Пушкин-лицеист (Акварель С. Г. Чирикова)

Июнь - июль. Пушкин часто бывает у Карамзиных, живущих в Царском Селе. В своём послании «Лицинию» сатирически изображена современная жизнь России, а в образе «любимца деспота» выведен Аракчеев.

Лициний, добрый друг! Не лучше ли и нам, Смиренно поклонясь Фортуне и мечтам, Седого циника примером научиться?

С развратным городом не лучше ль нам проститься, Где все продажное: законы, правота, И консул, и трибун, и честь, и красота?

1816. Увлечение Е. П. Бакуниной. Цикл элегий, посвященных этому увлечению.

1816. Начало знакомства с П. Я. Чаадаевым.

1817. Январь - июня 9. Начало знакомства с П. А. Плетневым.

Июня 9. Выпускной акт в лицее. Чтение Пушкиным своего стих-я. "Безверие".

13. Определение на службу в ведомство иностранных дел с чином

коллежского секретаря.

Июля 8-10. Отъезд в отпуск в Михайловское.

Июля середина. Начало знакомства с семьей Осиповых. Августа конец. Возвращение в Петербург.

Сентябрь. Первое посещение "Арзамаса". Речь в стихах "Итак я вижу вас".

1817 вторая половина - 1820 апрель. Знакомство с будущим декабристом С. И.

Муравьевым-Апостолом.

1817 сентябрь - 1820 мая первые числа. Участие в кружке "Зеленая лампа".

1817. В этом году начало писания поэмы "Руслан и Людмила", начало

знакомства с Грибоедовым.

БЕЗВЕРИЕ		Напрасно в пышности свободной
О вы, которые с язвительным упреком,		простоты
Считая мрачное безверие пороком,		Природы перед ним открыты красоты;
Бежите в ужасе того, кто с первых лет		Напрасно вкруг себя печальный взор он
Безумно погасил отрадный сердцу свет;		водит:
Смирите гордости жестокой исступленье.		Ум ищет божества, а сердце не находит.
Имеет право он на ваше снисхожденье.		Несчастия, страстей и немощей сыны,
С душою тронутой внемлите брата стон,		Мы все на страшный гроб, родясь,
Несчастный не злодей, собою страждет он.		осуждены.
Кто в мире усладит души его мученья?		Всечасно бренных уз готово разрушенье,
Увы! он первого лишился утешенья!		Наш век — неверный день, минутное
Настигнет ли его глухих судеб удар,		волненье,
Отъемлется ли вдруг минутный счастья	Когда, холодной тьмой объемля грозно нас,
дар,		Завесу вечности колеблет смертный час,
В любви ли, в дружестве обнимет он		Ужасно чувствовать слезы последней муку
измену		—
И их почувствует обманчивую цену:		И с миром начинать безвестную разлуку!
Лишенный всех опор, отпадший веры сын
Уж видит с ужасом, что в свете он один,	Тогда, беседуя с раскованной душой,
		О вера, ты стоишь у двери гробовой,

	И мощная рука к нему с дарами мира	Ты ночь могильную ей тихо освещаешь
	Не простирается из-за пределов мира...
		И ободренную с надеждой отпускаешь...

Но, други! пережить ужаснее друзей!
Лишь вера в тишине отрадою своей
Живит унывший дух и сердца ожиданье:

«Настанет! — говорит, — назначено свиданье!» А он, слепой мудрец! при гробе стонет он, С отрадой бытия несчастный разлучен, Надежды сладкого не внемлет он привета, Подходит к гробу он, взывает... нет ответа. Видали ль вы его в безмолвных тех местах,

Где кровных и друзей священный тлеет прах? Видали ль вы его над хладною могилой, Где нежной Делии таится пепел милый?

Кпочившим позванный вечерней тишиной,

Ккресту приникнул он бесчувственной главой, В слезах отчаянья, в слезах ожесточенья, В молчанье ужаса, в безумстве исступленья, Рыдает — и меж тем под сенью темных ив, У гроба матери колена преклонив, Там дева юная в печали безмятежной

Возводит к небу взор болезненный и нежный, Одна, туманною луной озарена, Как ангел горести является она;

Вздыхает медленно, могилу обнимает — Все тихо вкруг нее, а кажется, внимает.

