III. «Маскарад» на сценах московских театров
А. «Маскарад» в Малом театре
Впервые на сцене Малого театра «Маскарад» был поставлен еще в 1853 г. Это первое представление пьесы Лермонтова в Малом театре забыто настолько основательно, что даже не отмечено в юбилейной книге театра, в посезонных списках постановок2. В архиве Малого театра нам удалось обнаружить монтировку первого представления «Маскарада»3. На первой ее странице написано: «Монтировка
ком. Маскарад в 1 д. Предполагается к представлению в первый раз в полуб(енефис) актрисы Львовой-Синецкой. Января 21 дня 1853 г. в Б(ольшом) Т(еатре)»1.
«Московские ведомости» (№ 9, 20 января 1853 г.) в отделе «Зрелища» (стр. 92) сообщают: «Середа, 21 янв. В Большом т-ре. В пользу актрисы г-жи Львовой-Синецкой. В первый раз: Тарас Бульба, драма в 3 действ. В первый раз: Маскарад. В перв. раз: «Комедия без назв.», ком в 1 д. В перв. раз: «Горемычн. свадьба или возвращение с нижегородской ярмарки», интерм. в 1 д. Нач. в 7 ч.».
К сожалению, московская печать в ту пору так мало внимания уделяла искусству, что мы не располагаем отзывами о первом появлении «Маскарада» перед зрителями Москвы. Петербургский театральный журнал «Пантеон», печатавший «Московские письма» с известиями о театральной жизни и развлечениях второй столицы, первую постановку «Маскарада» в Москве и вообще бенефис Львовой-Синецкой обошел молчанием. Вспомним, что журнал молчал и о первом представлении «Маскарада» в Александринском театре. Выше мы расценили это молчание как вынужденное.
Какими путями пришел «Маскарад» на сцену Малого театра, теперь сказать трудно. Можно строить лишь более или менее правдоподобные догадки. Несомненно одно: успех первой постановки пьесы в Александринском театре, о котором мы рассказали выше, был одной из причин, побудивших маститую бенефициантку остановить свой выбор на «Маскараде». Для нас несомненно также участие в этом великого Щепкина2. Михаил Семенович в сентябре 1852 г. с громадным успехом гастролировал в Петербурге. При его участии, на что со всей определенностью указывает Вольф в своей «Хронике», Валберхова добивалась разрешения на постановку «Маскарада» в свой бенефис. Возвратившись в Москву, в свой театр, Щепкин мог рекомендовать Львовой-Синецкой «Маскарад» для ее полубенефиса3. Получить разрешение на постановку после того, как «Маскарад» был уже поставлен александринцами, стоило, вероятно, меньших хлопот, чем те, которые выпали на долю Валберховой.
Мы указали выше на несложность сценического оформления
первой постановки «Маскарада» на александринской сцене. Оформление постановки в Малом театре, судя по монтировке, значительно ярче.
Малый театр показал самый маскарад, и для этого оформлена была маскарадная зала, тогда как в Александринском маскарад был «отодвинут» за кулисы. Постановщик пьесы в Малом театре, режиссер Акимов, стремился показать маскарадный фон, на котором завязывается драма Арбениных. Действующих лиц он наряжает в маскарадные костюмы, основные персонажи — Арбенин, Нина, Звездич — в бальных костюмах и домино. Несомненно, что одно действие, указанное в монтировке и афишах, делилось в спектакле на две картины и что во второй картине участвовали только Арбенин и Нина, так как только они меняют бальные костюмы на домашние.
В перечне бутафорских вещей бросается в глаза отсутствие кинжала, с помощью которого кончалась пьеса и жизнь Арбенина на сцене Александринского театра. Это позволяет думать, что Малый театр показал развязку драмы, соответствующую лермонтовскому тексту. Любопытна режиссерская пометка, дважды повторенная на страницах монтировки: «Действие в России, в наше время». Театр трактовал «Маскарад» как самую современную пьесу.
