Тема 2-3. Развитие корпоративной социальной ответственности в мировой предпринимательской среде и дореволюционной России

Научное понятие корпоративной социальной ответственности - КСО (Corporate Social Responsibility - CSR) существует с начала 1950-х гг. Хотя дискуссии о социальной ответственности бизнеса были начаты на Западе в конце XIX и начале XX вв., после выхода в 1899 г. книги Э. Карнеги «Евангелие богатства». Тогда были заложены основы так называемой «концепции социальной ответственности бизнеса». Первоначально она получила распространение в США среди инженеров, которые, как отмечал американский историк Э. Чсйтон-мл., усматривали в демонстрации «чувства социальной ответственности» средство повышения социального престижа своей профессии Как отмечает Ф.Шамхалов: «Со временем эта идея стала состав­ной частью концепции ответственности бизнеса».¹¹ Среди сторонников и активных пропагандистов данной концепции были такие известные в свое время бизнесмены, как президент компании «Дженерал электрик» Дж.Своуп, председатель совета директоров той компании О.Янг, президент компании «Америкэн телефон энд телеграф» У.Джиффорд и др.

Окончательное концептуальное оформление социальная ответственность бизнеса утвердилась в 1930-е гг. Для сторонников этой кон­цепции того периода характерна позиция председателя совета директо­ров компании «Джонас Мэнвилл» Л.Брауна. Он отмечал, что управ­ляющий любым бизнесом подотчетен не только своим акционерам, но и членам своей рабочей организации, своим клиентам и общественно­сти. Необходимо отметить, что особо важную роль в разработке и по­пуляризации концепции социальной ответственности бизнеса сыграла работа известных в тот период экономистов Ф. Берли и Г.Минза «Со­временная корпорация и частная собственность», где сформулирован тезис, согласно которому для обеспечения выживаемости корпоратив­ной системы те, кто контролирует крупные корпорации, должны пре­вратиться в «совершенно нейтральную технократию, уравновешиваю­щую многообразие требований различных групп в обществе и закреп­ляющую за каждой из них часть потока доходов на основе обществен­ной политики, а не частной алчности». Авторы тем самым утвержда­ли, что корпорация из частнособственнического института преврати­лась в частнопредпринимательский институт, она стала социальной си­лой, которая не может быть свободной от социальной ответственности. Дальнейшее развитие эта концепция получила в послевоенный период в 1950-е гг. и об этом наши рассуждения будут чуть позднее.

Количественные характеристики КСО накапливались в мире и Рос­сии с XVII- XVIII вв. Хотя Реформация и становление капитализма на рубеже XVI - XVII вв. осуществлялись преимущественно в Европе, но в Россию также начали проникать идеи свободного предпринимательства, которые трансформировались в начале (на волне первой экономической теории меркантилизма) в развитие купечества. При этом характерным является пример Демидовых, российских заводчиков и землевладельцев XVII - XIX вв. Они основали более 50 металлургических заводов и про­изводили 40% всего чугуна в стране. Основоположник династии Ан­туфьев Никита Демидович (1656-1725) является родоначальником и ор­ганизатором строительства металлургических заводов на Урале. Павел Григорьевич Демидов (1738-1821) является основателем Демидовского лицея в Ярославле. Павел Николаевич Демидов (1798-1840), учредитель Демидовских премий и почетный член Петербургской АН (1831). Кроме того, П.Н.Демидов в средине Х1Хв. учредил неправительственную пре­мию за научные достижения, которая вручается и в современной жизни. Кстати, этой премии удостоились химик Д.И.Менделеев, врач Н.И.Пирогов (трижды), географ И.Ф. Крузенштерн и др.

Особо следует отметить подготовленный в 1841 г., по распоряже­нию Анатолия Демидова, «Перечень пожертвований, сделанных ро­дом Демидовых государству и общественным учреждениям». Его .анализ позволяет заключить, что, не считая поставок основателем династии оружия по льготным ценам (квалифицировать их как благотвори- тельность, конечно, можно, но с большой натяжкой), собственно благотворительность начинается с Прокофия Акинфиевича Демидова, внука основоположника династии Никиты Демидовича. Одним из существен­ных демидовских пожертвований, заимствованный из Европы форм со­циальной ответственности бизнеса, является передача созданному Мос­ковскому университету обширной (около шести тысяч образцов) мине­ралогической коллекции, основу которой составило приобретенное Акинфием Демидовым фрайбергское собрание Генкеля. Правда, начавшийся процесс передачи в 1755 г. (год основания университета) затянулся на четыре года: до 1759 гг. С этого времени благотворитель­ность Демидовых непрерывно расширялась. Расширение сопровождалось изменением форм. Представляет интерес анализ причин, обусловивших процесс демидовской благотворительности. Конечно, прежде итого (хронологически и по значению)- это достижение относительной экономической независимости. Хотя эта независимость возрастала, но ею одной дело не исчерпывалось. Анализ показывает, что сыграли роль такие факторы:

а) Экономический фактор. Безусловно, Демидовым удалось на­копить значительные капиталы и организовать дело с высоким уровнем прибыли. В результате их усилий было создано крупное, стабильно функционирующее промышленное хозяйство, которое не преследовало коммерческие цели, и, в частности, благотворительности.

