Глава 7. Бесплодная взаимосвязь внешнего и внутреннего. «Примат веры над разумом»?..

«Разделившийся сам в себе не устоит» (Мф 12:25)

Фома декларирует приоритет веры во всей жизни христианина, распространяемый также и на философию.

Однако роль веры, роль духовного (во взаимосвязи философии и богословия) у Фомы сводится к контролю внешнего соответствия познаваемого тем и другим; поэтому, как его философия, так и её исторические чада, не могут возвыситься над этой духовной пустотою и бессодержательностью внешнего. Приоритетность веры, провозглашаемая Фомою, на деле не сводится к соответствию внутреннего, к идентичности духа в «двух истинах», двух типах познания, двух видениях Бога. Этот «вопрос» остаётся за рамками предлагаемого Фомою метода.

По видимости, здесь философия служит богословию; по внутреннему же, истинному, духовному смыслу – повелевает ею! – ведь не философия помогает здесь раскрыть внутренние смыслы веры, но, напротив, вера устремляет себя вниз, в область внешнего, как бы благословляя его, но бессильствуя придать ему то, чего в нём нет. Такова позиция Фомы, таково вообще имеющее вероучительные корни миропонимание католической церкви. (Развивая эту тему можно рассмотреть вообще всю догматику католической церкви, вернее, всё то специфическое в ней, что отличает её от православного вероучения – мы найдём взаимосвязь этих положений с данным вопросом.) (Да и сама вера Фомы не имеет ли привкус внешнего духа: «лишь тогда мы истинно познаём Бога, когда веруем, что сам Он выше всего того, что может думать о Боге человек»[19]).

Католическая доктрина (столь ярко отображаемая в творчестве Фомы) внешне стремится охватить всё; внутреннее упускается ею из вида! – ему (внутреннему, духу) почти по-кантовски отводится роль нисходяще-координирующая, нисходящая до низшего с огромною потерей – потерей того, ради чего и должно бы произойти это снисхождение – потерей духовного смысла, потерей благодатной Божией силы. Целью и нормальным ходом вещей здесь мыслится лишь сохранение внешнего и до неузнаваемости бессмысленного отпечатка, приняв который, человеческая душа якобы должна потянуться к Богу, изображённому столь ущербно… а лучше сказать, - вовсе недосягаемо. Сами слова «Бог», «бытие», «причина», «любовь» и т.д. останутся лишь идеями ума, но не идеями, не живыми действиями Бога.

И как узнать, как припомнить (платоновский образ) стоящее за ними – в Боге – Его бессмертные и нетварные энергии, сотворившие нас?.. Никак! Лишь пойдя по иному пути, пути Христову, пути призывающему на нас Дух Святой, исходящий от Отца, пути кенозиса своего ума и сердца, пути отказа от своего «Я», пути самосокрушающего и самоуничижающего экстаза своей души… лишь пойдя по этому пути, человек вновь узнает, увидит, откроет, вспомнит, различит потерянного им некогда Бога!

Вся практика исторического процесса, весь ход истории, обличает эту завуалированную позицию теории «двух истин», маскирующуюся словами о примате веры над разумом. Специфическое понимание примата веры, подспудно сокрытое в «теории двух истин», исторически реализуется и на деле: мёртвые слова силятся подчинить себе слово Божие, искажают и уродуют в человеческих глазах путь Христов. «То, что открывается… во Христе или Священном Писании становится для меня достоверностью лишь потому, что я связываю личность и жизнь Христа и Священное Писание с той идеей Бога, которая живёт во мне»[20]. Этот кантовский тезис – несомненно – порождение того процесса, к которому приложил старание и Фома. «Последователей св. Фомы часто упрекали, что он основал свою философию на Откровении. Никогда в жизни! Ни один философский тезис св. Фомы не опирается на Откровение»[21], - свидетельствует ученик «ангельского доктора».

Но не таково значение духовного в Церкви Христовой! Оно в высшей степени практично, оно не служит внешнему, но принимает его служение ради духовной цели. Думать и самодействовать умом не ради приобретения, но ради нищеты, призывающей благодать – таково освящённое дело внешнего, такова взаимосвязь внешнего и внутреннего, приносящая плод.

Церковь не отвергает внешнее, природное, в том числе и философию, внешнюю мудрость – всё это поставляя на служение Богу. Но чтобы внешнее принесло плод, оно должно быть освящено благодатью; оно должно в каждом конкретном случае служить делу очищения человеческой души, направляемое благодатным промыслом Божиим. Оно не может быть универсально и неодолимо принуждающим… но – предлагающим реальный путь к Богу.