Ccxxvii

Как распускает вьющиеся косы

Летучий ветерок за прядью прядь

И реет в них, стараясь вновь собрать

И заплести их жгут светловолосый,

Я вижу ясно, и в глаза мне осы

Любовные впиваются опять,

И я мое сокровище искать

Бреду в слезах, обильных, словно росы.

То рядом цель, то снова далека,

То пламень мой, то мир перед очами.

Я падаю. Дорога нелегка.

Счастливый воздух, светлыми лучами

Пронизанный, бегучая река,

Зачем не поменялись мы путями?

Ccxxviii

Амур десницей грудь мою рассек

И сердце обнажил и в это лоно

Лавр посадил с листвою столь зеленой,

Что цвет смарагда перед ним поблек.

Его омыл сладчайших слез поток,

Он из земли, страданьем разрыхленной,

Превыше всех дерев вознесся кроной,

И к небу аромат его востек.

Растенья благороднейшего корни

С тех пор ношу я в сердце неизменно -

Добро и славу, честь и красоту,

И целомудрие в одежде горней -

И, перед лавром преклоня колена,

Его с молитвой чистой свято чту.

CCXXIX

Я пел, теперь я плачу, но едва ли

Так сладостны бывали песни мне.

Я обращен всем сердцем к вышине

И дорожу источником печали.

Превратности терпенье воспитали -

И с униженьем, с гневом наравне

Приемлю милость, и моей броне

Презренье не опасней острой стали.

И пусть ведут обычную игру

Амур и Госпожа и Рок со мною, -

Я буду счастлив мыслями о ней.

Останусь жить, исчахну иль умру -

Блаженней нет удела под луною:

Так сладок корень горечи моей.

ССХХХ

Я прежде плакал, а теперь пою.

Мое живое кроткое светило

От глаз моих лица не отвратило:

Амур явил мне доброту свою.

Уж я давно рекою слезы лью,

И пусть мой век страданье сократило, -

Ни мост, ни брод, ни весла, ни ветрило,

Ни крылья не спасли бы жизнь мою.

Так глубока пролитых слез струя,

Так широко пространство их разлива,

Что переплыть его не в силах я.

Не лавр, не пальма - мирная олива,

Вот дар, что мне несет любовь моя

И жить велит, нежна и терпелива.

CCXXXI

Я жил, довольный жребием своим,

Считая зависть чувством вне закона,

И пусть судьба к другому благосклонна, -

От мук моих мой рай неотделим.

Но те глаза, чьим пламенем палим,

Страданья все приемлю я без стона,

Мне более не светят с небосклона,

Туман застлал их пологом густым.

Природа, сострадательная мать,

Ужель ты так превратна и жестока,

Чтоб свой побег прекраснейший сломать?

Вся мощь твоя из одного истока.

Но ты, Отец небесный, отнимать

Свой дар зачем позволил силе рока?