1. Боас и критика культурного эволюционизма

Боас не признавал единой культурно-эволюционной формулы, применимой к прошлому и будущему всех обществ, но не отрицал эволюциононной идеи в контексте конкретной культуры, ни концепции ограниченного прогресса в некоторых ее областях, например в технологии. Еще в 1908 г. он писал: «Многие давнишние теории, несмотря на суровую их критику, выглядят довольно убедительно, а при некотором их переосмыслении и усилении индивидуализирующего подхода к развитию цивилизации окажутся, пожалуй, и необходимыми»'.

Особенно энергично Боас выступал против концепции, утверждающей, что развитие культуры неизменно идет от простого к сложному, и видящей в некоторых этапах этого развития культурный прогресс. В противоположность эволюционистским попыткам выстроить универсальную схему культурного развития, способную служить критерием прогресса, он склонялся к изучению отдельных культур и признаков культурной диффузии в конкретных регионах. Таким образом, история приобретала в его глазах ограниченное значение, скорее будучи историей культуры данного общества, чем

' D. Bidney. Theoretical Anthropology. N.Y., 2d ed., 1968. P.213-249.

13 Зак.5

 

==385

 

Динамика культуры

всего человечества. Равным образом он и антропологию считал исследованием не столько эволюции человеческой культуры и ее этапов, сколько отдельных культур, понимаемых как функциональные, завершенные в себе единства.

В статье «Методы этнологии» Боас писал: «... американских ученых интересует прежде всего динамическая сторона культурных изменений и практическая возможность реконструировать историю культуры на основе их исследования. Окончательное же решение вопроса о причинах параллелизма культурных явлений — будь то общемировая диффузия или извечная стабильность культурных признаков — они отлагают до будущих времен, когда мы лучше изучим специфику культурных изменений... Со стороны может показаться, что ученые Америки всецело поглощены конкретными исследованиями и нимало не вникают в философские проблемы истории человеческой цивилизации. На мой взгляд, такая оценка американского научного направления несправедлива. Эти проблемы волнуют нас не меньше наших европейских коллег, но мы не надеемся решить их с помощью формул»².

Отсюда видно, что Боас не отрицал философских аспектов истории цивилизации, но полагал, что время синтеза еще не настало. Ближайшей и неотложной задачей он считал исследование динамики культуры, реальных процессов изменений в контексте данной культуры. Детальный сравнительный анализ этих изменений позволяет этнологу перейти к таким общим проблемам, как соотношение самостоятельных явлений культуры и диффузии и основные типы культуры в истории человечества. «Одним словом, — резюмировал он, — метод, который мы пытаемся обосновать, зиждется на изучении динамических изменений в обществе, доступном наблюдению в данное время. Не умея объяснить процессы, протекающие на наших глазах, мы не решаемся приступать к общим проблемам развития цивилизации»³.

Итак, Боас, как мы уже говорили, стремился переключить внимание антропологов с проблем эволюции и прогресса человеческой культуры на изучение конкретных культур, осмысленных как уникально-функциональные, законченные единицы. «У каждой культурной группы мы находим свою неповторимую историю, — отмечал он, — которая определяется отчасти ее самобытным развитием, отчасти — иноплеменными воздействиями»⁴. Ни одна эволюционная схема не объясняет самобытной культурной истории конкретного общества. Не может быть речи о «психологической неизбежности», якобы обусловливающей повсеместно- единообразную эволюцию.

Характеризуя теорию культурной эволюции, Боас писал:

==386

Д. Бидни. Культурная динамика и поиски истоков_____________

«Эволюционная точка зрения предполагает, что исторические изменения в культурной жизни общества подчинены определенным и повсеместно действующим законам, вследствие чего культурное развитие в главных своих чертах протекает одинаково у всех рас и народов. Эта мысль четко сформулировна Тайлором во вступительной части классического труда "Первобытная культура"»⁵. Как явствует из нашего обзора работ Тайлора и Моргана, внимательный анализ не подтверждает Боасову интерпретацию главного их тезиса. Ни Тайлор, ни Морган не устанавливали «определенных законов», согласно которым все расы и народы развиваются одинаково. Главная мысль Тайлора, как он сам постоянно нам напоминает, состоит «лишь в том, что стадия дикости в определенном смысле есть древнее состояние человечества, из которого постепенно развилась или вышла более высокая культура; при действии тех же, что и прежде, процессов общий итог говорит о значительном преобладании прогресса над повторением»⁶. Законы, которые постулировал и пытался сформулировать Морган, — это законы не истории и культуры, а психологии. И когда Морган говорит о законе прогресса, он подразумевает геометрическую пропорцию культурного развития. Для Моргана, как и для Тайлора, культурная эволюция определяется, в конечном счете, «естественной логикой человеческого рассудка».