б) Психологический фактор. Исследования показывают, что необ­ходимо учитывать ослабление ощущения личной причастности к накоплению. Самые первые Демидовы каждый рубль ассоциировали с собственными затратами личных усилий по его вложению в капитал. Но сле­дующие поколения уже пользовались накопленным капиталом. Напри­мер, Прокофий Акинфиевич был человек вообще мало склонным к про­мышленному предпринимательству, а, кроме того, он ни одного завода сам не пустил. Те заводы, которые ему достались по наследству, продал.

в) Культурная стратификация. Становление капитализма в Ев­ропе формировало новую промышленную культуру, которая проникала в Россию, формируя при этом новые социокультурные нормы пове­дения. Эти нормы объективно начали учитываться, вне зависимости от личного к ним отношения.

г) Оценка социальной средой. Начали получать распространение такие формы государственного и общественного поощрения за благо­творительность: пожалование чинами, проведение в честь благотвори­телей торжественных мероприятий, создание памятных знаков (меда­лей, мемориальных досок и пр.).

д) Теологический фактор. В Российском предпринимательстве хорошо известна роль старообрядчества, выступавшего носителем кон­сервативного начала и хранителем традиционных форм бытового пове­дения. Несомненна причастность старообрядчества к истории благо­творительности. Известны такие очаги благотворительности, как воз­никшие в Москве, в начале 1770-х гг., Преображенское и Рогожское кладбища, ставшие впоследствии крупными центрами столичного ста­рообрядчества. В связи с тем, что старообрядчество подвергалось пре­следованиям со стороны государства, многие предприниматели скры­вали свою веру, причем «потаенных» старообрядцев могло быть гораз­до больше, чем явных («записных»). Например, «потаенным» старооб­рядцем был известный российский предприниматель Савва Морозов, который осуществлял крупные акции социальной благотворительности.

Традиции благотворительности и меценатства были издавна рас­пространены в России, сначала в среде дворянского сословия, охватив затем купечество и другие зажиточные слои общества. Безусловно, представляют интерес причины этих громадных пожертвований. Оче­видно, что это стремление к привилегиям, религиозное воспитание, чувство ответственности перед обществом. Скорее всего, что и то, и другое, и третье, но проявлялись они в определенной исторической по­следовательности .

Несомненно, среди причин были и богатство, и честолюбие, стремление выделиться, заслужить милости двора, жажда почестей и наград, льгот и привилегий. Однако главным источником, определив­шим размах этого движения, оставались внутренние побуждения рос­сийских жертвователей, развитие национального духа и самосознания в их среде, постепенно приводившие наиболее просвещенных и мысля­щих из них к осознанию личной ответственности перед обществом. Об этих духовных истоках очень точно писал К.П.Победоносцев (1827-1907 гг., государственный деятель, ученый-правовед, обер-прокурор Синода): «Деньги ожили бы, если б ожила душа, ими владеющая, и ста­ли бы в руках у человека могучим орудием плодотворной производи­тельности и разумного благотворения».

В этом процессе важное место занимало развитие у предпринимате­лей чувства корпоративной ответственности, помогавшее осознанию себя как общности. Этому способствовало участие представителей торговли и промышленности в органах сословного и городского самоуправ­ления, в предпринимательских и общественных организаций, носившее отчасти выборный, а в некоторых случаях (попечительские советы и др.) фактически обязательный характер. Осознание ими своих общественных обязанностей происходило не сразу, и с большими трудностями. Нужно отмстить, что даже в первые пореформенные десятилетия в купеческой среде еще твердо бытовало мнение, что общественными делами занима­ется только тот, у кого плохо организованы свои собственные.

Сама мысль об ответственности богатства, в основе которой лежала идея общественного служения, издавна была распространена в отечественной предпринимательской среде. Конечно, вопрос о том, как про­никали эти идеи в купеческую среду, может быть предметом для дискус­сий. Распространение идей ответственности богатства среди российского купечества происходило, с одной стороны, под влиянием дворянских филантропических идей, которые проникали в Россию со второй поло­вины XVIII в. из Западной Европы. Желание не отстать от дворян, очевидно, играло свою роль в развитии купеческой благотворительности. В этой связи, характерным является персонаж А.Н. Островского в его известной драме «Гроза», где приводится диалог С.П. Дикого, купца, с М.И. Кабановой, тоже купчихой, по поводу благотворительности: « ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я его должен отдать, а приди ты у меня просить - обругаю..., отдать от­дам, а обругаю». С.П.Дикой понимал, что благотворительность необхо­дима ему для его же почета, но расставаться с деньгами тяжело.