Несчастный на нее в безмолвии глядит, Качает головой, трепещет и бежит; Но тайно вслед за ним немая скука бродит.

Во храм ли вышнего с толпой народа входит, Там умножает он тоску души своей.

При пышном торжестве старинных алтарей, При гласе пастыря, при сладком хоров пенье, Тревожится его безверия мученье;

Он бога тайного нигде, нигде не зрит,

Спомеркшею душой святыне предстоит, Холодный ко всему и чуждый к умиленью,

Сдосадой тихому внимает он моленью. «Счастливцы! — мыслит он, — почто не можно мне Страстей бунтующих в смиренной тишине,

Забыв о разуме и немощном и строгом,

Содной лишь верою повергнуться пред богом!» Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено Ему блаженство знать! безверие одно, По жизненной стезе во мраке вождь унылый,

Несчастного влечет до хладных врат могилы, И что зовет его в пустыне гробовой — Кто ведает? но там лишь видит он покой.

«Вольность» (1818),

Беги, сокройся от очей,

Цитеры слабая царица!

Где ты, где ты, гроза царей,

Свободы гордая певица?

Приди, сорви с меня венок,

Разбей изнеженную лиру...

Хочу воспеть Свободу миру,

На тронах поразить порок.

Открой мне благородный след

Того возвышенного галла,

Кому сама средь славных бед

Ты гимны смелые внушала.

Питомцы ветреной Судьбы,

Тираны мира! трепещите!

А вы, мужайтесь и внемлите,

Восстаньте, падшие рабы!

Увы! куда ни брошу взор --

Везде бичи, везде железы,

Законов гибельный позор,

Неволи немощные слезы;

.

Везде неправедная Власть

В сгущенной мгле предрассуждений

Воссела -- Рабства грозный Гений

И Славы роковая страсть Лишь там над царскою главой

Народов не легло страданье,

Где крепко с Вольностью святой

Законов мощных сочетанье;

Где всем простерт их твердый щит,

Где сжатый верными руками

Граждан над равными главами

Их меч без выбора скользит

И преступленье свысока

Сражает праведным размахом;

Где не подкупна их рука

Ни алчной скупостью, ни страхом.

Владыки! вам венец и трон

Дает Закон -- а не природа;

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас Закон.

Восходит к смерти Людовик

В виду безмолвного потомства,

Главой развенчанной приник

К кровавой плахе Вероломства.

Молчит Закон -- народ молчит,

Падет преступная секира...

И се -- злодейская порфира

На галлах скованных лежит.

Самовластительный Злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу,

Твою погибель, смерть детей

С жестокой радостию вижу.

Читают на твоем челе

Печать проклятия народы,

Ты ужас мира, стыд природы,

Упрек ты богу на земле.

Когда на мрачную Неву

Звезда полуночи сверкает

И беззаботную главу

Спокойный сон отягощает,

Глядит задумчивый певец

На грозно спящий средь тумана

Пустынный памятник тирана,

Забвенью брошенный дворец --

И слышит Клии страшный глас // За сими

страшными стенами, // Калигулы последний час // Он видит живо пред очами, // Он видит --

влентах и звездах, // Вином и злобой упоенны, // Идут убийцы потаенны,

	На лицах дерзость,	в сердце страх. // Молчит
	неверный часовой, //	Опущен молча мост
	подъемный, // Врата отверсты в тьме ночной

Рукой предательства наемной... // О стыд! о ужас наших дней! // Как звери, вторглись янычары!.. // Падут бесславные удары...

Погиб увенчанный злодей. //И днесь учитесь, о цари: // Ни наказанья, ни награды, // Ни кров темниц, ни алтари

Не верные для вас ограды. // Склонитесь первые главой

	Под сень надежную Закона, //	И станут вечной
	стражей трона
	Народов вольность и покой. //	И горе, горе

племенам, // Где дремлет он неосторожно, // Где иль народу, иль царям

Законом властвовать возможно! // Тебя в свидетели зову,

О мученик ошибок славных, // За предков в шуме бурь недавных

Сложивший царскую главу.

1818. Январь - февраль. Болезнь.