В первой графе монтировки указаны артисты и роли, ими исполняемые: Арбенин — Полтавцев, Нина — Васильева, кн. Звездич — Черкасов, женская маска — Воронова, Шприх — Соколов, слуга — Кремнев, слуги — 6 фигурантов, маскарадные гости — 10 фигурантов и 10 фигуранток. Из исполнителей привлекает наше внимание Васильева, крупнейшая артистка Малого театра. Роль Нины пришлась ей настолько по душе, что спустя почти 10 лет она снова хотела выступить в этой роли. Но возраст заставил ее передать роль Нины молодой воспитаннице Поздняковой, будущей знаменитой Г. Н. Федотовой.
Московскому Малому театру принадлежит честь первой в сценической истории «Маскарада» постановки его в полной четырехактной редакции. Эта постановка состоялась 24 сентября 1862 г. в полубенефис актеров Ольгина и Колосова. В архиве Малого театра мы разыскали монтировку этого спектакля, а в библиотеке театра режиссерский цензурованный экземпляр и суфлерский экземпляр «Маскарада», по которым ставилась пьеса на сцене Малого театра в 1862 г.
Обратимся сначала к монтировке1. На ее обложке указано: «Монтировка драмы «Маскарад», в 4 действиях, предполагается к представлению в первый раз в полубенефис гг. Ольгина и Колосова, сентября 24 дня 1862 года, в Малом театре». В первой графе перечислены «артисты и роли»: Арбенин — Самарин, Нина —
(воспитанница) Позднякова, кн. Звездич — Ленский, баронесса Штраль — Васильева, Казарин — Полтавцев, Шприх — Шумский, Маска — Неизвестный — Ольгин, хозяйка — Ольгина, племянница — Левлева, дама — Никифорова, служанка — Ермолова, доктор — Степанов, старик — Соколов, чиновник — Рябов 1-й, хозяин — Живокини 2-й, банкомет — Кремнев и т. д. Перечислены слуги, понтеры, гости. Кроме перечисленных поименно, в число слуг включено 6 фигурантов, в число гостей — 25 фигурантов и 15 фигуранток. Почти все лучшие актеры Малого театра были заняты в постановке. Оформление спектакля отличается сложностью, связанной с большим количеством картин в пьесе. Монтировка разработана с необычайной тщательностью. Режиссер Богданов дважды отмечает на полях монтировки: «Действие в Петербурге, в наше время, зимой». Декорации, меблировка, бутафорские предметы, освещение и т. д. — все было поставлено на службу задаче: показать «век пышный». Монтировка свидетельствует, что на сцене представлены были все 4 действия, все 10 картин пьесы. Это была первая полная постановка драмы. Но при дальнейшем знакомстве с материалами постановки мы увидели, что ее полнота была относительной. Анализ режиссерского цензурованного экземпляра показал, что текст пьесы подвергся значительным сокращениям. Последние произведены в тексте режиссерского экземпляра черным карандашом с отметками на полях напротив вычеркнутых стихов: «бело», «чисто В», и «В», что означает: «чисто вычеркнуто» и «вычеркнуто».
По нашим подсчетам, всего был сокращен 231 стих основного текста пьесы, из них 18 стихов — цензурные изъятия, остальные вычеркнуты режиссерским карандашом. Все сокращения составляют 11 процентов текста издания 1935 г. (2061 стих).
Каков характер этих сокращений? Наибольшим сокращениям подверглись монологи Арбенина — они сокращены на 189 стихов. На первый взгляд может показаться, что это было сделано исключительно с целью технической: надо было «уложить» постановку «Маскарада» в 3 часа 15 минут, как помечено на обложке режиссерского экземпляра. Можно подумать, что режиссер сокращал монологи Арбенина, и в самом деле местами длинные, стремясь к большей динамичности действия. Но при более внимательном ознакомлении с вычеркнутыми стихами нетрудно обнаружить и другую сторону дела. Оказались вычеркнутыми: 1) резко-сатирические характеристики, которые дают Арбенин и Казарин представителям «света» (дуэлянту, Трущову и др.); 2) сатирическая характеристика «миллиона» «надежд и целей», составляющих жизнь людей светского общества, которую дает Арбенин (стих 561 и далее); 3) характеристика женщин «света», которую Арбенин ошибочно приписывает Нине (стих 640 и далее); 4) целый ряд беспощадных самохарактеристик Арбенина (стихи 165—168: платил добром не по привязанности, а «просто видел пользу в
том» или знаменитое: «Сначала все хотел, потом все презирал я...» и т. д.), среди них исключительной обобщающей силы стихи: «Беги, красней, презренный человек. Тебя, как и других, к земле прижал наш век» (1117); 5) из длинных монологов Неизвестного вычеркнуты стихи, характеризующие светское общество как «мир... самолюбивых душ и ледяных страстей...».