Тем не менее, гораздо важнее было имевшее давние исторические корни развитие идей ответственности богатства внутри самого купече­ского сословия. Об этом отмечал еще Иван Посошков в своей извест­ной книге: « О скудности и богатстве», где он призывал купцов к чест­ности и правде при проведении торговых дел, чтобы «торг бы их святой был». Понятия о совести и чести длительное время связывались в купе­ческом сознании с религиозными представлениями, понятиями об ответственности за свои грехи, за неправду перед Богом, чувство вины перед ним. Например, знаток московского купечества П.А.Бурышкин, отмечал об особом отношении предпринимателей к своему делу: «...они на свою деятельность смотрели не только и не столько как на источник наживы, а как на своего рода миссию, возложенную Богом ими судьбою».

Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование по нему отчета. Об этом же свидетельствовал также известный знаток купече­ской психологии В.П.Рябушинский, отмечавший в своих воспоминани­ях, что основатели торгово-промышленных династий в России «не счи­тали себя за свое богатство в чем-то виноватыми перед людьми. Другое дело Бог: перед ним было сознание вины в том, что из посланных средств недостаточно уделяется бедным».

Экспертный анализ показывает, что особенно ярко прослеживает­ся процесс проникновения идей общественного служения в предприни­мательскую среду в благотворительной и меценатской деятельности ведущих отечественных купеческих династий. Дело в том, что принад­лежность к российской предпринимательской элите того времени опре­делялась не только экономическим весом и размерами состояний той или иной династии, но и ее общественным престижем и авторитетом, а его невозможно было достичь без активной благотворительной и меце­натской деятельности.

В частности, одним из первых в купеческой среде проводил идеи об ответственности предпринимателей за свое богатство известный фи­лантроп, представитель знаменитой купеческой династии Т.В. Прохо­ров. В 1816 г. он учредил ремесленное училище для сыновей рабочих на своей фабрике, имевшее целью поднять профессиональный уровень фабричных мастеровых. Увлекся он этим делом глубоко. Очевидно, он понимал, что более высокое профессиональное мастерство рабочих по­зволит не только улучшить их социальное положение, но и более каче­ственно выполнять свои обязанности на фабрике. Нужно отметить, что Т.В. Прохоров разработал своего рода идейное обоснование своей фи­лантропической деятельности, которое изложил в своем труде под на­званием «О богатении». В нем он проводил мысль о том, что богатый человек несет моральную ответственность за использование своего бо­гатства, что богатство допустимо иметь только в том случае, если оно употребляется на помощь обездоленным, или способствует тем или иным путем духовно-нравственному совершенствованию людей. Он отмечал в своем труде: «Богатство то хорошо, когда человек, приобре­тая его, сам совершенствуется нравственно, духовно, когда он делится с другими и приходит на помощь... Без средств, без труда, энергии не может пойти никакое промышленное предприятие, богатство - его ры­чаг... Вообще честное богатение, даже коммерсантов или банкиров, по­лезно, если наживающий богатство живет по Божьему».

В начале XIX в. таких, как Т.В.Прохоров, становилось в России, в ее купеческой среде, все больше. У всех на слуху были имена известных благотворителей: K.T. Солдатенкова, В.А. Кокорева, П.М. Третьякова и др. К концу XIX в. размах благотворительной деятельности в России значительно возрос. Благотворительность становилась нормой жизни, велением времени. Об этом свидетельствовало появление пред­принимателей, которые занимались этим по велению души. Например, как писал известный российский предприниматель П.М.Третьяков в письме своей дочери А.П. Боткиной: «Моя идея была с самых юных лет наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях; мысль эта не покидала меня никогда во всю жизнь».

Сама деятельность П.М.Третьякова демонстрирует, очевидно, икорные в таком целостном и завершенном виде тот переход от личного к общественному, осознание глубокой взаимосвязи между личным материальном богатством общественным благом, которые с громадным эмоциональным трудом происходили в сознании и культурной эволю­ции российских предпринимателей конца XIX и начала XX вв.

В этом аспекте являются характерными примерами своей благотворительной деятельности представители и других выдающихся оте­чественных купеческих династий: Мамонтовых, Щукиных, Морозовых, Бахрушиных, Коноваловых, Рябушинских и др. Они уже в полной мере и( очковали свою духовную и гражданскую ответственность, необходи­мость содействовать развитию национальной культуры, образованию и науке, разделяли идеи о филантропической роли богатства. Специалисты отмечают, что без их помощи вряд ли удалось бы создать в такие короткие сроки национальную школу в живописи и архитектуре, в музыкальном, композиторском и исполнительском искусстве, народном образовании. По воспоминаниям В.П. Рябушинского, его старший брат, Павел Павлович любил повторять, переделав известный французский афоризм: «Богатство обязывает».

Примечательно, что развитое чувство гражданской ответственности было характерно в это время не только для столичного купечества. Например, выходец из Тюмени, благотворитель и меценат Н.М. Чукмалдин также высказывал свои мысли о служении богатства общественному благу.

