняка в этом скудном от- вете-перечне будет фигурировать имя Григория Ефимовича Распутина (1869—1916). О нем так много написано и сказано, это имя столь популярно у сочинителей всех мастей и жанров, им до сих пор нередко жонглируют Политики, журналисты, ведущие популярных программ в электронных

342	Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в.

средствах массовой информации, что, право, ыадо быть глухим и слепым, чтобы данный исторический фантом не запечатлелся в памяти.

Конечно, мало кто может внятно объяснить происхождение легендарного исторического героя, рассказать его биографию. Да этого и не требуется. Главное, как кажется немалому числу людей, известно. Простой сибирский крестьянин, обладавший чудодейственными способностями и невероятным половым магнетизмом, сумел подняться на самые верхи общества, покорить «сильных мира сего», смог «втереться в доверие к самому царю» и стал «почти правителем» в огромной Российской империи. Перед ним заискивали придворные и сановники, известные политики домогались его благорасположения, а первые красавицы империи готовы были на все, лишь бы этот бородатый мужлан заключил их в свои объятия.

Икак утверждается во многих сочинениях, этот «нахальный бражник»

и«бесстыжий блудник» предавался «необузданному разврату без устали», а в числе его интимных партнерш были как дамы высшего света, предста-

вительницы самых именитых дворянских родов, сиятельные графини

икнягини, так и простые белошвейки и дешевые проститутки с Сенной площади и Невского проспекта. Не удивительно, что даже звучание фами- лии-символа — РАСПУТИН — невольно вызывает у многих потаенные эротические ассоциации самого безудержного свойства.

Описание же распутинских оргий — это целая отдельная отрасль в кино и литературе. «Бойкие мастера» здесь на яркие краски и мистериозные подробности не скупятся: патологическое воображение получает широчайший простор. Золоченые хоромы особняков и дворцов знати, отдельные кабинеты самых фешенебельных ресторанов, изысканные интерьеры, уникальные меха и баснословные драгоценности, надрывные песни и зажигательные пляски цыган — таков дежурный антураж, в котором обычно

иизображают разгульные действия.

Игра шампанского в хрустале, бархатные и шелковые обивки и портьеры, переливы бриллиантов, мерцающий огонь свечей в причудливых бронзовых канделябрах, а на первом плане похотливый бородатый мужик или сжимающий в своих грубых руках заколдованную, беспомощную аристократку, или вертящийся в бесноватом плясе, напоминающем ритуальные танцы диких племен. Этот видеоряд давно стал обязательным как в литературных сочинениях, так и в циклах кинопроизведений. На протяжении XX в. голливудские кинокомпании сумели многократно воспроизвести подобную, потрясающую воображение «русскую специфику».

Однако распутинская тема — это не только объект бытового любопытства, а тиражирование этой истории не объясняется лишь распространенным людским интересом к скрытому, заповедному, непристойному. Здесь фокусируются вполне определенные политические интересы, мировоззренческие пристрастия, психологические комплексы не только отдельных людей, но и конкретных общественных групп и политических направлений.

«Распутиниада» — инструмент идеологических манипуляций, удобный способ объяснить изломанные судьбы стран, народов, империй и правителей простыми, доходчивыми формулами и ходульными приемами. Много десятилетий назад один из самых известных отечественных политиков

jfjjgea 9. Первая мировая война и крушение монархии в России	343
j(Xb., герой, кумир и проклятие судьбоносного 1917 г. Александр	Керен-

ский изрек: «Без Распутина не было бы Ленина». Иными словами, если бы сибирский мужик не появился бы в царских чертогах, а еще лучше и не родился на свет вовсе, то Россию бы не постигли испытания и мучения, которые она выдерживала почти столетие под игом беспощадных коммуни-

стов.

При таком взгляде на ход времен фигура Распутина приобретает магический ореол «могильщика царской империи», своего рода посланца инфернальных сил, открывшего «врата ада» для погубителей и притесните- лей. Постулирование подобной «истины», принятие ее на веру позволяло таким деятелям, как Керенский, удачно выгораживать себя, затемнять и умалять свои личные «заслуги» в деле крушения монархической России й «торжества апокалипсиса», наступившего потом.