Отсюда следует, что постулат о законах культурного развития — далеко не главный элемент теории культурной эволюции. Основные тезисы работ Тайлора и Моргана — 1) единство человеческой культуры и стадиальность ее развития (в свете этого тезиса культура видится как развивающаяся линейно — от низших форм к высшим) и 2) сходство всех исторических культур на одинаковой стадии.

Второй тезис вызывает серьезные возражения. Концепция стадиального развития, помимо всего прочего, логически абстрагирована от истории культуры. Можно выделить ряд культурных признаков и, рассматривая их в отрыве от конкретных культур и регионов, выстроить в некую иерархию, но это не означает, что таков действительный порядок их проявления в культурной истории конкретного общества. В самом деле, область, где логика и история, похоже, совпадают, очень узка и ограничивается исходной точкой культурного процесса. С логической, так же как, по-видимому, и с исторической точки зрения, собирательство и охота предшествовали землепашеству и оседлой общинной жизни. Равным образом и в области технологии более простые и самой жизнью подсказанные изобретения предваряли более сложные и требующие творческого напряжения — особенно там, где последние были

13*

 

==387

 

Динамика культуры

усовершенствованием первых (это касается способов разведения огня, конструкции лука и стрелы и т.п.). За пределами же этой ограниченной области, особенно в сфере интеллектуальной деятельности, культурная эволюция принимает форму постепенного очищения мысли и развития от сложного к «более простому», т.е. к большей ясности и рациональности.

Поэтому в широком морфологическом смысле можно говорить об универсальных стадиях эволюции культуры — от доисторического и первобытного состояния к более развитым состояниям исторических культур. Это не означает, что все культуры, находящиеся на одинаковой стадии развития, имеют одни и те же признаки и институты. Если культурное многообразие возможно в принципе, оно должно быть постулировано для всех уровней культурного развития. Мы вовсе не обязаны ограничивать свой выбор либо полным тождеством, либо полной несхожестью одностадиальных культурных признаков и институтов. Усмотрев в основных институтах современных культур элементы как подобия, так и различия, мы вынуждены выискивать их и в доисторических, и первобытных культурах. Было бы неверно на основании предполагаемого морфологического единообразия данной стадии культурного развития делать вывод о полном субстанциальном тождестве присущих ей признаков и процессов, без учета пространственно-временных и социальных факторов. Гипотеза о единообразии путей культурной истории на данной стадии развития представляется нам необоснованной и может быть названа «эволюционистским заблуждением». Громадная заслуга Боаса и его последователей перед этнологией в том, что они на этнографическом материале продемонстрировали бесполезность любых формул для уяснения реальной хронологической последовательности культурных феноменов, относящихся к сходным этапам развития конкретных культур. В частности, Боас на примере памятников искусства показал неправомерность априорной схемы, согласно которой развитие орнамента идет от декоративного типа к геометрическому либо наоборот. Его «Первобытное сознание» служит убедительным предостережением против унификации и формализации истории всех культур или категорий культуры.

Выводы Боаса показали, что реконструкция истории культуры требует чрезвычайной осторожности, а бездоказательные утверждения о соответствии всех фаз конкретной доисторической культуры кое-каким рудиментам первобытной культуры недопустимы. Напротив, есть серьезные основания утверждать, что все известные исторические цивилизации прошли в своем развитии через более примитивные фазы. Тща-

 

==388

Д. Бидни. Культурная динамика и поиски истоков____________

тельное изучение истории культуры данного общества, в том числе его отношений к другим культурным системам, сделали возможной частичную реконструкцию бесписьменного периода его культуры; так, с помощью мифов и легенд восстановлены некоторые черты мышления и верований более раннего периода. Вместе с тем, возник соблазн предположить, по примеру Моргана, что архаические формы греческих и римских институтов имеют параллели у американских аборигенов или что все исторические культуры прошли через одни и те же технологические ступени, без различия географических и временных условий. Отсюда понятно, почему Боас не позволял себе и не принимал у других исторические реконструкции без серьезных доводов в пользу их высокой вероятности.