Таким образом, к концу XIX - началу XX вв. отечественный пред­принимательский мир стал постепенно осознавать свою социальную ответственность перед обществом, как своеобразную историческую миссию, возлагавшую на них ответственность за судьбы общества. Ин­тересно отметить, что в известной речи Саввы Тимофеевича Морозова, председателя Ярмарочного комитета на открытии Торгово- промышленного съезда в Нижнем Новгороде в 1896 г., впервые был по­ставлен вопрос о притязаниях купечества на руководящую роль в рос­сийском обществе. Затем эти мотивы открыто прозвучали после рево­люции 1905-1907 гг. в программных выступлениях П.П.Рябушинского и других известных представителей купечества, призывавших своих собратьев занять место дворянства в роли первенствующего сословия.

Итак, история развития благотворительности и меценатства в пе­риод XIX - начала XX вв. свидетельствует о поэтапном распростране­нии идей социальной ответственности и общественного служения в среде отечественных предпринимателей, прежде всего среди предста­вителей ведущих купеческих династий России.

Научный менеджмент и социальная ответственность бизнеса

Промышленная революция в мире (ее начало примерно с 1750-х гг.), появление машин, техники, технологий привели к появлению фабрик, заводов, где сосредотачивалось огромное количество работников. В 1880-х гг. в наиболее развитых странах мира (прежде всего в США) появилось мнение о том, что для управления такими большими коллек­тивами работающих людей необходимы какие-то научно обоснованные подходы. Эти подходы в 1895г. предложил главный инженер одной из горнодобывающих американских компаний Ф. Тейлор на заседании американского общества инженеров-механиков. Хотя различные под­ходы к этой проблеме обсуждались на заседании общества еще в 1886 г. (этот год считается в США годом создания научного менеджмента), на этом заседании клуба присутствовал Ф.Тейлор. Он позднее, как мы выше отметили - в 1895 г., предложил совершенно революционные подходы, которые сначала были восприняты критически, но впоследст­вии, уже в XX в., после кончины их основоположника в 1915 г., они стали применяться на различных предприятиях и показали свою со­стоятельность. Ф.Тейлор утверждал, что «научное управление ни что иное, как некое средство, экономящее труд». При этом он выступал за «определенное и тщательное исследование каждого рабочего . . . чтобы найти такое дело, в котором он будет первоклассным». Он доказывал, что «управление - это подлинная наука, опирающаяся на точно опреде­ленные законы, правила и принципы». Разработанные им методы науч­ной организации труда и сформулированные на их основе принципы «научного менеджмента» должны были заменить устаревшие «донауч­ные» приемы управления.

Основные положения научного менеджмента Ф.Тейлора состоят в следующем:

• признание менеджмента самостоятельным видом деятельности, цель которого - рационализация производства;

• расчленение процесса производства и трудовых операций на от­дельные элементы, выявление затрат времени на их выполнение с це­пью нормирования труда рабочих;

• планирование на основе норм рабочих заданий с выделением специализированных подразделений, определяющих последователь­ность, время, сроки выполнения работ;

• увеличение производительности труда на основе справедливого вознаграждения за конечный результат;

• подбор работников в соответствии с их физическими и умствен­ными возможностями и обучения.

Идея Ф.Тейлора о разделении работы на отдельные операции при­цепа к созданию сборочного конвейера, воплощенного его знаменитым последователем Г.Фордом и сыгравшего столь значительную роль в росте экономической мощи США в первой половине XX века. Г.Форд, как один из основоположников научного менеджмента, внес свой суще­ственный вклад в теорию корпоративной социальной ответственности. В частности, в 1910-е гг. Г.Форд, руководствуясь исключительно экономическими соображениями, решил вовлечь работников своих предприятий в формирование прибыли. Но сделал это оригинально, проводя свою социальную политику. Для участия в прибыли он разделил работников натри категории:

• женатых людей, которые жили со своей семьей и хорошо ее обеспечивали;

• холостых старше 22 лет с явно выраженными хозяйственными привычками;

• молодых мужчин моложе 22 лет и женщин, которые служили единственной опорой для каких-нибудь родственников.

Сопоставив различные экономические показатели, Г.Форд опре­делил, что вышеотмеченной категории работников он может платить «зарплату по 5 долларов в день (при средней зарплате 2,5 доллара) при исполнении ими элементов определенного социального поведения. В частности, женатые люди, которые получают повышенную зарплату, должны жить со своими семьями и заботиться о них. Сразу, когда этот план начал действовать право на прибыль было признано за 60% муж­чин; этот процент повысился через шесть месяцев до 78%, а через год до 87 %; через полтора года не получал премии всего один процент. Контроль за поведением работников вне производства, которые полу­чали прибавку к зарплате, осуществлял специально созданный Г. Фор­дом социальный отдел из 50 человек.

Г.Форд считал, что благотворительность вредна для хорошей жиз­ни людей. Каждый человек может себе зарабатывать по мере сил. Он отмечал, что «подавать легко; гораздо труднее сделать подачку не тре­бующейся». По его мнению, профессиональная благотворительность не только бесчувственна - от нее больше вреда, чем помощи. Опыт фордовских предприятий показал, что в хорошо организованной промыш­ленности всегда может быть место для калек, хромых и слепых. Г.Форд отмечал: «Если непрестанно иметь в виду мысль о служении, то в каж­дой местности работы найдется больше, чем рабочих рук в наличии». С этой целью на своих предприятиях Г.Форд проводил специальную политику по вовлечению инвалидов в трудовой процесс. Выяснилось, что до 40% всех технологических операций по созданию автомобиля может выполняться работниками с разными физическими недостатка­ми- инвалидами, которые относятся к своему делу не хуже полностью здоровых. В связи с этим, с 1914 г. на предприятиях Г. Форда закрепи­лась традиция (она существует и в настоящее время) по приему на ра­боту инвалидов.

