Глава 2. Путь самодеятельности и путь самоотвержения. Иерархическое место каждого пути

Самосозидающая, природная, внутренняя, основывающаяся на самой себе, деятельность ума провозглашается «теорией двух истин» в качестве самостоятельно действующей силы, направленной на богопознание. И такая деятельность правомочна в отношении тварного мира (хотя и здесь искажена и загрязнена грехом)… но правомочна ли в отношении Бога? Как внутреннее движение может объять надмирное и необъятное ему?!.

Действуя в своём «природном» доме, она (такая само-деятельность) – законный и самовластный хозяин. Действуя так по отношению к Богу, она – питаемый гордостью и страстными побуждениями узурпатор. Как жена покрывает главу пред мужем в знак смирения, так и ум (и вся душа человека) должны покрывать себя смирением и отказом от своего «Я», должны выходить к Богу навстречу, покидая свои пределы, свой дом, свои заботы, свою множественность, свой природный строй, - делаясь единовидными в едином действии самоотвержения, безмолвно приклоняя свою главу в сознании своего бессилия и надежде получить милость Божьего дара.

Итак, природное познание самой природы самоценно и есть исполнение заповеди Божией возделывать мир. Но познание Бога тварною природою (т.е. умом и сердцем человека) не должно быть в нас природно, но – божественно. А божественно – значит должно идти по пути, показанному нам Богом.

Этот путь – дело Божие. Сам Бог, Святая Троица, Её жизнь, Её внутритроические отношения… невидимо, незаметно определяют нашу жизнь, наши отношения с миром, человеком и Богом, наш внутренний духовный мир. Всё от Него… Им… и к Нему.

Этот путь – таинственное, неизъяснимое дело Отца.

Этот путь – путь самоотвержения, спасительный путь Христов. Он – и путь благодати Святого Духа, без которой невозможно никакое слово, никакое дело, никакая деятельность человеческая, совершаемая во имя Божие. Без благодати Духа всё, активно совершаемое нами, будет недействительно, пусто, недуховно! Самодеятельствует Дух Божий в человеке. Отвергает Себя Сын Божий в нас… и мы с Ним отвергаем себя перед Богом.

 

Глава 3. Духовная мера человека как абсолютный фактор богопознания. Дело Святого Духа

Что бы ни говорил нам, как бы красноречиво ни убеждал нас «ангельский доктор» Фома, мы не преуспеем, пытаясь от частных благ взойти умом к общему и от низших к духовно высшему. Ведь мера нашего внутреннего видения в этом частном и есть наша духовная мера близости к Богу. Так внешнюю природную мудрость ум человеческий по самой своей всеобъемлющей природе содержит в себе сжато, имея внутреннюю силу восходить от частного к общему в любом объёме в рамках своей тварной природы. Однако духовной мудрости ум не хозяин, ибо та – Бог; он получает её по мере своего очищения и в соответствии с промыслительной волей Божией.

Так, святой человек в каждом и мельчайшем частном увидит великое Божие! Имея Бога в себе, он освящённым, соединённым с Ним, благодатным взором увидит за всяким тварным и внешним освящающую его силу: сородственным ему (по усыновлению во Христе) и пребывающим в Нём Богом, соединённым с ним, он увидит подобное и извне себя.

Напротив, человек с замутнённым и поражённым духовным взором, лицезрея частное или общее, большее или меньшее… равно не увидит более своей духовной меры; т.о. даже и меньшее и более частное никогда не признает за благо, не разглядит за ним освящающего его духовного и нетварного бытия. А даже и признав за благо, не увидит и не узнает стоящего за ним Бога, придав оболочке этого внешнего признания внутренний смысл, сообразный своей духовной мере. Подобным образом и в человеческих поступках «каждый человек другого мерит на свой аршин. Люди, наблюдая жизнь постороннего человека, почти всегда судят его не за те или иные поступки, а за те внутренние побуждения, которые они за ними предполагают, а предположения этих внутренних побуждений зависят от того, на что мы способны сами.» [14].

Итак, святому не нужно восходить по умозрительной цепи причин – глубина божественности равно (и в его меру) будет ему открыта в большом и в малом, в круговороте мира и в простоте цветка. Также и человеку, утяжелённому непроницаемостью греха, в большом и в малом равно будет открыта своя мера боговидения: и в признании стоящего за миром (но неведомого ему!) Творца… и в капле воды.

И этот путь будет неизменно повторяться, какой бы внешний признак ни положить в основу пути. Красота и причина, цель и действие – ни в чём слепой не увидит духовного, ни в чём не разглядит истинного облика Божьего: всё, доведённое им с помощью доказательств до своего высшего предела, по-феербаховски предстанет ему в облике земного и непроницаемого для лучей благодати! Доказательство не тронет его душу и не откроет смысла Божией любви, правды и совершенства, пока Сам Бог не дотронется до души этого человека!

Предположим, такой человек признает множество смыслов, целей и причин – и в малом, и, следовательно, в великом; признает и Бога и смыслом, и причиною, и целью, и красотою, и единым источником всего… Но слепо из неочищенной души глядя на этот пустой и внешний образ Бога, - ничего не значащий, ничего не говорящий об истином духовном облике Бога, - такой человек, олицетворяя собою весь современный, отвернувшийся от Бога мир, скажет: «Да, я вижу бога… Но зачем мне этот бог! Что он хочет от меня?.. Мне нет до него никакого дела. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы жить для него!» Таков современный мир, «увидевший» Бога одним из «двух разносмотрящих взоров» тех людей, которые ещё в XIII веке символически ознаменовали собою ход исторического процесса, исподволь подменяющего смыслы жизни, меняющего сознание и сердца людей, уводящего нас от Бога.

Итак, созерцая естественно, мы не увидим ничего сверх этого естественного, тварного, что бы не имели мы предметом созерцания. Но имея духовный взор и созерцая им, мы и через естественное увидим Бога. «Не тот, кто имеет в сердце (внешнее) знание сущего, имеет через то Бога, но наоборот, уверовавший в своём сердце, что Иисус есть господь, имеет Бога, водружённого в нём несмятенною верой»[15]. И «неужели человек, опираясь на такую (внешнюю) мудрость, увидит невещественные (и духовные) первообразы божественных символов Церкви Христовой..?»[16].