Личность и эпоха

Консервативный поворот 60-х годов. 1964-1970 годы

249

ти всех „подписантов" лишили возможности в течение нескольких лет выезжать за границу. На многих было оказано такое сильное давление, что люди публично признавали свою „ошибку" и отказывались от подписи под коллективными письмами. Это создавало сложные моральные проблемы: лишало друзей, вынуждало уйти с работы и даже уехать из родного города. Угрозы и давление действовали двояко: одни решали больше никогда не подписывать никаких протестов, другие защищали свое право на протест и постепенно сами превращались в диссидентов. В этом направлении шла, например, эволюция академика А.Д. Сахарова, о котором тогда еще мало кто знал. Сахаров подписал несколько писем с протестами против реабилитации Сталина, потом против статьи 190 в Уголовном кодексе. Он начал читать различные рукописи, которые еще не были изданы. Как раз в это время он прочел и мою еще не законченную рукопись „К суду истории" — о генезисе и последствиях сталинизма. От равнодушия к общественным наукам и общественной деятельности Сахаров избавлялся очень быстро и просил давать ему читать книги по проблемам марксизма, хотя, кажется, многое из прочитанного его разочаровало.

В 1968 году увеличилось и число принудительных госпитализаций „инакомыслящих" в психиатрические лечебницы.

Политические события в ЧССР вызвали немало писем Дубчеку от советских инакомыслящих. Группа диссидентов направила в начале 1968 года телеграмму в адрес Консультативной встречи представителей коммунистических и рабочих партий в Будапеште, обращая внимание коммунистов других стран на усиление политических репрессий в СССР.

Как раз весной 1968		года А.Д.Сахаров написал и
в июне распространил	свою большую статью-мемо-
рандум „Размышления	о	прогрессе, мирном сосуще-

25О Р.АМея»дм. ЛИЧНОСТЬ И ЭПОХА

ствовании и интеллектуальной свободе", в которой он решительно высказался за коренную демократизацию советского общества и против попыток реабилитации сталинизма. Эта статья крупнейшего советского ученого, уже тогда трижды Героя Социалистического Труда, одного из создателей советской водородной бомбы и автора ряда важных проектов по мирному использованию атомного оружия, привлекла всеобщее внимание; ее опубликовали во всех западных странах, она вызвала множество откликов как внутри СССР,

так и за границей.

Июль и август 1968 года прошли в бурных дискуссиях вокруг событий в Чехословакии. При этом надо отметить, что с 30 апреля 1968 года в Москве начал выходить журнал, который выпускался группой диссидентов, под названием „Хроника текущих событий". Это был своеобразный информационный бюллетень, который сразу привлек к себе внимание объективностью и информативностью. Журнал сообщал обо всех ставших известными его редакции репрессиях и о положении политических заключенных, их протестах. В журнале имелся раздел „Новости самиздата", где кратко сообщалось о наиболее значительных событиях и рукописях „самиздата". Этот журнал не имел строгой периодичности, до ноября 1971 года вышло 20 номеров журнала. „Хроника текущих событий" была не единственным журналом в „самиздате". Еще с конца 1964 года я начал выпускать напечатанный на машинке бюллетень, который вначале не имел названия и обозначался лишь месяцем „издания". Тираж этого машинописного журнала насчитывал всего 10 или 12 экземпляров, и с самого начала он предназначался очень узкому кругу читателей.

По примеру „Хроники" в Москве и в некоторых других городах в конце 60 — начале 70-х годов появились некоторые аналогичные издания.

Нонсерватнакын поворот вО-х годов. 1964-1970 годы 2Э1

Оккупация Чехословакии потрясла всех демократически мыслящих и либеральных граждан нашей страны. Однако этот протест выражался по-разно- му — или просто в разговорах в своем кругу, или в выпуске анонимных, хотя и очень резких по тону листовок. В течение почти полугода тема Чехословакии была главной и для большинства материалов „самиз-

дата".
Имели	место и более решительные действия.
25 августа	1968 года, в 12 часов дня, небольшая груп-

па в составе П.Литвинова, Н.Горбаневской, В.Дремлюги, К.Бабицкого, В.Файнберга, В.Делоне, Л.Богораз пришла на Красную площадь и, сев на парапет у Лобного места, развернула лозунги — „Руки прочь от Чехословакии!", „За вашу и нашу свободу!", „Позор оккупантам!". Эта манифестация продолжалась всего несколько минут, затем к ее участникам подбежали сотрудники КГБ, которые, как оказалось, хорошо знали время и место готовящейся демонстрации,вырвали лозунги и арестовали всех ее участников.

