Cccxiii

О ней писал и плакал я, сгорая

В прохладе сладостной; ушло то время.

Ее уж нет, а мне осталось бремя

Тоски и слез - и рифм усталых стая.

Взор нежных глаз, их красота святая

Вошли мне в сердце, словно в пашню семя, -

Но это сердце выбрала меж всеми

И в плащ свой завернула, отлетая.

И с ней оно в земле и в горних кущах,

Где лучшую из чистых и смиренных

Венчают лавром, Славой осиянным...

О, как мне отрешиться от гнетущих

Телесных риз, чтоб духом первозданным

И с ней и с сердцем слиться - меж блаженных?

CCCXIV

Душа, свой путь утрат ты предвещала,

В дни радости задумчива, уныла,

Ища среди всего, что в жизни мило,

Покоя от скорбей, точивших жала.

Слова, черты, движенья покрывала

И, с болью, жалости нежданной сила -

Тебе в прозренье это все гласило:

Сей день - последний, счастье миновало.

О бедная душа! О обаянье!

Как мы пылали здесь, где взглядом жил я

Очей - последним, сам того не зная!

Им, двум друзьям вернейшим, поручил я

Сокровищ благороднейших деянье, -

Дум дивный клад и сердце оставляя.

CCCXV

Преполовилась жизнь. Огней немного

Еще под пеплом тлело. Нетяжел

Был жар полудней. Перед тем как в дол

Стремглав упасть, тропа стлалась отлого.

Утишилась сердечная тревога,

Страстей угомонился произвол,

И стал согласьем прежних чувств раскол.

Глядела не пугливо и не строго

Мне в очи милая. Была пора,

Когда сдружиться с Чистотой достоин

Амур, и целомудренна игра

Двух любящих, и разговор спокоен.

Я счастлив был... Но на пути Добра

Нам Смерть предстала, как в железе воин.

CCCXVI

Я гнал войну, я бредил скорой встречей

С покоем, мчался к цели напрямик.

Но брошен вспять - меня в пути настиг

Перст миротворицы противоречий.

Нагрянет вихрь - и тучи гибнут в сече.

Явилась Смерть - и жизнь пресеклась вмиг,

И глаз прекраснейших иссяк родник,

И я томлюсь в тоске нечеловечьей.

Меняют нрав лета и седина.

Подоле во плоти она живи,

От сердца подозренья б отвратила.

Поведал бы о горестях любви

Мой чистый вздох, к которому она,

Я знаю, в небе с болью слух склонила.