21. Философия Нового времени

Рене Декарт (1596 – 1650)

Исходное стремление Декарта – создать новую науку. Науку подлинную, т.е. состоящую из утверждений, имеющих всеобщий и необходимый характер. Утверждений, с которыми нельзя не согласиться всякому, кто поймет, о чем идет речь. При этом Декарт сам участвовал в создании этой науки. Французский мыслитель, например, является родоначальником такого раздела математики, как аналитическая геометрия. Он исследовал законы оптики, занимался астрономией, анатомией.

У истоков и в центре философии Декарта стоит человек. Именно разум делает человека человеком. Сделав мышление исходным пунктом своей философии, Декарт начал новую эпоху. Декарт доказывает могущество разума, критикуя чувственное познание. Декарт призывает не превращать данные органов чувств в истину, ибо «чувства я иногда уличал в обмане», а то, что хоть раз обмануло, не может быть основой науки. То же относится к достоверности познания, основанного на авторитете. Декарт видит первую определенность философии в том, что «во всем дóлжно сомневаться».

Сомнение, скепсис для европейского сознания достаточно хорошо известны. Крупнейший мыслитель XVI в. Монтень был скептиком. Но для Декарта сомнение есть лишь инструмент обнаружения чего-то несомненного. Если Монтень сомнением кончает, то Декарт им начинает. Сомневаться нужно, чтобы преодолеть сомнения. Да, Евклидовы аксиомы вынуждают всех согласиться с собой. Их убедительность абсолютна. Но эта абсолютность для нас, для людей. Мы не можем не согласиться с ними. Но вдруг, рассуждает Декарт, некий злой гений дурачит нам всем голову, вынуждает нас ошибаться, полагать несомненным то, что лишь представляется таковым. Но что, если относительно математики мы заблуждаемся? Даже если это и так, продолжает Декарт, мы не можем сомневаться в одном – в том, что мы сомневаемся. Но что значит сомневаться? Это значит мыслить. Мы не можем, следовательно, сомневаться в том, что мы мыслим. Но ведь это значит, что должен существовать и сам сомневающийся. Я сомневаюсь, я мыслю, следовательно, я существую. По латыни: Cogito ergo sum. Чем больше я сомневаюсь, тем больше я утверждаюсь в существовании меня мыслящего.

Реальность субъекта я обнаруживаю, исходя единственно из мышления. Его одного достаточно для обеспечения бытия субъекта. Отсюда сам субъект, человек должен пониматься из факта его мышления. Получается, что мышление – это не просто одно из свойств человека наряду со многими другими свойствами, но единственное субстанциальное его свойство. Если есть мысль – есть человек, нет мысли – нет человека. Мышление одно только выражает суть человека. Но из мышления вытекает для Декарта и нечто иное. С чего начинается познание? С сомнения. О чем это свидетельствует? О какой-то недостаточности человека, о его несовершенстве. Ведь совершенное существо не подвластно сомнению. Но если я пытаюсь преодолеть сомнение, то я стремлюсь преодолеть свое несовершенство. Откуда у меня это стремление, если я несовершенен? Значит, у меня с самого начала есть идея совершенства и, следовательно, она вложена в меня извне, кем-то более совершенным, нежели я. Из принципа «cogito», таким образом, следует существование Бога. Но как Бог допускает, что я заблуждаюсь? Может быть, Он меня специально обманывает? Это невозможно, отвечает Декарт. Бог – совершенное существо. Обманывать – значит, в конечном счете, обманываться. Но Бог обманываться не может, значит, не может обманывать и нас. Мы сами обманываем себя. Правда, Он создал нас обманывающимися. Но это собственно означает, что мы – создания Бога, т.е. существа менее совершенные, чем Он. Если что-то в человеке и можно сопоставить с Богом – бесконечным Существом, – то не конечный разум, а бесконечную свободу. Свобода человека и является причиной его заблуждений.

Человек отличается от других существ тем, что наделен разумной душой. Разум от природы одинаков у всех людей. Поэтому совершенствование человека связано не с развитием способностей отдельных людей, а с изобретением таких методов, которые бы давали возможность решать все необходимые проблемы. Задача философии сводится к поиску таких методов. Без метода нет науки, поскольку наука всегда системна и является отражением целого. Метод в понимании Декарта выступает организующим началом, которое помогает видеть за единичным целое, за отдельным – общее. С помощью метода поиск истины приобретает характер алгоритма. Своим методологическим рекомендациям Декарт придал универсально-всеобщий характер и рассматривал их как основу любого конкретного исследования.