Определенный компромисс, который был достигнут с руководителями ЧССР, их возвращение в Чехословакию — все это как-то смягчило и тот удар по оппозиционному движению, который, как многие ожидали, произойдет сразу после 21 августа. Логика пессимистов была простая: если с такой жестокостью была подавлена оппозиция в Чехословакии, то с неменьшей жестокостью она будет подавлена и в

СССР. Однако никакой ожидаемой волны репрессий по нашей стране не прокатилось. В октябре 1968 года состоялся лишь поспешный суд над П-Литвиновым и его товарищами. По сравнению с прежними процессами приговор был относительно мягким. Литвинов, Богораз и Бабицкий приговаривались соответственно к пяти, четырем и трем годам ссылки. Дремлюга и Делоне — к трем годам лагерей. Файнберг, состоящий на учете в психдиспансере, был помещен в пси-

252 р>м«я>«ям. личность и ЭПОХА

хиатрическую клинику. Горбаневская, имевшая двух малолетних детей, от наказания была освобождена.

И все же чувствовалось, что волна оппозиционных настроений начинает идти на убыль, особенно если говорить не об одиночках или малочисленных группах, а о целом слое советской интеллигенции. При этом если большая часть интеллигенции начала поддаваться настроениям некоего „примиренчества", то среди отдельных людей и небольших групп возрастал радикализм настроений. Так, например, демонстративно вышел из рядов КПСС писатель А.Костерин. В своем заявлении он писал, что протестует против вступления советских войск в ЧССР. Всего через две недели после отправки этого письма Костерин, перенесший ранее тяжелый инфаркт, умер. Его похороны в ноябре 1968 года, организованные П-Григорен- ко, превратились в оппозиционную манифестацию. На панихиде читали стихи, произносили речи; крымские татары, защите которых Костерин посвятил много сил, прислали венки и своих представителей. В крематории на 30-минутный митинг собралось более 300 человек. Администрация крематория и сотрудники КГБ пытались прервать митинг и ускорить крема- цию.

Осенью 1968 года исключили из партии нескольких писателей, в том числе Г.Свирского и Л.Копелева. Писателю и публицисту Ю.Карякину, в защиту которого выступила большая группа писателей-ком- мунистов, исключение из партии заменили строгим выговором. За подписание письма в защиту ПЛитвинова и его товарищей в Москве исключили из партии старого большевика С.Писарева и внука Г.Петровского — Л.Петровского.

В начале 1969 года усилилось давление на интеллигенцию, продолжались проработки, увольнения и исключения из партии, а также обыски и аресты отдельных диссидентов. Увеличилось давление и внутри КПСС, организациям и институтам было запрещено

Нонсервятмвный поворот вО-х годов. 1964-1870 годи

253

приглашать для докладов и лекций писателей или общественных деятелей со стороны без согласования с районными комитетами партии. Более интенсивно стала проводиться борьба с „самиздатом". Однако разного рода материалы „самиздата" продолжали распространяться, например „Открытое письмо" П.Якира в редакцию журнала „Коммунист", так же как и мое письмо на ту же тему. Именно в это время я решил передать текст своей большой рукописи „К суду истории" в одно из западных издательств. Мне помогли сделать это коммунисты одной из европейских стран.

В августе 1969 года на бюро Фрунзенского райкома партии Москвы я был исключен из КПСС как автор еще нигде не опубликованной рукописи. Это решение через месяц было утверждено на бюро Московского горкома партии, а еще через несколько месяцев — на коллегии КПК, которая проводилась под председательством А.Пельше. Заседание бюро МГК вел В.Гришин, который произнес 10-минутную речь против меня.

В начале мая 1969 года в Ташкенте был аресто-

ван бывший генерал-майор	ПТригоренко. Именно он
в 1966 — 1969 годах стал	ведущей фигурой в дви-

жении диссидентов. Бывший боевой генерал, он был лично знаком с Брежневым по службе в 18-й армии, и его арест не мог не быть санкционирован Политбюро. По случаю ареста Григоренко его друзья в Москве распространили много листовок и обращений, включая и обращение в ООН. Вместе с тем после ареста Григоренко в Москве прошла серия обысков, при которых изымались различного рода документы, особенно связанные с движением крымских татар. При одном из обысков был арестован И.Габай.

