8. 1. 5. Преобразования синтаксиса
Последователи Карамзина приблизили синтаксис литературного языка к живой естественной русской речи. Синтаксис во второй половине XVIIIв. был наиболее архаичной частью языка. Господствовали громоздкие конструкции с элементами немецкого и латинского синтаксиса. Сложные, построенные по латино-немецкому образцу, книжные по своему облику фразы не могли удовлетворять представителей «нового слога», которые стремились к фразе изящной и приятной, с ясными внутренними связями, которую легко можно было произнести и воспринять на слух.
В.Г. Белинский писал: «Карамзин преобразовал русский язык, совлекши его с ходуль латинской конструкции и тяжелой славянщины и приблизив к живой, естественной, разговорной русской речи».
Карамзинисты разработали четкий синтаксис, особенно в отношении порядка слов в предложении. В сравнении с синтаксисом «нового слога» кажется тяжелым и неуклюжим не только синтаксис Тредиаковского и Ломоносова со свойственными этим авторам громоздкими периодами на немецкий или латинский образец, но и синтаксис стихотворений Державина, нередко допускавшего необоснованные инверсии. Карамзин обратил внимание на архаичность синтаксиса Ломоносова. Критериями для Карамзина служили приятность и соразмерность с течением мыслей. Он установил близкий к современному порядок слов, выработал ясную, логичную, близкую к новоевропейской форму построения текста. Карамзинисты упростили синтаксические конструкции, приблизили их к разговорной речи, ввели прямой порядок слов, который соответствовал следующим требованиям:
подлежащее ставится впереди сказуемого и дополнений;
прилагательное ставится перед существительным, наречие перед глаголом;
в сложном (распространенном) предложении слова и члены управляющие помещаются возле управляемых;
среди дополнений, зависимых от глаголов, последнее место принадлежит прямому дополнению в винительном падеже;
слова, отвечающие на вопросы «где?» и«когда?»ставятся перед глаголом; предложные обстоятельственные конструкции, зависимые от глагола, следуют за ним;
все приложения должны находиться после главных понятий;
определяемые слова ставятся впереди определяющих слов.
Можно было допускать отклонения от прямого порядка слов.
Инверсия – это стилистически мотивированное отклонение от прямого порядка слов с целью усиления воздействия художественного произведения на читателей и слушателей.
Отклонения от прямого порядка слов возможны в ораторской, патетической речи. На первое место ставятся слова, несущие основную смысловую нагрузку.
Фраза у карамзинистов длинная, тяготеющая к украшенности, цветистости.
Карамзин использует различные типы предложений, различные типы связи между ними в тексте. Строение текста неоднородно, оно зависит от принадлежности к одному из трех стилевых пластов: повествовательному, драматическому или субъективно-лирическому.
Фраза Карамзина приближается к разговорному языку благодаря тому, что автор все предложение строит на интонации и выразительности (экспрессии). Авторская экспрессия особенно ярко выступает при всех отклонениях от объективного, эпического повествования, при эмоциональной оценке автором происходящего.
У Карамзина разрушаются сложные синтаксические конструкции, периоды. Части их становятся менее протяженными, связь между ними более мотивированной. Предложение становится более дробным, членится на легко обозримые части.
Употребляются бессоюзные или союзные объединения, используются нейтральные союзы, близкие к разговорной речи. Не допускается включение одних предложений в другие. Сочинительные конструкции преобладают над подчинительными. Сокращается число союзов; те, что остаются, наполняются новым значением. Происходит усложнение функций союзов, приобретение ими новых экспрессивных нюансов значения. Устраняются старые архаические союзы: # зане, понеже, поелику, ибо, дабы. Карамзин стремился не употреблять сложных подчинительных союзов вродевследствие чегои др., создающих, по его мнению, канцелярские обороты речи. Из подчинительных союзов обычными для произведений Карамзина являются союзычто, когда, как, пока (ипокамест),чтобы, потому что, затем, для того, что; реже встречаются союзыибо, ежели. Сочинительных союзов (и, да, но, или) Карамзин не избегает, но чаще у него встречаются предложения бессоюзного соединения. Значение бессоюзных соединений после Карамзина значительно возрастает.
Все это способствует созданию «элегантности», простоты слога.
Чтобы сделать фразу легкой, Карамзин вводит т.н. расчлененную организацию предложения, т.е. так строит предложение, что в нем оказываются две равные интонационные части. Принцип равенства при этом доводится до одинакового количества слов в обеих частях предложения.
Предложение в произведениях Карамзина рассчитано на особую интонацию с равномерным повышением и понижением голоса: # «Ленивая рука наемника худо обрабатывала поле, и хлеб перестал родиться».В первой части предложения сначала интонация повышается: оканчивается повышение словом«наемника»; затем выражение«худо обрабатывала поле»– произносится с понижающей интонацией. Так же и во второй части предложения: повышается интонация на словах«и хлеб»и понижается на«перестал родиться».
В каждой части сложной конструкции (в повышении и в понижении интонации) равное количество слов.
Подобным же образом строится у Карамзина и периодическая речь. Паузность и бессоюзное построение сложного предложения делают фразу Карамзина легкой, изящной, приятной для чтения и слуха, т.е. удовлетворяющей установкам автора на чувствительность и приятность. Распространены у Карамзина симметричные синтаксические конструкции с многообразием анафор и повторов. Проза Карамзина была ритмизованной, носила музыкальный, напевный характер. Новой тенденцией в языке художественной прозы было стремление озвучить ее, воспринимать зрительно и на слух. Имело место взаимодействие языка поэзии и языка прозы, нормы поэзии оказывали влияние на становление языка прозы. В прозаические произведения входили элементы поэтической лексики и фразеологии, цветистый поэтический стиль.
Некоторые синтаксические черты карамзинской прозы обнаруживают несомненное влияние французского языка. Это сказывается в употреблении после глаголов чувствования для выражения возможности (или предположения) союза чтобы: # «Ле-Брон не мог равнодушно слышать, чтобы говорили о Ле-Сберовых картинах».
К слабым сторонам карамзинского синтаксиса относились отсутствие простоты выражения, однообразная красивость, монотонность, отсутствие живой разговорной интонации, проистекающие из скованности языка нормами и вкусами дворянского салона. Синтаксическая реформа Карамзина носила ограниченный характер.
Особенности «нового слога» обнаруживаются в прозаических и поэтических произведениях К.Н. Батюшкова («Мои пенаты», «Вакханка»), В.А. Жуковского («Сельское кладбище», «Эолова арфа», «Марьина роща»), А.А. Бестужева-Марлинского («Поездка в Ревель»), М.Н. Муравьева («Эмилевы письма», «Обитатель предместья»).
Для современников имя Карамзина было символом преобразований в языке. «Новый слог» был по-разному воспринят современниками.