Действительно, если Распутин стал демиургом крушения, знаком распада, то историческая вина за это лежит не только и даже не столько на Нем, но на тех силах и людях, кто вызвал из небытия это «исчадие ада». Здесь на первое место непременно выдвигают последних царя и царицу. Банальная схема оказалась чрезвычайно живучей; сходные утверждения звучат и поныне. В области же истории люди позволяют себе озвучивать любые выводы, строить самые немыслимые гипотезы, делать широковещательные сенсационные заявления, нисколько не заботясь об исторической обусловленности их.

Ни в какой иной теме по истории России, как в теме о Распутине, вульгарная заданность сочинителей всех мастей не проступает гак наглядно. «Распутиниада», «распутинщина» давно стала обиходным мифом, питае- мым не только историческим невежеством производителей и потребителей, но и неприкрытым коммерческим расчетом.

При всей растиражированности распутинского сюжета невольно бро- сается в глаза тот куцый набор «исходных документов», на основании которых строится сюжет. Да и сам перечень «волнующих эпизодов» весьма ограничен. Каковы были сексуальные потенции сибирского крестьянина? Имел ли он постельные отношения с царицей? Сколько у него вообще бы- ло любовниц? Как много он потреблял алкоголя? Как в пьяном угаре назначал министров? В каких ресторанах Распутин устраивал оргии, как они Проходили и кто был на них завсегдатаем? Вот, так сказать, набор нынешних вопросов к загадочному персонажу.

Современников же Распутина в первую очередь занимали совсем другие проблемы: кем был ангажирован Распутин, кто им управлял, какие иностранные круги стояли за ним?

Пересказ самых «смачных» эпизодов распутинской истории базируется обычно на некие «виртуальные свидетельства», подлинность которых, Как правило, не удосуживаются проверить. Так повелось с самого начала создания «Распутиниады». Откуда известно, что Распутин предавался необузданному пьянству? Ответ: «Об этом все знали». Никто не рассказал о собственных впечатлениях, никто не зафиксировал личное участие в «разнузданных оргиях». Все лишь ссылались на неизвестных информато- ров и анонимных очевидцев. Или вот другой «горячий сюжет». На чем ос-

344 Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в.

нованы утверждения о сексуальной разнузданности царева друга? Объяснение: «О том рассказали жертвы его похоти».

Правда, никто до сего дня не назвал имен этих «жертв», да и сами эти легендарные «оскорбленные создания», которые, судя по многообразию и выразительности циркулировавших подробностей, рассказывали об «ужасном насилии» над собой чуть ли не на всех углах, ни к судебной, ни к общественной защите своей чести не прибегали. Однако об этом, как говорилось, опять «все знали». По сходному лекалу смонтированы и иные страницы «Распутиниады».

В историческом контексте первейшее значение теперь имеет не интимная сторона жизни крестьянина Тобольской губернии, а два чрезвычайно важных для понимания драматургии отечественной истории вопроса. Первый: какова была реальная политическая роль этого странного персонажа? И второй: почему же существовало убеждение в истинности всех слухов и сплетен о Распутине, хотя, как признан один из его ненавистников, «мы очень маю знаем достоверного об этом человеке, который несет нам смерть»?

Суть дела в конце концов ведь не столько в том, почему дискредитирующие слухи возникали, кто и почему их инспирировал, а в том, почему их принимали (и принимают) за истину. Причем верили-то безоговорочно им в большинстве своем не какие-то безграмотные и несмышленые личности, а как раз самые образованные и просвещенные. До сих пор эта важная историческая проблема — податливость к искушению мифом — так и остается втуне.