Иное дело — тезис о культурном единстве человечества, который нужно рассматривать отдельно от проблемы фазисного развития конкретных категорий культуры. Философия истории, основанная на концепциях культурного единства и линейного прогресса, выросла из иудео-христианского предания о единстве человеческого рода и божественном Промысле, направляющем течение истории. Это учение противостояло античному циклическому представлению об истории, в соответствии с которым каждая цивилизация проходит некий цикл развития, имеющий свое начало и свой конец. Современная теория культурного прогресса есть синтез иудео-христианской идеи эволюции человечества, ведомого божественным Промыслом, и рационалистической идеи бесконечного совершенствования человека во времени, выдвинутой Ренессансом и развитой в эпоху Просвещения. Против этой теории выступало богословское учение о божественном Откровении и деградации человека вследствие грехопадения. И Тайлор, и Морган высказывались в пользу прогрессивного развития и продолжения человеческой цивилизации. И хотя Морган не знал ответа на обсуждавшийся тогда вопрос о причинах замедления некоторых народов в «гонке прогресса», оба были уверены, что дело не в деградации. Следуя Кондорсе и Конту, историки культуры довольствовались констатацией особой роли выдающихся людей, в каждую историческую эпоху воплощающих в себе лучшие и высшие черты человечества и тем самым обеспечивающих дальнейшее существование и прогресс цивилизации и культуры. Отсюда и утверждение Моргана, «что история человеческой расы едина по происхождению, едина по опыту и едина по прогрессу»⁷.

Заметим, что с точки зрения логики можно провести различие между культурной эволюцией и прогрессом. Циклическая же теория истории культуры поддерживает веру в культур-

 

==389

Динамика культуры

ную эволюцию, ограниченную известными пределами, и вместе с тем исключает возможность бесконечного прогресса во времени. Современные исторические и этнологические теории такого прогресса подразумевают линейную, ортогенетическую концепцию истории, равно как и [культурное] единство человечества.

Теория культурного прогресса исходит из представления о нормативной, или идеальной культуре, к которой может в большей или меньшей степени приближаться любая даная культура. Таким образом, постулат прогрессивной эволюции культуры следует отличать от постулата культурных стадий. Концепция стадиального развития культуры — это логическая, идеальная схема или классификация, которую принимают или допускают без учета реального культурного процесса и действительного воплощения той или другой идеальной стадии в контексте данных исторических культур. В отличие от этой схемы, реально-историческая эволюция культур может быть или не быть прогрессивной. Убеждение же, что она всегда носит прогрессивный характер и ведет лишь к дальнейшему совершенствованию и процветанию человека, не имеет иных априорных оснований, кроме метафизической веры. Но в обязанности этнолога как историка культуры входит эмпирическое изучение подлинной эволюции конкретных культур и различных путей культурного развития, и в этом изучении он не должен заранее связывать себя какой бы то ни было концепцией прогресса или упадка. Критерий оценки культурного прогресса — это серьезная метаэтнологическя проблема, подразумевающая такую систематически разработанную теорию ценностей, которой этнолог может и не располагать.

Все это делает проблему эволюции и прогресса культуры крайне сложной. Философия культурного прогресса построена на допущении единства и преемственности человеческого опыта и соотнесении его с идеальной, или нормативной культурой. Отрицание же этой ортогенетической концепции человеческой истории и фундаментального единства человечества, равно как и идеальной культуры, сопровождалось разработкой учения о культурном плюрализме (согласно которому у каждой культуры — своя уникальная история и своя эволюция), не оставляющем места универсальным культурноисторическим схемам и критериям прогресса.

Боас, как мы видели, избрал второй путь. В противоположность монистическому пониманию культурной эволюции, оперирующей человечеством как единым целым, он склонялся к плюралистической теории эволюции культур. «Коль скоро мы допускаем совершенно разные и притом сосуществую-

 

