II. Глоссематика (датский структурализм)

Лингвистические школы и направления при формировании своих теоретических принципов и специальных методов обычно опирались, во-первых, на выводы методологических наук и, во-вторых, на научные подходы (общие рабочие принципы), применяемые также и другими науками. Эти методологические основы и общие рабочие принципы лингвистические направления стремились согласовать со спецификой языкового материала.

Для примера можно сослаться на кантианские основы учения В. Гумбольдта, биологический эволюционизм концепции А. Шлейхера, использование социологии Дюркгейма в системе Ф. де Соссюра и т. д. Точно так же языкознание разделяло с рядом других наук общий рабочий принцип сравнительного и исторического изучения соответствующих явлений (естественно, допускающих его применение). С начала XX в. в ряде наук (психологии, философии, литературоведении, естествознании и др.) начал вырабатываться новый подход к изучению явлений, основывающийся на понимании их как элементов сложной структуры. При этом термин «структура» употреблялся «... для обозначения целого, состоящего, в противоположность простому сочетанию элементов, из взаимообусловленных явлений, из которых каждое зависит от других и может быть таковым только в связи с ним» (Лалланд). Понятие структуры было перенесено и на язык.

Общетеоретическое обоснование необходимости структурального подхода к изучению языка с большой ясностью было сформулировано Виге Брёндалем в статье «Структуральная лингвистика», помещенной в 1939 г. в первом номере журнала «Acta Linguistica» (Копенгаген), который был создан в качестве международного органа нового лингвистического направления. Однако в действительности структуральные методы изучения языка стали использоваться отдельными языковедами значительно раньше опубликования этого манифеста структурализма. Вместе с тем лингвистический структурализм никогда не представлял собой однородного явления. Так же как на основе сравнительно-исторического подхода к изучению языка оформились такие далеко не равнозначные лингвистические направления, как натурализм, младограмматизм, неолингвистика и др., так и структуральный принцип воплощается в различных системах исследовательских приемов, соединяясь одновременно с различными философскими (методологическими) концепциями. Обычно выделяют следующие структуральные в своей основе направления в лингвистике: глоссематику, или датский (называемый также копенгагенским) структурализм, функциональную лингвистику (Пражский лингвистический кружок, или пражский структура-

37

лизм) и дескриптивную лингвистику (американский структурализм). Хотя все эти лингвистические направления исходят из структурного понимания языка, их ни в коем случае не следует рассматривать как равнозначные и давать им всем единую оценку.

Глоссематика (первоначально она именовалась фонематикой) является производным от лингвистической концепции Ф. де Соссюра, хотя и представляет собой, чрезвычайно одностороннюю интерпретацию его идей. Наименование «глоссематика» (от греческого γλωσσα — «язык») возникло с целью противопоставления нового направления традиционному языкознанию, которое в понимании глоссематиков страдает чрезмерным субъективизмом и поэтому является ненаучным. Несмотря на то, что глоссематика получила в зарубежном языкознании довольно широкую известность, это очень тесное объединение лингвистов, включающее фактически только двух видных языковедов — X. Ульдалля и Л. Ельмслева (В. Брёндаль имеет к нему косвенное отношение). Так как местом деятельности глоссематиков в основном является Копенгаген, то глоссематика именуется иногда также датским или копенгагенским структурализмом.

Среди работ X. Ульдалля, относящихся к описанию принципов глоссематики как «алгебры языка», следует назвать только одну — «Основы глоссематики», написанную и известную в рукописи сравнительно давно, но опубликованную только в 1957 г. Действительным создателем глоссематики был Луи Ельмслев, автор значительного количества работ. Первой его большой работой, в которой уже намечались теоретические основы нового направления, была книга «Принципы всеобщей грамматики» (1928). За ней последовали «Категория падежа» (в журнале «Acta Jutlandica» за 1935 г. — I т. и за 1937 г. — II т.) и отдельные статьи, из которых наибольший интерес в теоретическом отношении представляют: «Понятие управления», «Язык и речь», «Метод структурного анализа в лингвистике». Все три указанные статьи представлены в настоящей книге. Итоговой работой Л. Ельмслева являются «Основы лингвистической теории» (1943 г.; в 1953 г. вышла в переводе с датского на английский язык под названием Prolegomena to a Theory of Language).