Арестованный в Ташкенте Григоренко был освидетельствован в местной психиатрической клинике при военном госпитале, но военные врачи не нашли никаких серьезных отклонений в его психике, оправдывающих его изоляцию от общества. Однако Григо-

254 Р.АМ«дмдм. ЛИЧНОСТЬ И ЭПОХА

ренко не был освобожден. Его привезли в Москву и подвергли второй экспертизе в Институте судебной медицины имени Сербского, где врачи и эксперты уже давно тесно сотрудничали с властями. Здесь Григоренко был признан невменяемым и направлен на лечение в психиатрическую клинику в Казани. На „заочном" судебном процессе суду были представлены заключения врачей, и суд определил необходимость принудительного лечения, не обратив никакого внимания на убедительную речь адвоката Григоренко, С.Каллистратовой. Текст этой речи позднее широко распространился в „самиздате".

После ареста Григоренко для его защиты, как и для защиты других политзаключенных, в Москве была образована так называемая „Инициативная группа по защите прав человека". В эту группу, вокруг которой образовался большой .по тем временам актив, вошли Т.Великанова, Н.Горбаневская, СКовалев, П. Якир, А. Лавут, А. Краснов-Левитин, Т. Ходорович, А. Якобсон и некоторые другие. К группе принадлежал и друг П.Григоренко, военный инженер, бывший майор ГАлтунян, который уже в конце 1969 года сам был арестован и предан суду. Вообще почти все члены „Инициативной группы" стали объектом различных преследований властей. Но это не остановило процесс создания оппозиционных организаций и журналов. В 1979 году активисты из окружения В.Чалидзе решили создать небольшую организацию — «Комитет прав человека". В него, кроме В.Чалидзе и АТвердохлебова, вошел А Д. Сахаров, которому подобного рода инициатива показалась весьма привлекательной.

Во второй половине 1969 года широкую известность внутри СССР и за границей получил Андрей Амальрик. Амальрик уже несколько лет примыкал к движению диссидентов, не вступая, однако, ни в какие группы и сохраняя независимость суждений. В

Консервативный поворот вО-х годов. 1964-1970 гоцы 255

1969 году он написал большое эссе „Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?". Работа Амальрика не отличалась особой глубиной суждений, но привлекла всеобщее внимание необычным названием. Амальрик попытался дать определенный анализ демократического движения. По его подсчетам, среди участников этого движения в конце 60-х годов имелось 45 процентов ученых, 22 процента деятелей искусств, 13 процентов инженеров и техников, 9 процентов издательских работников, учителей и юристов, 6 процентов рабочих и 5 процентов крестьян. Эти подсчеты были неполными, так как Амальрик руководствовался собственными критериями при определении участников оппозиции. Однако в целом они правильно отражали общие пропорции участия различных групп населения страны в оппозиционных движениях. Амальрик весьма пессимистически смотрел как на будущее демократического движения, так и на возможности советского общества к самообновлению и развитию. Он считал вполне вероятным, что СССР не сумеет сохраниться как единое государство до 1984 года и что толчком к распаду

СССР послужит война с Китаем. Весной 1970 года Амальрик был арестован и приговорен к трем годам лагерей. Однако его арест вызвал многочисленные протесты, главным образом за границей, где его небольшая работа получила широкую известность и распространение.

В начале 1970 года нажим и репрессии против отдельных диссидентов и их групп приняли новые формы. Было очевидно, что по этому вопросу директивные инстанции пришли к какому-то решению, по которому органам КГБ предоставлялись дополнительные полномочия. Начала развертываться система районных управлений КГБ, большинство которых было упразднено еще при Хрущеве. В отличие от центральных управлений районные управления КГБ. вели

256 РЛ-Мвя-еям. ЛИЧНОСТЬ И ЭПОХА

наблюдение не столько за иностранными, сколько за советскими гражданами. Общие штаты КГБ, и особенно тех его подразделений, которые были связаны с борьбой против инакомыслящих, увеличились. Росло число обысков, арестов, судебных дел, участились случаи помещения инакомыслящих в психиатрические лечебницы. Так, например, большое внимание общественности привлек состоявшийся в 1970 году судебный процесс над известным ленинградским физиком Р.Пименовым и его другом Б.Вайлем. Как и в случае с А.Амальриком, этот суд устроили не по месту жительства обвиняемых — он происходил в Калуге.