Многие современники тех событий, которые или Распутина вообще не видели, или где-то лицезрели мельком, в своих мемуарах зафиксировали скандальные подробности в качестве реальных фактов. Здесь уже речь надо вести о болезненных деформациях мировосприятия людей в переломные исторические эпохи: они видели то, что хотели видеть, верили тому, во что желали верить. Действительность тут определяющей роли не играла. Желаемое и возможное приобретало в сознании немалого числа людей характер подлинного и свершившегося.

Как удачно заметил лейб-медик Е. С. Боткин, «если бы не было Распутина, то противники Царской Семьи и подготовители революции создали его своими разговорами из Вырубовой (подруга царской семьи. — А. Б.), не будь Вырубовой, из меня, из кого хочешь». Подобный синдром массового психоза наблюдался в эпохи канунов и крушений во многих странах. В России он наиболее выразительно проявился как раз в расггутинском феномене.

Здесь не место разбирать распутинекую историю по существу, приводить аргументы и документы, предметно опровергающие ее фактурную основу, тем более что мифологичность ключевых эпизодов уже прояснена в литературе. Важно констатировать несколько ныне очевидных моментов. Во-первых, Распутин ни на миг не являлся «правителем России» и никогда не руководил назначением должных лиц. Во-вторых, никакие иностранные силы за ним не стояли, и он не был сторонником и пропагандистом заключения сепаратного мира.

jfjjgea 9. Первая мировая война и крушение монархии в России

345

В данном случае феномен Распутина интересен не сам по себе, не свофизической предметностью, не тем набором «пороков» или «добродетелей», которые приписывали этому человеку. Важен и показателен он как Экстремальный признак экстравертности общественного сознания, в первую очередь монархического, как симптом его даже не тяжелой болезни, а именно коллапса. Сама реальная фабула отношений царской семьи й крестьянина тут практически ничего не определяла. Ее не пытались выяснять, не старались понять причины и мотивы. Ее лишь стремились разрушить, а когда разрушили, то и тогда не успокоились. Даже в эмиграции немалое число «убежденных монархистов» непрестанно писали и говорили о «распутинском зле». И таким способом, оправдывая себя, разрушали уже

не монархию, а доразрушали ее принцип.

Распутинскую историю превратили в политическую в первую очередь именно представители тех кругов, которые было принято называть монархическими, которые, оставаясь по самосознанию монархистами, но чувство самодержавно-монархическое уже утеряли. Даже если и допустить, что все, что говорили о Распутине, — чистая правда, а «оскобленное монархи- ческое чувство» не могло примириться с «этим унижением», то даже и тогда поведение «борцов за идею» нельзя признать лояльным. Несогласие свое донести до царя преданный монархист считал нравственным долгом. Тут не о чем спорить.

Но вот превращать недовольство и возмущение в предмет общественного действия, в фактор публичной политики — такого допустить не мог никто из тех, для кого царь — фигура сакрально осененная. Фактический же царь таковым больше не являлся, причем не являлся еще до того момента, когда имя Распутина впервые достигло Петербурга. Это была качественная трансформация мироощущения монархического истеблишмента, предрекающая историческую исчерпанность и обреченность его.

В ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. во дворце Юсуповых на Мойке в Петрограде был убит Григорий Распутин. Весть вызвала радость во многих кругах. Некоторым показалось, что черные дни миновали, что теперь нако- нец-то все пойдет наилучшим образом. Но это была лишь краткосрочная иллюзия. Накануне наступления нового, 1917 г. Николай II в церкви горячо молился, чтобы «Господь умилостивился над Россией». Ему оставалось Править два месяца, и его судьба, как и судьба династии и России, определились в течение нескольких дней конца февраля — начала марта 1917 г.

§ 5. Февраль 1917 г. в Петрограде. Отречение Николая И

27 февраля 1917 г. Николай II в Могилеве получил верные сведения из Петрограда о происходивших там серьезных беспорядках, начавшихся еще 23-го числа. Толпы расквартированных в столице солдат из запасных батальонов вместе с примкнувшими к ним группами гражданских лиц ходи- ли с красными флагами по главным улицам, громили полицейские участ- ки, грабили магазины, вступали в стычки с верными войсками. Положение становилось критическим. Власть правительства в столице была парализо-

вана.