В этом году дуэль Пушкина с Кюхельбекером из-за эпиграммы Пушкина "За ужином объелся я", начало знакомства с С. А. Соболевским через Льва Серг. Пушкина, начало знакомства с П. А. Катениным.

1819. Февраля середина. Болезнь Пушкина. Писание "Руслана и Людмилы".

В эти годы он занят работой над поэмой «Руслан и Людмила», начатой в Лицее и отвечавшей программным установкам литературного общества «Арзамас» о необходимости создания национальной богатырской поэмы. Поэма закончена в мае 1820 года и после публикации вызвала ожесточённые отклики критиков, возмущённых снижением высокого канона.

Смешение в «Руслане и Людмиле» русско-французских приёмов словесного выражения с просторечием и фольклорной стилистикой вызвало упрёки и со стороны защитников демократической народности в литературе. Такие нарекания содержало письмо Д. Зыкова, литературного последователя Катенина, опубликованное в «Сыне Отечества».

Июня вторая половина. Болезнь.

Июля 10-16. Отъезд в отпуск в Михайловское. Июль. Написано стих. "Деревня".

Августа 13-15. Возвращение из отпуска в Петербург.

В этом году встречи с будущим декабристом М. П. Бестужевым-Рюминым в

доме Олениных.

Тема 14.

А.С.Пушкин. Южная ссылка, Михайловское. После ссылки

(Верещагин)

Весной 1820 года Пушкина вызвали к военному генерал-губернатору Петербурга графу М. А. Милорадовичу для объяснения по поводу содержания его стихотворений (в том числе эпиграмм на Аракчеева, архимандрита Фотия и самого Александра I), несовместимых со статусом государственного чиновника. Шла речь о его высылке в Сибирь или заточении в Соловецкий монастырь. Лишь благодаря хлопотам друзей, прежде всего Карамзина, удалось добиться

смягчения наказания. Его перевели из столицы на юг в кишинёвскую канцелярию И. Н. Инзова.

По пути к новому месту службы Александр Сергеевич заболевает воспалением лёгких, искупавшись в Днепре.

Для поправления здоровья Раевские вывозят в конце мая 1820 года больного поэта с собой на Кавказ и в Крым. По дороге семья Раевских и А. С. Пушкин останавливаются в г. Таганроге, в бывшем доме градоначальника П. А. Папкова ( ул. Греческая, 40)

Пушкин в Крыму

16 августа 1820 года Пушкин прибыл в Феодосию. Он написал своему брату Льву:

«Из Керчи приехали мы в Кафу, остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности. Теперь он под судом — и, подобно старику Вергилия, разводит сад на берегу моря, недалеко от города. Виноград и миндаль составляют его доход. Он не умный человек, но имеет большие сведения об Крыме. Стороне важной и запущенной. Отсюда морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф, где находилось семейство Раевского. Ночью на корабле написал я элегию, которую тебе присылаю».

Через два дня Пушкин вместе с Раевскими отбыл морем в Гурзуф.

Пушкин провёл в Гурзуфе несколько недель летом и осенью 1820 года. Вместе с Раевскими он остановился в доме герцога Ришелье; поэту в нём был предоставлен мезонин,

выходивший на запад. Живя в Гурзуфе, поэт совершил множество прогулок вдоль побережья и в горы, среди которых были поездка верхом к вершине Аю-Дага и лодочная прогулка к мысу Суук-Су.

ВГурзуфе Пушкин продолжил работу над поэмой «Кавказский пленник», написал несколько лирических стихотворений; некоторые из них посвящены дочерям Н. Н. Раевского — Елене и Марии. Здесь возник у поэта замысел поэмы «Бахчисарайский фонтан» и романа «Евгений Онегин». В конце жизни он вспоминал о Крыме: «Там колыбель моего Онегина».

Всентябре 1820 г. по пути в Симферополь побывал в Бахчисарае. Из письма Дельвигу:

…Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан, из заржавленной железной трубки по каплям падала вода. Я обошёл дворец с большой досадою на небрежение, в котором он истлевает, и на полуевропейские переделки некоторых комнат.

Прогуливаясь по внутренним дворикам дворца, поэт сорвал две розы и положил их к подножию «Фонтана слёз», которому позже посвятил стихи и поэму «Бахчисарайский фонтан».