Мы не указываем на характер других сокращений, но и приведенных примеров достаточно, чтобы увидеть, что сокращения имели целью не только «разгрузку» пьесы от чересчур длинных монологов, но прежде всего удаление из нее «резкостей». Можно думать, что режиссер в этом случае действовал по принципу «как бы чего не вышло». Ему, вероятно, была хорошо известна история цензурных мытарств «Маскарада», он мог опасаться, наконец, что цензура запретит пьесу снова после первой постановки, и из осторожности «подчистил» некоторые стихи. Как бы там ни было, если это и была только простая осторожность, она режиссеру Богданову чести не делает. Своей «дополнительной цензурой» режиссер уменьшал обличительную силу пьесы Лермонтова, а это не могло не вести к уменьшению общественно-политического резонанса спектакля.
И в первое и в последующие представления на сцене Малого театра «Маскарад» давался в «водевильном окружении». Судя по газетным объявлениям1, в один вечер с «Маскарадом» шли «Таинственный гость», водевиль в одном действии, переделанный с французского П. С. Федоровым, и «Беда быть таким» — водевиль в одном действии, переведенный с французского. Кроме того, в первый спектакль, полубенефис Ольгина и Колосова, давался еще дивертисмент. При третьем представлении, 3 октября, «Маскарад» сопровождался водевилем «Жена или карты»2. При четвертом представлении «Маскарада», 14 октября, давался водевиль в трех действиях «Медведь и племянница». Это водевильное сопровождение пьес «серьезных» было данью времени и показателем скудости театрального репертуара. Оно характеризует также «репертуарную политику» дирекции императорских театров. Бенефисы были единственной отдушиной, через которую на «казенные» сцены могли проникать пьесы, не включавшиеся в репертуар этих театров и даже находившиеся под цензурным запретом. Бенефисная программа поэтому составлялась так, что «опасная» пьеса не могла быть поставлена целиком и окружалась всяческой театральной дребеденью. Сценическая история «Маскарада» — яркая иллюстрация этому.
Каковы были отзывы печати о постановке «Маскарада» в Малом театре? Один из наиболее «подробных» и наиболее погромных отзывов дал А. Иванов в статье «Летопись Малого театра3. Он пишет:
«Эта драма, как известно (! — К. Л.), едва ли не самое неудачное, самое незрелое произведение Лермонтова». Иванов не указывает, откуда ему «это известно», но мы знаем источник: «Библиотека для чтения» Сенковского! Что же своего добавил критик катковско-леонтьевской газеты к отрицательной оценке «Маскарада»? В 1862 г. появился тургеневский роман «Отцы и дети», вызвавший горячую полемику. Иванов в своей статье противопоставляет Тургенева Лермонтову, Базарова — Арбенину. Больше того, он делает «нигилистическую» выходку против всей поэзии Лермонтова. Она, — пишет Иванов, — «проникнута необыкновенно эгоистическим чувством. Его герои отличаются изящным, как бы барственным эгоизмом. У них нет ни политических убеждений, ни горячей любви к добру, ни честной ненависти ко злу, ни особенного уважения к человеку. Волновали ли Арбенина, как тургеневских лучших людей, благородные далекие помыслы, общественные интересы, светлые мечты? Нет, его разочаровывали измены любовниц и надувательства друзей, неудачи в любви, да в картах. У них (героев Лермонтова. — К. Л.) не нашлось горячего слова к тем, которые хранили гордое молчание, в них не нашлось и отголоска гуманного живого чувства...» Вся статья свидетельствует о том, что Иванов не понял ни смысла поэзии Лермонтова, ни ее исторического места и значения. «Разделавшись» с Лермонтовым, критик «обрушивается» на актеров Малого театра — Самарина, Позднякову, Ольгина и др., игравших в «Маскараде». Роль Нины он называет бесцветной, бесхарактерной, убийственной и все же должен признать, что Позднякова «относительно играла очень хорошо». О Неизвестном (Ольгине) он пишет: «Представьте себе, что этот человек поклялся вечной ненавистью к Арбенину за то, что последний