Л. Ельмслев стремится к построению универсальной лингвистической теории, и эта универсальность достигается у него посредством полной дематериализации языка и лишения его всяких элементов развития. Глоссематика представляет язык как имеющую только синхроническую плоскость абстрактную систему чистых отношений, игнорирующую как специфику структуры каждого языка в отдельности, так и конкретные формы их существования. В соответствии с теорией Л. Ельмслева исследователь должен изучать не взаимоотношения реальных языковых элементов, а лишь структуру наличествующих в языке отношений. Таким образом, отдельные элементы языка оказываются не чем иным, как пучками функций, а весь язык — сетью функций (сам Л. Ельмслев дает следующее определение языка: «Язык — это иерархия, каждая часть которой допускает дальнейшее членение на классы, определяемые посредством взаимных отношений, так что каждый из этих классов поддается членению на производные, определяемые посредством взаимной мутации». Всякая структура, которая удовлетворяет этому определению, есть язык. Язык, каким мы его понимаем из нашей практики, есть лишь частный случай такого рода структуры).

Следовательно, «лингвистика отношений» есть нечто первичное, по отношению к чему реальные языки с их звуковой материей и значениями суть вторичные явления , интересные для языковеда в той мере, в какой они отражают стоящую за ними универсальную структуру абстрактных категорий. В этой трактовке приходится говорить даже не о синхроническом изучении языка (т. е. его системы в данном состоянии), а о таком изучении, которое не знает никаких временных и пространственных ограничений (панхрония, или ахрония). Стремясь к выведению панхронических категорий и абстрагируясь от реальных и конкретных систем языков, глоссематика фактически поднимается над языком и выходит за пределы тех проблем, которые составляют науку о языке. Последнего обстоятельства не скрывает и Л. Ельмслев, но особенно отчетливо оно предстает в названной выше работе X. Ульдалля, где глоссематика излагается как определенное мировоззрение или философская система, сближающаяся с позициями логического позитивизма. Что касается «надъязыкового» характера теории Л. Ельмслева, то он прояв-

38

ляется, в частности, в том, что ее вплоть до последнего времени не удалось применить к изучению какого-либо конкретного языка.

Особо следует оговорить своеобразное понимание Л. Ельмслевым в его работах общеупотребительных научных терминов. Так, например, он говорит о том, что свой метод строит в соответствии с принципом максимальной простоты и как эмпирический. Однако в действительности дело обстоит совершенно наоборот. В свое изложение Л. Ельмслев вводит большое количество новых понятий и терминов, а сам метод получает у него форму чрезвычайно сложного логического, построения. Точно так же теория глоссематики является отнюдь не эмпирической, а чисто умозрительной и априорной, где выводы идут впереди предпосылок, а сами доводы подбираются в зависимости от их пригодности для теории. А. Мартине совершенно справедливо говорит, что теория Л. Ельмслева представляет собой башню из слоновой кости и критиковать эту теорию ввиду ее полной оторванности от языковой реальности можно только посредством построения другой башни из слоновой кости.

ЛИТЕРАТУРА

О. С. Ахманова, Основные направления лингвистического структурализма, изд. МГУ, 1955.

В. А. 3вегинцев, Глоссематика и лингвистика. Сб. «Новое в лингвистике», вып. I, изд. ИЛ, 1960.

А. С. Чикобава. Проблема языка как предмета языкознания, Учпедгиз, 1959.

См. также материалы к дискуссии о структурализме на страницах журнала» «Вопросы языкознания» за 1957 — 1959 гг., статьи М. И. Стеблина-Каменского„ А. А. Реформатского, 3. Штибера, М. Коэна и др.