2.3. Проблема личности в истории: фатализм и волюнтаризм

В вопросе о роли личности в истории выделяют две диаметрально противоположные позиции: фатализм и волюнтаризм, о котором мы уже говорили.

Фатализм (от лат. fatalis – роковой) означает веру в предопределённость и неотвратимость судьбы, а применительно к обществу убеждение от неотвратимости действия слепых социальных сил и законов. При этом роль личности низводится до минимума: все предопределено, не только отдельный человек, но и большие группы людей не могут изменить ход исторических событий. В этом смысле учение Маркса фаталистично, так как утверждает приоритет объективных закономерностей общественного развития, независимых от воли и сознания людей. Фаталистичны также представления Гегеля, только у него историей правят не объективные законы истории, а загадочный Мировой Дух, использующих людей в качестве своих орудий, своего рода, марионеток, которые, думая, что реализуют свои собственные цели, на самом деле выполняют «заказ» Мирового Духа, который только один и есть «единственный двигатель истории».

Фатализм делает бессмысленной человеческую активность, ибо человек не может изменить ход и направление истории, в самом лучшем случае он, быть может, может замедлить или слегка ускорить этот ход, но не более того. Человек в фатализме превращается в бесправную и бессильную марионетку истории.

Следует сказать, что подобный образ понимания истории впервые появляется в христианстве, которое восприняло идею судьбы у стоиков, а его крайним проявлением выступают слова Христа о том, что без воли Божьей ни один волос не упадет с головы человека. В христианстве Бог правит миром, определяет и направление, и ход истории. В Новое время фатализм получил поддержку у науки, ибо механика, в частности, в лице Лапласа, провозгласила идею пандетерминизма, уподобила мир огромному часовому механизму, где нет никакой случайности и свободы. Если Лаплас верил, что смог бы, будь у него Супер-Интеллект, рассчитать все будущее вселенной на миллионы лет вперед, то Маркс полагал возможным то же самое в отношении общества и истории.

Волюнтаризм впадает в противоположную крайность, объявляя тотальную зависимость истории от сознания и воли отдельных выдающихся людей, эти сознание и воля объявляются самодовлеющими, ничем не обусловленными факторами, определяющими ход общественного развития. Волюнтаризм игнорирует роль объективных факторов существования общества и объективных законов его развития. Но неудачный опыт решения социальных проблем волевым способом, без учета объективных факторов и возможностей, показывает, что эта платформа также ошибочна.

Видимо, истина лежит где-то посередине между фатализмом и волюнтаризмом. С позиций синергетики – науки о саморазвивающихся сложных системах – в разные периоды жизни общества значимость, удельный вес субъективных и объективных факторов различен. Например, в период социальной стабильности, спокойствия, налаженной социальной жизни общественная жизнь в большей степени определяется объективными факторами, а все попытки что-то радикально изменить оказываются тщетными, отторгаются социальным организмом, а вот в периоды неустойчивости, брожения умов, социального хаоса значение субъективных, личностных факторов заметно возрастает, и в этих «точках бифуркации» социальная система как бы колеблется перед веером альтернативных вариантов развития, и выбор конкретного варианта, того пути, по которому покатится поезд социальной жизни, зависит часто именно от субъективных факторов, от деятельности, поступков отдельных людей (например, от поступка майора Евдокимова в августовские дни 1991 года, возможно, зависела судьба всего Советского Союза).