выиграл у него значительную сумму в карты; для публики все-таки совершенно непонятно: да из-за чего же тут ненавидеть и преследовать в продолжение целой жизни!» Для нас эта насмешка рецензента служит своеобразным указанием на то, что роль Неизвестного трактовалась театром без всякой мистики. Ярко выраженное реалистическое направление, издавна отличавшее Малый театр, театр Щепкина, — свидетельство тому, что и вся пьеса Лермонтова исполнялась реалистически. Едва ли можно сомневаться в том, что по стилю исполнения в Малом театре «Маскарад» был очень близок к грибоедовской комедии «Горе от ума», с которой у пьесы Лермонтова так много общего. И не здесь ли кроется причина того одинаково нелюбезного приема, который был устроен консервативной критикой пьесам Грибоедова и Лермонтова при их появлении на сцене? Но даже А. Иванов, «громивший» спектакль, по указке хозяев газеты, нашел нужным «сказать несколько слов о замечательном впечатлении, которое производят лермонтовские герои с их миросозерцанием, когда они поставлены на сцену и непосредственно действуют своими воззрениями и убеждениями на зрителя».
Газета «Наше время» напечатала отзыв о спектакле, близкий по тону и содержанию отзыву «Московских ведомостей», но также не могла скрыть успеха пьесы Лермонтова у зрителей1.
Несмотря на резко отрицательные отзывы консервативных московских газет, московский зритель шел в Малый театр смотреть лермонтовский «Маскарад», и об успехе пьесы и спектакля писали петербургские газеты спустя полтора года после премьеры2. В мае 1863 г. в роли Арбенина дебютировал артист Вильде. Это был малоталантливый актер, роль Арбенина, выражаясь театральным языком, была не в его средствах. «Московские ведомости» напечатали такой отзыв о дебюте Вильде: «На всем (исполнении) лежит печать провинциальной рутины, преимущественно в патетических местах, в ущерб естественности и искренности чувства. Личность Арбенина дебютант, кажется, неверно понял, недостаточно изучил и потому роль свою создал неудачно»3.
Отзыв этот в высшей степени любопытен. Он заключает в себе признание высоких сценических качеств пьесы Лермонтова и ее главного героя, Арбенина. Автор отзыва утверждает, что образ Арбенина требует от исполнителя большой культуры и сосредоточенной работы. Он выступает против мелодраматической трактовки роли. Чем могло быть вызвано появление подобного отзыва? Только несомненным признанием пьесы Лермонтова зрителями и ярким исполнением ее первым составом актеров Малого театра (Арбенин — Самарин, Нина — Позднякова и др.). Каждый новый исполнитель должен был ориентироваться на высокое качество игры своих предшественников, притом игры реалистической. Неудача Вильде объясняется тем, что он отступил от реалистической трактовки роли к мелодраматической. Зрители, а за ними газеты реагировали на это отрицательно.
Первая постановка «Маскарада» в полной четырехактной редакции на сцене Малого театра была серьезнейшим испытанием сценических качеств пьесы. Спектакль имел несомненный успех, несмотря на то, что цензура, а за нею не в меру «осторожный» режиссер сильно искалечили текст пьесы.
В 1914 г., в связи со столетней годовщиной со дня рождения Лермонтова, предполагалось возобновление «Маскарада» в Малом театре. В библиотеке Малого театра хранится связка рукописей — ролей пьесы, с указанием артистов, которым роли предназначались для исполнения. Намечалось следующее распределение ролей: Арбенин — Ленин, Нина — Пашенная, Звездич — Максимов, баронесса Штраль — Яблочкина, Казарин — Айдаров, Шприх — Александровский, Неизвестный — Муратов и т. д. Роли были розданы по рукам 27 апреля 1914 г., но ни одна из рукописей не имеет
следов работы над ролью. Состав исполнителей намечался сильный, и спектакль обещал быть ярким. Но, как и в Александринском театре, возобновление не состоялось: оно было запрещено директором императорских театров Теляковским, заявившим тогда на заседании дирекции: «Теперь не до «Маскарадов»!»
