В

Сотворение мира и человека

етхозаветный Бог Яхве в сознании древних евреев выступает прежде всего в роли верховного владыки избранного им народа, но одновременно могущество его распространяется на весь миропорядок – это высшая духовная личность, абсолют, властвующий не только над людьми, но творящий все сущее и управляющий им. Абсолютное могущество Яхве позволяет евреям осознать и собственную историю не как частный эпизод, а как момент божественного замысла относительно миропорядка в целом. Не случайно поэтому Бытие, книга, содержащая большей частью исторические сведения о становлении еврейского народа, начинается с небольшого космогонического пролога, в котором излагаются основные этапы формирования природы – с момента возникновения и до появления человека на Земле. Это повествование занимает первую главу книги Бытия, и интересны в ней, особенно если иметь в виду время создание текста, те удивительные совпадения, которые обнаруживаются при сопоставлении содержащихся в этой главе сведений с принятой в настоящее время в естественнонаучном мировоззрении картиной развития Вселенной, формирования современного облика Земли, включая биологическую эволюцию. Совпадения эти носят очень общий характер, но иное и невозможно, поскольку само описание творения не отягощено подробностями и представлено, говоря научным языком, в форме тезисов. Важен и еще один момент: Бог творит мир «из ничего» в том смысле, что ему не предшествует какое-либо материальное предбытие (вода, мировое яйцо и т.п.), как это, например, мы находим в некоторых фрагментах Упанишад, – начало мира абсолютно духовно и находит предпосылку в самом себе.

Кульминацией этого творческого акта является создание человека, который настолько отличен от всей прочей твари, что возвышается Богом над миром природы, которая отдается ему во владение во всех своих проявлениях. В чем же отличие человека от всех других тварных существ? Библия отвечает на этот вопрос так: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Бытие. Гл. 1. Ст. 27.). Но Бог есть дух, поэтому единственное сходство человека с ним возможно только в духовной его сущности – душе; во всем остальном, в телесной своей организации, в физиологических потребностях, человек подобен животным, ибо, так же как и они, сотворен из «праха земного», т. е. является частью единого природного целого.

Сотворенная Богом природа изначально представляет совершенное гармоничное целое, а человек, как венец и самое совершенное творение, помещается в ее центре; специально для этой цели где-то в районе Междуречья Бог создает сад Эдем (или Эден), который получает название земного рая. Здесь первые люди, Адам и его жена Ева, обречены вести блаженное существование. Слово «обречены» употреблено не случайно; как показали дальнейшие описываемые в Библии события, человек восстал против такого блаженства, т. е. нарушил установленный Богом порядок, совершив так называемый «первородный грех». Задумаемся, какое положение занимал человек в первозданной природе. Этот «венец творения» был лишь первым среди равных; не случайно Бог обращается и к животным, и к людям с однотипным напутствием: «Плодитесь и размножайтесь».

Здесь надо понимать, что, несмотря на принятый в иудаизме, равно как и в христианстве, постулат о едином авторстве первых пяти книг Ветхого Завета, вряд ли исторически дело обстояло именно таким образом. Текстологический анализ Пятикнижия свидетельствует о более длительном периоде формирования входящих в его состав текстов, чем то соизмеримо с жизнью одного человека, пусть даже и выдающегося пророка. Вообще священные книги не пишутся сразу набело, так сказать, с чистого листа, они есть результат длительной духовной работы, происходящей в недрах религиозного сознания народа, хотя окончательная обработка текста может быть действительно осуществлена определенными лицами или даже одним лицом, как это было, например, с Кораном. Ветхозаветные сказания, входящие в Бытие, Исход и другие книги, в своих наиболее ранних пластах отражают состояние духа еще только формирующегося древнееврейского этноса, находящегося на той стадии культуры, когда сознание человека почти полностью погружено в природу. Мог ли скотовод-кочевник, а иудаизм формируется именно в такой среде, выразить назначение человека в мире иначе, чем поставив его на высшую ступень в природной иерархии?

Такое положение, однако, не могло удовлетворить человека, который, пытаясь все-таки объяснить свое исключительное место в природе, не мог сделать это иначе, чем уподобив себя Творцу: как Бог властвует во Вселенной, так и человек, «образ и подобие» Бога, властвует в земной природе. Но в мире, где правит Бог, где все заведомо устроено в соответствии с его замыслом, нет места духовной активности человека. Это духовное бессилие человека и выразилось в его религиозном сознании как первый божественный запрет на познание добра и зла. Но дух не может бездействовать, само его существование связано с творческой активностью, именно с познанием. Человек, оставаясь человеком, не может не нарушить запрет на знание. И он делает это, действительно восстав против установленного природного миропорядка, преступив сам принцип природного бытия, в котором ни одно существо не обладает знанием его законов. Но вместе с этим для человека закончилась «райская» жизнь природного существа, и открылся путь духовного освоения мира. Началась человеческая история.

Путь этот оказался для только-только оторвавшегося от природной пуповины человека настолько трудным и долгим, сопровождался такими страданиями и потерями, что осознание его в религиозной доктрине привело к идее наказания за совершенный первородный грех. Историческое бытие, наполненное разрушительными катастрофами, предстало для человека как сокрушительный разлад в отношениях Бога и человечества, как реализация божественного проклятия. Поэтому вся сила человеческой мысли была обращена на поиск путей, ведущих к восстановлению изначального союза Бога и человека. История получила направление – Завет. Так она и осознавалась в сакральных поисках древнееврейских религиозных мыслителей, нашедших отражение в текстах Пятикнижия.