Рассуждая о социальной ответственности на фордовских пред­приятиях необходимо также отметить, что эта ответственность прояв­лялась в системе здравоохранения и образования. В частности, работ­ники могли лечиться в своей (она имела название «Больница Форда») больнице, но они одновременно и отрабатывали свое лечение тем, что в перерывах между процедурами выполняли различную мелкую работу (сборка различных реле, отдельных частей автомобиля). Но врачебный персонал больницы был подобран таким образом, чтобы больной про­ходил качественное лечение. Врачи больницы получали повышенную зарплату, но для них было условие: нигде больше не заниматься част­ной врачебной практикой. В больнице был основной принцип: интере­сы пациента превыше всего.

Г.Форд содержал специальную гимназию, где обучались дети с 14-15 лет. Кроме того, в 1916 г. была открыта «Промышленная школа Генри Форда». Школа частная и открыта для мальчиков от 12 до 18 лет. Каждый ученик получал при поступлении в школу годовую стипендию в 100 долларов. Постепенно, при удовлетворительных успехах, эта сти­пендия повышается до 600 долларов.

Что же понималось под успехами учеников? Занятия в школе велись следующим образом: одна неделя в школе и две недели в мастерской. Примечательно, что все обучение было привязано к предприятию. Например, занятия по математике строились на конкретных примерах предприятия. Г.Форд в своей книге отмечает: «Ребятам больше не приходилось мучиться над таинственным А, который проходит по четыре мили час, тогда как Б проходит всего две. Им даются действительные примеры и действительные условия. Они учатся наблюдать...им показывают готовую продукцию, отгруженную для отправки в Сингапур...для и изучения физики и химии лабораторией является промышленное производство, где каждый учебный час превращается в опыт». Конечно, Г. Форд готовил, таким образом, квалифицированных работников для своих предприятий. И в этом был его основной экономический интерес.

Таким образом, Г. Форд является первым оригинальным бизнесме­ном, который придумал и внедрил свой особый вид внутрикорпоративной социальной ответственности. Как мы уже отмечали, Г.Форд был против­ником благотворительности, т.к. считал, что благотворительности нет там, где пребывает уверенность в своих силах. Очевидно, что имен­но специфическая социальная ответственность перед работниками своих предприятий - это один из важных инструментов, которые привели фордовские предприятия к экономическому успеху, развитию успешного рынка автомобилей марки «Форд» не только в США, но и во всем мире.

Наиболее близким соратником и последователем идей Ф.Тейлора был американский инженер Г. Гантт. Разделяя взгляды Ф.Тейлора и бу­дучи по оценке последнего «первоклассным экспериментатором», он значительно развил и углубил положения научного менеджмента, раз­работал методику сдельно-премиальной системы оплаты труда, пред­ложил схемы оперативного планирования, увековечившие его имя («ганнт-схемы»), внес значительный вклад в разработку теории лидерства. Ключевыми характеристиками подходов Г. Гантта являются утверждение ведущей роли человеческого фактора в производстве и заяв­ление о том, что рабочему человеку должна быть представлена воз­можность обрести в своем труде не только источник существования, но и состояние удовлетворенности. Он призывал: «Все, что мы предпри­нимаем, должно находиться в согласии с человеческой природой. Мы не можем понукать людьми, мы обязаны направлять их развитие».

Неодинаковое видение проблем промышленной психологии стало одной из основных причин напряженности в отношениях Ф.Тейлора и Г.Гантта. Позиция Ф.Тейлора сводилась к нежеланию рассматривать какие-либо аспекты производства, кроме технологических. Г.Гантт, на­оборот, понимал и чувствовал не только технологические, но и управ­ленческие проблемы системного характера, и пытался найти пути их решения. К этой практике Ф.Тейлор относился неодобрительно. Он считал ее ненаучной.

В частности, в отличие от Ф.Тейлора Г.Гантт указывал на социаль­ную ответственность бизнеса и менеджмента, имеющих широкие обязательства перед обществом. Г.Гантт отмечал в своих работах: «Сис­тема бизнеса должна воспринять социальную ответственность и посвя­тить себя прежде всего служению обществу, в противном случае общест­во в конечном счете предпримет попытку сокрушить ее, чтобы свободно действовать в соответствии со своими собственными интересами».