Остается пожелать, чтобы прекрасный коллектив Малого театра, бережно хранящий великие традиции Щепкина, возобновил «Маскарад» к предстоящим лермонтовским дням.
Б. «Маскарад» в пушкинском театре Бренко
«Маскарад» в театре Бренко был поставлен в первый раз 30 октября 1880 г. Рецензент газеты «Русский курьер» начинает свою заметку с традиционного утверждения: «Как известно, «Маскарад» вообще очень слабая вещь...»1 Но ставится он на сцене, по мнению рецензента, «благодаря хорошей роли Арбенина». Роль Арбенина исполняли Чарский и Писарев. Отметив, что у Чарского было в исполнении больше внешней отделки, рецензент указывает, что Писарев «увлекал зрителей неподдельностью чувства, чего у Чарского не было ни на момент». «Глама-Мещерская прекрасно провела роль Нины», Шприха играл Андреев-Бурлак, кн. Звездича — Шмитов.
Положительную оценку спектаклю дала также «Русская газета»2.
С исключительным успехом Писарев выступил в роли Арбенина в следующем 1881 г. в том же бренковском театре. Приведем краткую, но выразительную газетную заметку о спектакле, состоявшемся 24 ноября: «Существует мнение, что «Маскарад» написан не для сцены, и потому это произведение так редко встречается в афишах русских театров. Между тем, при хорошем исполнении, пьеса эта весьма сценична и производит сильное впечатление на зрителей. Г-н Писарев в роли Арбенина безупречно хорош и заслужил вчера по праву шумную овацию со стороны публики. Особенно удачны 4-й и 5-й акты. В том месте 5-го действия, где Арбенин, увидев через открытую дверь труп жены, с криком помешанного вбегает в нее, Писарев производит потрясающее впечатление, надолго остающееся и после закрытия занавеса. К сожалению, впечатление это несколько портил г. Рютчи, игравший тут очень слабо. Г-жа Глама-Мещерская исполнила роль жены Арбенина очень выразительно и ровно; сцену смерти она провела прекрасно, естественно и без утрировки, в которую так часто впадают исполнительницы в подобных сценах.
После 4-го действия Писареву был поднесен лавровый венок, вызовам не было конца»1.
Этот успех не был неожиданным для Писарева. Он подготовлен многолетней работой артиста над ролью Арбенина. В этой роли Писарев начал выступать еще в 60-х годах на провинциальных сценах Самары, Оренбурга и других городов.
Биограф M И. Писарева, М. В. Карнеев2, отмечает колоссальный успех артиста в роли Арбенина и между прочим рассказывает один любопытный случай. В конце 60-х годов в Самаре образовался любительский кружок, состоявший «из людей весьма талантливых, блестяще образованных и глубоко преданных делу «театра» (Карнеев, стр. 34). Узнав о том, что Писарев ставит «Маскарад», любители решили состязаться с «присяжными актерами» и для своего спектакля наметили ту же пьесу. На бенефис Писарева кружок явился в полном составе. «Успех бенефицианта, — пишет Карнеев, — начался с 3-й картины 1-го акта и шел все crescendo, достигнув в двух последних картинах 4-го действия своего полнейшего апогея. Соперник М. И. (Писарева), Г. И. Ж-ий, будущий Арбенин — любитель... торжественно признал себя побежденным и отказался играть эту роль... на другой день кружок решил: пока М. И. Писарев будет служить в Самаре, не играть «Маскарада».