К оглавлению

==390

Д. Бидни, Культурная динамика и поиски истоков

щие культуры, — писал он, — ясно, что гипотеза о единой всеобщей линии развития теряет почву»⁸. При неизменном интересе к абстрактным философско-историческим проблемам человеческой цивилизации на практике Боас предпочитал плюралистический подход и занимался изучением специфических культур, отдавая преимущественное внимание процессам культурных изменений. Вместе с тем он решительно воздерживался от всяких попыток сформулировать универсальную теорию развития цивилизации. Концепция западноевропейской цивилизации как высшего этапа и цели культурного развития (которую принимали Тайлор и Морган) казалась Боасу этноцентристской, и он противопоставлял ей культурно-релятивистскую точку зрения. С учетом исторического опыта западного общества в XX столетии и, в частности, двух мировых войн между цивилизованными державами Боасово неприятие европейской цивилизации как нормы прогресса представляется вполне обоснованным. В этой связи важно отметить, что Боас, при всем его критическом отношении к Тайлору, в объяснении культурного параллелизма пришел к признанию психологических законов. «Хотя исторический и всецело уникальный для каждого региона тип культурных связей является важным элементом культурно-исторического развития, — писал он, — мы допускаем возможность и некоего типологического параллелизма. Однако мы склонны усматривать этот параллелизм не столько в конкретных обычаях и навыках, сколько в определенных динамических условиях, обязанных своим происхождением социальным или психологическим причинам, от которых зависят сходные результаты развития <...>. Одним словом, если мы ищем законы, то последние обнаруживаются в действии физиологических, психологических и социальных факторов, а не в успехах культуры»⁹. И далее: «Если же говорить об уникальных и сложных культурных явлениях, то здесь ничто не может быть названо «законом» с большим основанием, чем психологически и биологически обусловленные характеристики, присущие всем культурам, хотя и проявляющиеся во множестве особых форм»¹⁰.

Именно позиция Тайлора и Моргана, а не чья-либо еще, утвердила учение о законах культурного развития, которое Боас по недоразумению им же и приписывал. Постулирование определенных этапов культурного развития человечества, рассматриваемого как единое целое, не обязательно предполагает, что все народы повсюду проходят одни и те же стадии (или, во всяком случае, близки к тому).

Боас соглашался с культурными эволюционистами относительно того, что технологические новации в Старом Свете

 

==391

Динамика культуры

и Америке привели к сходным, но взаимонезависимо возникшим результатам В каждом отдельном примере «на смену собирательству и каменным орудиям пришли земледелие, гончарное производство, а потом и использование металлов»". Таким образом, речь идет об «ограниченном параллелизме» в культурном развитии двух континентов, но это не подразумевает полного тождества всех фаз культуры на каждой данной стадии. Сам Морган допускал «усвоение [adoption] эквивалентов» (например, приручению животных в Восточном полушарии соответствовала, по его мнению, культивация кукурузы и других растений — в Западном), но это допущение не привело его-к пересмотру концепции фундаментального сходства искусств, институтов, образа жизни всех народов на общей стадии развития Боасу же такое различие культурных навыков не позволяло говорить о тождестве одностадиальных культурных признаков и институтов. Тем не менее мы видим, что основные концепции Тайлора и Моргана были ему куда ближе, чем может показаться в свете его неустанной критики культурно-эволюционной теории.

Наше замечание о двух полюсах антропологических интересов Тайлора — культуре и психологии, можно распространить и на Боаса. Но последний, будучи противником эволюционистской стадиальной схемы прогресса, больше занимался функциональными, психологическими и социальными процессами, динамикой культурных изменений (проявляющихся в аккультурации и диффузии), чем историей культуры Последняя чем дальше, тем больше сводилась для Боаса к истории конкретных обществ или их взаимоотношений, что вполне соответствовало его представлению об уникальности исторического пути каждой культуры Систематическая философия истории культуры, допускаемая Боасом в идеальном, т.е. предельно объективном варианте, была, однако, тем, чего сам он в принципе избегал. По его мнению, «абсолютные системы явлений — как комплексные, так и культурных феноменов — невозможны. Они всегда будут отражением нашей собственной культуры»¹² В конечном счете нельзя отрицать тот постоянно напоминающий о себе факт, что подход Боаса был целиком историческим, при котором каждая культура видится как продукт исторического развития. Но он был далек от отождествления истории с историческим детерминизмом, не оставляющим места элементу случайности и индивидуальным влияниям на характер культурных изменений. Полемист по натуре, Боас в одних случаях настаивал на исторической перспективе, в других — на изучении реальных культурных процессов в контексте данной культуры, как предва-

 

==392

Д. Бидни. Культурная динамика и поиски истоков_____________

ряющих и обусловливающих изменения исторические. Эти две полярные задачи остались в поле его зрения навсегда, но, выступая как advocatus diaboli против господствующих во второй половине XIX в. научных тенденций, он нередко переставлял акценты Так, критикуя теорию культурных кругов, он подчеркивал необходимость психологического и социологического анализа, а полемизируя с доктриной эволюционного единообразия, выдвигал на первый план исследование аккультурации и диффузии'\ Одним словом, Боас благоговел перед сложностью культурных феноменов и всегда отстаивал ее против всех попыток упрощения и схематизации. Можно сказать, что он видел деревья с такой ясностью, как никто другой, но чрезмерная осторожность помешала ему разглядеть за ними лес.