В апреле 1970 года по инициативе академика Сахарова было составлено письмо руководителям партии и правительства, под которым поставили свои подписи А Д.Сахаров, математик В.Ф.Турчин и я. В нем содержалась развернутая программа демократизации жизни Советского Союза, при этом авторы письма подчеркивали, что демократизация должна быть постепенной, но всесторонней и глубокой и способствовать сохранению и укреплению советского социалистического строя, социалистической экономической структуры, „наших социальных и культурных достижений, социалистической идеологии". Без такой демократизации, как мы подчеркивали, невозможно эффективное экономическое и культурное развитие страны, преодоление всех тех глубоких явлений разлада и застоя, которые накапливались десятилетиями.

СССР отстает от развитых капиталистических стран по всем основным экономическим и техническим показателям, и это отставание только увеличивается по всем видам новой и новейшей техники. Не получив ответа на свое письмо, адресованное Брежневу, Косыгину и Подгорному, мы распространили его среди своих друзей и дали разрешение на публикацию за границей.

Нонсвовятнвнин поворот	вО-х годов. 1Я64-1Я7О годи	257
В конце мая 1970	года из своей квартиры в г.
Обнинске Калужской	области с применением силы

был увезен в калужскую психиатрическую больницу мой брат Жорес Медведев. Этот акт произвола вызвал большое возмущение среди советской и зарубежной общественности, которая хорошо знала Ж.Медведева по его работам против лысенковщины, за развитие международного сотрудничества в науке и по специальным трудам по биологии и геронтологии. Под давлением общественности Жорес был освобожден из психиатрической клиники 17 июня 1970 года. Вся эта история была в конце того же года описана нами в книге „Кто сумасшедший?", которая уже в следующем году была опубликована во многих странах. Но неудача с госпитализацией Жореса все же не остановила власти в использовании психиатрии в политических целях.

Увеличились различные формы давления на активистов движения евреев за эмиграцию из СССР, на активистов из немецкого движения за эмиграцию и автономию, на крымских татар или, вернее, на наиболее активных их представителей. Становилось очевидным, что продолжение оппозиционного движения в прежних его формах — главным образом открытого и гласного протеста — все более и более затруднительно. Этот факт породил ослабление самого движения, так как сотни активистов .либеральной кампании" стали от нее отходить, прекращая всякую либеральную, а тем более оппозиционную деятельность. Среди части участников движения, и не только еврейского происхождения, возникла мысль об эмиграции как о разумном выходе из сложившейся ситуации. Как можно судить по последующим событиям, сходная мысль — заставить эмигрировать — стала появляться и у властей: репрессии отпугивали очень многих людей, но некоторых, напротив, эти же репрессии делали еще более известными. Публи-

11--350

258 Р-АМеямцм. ЛИЧНОСТЬ И ЭПОХА

кация книг, очерков, статей и разных материалов за границей стала уже обычным делом, и некоторые диссиденты думали, что теперь надо постараться создать за границей эффективные оппозиционные цен-

тры.
Исчезновение со	сцены легального либерального
и демократического	движения, действовавшего в рам-

ках советской и даже партийной системы (это направление в жизни общества закончилось после разгона „Нового мира"), ослабляло и диссидентское движение, развивающееся вне этой системы; диссиденты уже не чувствовали прежней поддержки общества, и вокруг многих из них возникал своеобразный вакуум. Движение инакомыслящих не прекратилось, не пре-

кратилось	и превращение	некоторых	видных интел-
лигентов	в диссидентов.	Все более решительно вы-
ступали	против произвола властей		А.Д.Сахаров,

А.И. Солженицын, к ним присоединился в 1970 году и М.А.Ростропович, один из лучших музыкантов нашего времени. Более решительно стал выступать и известный советский писатель В.П.Некрасов, автор книги „В окопах Сталинграда".

Вторая половина 60-х годов характеризовалась не только значительным оживлением различных оппозиционных течений и движений, но и их склонностью к совместной работе и поддержке. Между всеми этими течениями было что-то общее: мы все протестовали против возрождения сталинизма и даже частичной реабилитации Сталина, против произвола властей, мы все выступали за строгое соблюдение законности, за гласность и свободу печати, за свободное получение и распространение информации, мы все были решительно против применения принудительных госпитализаций в отношении инакомыслящих. До конца 1969 года я был членом партии и, конечно, считал себя марксистом и социалистом, однако это не мешало мне сохранять хорошие отношения и под-