В сезон 1868/69 г. Писарев «с особенным успехом» (Карнеев) выступает в роли Арбенина на сцене Оренбургского театра. С театральных подмостков провинции он принес эту роль на столичную сцену молодого пушкинского театра. Количество положительных отзывов о постановке «Маскарада» в пушкинском театре Бренко можно увеличить. Например, газета «Современные известия» также отмечает, что «Писарев очень хорошо исполнил роль Арбенина... читал он положительно прекрасно, три-четыре монолога сказал правдиво, энергично, увлекательно». Рецензент попытался понять писаревскую трактовку роли Арбенина: артист играл человека скучающего, смотрящего на жизнь как на бремя, «но в котором еще таится огонь жизни». Эта коротенькая заметка — ценное свидетельство. Писарев трактовал роль Арбенина совершенно правильно, вполне в духе автора. Актер увидел в Арбенине таящийся под пеплом светской сутолоки «огонь жизни», он увидел кипучую лаву души, застывшую под бременем скучного существования. Он правильно понял слова Арбенина, обращенные к самому себе: «Беги, красней, презренный человек. Тебя, как и других, к земле прижал наш век». Актер передал страшную силу взрыва зажатых, сдавленных сил души, поток все испепеляющей лавы, направленный по ложному пути.
Талантливое исполнение правильно, в духе автора, трактованной роли принесло Писареву заслуженный успех.
Роль Нины в театре Бренко великолепно исполняла артистка Глама-Мещерская. В своих «Воспоминаниях» она рассказывает: «Новые постановки сменяли одна другую. Я сыграла и, как говорили и писали в газетах, с большим успехом Нину в «Маскараде», Юдифь в «Уриэле», Анненьку в «Иудушке»... выступала в ролях Офелии и Дездемоны, Софьи в «Горе от ума»1. Роль Нины открывает, как мы видим, целый список ролей классического репертуара, исполнявшихся талантливой артисткой.
За свое краткое существование пушкинский театр Бренко поставил «Маскарад» пять раз в сезон 1880/81 г. и два раза в сезон 1881/82 г. Постановка «Маскарада» связана была с особыми трудностями чисто технического порядка. Так, рецензент газеты «Русский курьер» отмечает: «Драма «Маскарад» по оригиналу в 4 действиях, но в театре б. п. Пушкина она за трудностью перемен разделена на пять»2. Техническими трудностями объясняется сравнительно небольшое число постановок пьесы Лермонтова в театре Бренко. Но обращение к Лермонтову-драматургу первого русского частного театра, каким был пушкинский театр Бренко, державший курс на классический русский репертуар, весьма знаменательно.
К сожалению, интриги казенных театров и новых театральных предпринимателей, а также коммерческая неопытность руководителей театра, скоро погубили молодое, многообещавшее начинание.
В. «Маскарад» в театре Корша
Большая часть артистов театра Бренко после его закрытия перешла в новый русский драматический частный театр Корша. Перешли, вместе со всеми, Писарев и Глама-Мещерская. Писареву, поставившему «Маскарад» в театре Бренко, принадлежит, очевидно, инициатива и в постановке драмы Лермонтова на сцене театра Корша в первый же сезон — 1882/83 г. По количеству постановок «Маскарад» в театре Корша в первый сезон был близок к произведениям прославленных мастеров русского драматического искусства3. После первой постановки целый ряд сезонов «Маскарад» в театре Корша не ставится, и возобновляется спектакль только в сезон 1888/89 г.4. В обзоре этого сезона указано: «Из старых
пьес отечественных авторов чаще других шли произведения Островского (22 раза), Гоголя и Лермонтова (по 7 раз), Тургенева (5 раз)»1. Успех Лермонтова-драматурга, судя по цифрам, в этот сезон равен успеху Гоголя. В первый сезон в театре Корша главные роли «Маскарада» исполняли Писарев и Глама-Мещерская. В петербургском «Музыкальном и театральном вестнике» была напечатана любопытная «Корреспонденция из Москвы»2. Игра Писарева и Гламы-Мещерской не удовлетворила автора корреспонденции.
Последний считает, что мастера реалистического театра искажали историческую перспективу, реалистически трактуя «Маскарад». Мы упоминаем «Корреспонденцию из Москвы» как один из первых сигналов в сценической истории «Маскарада», свидетельствовавший о «новой» трактовке драмы, и как дополнительное свидетельство того, что Писарев, Глама-Мещерская и другие актеры театров Бренко и Корша давали единственно правильную, реалистическую трактовку «Маскарада».