Министр внутренних дел А. Д. Протопопов записал в дневнике: «23 февраля с утра, во время молебна, мне сказали, что забастовали рабочие

346 Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в.

на многих заводах и большими толпами ходят по улицам и что Командующий Войсками по докладу Градоначальника, распорядился вызвать и казаков. На мой вопрос по телефону Балк (Александр Павлович, генерал-май- ор, последний петроградский градоначальник) мне сообщил, что все дело в том, что к газетным уткам, будто в городе нет муки, сегодня выпечка опоздала — не успели будто во время выдать муку пекарям; народ ринулся расхватывать хлеб на сухари и запас и многим совсем хлеба не хватило. Это вызвало громадное волнение и забастовку — спонтанную — без сговора и подготовки...

К вечеру движение стихло, мне даже сообщили из Департамента полиции, что есть надежда, что на завтра некоторые заводы встанут на работу. В общем, день 23-го прошел не очень страшно, пострадали несколько полицейских чинов; стрельбы не было. На Литейной в жандармский разъезд кинута ручная фаната; ранены 2 лошади и всадник. Казаки выехали с пиками и народ разгоняли вяло — были случаи, когда полпа им кричала «ура» и дружелюбно подавали свалившуюся узду. Солдатские пикеты и отряды разговаривали мирно с толпами, большей частью молодежи и хулиганов, проходивших мимо их».

До императрицы тоже 23-го числа дошли сведения о беспорядках,

иона запросила министра внутренних дел А. Д. Протопопова, который ее успокоил. Но благодушествовать было рано. Уже на следующий день министр свидетельствовал: «С утра мне сказали, что в городе неблагополучно. Большие толпы, разбито несколько магазинов, что командующий войсками приказал стрелять. Вскоре я узнал, что на Выборгской изувечен полковник Шалфеев. Была особо стрельба на Знаменской площади. Но раненых

иубитых, как мне сказали, немного». На следующий день положение усугубилось, и, как записал министр, «с утра уже стало известно, что беспорядки принимают массовый характер».

Вялая реакция властей, сначала не придававших должного значения событиям, а потом растерявшихся перед их масштабом, привела к тому, что они, все более расширяясь, охватили практически всю имперскую столицу и к 27 февраля здесь уже фактически не было власти царя.

Воцепенении находилось не только административная власть, но и так называемые общественные круги, которые своими нападками и дискредитациями давно разжигали в стране ненависть и антимонархические настроения, а когда стало разгораться «пламя народного гнева», то многие из них потеряли способность к действию и впали в состояние прострации. Вначале они буквально тряслись от страха в ожидании кары со стороны властей, но затем, когда стало ясно, что отсюда угрозы нет, они стали замирать от ужаса перед революционной толпой, которая сама к ним пришла

исказача: «Ведите нас!» Думцам осталось только попытаться встать во главе движения.

Царь в Могилеве 27 февраля записал в дневнике: «В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия». У него созрело решение послать в Питер надежного человека во главе преданных войск и восстановить там спокойствие. Император распорядился, чтобы генерал Н. И. Иванов с ба-

jfjjgea 9. Первая мировая война и крушение монархии в России

347

даль оном георгиевских кавалеров отправился в Царское Село, а затем — рЦетроград для восстановления порядка. Вскоре стало известно, что импе- 01Тором послана телеграмма М. В. Родзянко с согласием на создание от- в^тствен ного министерства и отдано распоряжение о подготовке к отъезду. Досле полуночи Николай II перебрался в поезд, отбывший в 5 часов утра 28 февраля и з Могилева в Петроград.

Маршрут пролегал через Смоленск—Лихославль—Тосно на Царское Село. В Лихославль прибыли вечером, и здесь парь получил весточку от супруги о том, что у них все спокойно. На всех станциях царило полное спокойствие и порядок. Раскаты петроградской грозы не докатились еще до глубины России. Около двух часов ночи 1 марта царский поезд прибыл йа станцию Малая Вишера.