В методологии Декарта – четыре принципа. Первый – самый важный – призывает считать истинным лишь то, что очевидно, ясно и не вызывает никаких сомнений.

Второй принцип исходит из необходимости разделять рассматриваемые проблемы-трудности на столько частей, сколько требуется для лучшего их решения. Всякое сложное явление нужно разделить на простые, элементарные, далее неделимые составляющие. И тогда они сделаются объектами для интуиции с ее критериями истинности. Начинать познание нужно с самого простого, элементарного. Но это простое не дано в нашем наличном опыте. Поэтому настоящее знание не может быть опытным, но сверхъопытным. В этом – предпосылка рационализма Декарта.

Третий принцип предлагает мыслить по порядку, начиная с самых простых предметов и восходя, как по ступеням, ко все более сложным предметам. А что это за ступени? Акты интуиции. Декарт призывает двигаться от одной интуиции к другой.

Четвертый принцип исходит из необходимости составлять обзоры настолько полные, чтобы быть уверенным в том, что ничего не пропущено.

Декарт предлагает свести сложное к простому, а затем, восходя ступень за ступенью, познать многообразный сложный мир. Нужны исходные положения, которые не выводимы ниоткуда, являются врожденными и могут стать опорными пунктами движения мысли. Эти положения формулируются на основании интуиции, которая у Декарта носит не иррациональный характер, а является высшим воплощением рациональности. Интуиция непосредственна, ее результаты достоверны сами по себе и не требуют доказательств. Примером такой интуиции являются аксиомы евклидовой геометрии.

Что это за мир? Он сугубо телесен. А что характерно для тел? Наличие трех измерений. Такие трехмерные тела изучаются геометрией. Физика Декарта выводится из геометрии. Эти измерения образуют объемность тел, или протяженность. Свойство протяженности и оказывается у французского философа единственным субстанциальным качеством мира за пределами сознания. Таким образом, Декарт признает два типа реальности, или две субстанции – вещи мыслящие (духи, души) и вещи протяженные. Они принципиально отличны друг от друга. Их субстанциальность означает их взаимную независимость, несводимость друг к другу. Мысль не нуждается для своего существования в телах, а протяженные тела в мысли. Декарт, получается, дуалист, т.е. тот, кто признает наличие в мире двух начал. Однако независимость духа и протяженности друг от друга не означает их абсолютной автономности. Существование и той, и другой субстанции обусловлено Богом. Подлинной субстанцией в философии Декарта, если понимать под ней реальность, существование которой зависит только от нее самой, является Творец мира. Как дело обстоит в действительности, мы знать не можем, ибо мир – творение Бога, а это тайна.

В соответствии с учением Декарта о двух субстанциях, человек – уникальное существо. В нем сочетаются обе субстанции. Он и тело, и дух. Признавая существование двух независимых субстанций, он вынужден в то же время признать и связь между ними. Эту проблему от него унаследовала вся философия Нового времени и попытки так или иначе решить ее определили специфику многих учений в XVII – XVIII вв. Она получила название проблемы психофизического параллелизма. Решений было предложено не так много, и ни одно из них не устроило всех. Прежде всего, философы стремились упразднить декартовский дуализм субстанций, оставив только одну. Но это означало сведéние (редукцию) одной субстанции к другой.

В работе «О страстях души» Декарт предложил свое решение психофизической проблемы. Решение, надо сказать, не метафизическое, но скорее физиологическое. Он признал в качестве связующего дух и тело элемента шишковидную железу, размещающуюся в основании мозга. Вряд ли, однако, это решение могло удовлетворить самого Декарта как философа. Хотя бы уже потому, что железа эта – телесна и вопрос тем самым не решается, но отодвигается, ибо все равно неясно, как могут взаимодействовать телесное и бестелесное.

Декарт был осторожен в вопросах, которые могли вызвать недовольство церкви. Однако, как ни был осторожен великий ученый, он не смог избежать этого недовольства: уже после смерти Декарта, в 1663 году, его труды были внесены в список запрещенных церковью книг.