Третий раз театр Корша обратился к «Маскараду» Лермонтова в 1912 г. «Маскарадом» театр открывал свой XXXI сезон3. Постановка совпадала с 50-летием цензурного разрешения пьесы. Ставил «Маскарад» режиссер Зиновьев, для которого постановка эта была дебютом в театре Корша. Критик Эм. Бескин в «Московских письмах», напечатанных в журнале «Театр и искусство»4, указывает: «Зиновьева за «Маскарад» дружно осудила вся московская пресса. И поделом». И в самом деле, большинство газет и журналов дало спектаклю отрицательную оценку. Н. Эф(рос) писал о спектакле: «Воспоминание об инсценировке «Братьев Карамазовых» — нож острый для зиновьевского «Маскарада». Нужно ли, чтобы гости в лермонтовской драме говорили так, как гости в «Жизни человека» или как блоковские мистики? Нехватило выдумки для изображения Неизвестного: он остался в режиссерской картине пустым местом. (Затянутым) темпом и (приглушенным) тоном режиссер «мечтал создать впечатление зловещей жути. Но создал не столько жуть, сколько скуку». Бескин в своем отзыве отмечает: «Монотонные, чуть слышные тона и невыносимо растянутый до полной потери пульса ритм. Актеры не говорили, а шептали, не ходили, а двигались точно заведенные марионетки». Вслед Н. Эф(росу) Бескин констатирует: «Он (режиссер) пугал, а не было страшно. Было только скучно». Рецензент журнала «Рампа и жизнь»5 пишет: «Режиссера увлекла идея стилизации и символизации пьесы. Красивые, стильные декорации художника Костина, верные эпохе костюмы, мягкие
блики, полусвет, проникающая в душу музыка Архангельского — все это ласкало глаз и слух... Но мы не видели лермонтовских героев, не слышали «облитых горечью и злостью» лермонтовских стихов. Играли даже не в полутонах, а в четверть тона».
Отрицательную оценку в печати получила игра актеров. Арбенина играл Чарин. «Уже в первой картине, — читаем мы в журнале «Рампа и жизнь», — у него было лицо человека, совершившего несколько убийств. Для последней картины у него уже нехватило черной краски. Нина в исполнении Валовой — «Фрейшиц, разыгранный перстами учениц».
Актеры были лишены всякой инициативы. Режиссер «так и лез в глаза в каждой сцене, паузе, даже интонации», — пишет Н. Эф(рос). Критики склонны были «поправить» режиссера. Так, например, Бескин писал: «Зиновьев, ставивший пьесу у Корша, видимо, понял, что «Маскарад» надо стилизовать. Надо оголить его психологическую сущность. Но при этом Зиновьев забыл, что между мистикой Л. Андреева и мистикой Лермонтова дистанция огромного размера — это дни нашей жизни, андреевская мистика, лермонтовская же имеет историческую перспективу. И поэтому при стилизации Лермонтова надо сквозь призму наших восприятий пропустить и луч романтизма тридцатых годов прошлого столетия»1. Вместо андреевской мистики, критик потребовал от режиссера мистики... с «исторической перспективой»! Но на такую мистику у режиссера театра Корша, выражаясь по Н. Эф(росу), «нехватило выдумки».
В своем стремлении «стилизовать» пьесу Зиновьев позволял себе «поправлять» автора. Бескин в цитированной выше рецензии пишет: «Сцена, когда Нина теряет браслет, на чем построена вся коллизия, эта сцена была почему-то выпущена. И «рассудку вопреки» баронесса находит браслет, который никто не потерял». Нетрудно догадаться, почему эта реальная сцена выпущена: она ставит действующих лиц драмы в земные, конкретные отношения, в ней нет ничего «сверхчеловеческого», она мешает мистическому истолкованию пьесы режиссером. От «новой» трактовки пострадало не только содержание пьесы Лермонтова, но и ее «форма», блестящие лермонтовские стихи. Тот же рецензент сообщает в своих «Московских письмах»: «Пропал, конечно, и чеканный стих Лермонтова. Его обескровили. Разжевали, точно резину. И безжизненно-вялым, чуть дышащим подносили публике...»
Зритель не принял мистического «Маскарада». Пресса, в подавляющем большинстве отзывов, осудила спектакль. Но Зиновьев скоро нашел последователей. Его постановка открывала целую полосу символистской «ревизии» «Маскарада» Лермонтова.