1803 Г. В 1811 -1812 гг. Число таких публикаций уменьшилось, что, возможно,

было связано с издательскими трудностями военного времени. Но с 1814 г.

стихотворные обработки поэм Оссиана следуют одна за другой и достигают

наибольшего числа к концу 1810-х годов, после чего начался постепенный спад.

Если проследить, какие именно поэмы Оссиана-Макферсона привлекали

русских поэтов, то бросается в глаза несомненная избирательность. Чаще всего

они обращались к "Песням в Сельме" и "Картону", и это не случайно. Обе поэмы

при своем сравнительно небольшом объеме вобрали в себя как бы в

концентрированном виде основные особенности и главные мотивы оссианической

поэзии  Макферсона . Стремительно развивающийся трагический сюжет (битва отца

с сыном в "Картоне", рассказ Армина о гибели его детей в "Песнях в Сельме")

сочетался здесь с разнообразными патетическими лирическими пассажами.. Не

случайно Карамзин предпринял перевод именно этих поэм. К "Песням в Сельме"

обращались двенадцать русских поэтов, к "Картону" - одиннадцать. Не все они,

правда, перелагали эти поэмы полностью. Первая из них имеет пять полных

переложений, вторая - четыре. Из "Песен в Сельме" выделялся монолог Кольмы,

обращение к вечерней звезде, сетования Армина; из "Картона" - рассказ

Клессамора о его походе, песнь Фингала о падении Балклуты, гимн Солнцу.

Следующее место по числу стихотворений (9) занимает приложение к поэме

"Бератон", известное как "Плач Минваны над Рино". Привлекала внимание и сама

поэма "Бератон". Правда, полное переложение было только одно (Н. Ф.

Грамматина); четыре поэта, изъяв повествовательную часть, объединяли начало

и конец, где Оссиан вспоминает ушедшие годы, павших героев и прощается с

жизнью, уповая на грядущую славу, и это представлялось читателям как

"последняя песнь Оссиана". Остальные поэмы перелагались лишь в единичных

случаях. Пять стихотворных переложений имеет вставной эпизод Морны из книги

I "Фингала", по три - эпизод Комала и Гальвины из книги II "Фингала" и

повесть об Оскаре и Дермиде. Только один поэт (Н. Ф. Грамматин) отважился на

создание полного стихотворного переложения эпической поэмы "Темора", но не

смог довести до конца свое предприятие. В отношении же "Фингала" не было

даже таких попыток.

И еще одно обстоятельство обращает на себя внимание, когда мы

рассматриваем весь комплекс русских стихотворных откликов на поэзию

шотландского барда. Для подавляющего большинства русских поэтов обращение к

Оссиану в той или иной форме было лишь эпизодом в их творческой биографии,

не слишком продолжительным, как правило. В. Н. Один, перелагавший Оссиана

более десятилетия, или упоминавшийся уже Н. Ф. Грамматин, который занимался

этим с юных лет до конца жизни, составляют исключение. Более того, для

многих поэтов это обращение к Оссиану было не только эпизодическим, но

относилось к началу их творческого пути (у некоторых даже с Оссианом было

связано первое выступление в печати). Как это ни парадоксально, но

престарелый шотландский бард стал любимым поэтом юношества (впрочем, и

 Макферсон  был молод, когда создавал его образ и поэтический мир). В

некоторых учебных заведениях почитание Оссиана становится традицией,

сохраняемой на протяжении десятилетий. Особенно это относится к Московскому

университетскому благородному пансиону, откуда вышли многие переводчики

оссиановских поэм и создатели стихотворений на оссианические темы.

Юношеское увлечение Оссианом переживали самые разные поэты,

отличавшиеся друг от друга и размерами дарования и творческими судьбами, и

значением в истории литературы, и даже относившиеся к разным поколениям.

Среди них не только гении Пушкин и Лермонтов, не только выдающиеся деятели

русской литературы Н. И. Гнедич, К. Н. Батюшков, П. А. Катенин, Н. М.

Языков, Д. В. Веневитинов, А. И. Полежаев, но и забытые ныне, известные лишь

специалистам литераторы: А. П. Бенитцкий, Д. П. Глебов, А. А. Крылов, Ф. И.

Бальдауф, В. Е. Вердеревский, В. Н. Григорьев, А. Н. Муравьев и многие

другие. Свои оссианические стихотворения они создавали до 25 лет, а

некоторые (в том числе Катенин, Пушкин, Лермонтов) - до 20. По-видимому, для

этих поэтов первой трети XIX в. оссианизм служил некоей ступенью на их пути

к овладению романтической поэтикой, что вполне согласуется с

преромантическим характером этого явления.

Особое значение имел Оссиан для литературного освоения народного

творчества. Мы уже отмечали связь оссианических поэм Макферсопа с

европейским преромантическим фольклоризмом. Порожденные этим движением, они

одновременно способствовали его развитию. И в России творения легендарного

шотландского барда попали в русло близких идей. Русские писатели в это время

сами обратились к отечественному фольклору, {См.: Пыпин А. Н. История

русской литературы, т. IV. СПб., 1907, с. 110-112; Русская литература и

фольклор (XI-XVIII вв.). Л., 1970, с. 226-247.} и поэмы Оссиана,

осмыслявшиеся как воплощение народной поэзии Севера, становились тем самым

близки для русских. Их художественные особенности и колорит - сочетание

дикости и величия, мрачные, преимущественно ночные и туманные, пейзажи,

скорбный меланхолический тон - все это распространялось на северную поэзию

вообще, включая и русскую. Оссиан служил, таким образом, неким подспорьем

при освоении русскими поэтами отечественного народного творчества. А это

имело и обратное последствие: в родном фольклоре они искали формы для

пересоздания поэм шотландского барда на русском языке. В конце XVIII-начале