§113. Культурные паттерны и развитие культуры

Что действительно показывает приведенный выше материал, так это силу и значимость культурных паттернов, или схем, — как я вынужден их называть за неимением лучшего термина. То, что культурные схемы концептуально обоснованны, определенным образом отражая существующую реальность, видимо, доказывается тем, что паттерны, в рамках которых создаются результаты, наделяемые нами высокой ценностью, ока-

 

==466

А. Крёбер. Конфигурации развития культуры

зываются четко ограниченными и даже концентрированными во времени и пространстве и обычно характеризуются непрерывным возрастанием или убыванием в ценности. Действительно, один из возможных способов определить высшие ценности — наделить ими те качества человеческих творений, которые обычно проявляются в ограниченных и оформленных определенным образом исторических конфигурациях. Такое определение имеет следующее достоинство: оно схватывает нечто, неизбежно превосходящее индивида, при этом не соотнося его ни с отдельной личностью, ни с какими бы то ни было априорными стандартами и критериями. И в то же время личность не отрицается: она остается и просто рассматривается как средство, или инструмент, а не как действующая сила.

Что именно связывает высокоценные культурные образцы со свойственной им мимолетностью существования, — в то время как образцы, наделенные меньшей ценностью, могут существовать гораздо дольше и претерпевать гораздо меньшие изменения, — далеко не ясно. Причиной тому может быть нечто, заложенное в конституции человеческой психики (mind). Однако до сих пор еще никому не удалось упорядочить феномены истории при помощи непосредственно психологических объяснений; не буду прибегать к ним и я. Ясно одно: паттерны, которым мы приписываем более высокие свойства, выделяются из множества возможностей. Они не могут обрести свою качественную определенность, оставаясь в недифференцированном состоянии. Когда они начинают выделяться, когда только начинается их становление, они посвящают себя определенным специфическим задачам и отказываются от всех других. Если возникает конфликт с другими частями культуры, в которой формируется паттерн, то его отбора и выделения может не произойти, сам он как нечто вполне обособившееся может быть отвергнут, и высокой культурной ценности он не обретет. Если же этого не случится и другие паттерны культуры будут способствовать его росту или хотя бы не вступят с ним в конфликт, то данный образец обычно кумулятивно развивается в том направлении, в каком он первоначально начал дифференцироваться благодаря своего рода инерции. Итак, либо возникший конфликт с остальной культурой кладет конец паттерну, либо он реализует и развивает новые возможности, заложенные в избранном им пути, до тех пор пока эти возможности, которых будет оставаться все меньше и меньше, наконец не иссякнут. Когда потенции паттерна исчерпываются, можно говорить, что он и сам исчерпал себя. Или, если выразиться точнее, кульминация ценности наступает в момент проявления всего спектра

 

==467

Динамика культуры

заложенных в паттерне возможностей, а когда пространства для его дальнейшего развертывания начинает становиться все меньше, его ценность начинает убывать. Далее развитие может постепенно пойти по нисходящей, а достигнутые результаты будут сохраняться как институты, но уже не развивающиеся, а просто воспроизводящиеся; качество атрофируется. Или же, если энергия в поле культуры еще велика, ограничения, накладываемые на себя растущим или достигшим кульминации паттерном, воспринимаются им как путы, и он предпринимает попытку их разрушить. Такого рода попытки могут вызвать конфликты, которые рано или поздно сглаживаются.

Примером напряжения, ведущего к разрушению паттерна, является поздняя греческая скульптура. После того как образец сложился и его основные возможности в период расцвета были исчерпаны, пришел период проявления сильных чувств и полного спокойствия, вялого идеализма, стандартизованного символизма и реализма, почти такого же, как у нас сейчас. Во времена Фидия и даже Праксителя таких противоречивых течений не было. Аналогичным образом средневековая философия за 50 лет, прошедших после смерти Фомы Аквинского, распалась на негативистский скептицизм Оккама и мистицизм. Примерно в то же время в критическую фазу (по сравнению с кульминацией, достигнутой в XIII в.), вступила готическая архитектура, а чуть позднее она начала превращаться в «пламенеющий» архитектурный стиль. Современная философия достигла зенита в мышлении Канта; Гегель и его современники критиковали или разрабатывали его философию, но в установленных ею границах; Шопенгауэр выступил с предрассудками и догматизмом; следующие одно или два поколения развивали философию Конта, Маркса, Ницше. Все европейские изящные искусства примерно с 1880 г. — а если говорить строже, с 1900 г. — проявляли все возрастающие симптомы того, что можно назвать разложением образца: возбужденные ритмы и диссонанс в музыке, свободный стих в поэзии, бессюжетные романы, кубизм, абстракционизм и сюрреализм в скульптуре и живописи.

Эти замечания о современном состоянии дел приводятся мною не как суждения с точки зрения какого-то абсолютного эстетического стандарта, а как более или менее объективные описания феноменов. Когда музыкой правит созвучие, гармония может быть как простой, так и утонченной, но в любом случае действуют какие-то правила. Диссонансы же неисчислимы, и если они свободно допускаются, то уже не может быть никакой гармонической модели или же она сохраняется как фон для

 

==468

А. Крёбер. Конфигурации развития культуры

эффектов диссонанса. Свободный стих открыто признается всеми как революционная дезинтеграция метра и ритма. Если уж мы пририсовываем дереву руки и врисовываем в человека шестерню, то с таким же успехом мы можем водрузить очки на горы или сотворить любые другие комбинации. По правде говоря, святой Перуджино на облаке столь же противен природе; но он представляет традиционное верование, иначе говоря, подлинный и живой образец культуры, а не чью-то произвольную комбинацию. Разница — в ответственном или безответственном отношении к той или иной форме.

Не следует подвергать современные искусства цензуре. Гармония, ритм, симметрия могут использоваться до тех пор, пока не станут механическими и тупыми. Тогда приходится выбирать, воспроизводить ли их бездумно или взбунтоваться против них Из этих двух возможностей бунт — не обязательно худшая. В последние полвека разрушители шаблонов проявляли гораздо больше энергии и воображения, нежели его хранители, все еще странствующие тропами вековой давности. И потому такая экстравагантность, как линия горизонта, проведенная перед деревом, удар по клавишам пианино всей пятерней, строки стихов, начинающиеся с маленьких букв и наполненные невнятицей, не следует принимать за порок или сумасшествие. Отчасти — это рвение революционера, которому нужно сначала все разрушить, невзирая на его значимость, чтобы потом приступить к восстановлению; отчасти — это реакция на ту обстановку, в которой (при том, что принятые образцы утратили свою свежесть) безудержное новаторство ошеломляет и вознаграждается, и те, кто проницательнее, используют эту ситуацию. Главное же, что западный XX век все еще может писать на манер Гете и сочинять музыку на манер Бетховена, но то, что никто не осмеливается это делать, означает, что он (западный XX век. — Ред.) не может достичь качества, свойственного этим мастерам. Иначе говоря, возможности тех конфигураций, в которых творили Гёте и Бетховен, явно исчерпали себя. Если это так, то имеет ли хоть какое-то значение, выбирают их последователи бунт и разрушение или спокойную атрофию, ведущую к одряхлению? За революцией, по крайней мере, может последовать новый рост, а к худу ли это или к добру, никто предсказать не может.

Примеры противоположных процессов, когда шаблоны отмирают путем все более и более угасающего их воспроизведения, также многочисленны. Например, греческая, латинская и санскритская литература, китайская скульптура после династии Тан, японская скульптура после правления Камакура, греческая и арабская наука.

 

==469

Динамика культуры