До Петрограда оставалось около 200 верст. Здесь стало известно о неожиданных затруднениях. Выяснилось, что все станции по пути следова- ния заняты революционными войсками. Двигаться дальше было невоз- можно. Только здесь стало окончательно ясно, насколько широкий размах приняли противоправительственные выступления и что российский мо- нарх уже не может беспрепятственно двигаться по своей стране. После обсуждения ситуации было решено изменить маршрут и ехать в Псков, в штаб Северного фронта, где было много надежных войск под командова- нием генерала Н. В. Рузского. После нескольких часов стояния в Малой Вишере императорский поезд двинулся в западном направлении. В середи- не дня прибыли в Старую Руссу. На станции собралась огромная толпа на- рода, желавшая видеть царя. Когда он появился в окне вагона, все сняли шапки, многие встали на колени и крестились. Такое восторженное отно- шение к императору не имело ничего общего с тем, что происходило в Пет-

рограде.

В столице же власти царя уже не существовало. 27 февраля Временный Комитет Государственной думы был преобразован во Временное правительство, в состав которого вошли давние недоброжелатели Николая II: П. Н. Милюков, А. И. Гучков и откровеннейший враг трона и династии социалист А. Ф. Керенский. На улицах царило радостное возбуждение. Торжествовал красный цвет флагов и наскоро намалеванных транспарантов: «Долой самодержавие!», «Долой предателей!», «Долой тиранов!», «Да

Здравствует свобода!».

Никто уже не работал, и казалось, что чуть ли не все жители трехмиллионного города вышли на улицу в уверенности, что черные дни миновали, что теперь начнется новая, светлая жизнь без горестей и печалей. Восторги Принимали порой характер истерии. Толпы солдат, матросов, студентов, рабочих, низших служащих стекались к резиденции Государственной Ду- мы — Таврическому дворцу, у парадных дверей которого происходил нескончаемый митинг. Ораторы сменяли один другого. Особенно воодуше- вило собравшихся выступление нового министра юстиции А. Ф. Керен- ского, заклеймившего старую власть и провозгласившего наступление эры мира и благоденствия в России.

Новой власти стали присягать воинские части, и почти никто уже не •сомневался, что со старым режимом покончено раз и навсегда. Удивление и восторг собравшихся вызвало появление кузена Николая II, великого

348	Раздел IV. Россия в XIX — начале XX в.

князя Кирилла Владимировича, который привел свой гвардейский экипаж

ивстал на сторону победителей. Со всех концов города стали привозить арестованных царевых слуг и наиболее заметных помещали в министерском павильоне Таврического дворца.

Квечеру I марта здесь находился цвет сановной иерархии, люди, совсем еще недавно обитавшие на недосягаемой высоте: бывшие премьеры

И.Л. Горемыкин и Б. В. Штюрмер, председатель Государственного совета

И.Г. Щегловитов, обер-прокурор Святейшего синода В. К. Саблер. Совершенно неожиданно для думцев в том же Таврическом дворце возник Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, сразу ставший центром крайних требований и лозунгов.

Руководство Думы и члены Временного правительства понимали, что следует немедленно укреплять власть для всеобщего успокоения. Непременное условие этого — отречение императора в пользу своего сына. «Героям февраля» казалось, что должна существовать преемственность власти

иесли на престоле окажется чистый ,и конечно же, не запятнанный никакими политическими делами мальчик, то русские сердца смягчатся и можно будет следовать ответственному правительственному курсу. Уже 1 марта возникла идея ехать на встречу с царем и уговорить его согласиться на отречение.

Замысел решили не разглашать, обставить все скрытно, чтобы ка- кие-нибудь непредвиденные обстоятельства не нарушили его. Постановили, что поедет сам Родзянко, депутат В. В. Шульгин и член Государственного совета А. И. Гучков, человек широко известный в России своей резкой критикой старой власти. Позже все-таки возобладало убеждение, что Родзянко лучше остаться в Питере и держать под контролем события.