Экономические основы социальной ответственности бизнеса

Деловой мир в последнее время пришел к выводу, что повышение эффективности деятельности и получение предпринимательской при­были в значительной мере зависит не только от традиционных эконо­мических факторов, но и других, не имеющих традиционно непосред­ственного отношения к производственным и сбытовым процессам. Ста­бильность корпораций теперь зависит не только от производства каче­ственных товаров и услуг, но и в активной их деятельности в решении социальных проблем трудовых коллективов и местного сообщества, системно выстраивать отношения с партнерами, органами власти, сред­ствами массовой информации, потребителями и акционерами.

Использование исторического метода по­казывает, что зарождение концепции социальной ответственности биз­неса на Западе началось в начале XIX в., с движения в защиту прав тру­дящихся, возникшего в результате развития экономической мысли о нормах морали и человеческих издержках в период начала индустриа­лизации. При этом необходимо отметить, что один из основоположни­ков этого мировоззрения является английский промышленник, социа­лист-утопист Р.Оуэн, который разработал план по улучшению условий жизни рабочих и сделал попытку его осуществления на одной из шотландских фабрик. В 1818 г. состоялся конгресс «Священного союза» в ля Шапель, где Р.Оуэн потребовал принятия мер по защите прав рабочих и предложил проекты переориентации работодателей на соци­альную ответственность перед трудящимися, которые впоследствии мри пели к осознанию обществом необходимости государственного и международного регулирования социально-трудовых отношений. Совместно с рядом известных бизнесменов, политиков и экономистов он неоднократно обращался к правительствам европейских и предлагал им принять международные законы об условиях труда на заводах, рудни­ках и шахтах. Р.Оуэн выдвинул три довода в пользу принятия между­народных трудовых норм:

• облегчить тяжелую долю трудящихся масс;

• укрепление социального мира в промышленно развитых странах и целях предотвращения общественного потрясения, т.к. коммунисти­ческая пропаганда набирала силу;

• международное регулирование труда поможет странам с защи­щающим трудящихся законодательством уравнять международную конкурентоспособность всех государств.

В дальнейшем, уже после революции в России 1917 г., в 1919 г. была создана Международная Организация Труда (МОТ), которая в своем уставе взяла за основу идеи Р.Оуэна по достижению социальной справедливости. Следует отметить, что следующий исторический этап развития философии социальной ответственности пришелся на период Великой Депрессии» (конец 1920-х - начало 1930-х гг.) и после Вто­рой Мировой войны - начало 1950-х гг. В период «Великой Депрессии» 30-х гг. основной заботой большинства предприятий в мировом эко­номическом сообществе было элементарное выживание. Экономические факторы при этом были решающими. При этом никто из трудя­щихся не ждал от бизнеса ничего иного, кроме прибыли и рабочих мест. В это время любая корпорация рассматривалась как экономиче­ская целостность, которая обязана заботиться только об эффективности использования своих ресурсов. Этим самым корпорация выполняла экономическую функцию по производству товаров и услуг, которые необходимы для общества со свободной рыночной экономикой, обес­печивая одновременную работу для граждан и максимальные прибыли и вознаграждения для акционеров.

Итак, 1930-е гг., в западных странах, характерны как сугубо эко­номические, где социальная ответственность бизнеса была направлена на максимизацию доходов собственников и реализовалась под девизом «максимальная прибыль - единственная обязанность бизнеса». В пери­од Второй Мировой войны, с 01.09.1939. по 09.05.1945 гг., вся экономи­ческая система стран работала на производстве военной техники и, есте­ственно, ни о какой социальной ответственности бизнеса речи не было.

И только в 1950-е гг. (в 1953 г.) появилась первая фундаментальная работа «Социальная ответственность бизнесмена» Р.Боуена, где он отмечал, что социальная ответственность бизнесмена состоит в «реализа­ции той политики, принятии таких решений либо следовании такой линии поведения, которые были бы желательны для целей и ценностей общест­ва». По его мнению, концепция социальной ответственности может быть распространена на бизнес, а осознание более широких социальных целей при принятии деловых решений может приносить социальные и экономи­ческие выгоды обществу. Его основная идея — это то, что организация есть нечто большее, чем просто экономическая целостность.

После выхода работы Р. Боуена возникла дискуссия о сущности корпоративной социальной ответственности (КСО), которая свелась к двум основным позициям. Дело в том, что при кажущейся простоте классическая формула Р. Боуена, содержавшая ссылку и на цели, и на ценности, была противоречивой внутренне. Это противоречие, однако, заключалось не в очевидной дихотомии целей и ценностей. Сама по се­бе она, конечно, носит характер некоторой условности, т.к. с одной сто­роны, достижение целей, определяемое в качестве нормативно оправ­данной деятельности, включает в себя определенные ценности. С одной стороны, подходы Р. Боуена предполагают существование как бы об­щественного договора между бизнесменом и обществом, его ценно­стями. Но с другой стороны, этот договор предполагает наличие осо­бой моральной установки у бизнесмена, которая способна не только отражать ценности общества, но и формировать их.

Именно эти два взгляда и создали философию понятия: корпоративная социальная ответственность во второй половине XX в. и начале XXI в. Первую позицию (общественный договор), т.е. «внешнюю» при­роду источников корпоративной социальной ответственности, отстаивают экономисты (менеджеры) и политологи. Вторая, моральная, кото­рая предполагает доминирование «внутренних» источников корпоративной социальной ответственности, поддерживается преимущественно философами и социологами.

Первая позиция свое начало берет в работах таких ученых как М Фридман, Дж. Гэлбрейт, К. Девис. Например, Дж. Гэлбрейт в своей знаменитой книге: «Новое индустриальное общество» определил «индустриалистскую» ветвь институционализма, которая и предопределила ««индустриальную систему». Характерными особенностями нового ин­дустриального общества становятся активная роль государства, гло­бальное планирование, слияние крупных корпораций с государством. Дж.Гэлбрейт отмечает: «Требования, диктуемые техникой и организа­цией производства, а не идеологические символы - вот что определяет облик экономического общества». Категория ответственности представлялась ими как универсально необходимая для существования ка­питалистического общества. При этом ни корпорация, ни топ- менеджеры не рассматривались как моральные агенты, способные к формированию собственного взгляда на социальную ответственность. Деятельность менеджеров рассматривалась как их способность адекватно следовать требованиям «внешних» сил.

По мнению М.Фридмана, в свободном обществе «...существует одна и только одна социальная ответственность бизнеса: использование » моих ресурсов для участия в деятельности, направленной на повыше­ние его прибылей, в той мере, в которой она соответствует правилам игры, обеспечивающим открытую и свободную конкуренцию без обма­на и мошенничества». При этом, рассуждая о социальной ответствен­ности, М.Фридман призывает еще раз вспомнить А.Смита и его опре­деление, что «ведом невидимой рукой способствовать достижению це­ни, не входившей в его намерения. И обществу не всегда хуже от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свой собственный интерес, человек часто больше способствует интересу общества, чем « ели он действительно вознамерился ему способствовать. Я никогда не видел, чтобы люди, взявшиеся торговать ради общественного блага, приносили много добра».

По мнению М.Фридмана, если руководитель корпорации примет на себя какую-либо социальную ответственность, кроме ответственно­сти заработать для своих акционеров, то такая корпорация не имеет достаточно стабильной перспективы. Корпорация является орудием владеющих ею акционеров и когда она жертвует деньги, она отказывает отдельному акционеру в праве решать, как ему распоряжаться своими собственными средствами, считает М.Фридман , Нобелевский лауреат по экономике.

Кроме того, «отец монетаризма» М.Фридман в одной из своих статей отмечал: «Когда я слышу, как бизнесмены выразительно рассу­ждают о «социальной ответственности бизнеса в рыночной экономике», я невольно вспоминаю одну историю о французе, который, когда ему исполнилось 70 лет, вдруг обнаружил, что он говорил прозой всю жизнь. Бизнесмены верят в то, что они защищают рыночное хозяй­ство, когда не без пафоса утверждают, что бизнес связан не только с получением прибыли, но и с достижением определенных социальных результатов, что у бизнеса есть особая «социальная совесть», и что он несет ответственность по обеспечению занятости, устранению дискри­минации, предотвращению загрязнения окружающей среды и чего-либо иного, что входит в лексикон современного поколения реформаторов. Они фактически проповедуют - или проповедывали бы, если бы они сами или кто-нибудь вообще воспринимал это всерьез, - чистый и не­прикрытый социализм. Бизнесмены, рассуждающие таким образом, яв­ляются невольными марионетками тех сил, которые подрывали устои свободного общества в течение последних десятилетий».

Можно согласиться с М.Фридманом только в том, что трудно вы­брать сферы проявления социальной ответственности корпораций. Он справедливо спрашивает о том, как узнает менеджер, каким образом нужно расходовать средства, предназначенные на реализацию социаль­ных целей?

Таким образом, представляется целесообразным рассмотреть ар­гументы, которые положительно влияют на экономическую состав­ляющую корпоративной социальной ответственности:

• значительная вероятность получения более высокой прибыли в перспективе (стабильная социальная ответственность формирует имидж корпорации, ее деловую репутацию; все это положительно влияет на покупателей потребляющих товары и услуги корпорации, по­вышая ее доходность);

• вокруг социально ответственной корпорации формируется благотворительная внешняя среда, что способствует увеличению ее прибыли;

• благожелательное отношение к социально ответственным корпо­рациям со стороны государственных, региональных и муниципальных органов власти, что позволяет получать определенные блага в виде отсутствия претензий со стороны органов госрегулирования, а также воз­можность получения госзаказов;

• взаимосвязь власти и ответственности за власть (в западном ме­неджменте существует так называемый «Железный закон ответствен­ности», который гласит: «В долгосрочном периоде безответственное с точки зрения общества использование своей власти неминуемо ведет к потере этой власти»);

• вероятность предотвращения проблем в будущем (социально ответственные корпорации следуют более «духу, а не букве закона», что позволяет им при вероятном изменении законодательства, например, в сторону принятия более жестких стандартов качества товаров и услуг пни норм загрязнения окружающей среды, или правил рекламной деятельности, быть более мобильными и максимально готовыми к деятельности в новых условиях);

• корпоративная солидарность (социально ответственное поведе­ние корпорации, как правило, положительно влияет на мотивацию персонала и формированию благоприятного климата в коллективе, допол­нительной мотивации труда, а это в свою очередь ведет к росту произ­водительности труда и улучшению финансово- экономических показателей деятельности корпорации).