1 марта, уже в полной темноте, около восьми часов вечера царский поезд подошел к станции Псков. На платформе было немного народа, оживления не отмечалось. Встречал губернатор, представители местной администрации, несколько офицеров и прибывшие ранее чины свиты. Царь принял в вагоне генерала Н. В. Рузского. Эти несколько часов беседы императора с командующим Северным фронтом, телефонных и телеграфных переговоров с Родзянко и начальником Верховного главнокомандующего в Могилеве генералом М. А. Алексеевым оказались переломными. Решалась судьба и династии, и России.

Генерал заявил, что необходимо было еще раньше согласиться на правительство из общественных деятелей. В ответ Николай II, явно волнуясь, заметил: «Для себя и своих интересов я ничего не желаю, ни за что не держусь, но считаю себя не в праве передать все дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред России, а завтра умоют руки, подав в отставку. Я ответственен перед Богом и Россией и все, что случилось и случится, будут ли министры ответственны перед Думой или нет — безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делают министры не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело, не моя ответственность».

Рузский призывал его принять формулу: государь царствует, а правительство управляет, на что Николай Александрович возразил, что ему эта формула непонятна, что надо было получить другое воспитание и переро-

jfjjgea 9. Первая мировая война и крушение монархии в России

349

даться, что он «не держится за власть, но только не может принять решение против своей совести и, сложив с себя ответственность за течение дел перед дюдьми, не может сложить с себя ответственность перед Богом. Те люди, которые войдут в первый общественный кабинет, люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не справятся со своей задачей».

Вконце концов Рузский уговорил царя во имя блага России и своего сына пойти на компромисс с совестью. Самым сильным аргументом стало утверждение, что если Николай 11 не примет «историческое решение», то возникнет угроза кровавой гражданской междоусобицы.

В0 часов 20 минут 2 марта генералу Иванову, эшелоны с войсками которого находились уже в Царском Селе, была послана телеграмма: «Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать. Николай».

Втри часа ночи генерал Рузский связался по телефону с Родзянко. Раз- говор длился долго, более двух часов. Председатель Думы произнес много слов о важности происходящего, о трагизме положения и недвусмысленно дал понять, что общее настроение склоняется в пользу отречения импера-

тора. Разговор	Рузского	с Родзянко был	передан в Ставку генералу
М. В. Алексееву,	который	выразил мнение,	что «выбора нет и отречение
должно состояться».

Из Ставки были посланы срочные телеграммы командующим фронтами, где говорилось, что для спасения России от анархии необходимо отречение императора в пользу своего сына. Командующие призывались высказать свое мнение. К полудню 2 марта стали приходить ответы: от командующего Юго-Западным фронтом генерала А. А. Брусилова, от командующего Западным фронтом генерала А. Е. Эверта, от командующего Кавказским фронтом, двоюродного дяди Николая II и бывшего Верхов- ного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича.

Все призывали царя «принести жертву» на алтарь Отечества и отречься. В послании последнего говорилось: «Я, как верноподданный, считаю, по Долгу присяги и по духу присяги, необходимым коленопреклоненно мо- лить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего наследни- ка, зная чувства святой любви Вашей к России и к нему. Осенив себя крест- ным знамением, передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет. Как никогда в жизни, с особо горячей молитвою молю Бога подкрепить и на-

править Вас».

Копии телеграмм генерал Алексеев препроводил на имя императора в Псков, добавив от себя: «Умоляю Ваше Величество безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам. Промедление грозит гибелью России».

Пошли последние часы и минуты последнего царствования. Ознакомившись с мнением военноначальников, царь пересилил себя, переступил Через принципы и принял решение отказаться от короны. Он горячо молился в своем вагоне перед походным алтарем и просил Бога простить ему этот грех — измену клятве, данной при воцарении.

Вернувшемуся генералу Рузскому сообщил о своем согласии отречься, "осле непродолжительной прогулки вдоль состава вернулся в начале чет-