Необходимо отметить, что в 1960-е гг., в первоначальной стадии перехода к постиндустриальному развитию, в общественном сознании появилась оппозиция жесткому миру предпринимательства, образовался активный интерес к таким проблемам, как гражданские права, рав­ноправие женщин, загрязнение окружающей среды отходами производства и состояние среды обитания в целом. Появилась гуманистиче­ская направленность в мировой экономической политике. Этому способствовала «кейнсинизация» экономики западных стран, т.е. домини­рование социальной защищенности работников в производственных отношениях. При этом получили развитие в обществе трудовые профсоюзы, которые выдвигали различные требования, среди которых са­мыми важными были восьмичасовой рабочий день и улучшение усло­вий труда в целом.

Все это привело к пересмотру социальной политики предприятий и появлению концепции корпоративной социальной ответственно­сти. Появился лозунг о необходимости повышения уровня решения со­циальных проблем собственного персонала именно на предприятиях. Корпоративная социальная ответственность стала рассматриваться как добровольный отклик организации на социальные проблемы, и, прежде всего, своих работников. Поэтому этот первоначальный этап можно на­звать как период внутрикорпоративной социальной ответственности.

В 1970-е и 1980-е гг. в мире появилась идея разоружения, развитие атомной энергетики, поддержка стран третьего мира, защита флоры и фауны и др. Появившиеся в это время признаки экономического кризиса привели к пониманию особой роли бизнеса в обществе. Это повысило ответственность организаций. Все это подтолкнуло организации к необ­ходимости направлять часть своих ресурсов и усилий на социальное раз­витие общества, его совершенствование и гуманизацию. Таким образом, в этот период начали меняться формы проявления социальной ответст­венности бизнеса, который берет на себя обязательства вести деятель­ность в соответствии с этическими нормами и вносить вклад в экономи­ческое развитие за счет повышения качества жизни как собственного персонала (семей), так и всего местного населения и общества в целом.

В Западных странах сама социальная ответственность бизнеса на­чинает трактоваться как добровольный вклад в развитие общества в со­циальной, экономической, экологической и др. сферах, что предполага­ет выход бизнеса за определенные рамки законодательных основ своего функционирования. Коммерческий успех корпораций начинает связы­ваться с этическими ценностями общества, уважения к людям, отдель­ному человеку.

Итак, последний исторический этап развития социальной ответст­венности пришелся на период: конец 1990-х - настоящее время.

Этот этап развития социальной ответственности бизнеса связан с появлением процессов глобализации, возникновением различных техно­логий информационной направленности, которые стали способствовать концентрации экономической власти в руках относительно небольшого количества корпораций. В этой связи, положение различных корпорацийl привело к парадоксальной ситуации. Дело в том, что, несмотря на огромное глобальное влияние корпорации приобрели определенную зависимость, т.к. стали зависеть в своих действиях от различных групп. Возможности корпораций для контроля за гласностью и деятельностью неправительственных организаций приобрели ограниченный характер. Для того, чтобы заработать право на свою активную деятельность корпорации вынуждены прислушиваться к своим акционерам и мнению местных сообществ. Таким образом, рентабельность корпо­рации начала связываться не только с экономической эффективностью, нм и с ее готовностью соблюдать законы общества:

• появилась особая ответственность руководителей корпораций к проявлениям социальной ответственности, т.к многолетний опыт западных компаний практикующих эту ответственность как бизнес-политику, показывает, что при этом улучшаются финансовые показатели, растет рыночная стоимость корпорации, растет ее бренд как внутри страны, так и за рубежом;

• рост конкурентноспособности корпорации наблюдается в том случае, если корпорация демонстрирует, что она имеет все признаки добропорядочного «корпоративного гражданина»;

• долгосрочная рентабельность корпорации зависит в значитель­ней степени от местных рынков, от отношения к корпорации со сторо­ны местного сообщества, местной культуре и политике; поэтому корпорациям необходимо знать ожидания акционеров и потребителей именно в местных условиях, их настроениях, социальных проблемах и тенденциях для своевременного реагирования.

Итак, в современных условиях формируется особое направление реализации социальной ответственности бизнеса. Можно сказать, что мо направление характерно «осторожным эгоизмом», который предусматривает текущие расходы корпораций, но в долгосрочной перспективе создает необходимое для себя социальной окружение, а тем

самым создает условия для устойчивой прибыли. Социально ответственное поведение корпорации начинает трактоваться в обществе, как ее способность к выживанию, экономической безопасности, причастности к решению социальных проблем, что начинает импонировать общественному мнению.

Под корпоративной социальной ответственностью можно понимать, таким образом, такую философию поведения компаниями и отдельными бизнес-структурами, которая направлена на удовлетворение ожиданий заинтересованных сторон для целей устойчивого развития.