111 , Облегченно. Даже весело песенку запел.

Работает Федя час, работает второй — и всё больше удивляется. Думает: зачем так глубоко разгребать землю, нет ведь там, наверное, картофеля... Но не успеет засесть в голове эта мысль, как кажется ему, что кто-то увидел эту его мысль. Стыдно становится Феде. Но и радостно. Почему радостно, он не может дать себе отчета, а вот почему стыдно, он понимаете не хочется быть плохим.

О своих чувствах и переживаниях рассказал мне Федя двадцать два года спустя, трид- цатилетним отцом двух детей...

— Вспомню, как не хотелось разгребать землю и выбирать все картофелины, и сейчас стыдно... — говорит он.

Почувствовать в себе Человека — вот к чему надо привести каждого питомца. Здесь особенно важно то, чтобы осуждение, которого заслуживает маленький человек за свой предосудительный поступок, шло не столько от старших, сколько от самого ребенка. Чтобы старший только зажег огонек идеи добра.

Каждый твой шаг в конце концов отражается на твоем ближнем, по- тому что идешь ты куда-то и с какой-то целью; каждое твое слово в душе другого отзовется, но, как оио отзовется, это зависит от тебя. Уже то, что ты смотришь на окружающий мир и видишь его, таит в себе и добро, и зло: всё зависит от того, что ты увидишь и как увидишь, — так поучаем мы своих питомцев.

Даже взгляд человеческий несет и добро, и зло, как в рассказе «Улыбка». Добрый к людям строг к себе, потому что доброта — это богатство, которого тем больше остается у тебя, чем больше ты отдаешь его другим людям. Умение хорошо видеть мир воспитывает строгость к самому себе, способность спрашивать с себя. Идея добра по-настоящему утверждается в сердце тогда, когда человек порицает себя. Сила такого порицания огромна. Оно часто сохраняется на всю жизнь. Я знаю случай с глухой девочкой, когда зло было предотвращено благодаря незаметной, кропотливой работе воспитателей.

Воспитатель только тогда является сеятелем разумного, доброго, вечного, когда он правильно видит добро и зло, правильно оценивает тончайшие порывы души, мысли, намерения, устремления. Правильное видение добра и зла — основа справедливости, а воспитание перестает быть воспитанием, когда ребенок чувствует, что с ним поступили несправедливо. Несправедливость порождает оскорбление и негодование, подлость и лицемерие.

Это произошло во втором классе. Во время перемены кто-то из школьников замазал чернилами стенку у двери. На стенке остался след от пальца. Зазвенел звонок. В класс пришел учитель. Увидев след пальца на стене, он спросил:

— Кто замарал стенку? — Все молчали.

На первой парте сидел Мишко. У него палец был в чернилах. Учитель внимательно посмотрел: как будто бы и следы мела на пальце остались. Шаловливый мальчик Мишко, это он...

— Это ты? — спросил учитель.

— Нет, не я, — ответил Мишко.

— Как тебе не стыдно! — разгневался учитель. — Нашкодил, а сознаться не хочешь. Мишко стоял, наклонив голову. Он ожидал, что Петя, его одноклассник, сидящий за соседней партой, встанет и скажет: «Это я...» Но Петя молчал, спрятав руку под парту,

Этот классический пример того, как неумение видеть зло порождает более серьезное зло. Замаранную стенку легко побелить, не-

112 справедливо запятнанная душа болит всю жизнь, если только она не огрубела и не привыкла к подлости и лицемерию ^ Учитель не заметил, что своим неумением видеть добро и зло он посеял семена лицемерия и предательства. Тот, кто с детства научился прятать грязные пальцы, и зрелом возрасте способен будет толкнуть товарища в пропасть, лишь бы спасти свою шкуру. Виновник маленького зла, спрятавшийся от порицания, не почувствовавший малейшего угрызения совести, не переживший ни разу желания освободить, облегчить, излить душу, проявив строгость к самому себе и испытав сладость облегчения от этой строгости, — такой человек становится потенциальным злодеем. Вникнем в первоначальный смысл этого точного и горького русского слова: оно означает действовать по злому умыслу, заранее рассчитывая на то, что вина твоя останется не известной людям, а может быть, и другого об- винят, а ты будешь спокойно посмеиваться. Будущие носители злодеяния рождаются с малого (как будто бы!), а именно с того, что человек, совершивший зло — сначала небольшое, — познает первый опыт безнаказанности, становится внутренне распущенным, недисциплини- рованным, чувствует, что доброта других может превращаться во все- прощение; во всем клубке этих явлений особенно большое значение имеет то, что мы не ставим на первое место исключительно важную задачу — научить человека быть строгим к себе, воспитать умение спрашивать с себя, образно говоря, поселить в юную душу идеального человека, который бы смотрел на меня как бы со стороны, видел все и не давал бы мне никакого спуска.

Строгость к себе рождается тогда, когда человек устыдился. Устыдился своего предосудительного поступка, подумал о том, что о нем в это мгновение думают другие, — опять же почувствовал в своей душе идеального человека. Стыд сильнее самого строгого наказания со стороны, потому что это наказание собственной совести и собственной совестью. Заставить устыдиться — это и есть та волшебная палочка, которой нужно обладать каждому учителю. Я убежден, что эта волшебная палочка как раз и является в руках отца и матери могучим средством. Для того чтобы заставить устыдиться, нет никаких общих рецептов. В жизни — миллионы соприкосновений вещей и обстоятельств, в каждом случае надо искать то соприкосновение, которое неизбежно породит чувство стыда. На месте учителя, несправедливо обвинившего Мишко и не увидевшего подлинного виновника — Петю, я бы сделал так. Упрекнул бы Мишко: что же это ты выставил палец и держишь его? Ты спрятал бы его под парту, как делают некоторые твои друзья. Спрятал под парту руку с пальцем-виновником и думает, что душу спрятал от людей.

Мишко вначале бы не почувствовал оттенка иронии в моих словах и спрятал бы руку. Через мгновение до него дошел бы смысл и оттенки моих слов, он смутился бы... А Петя сгорел бы от стыда. Он или заплакал бы, или, мигая своими глазенками, смотрел бы на меня, шевеля под партой пальцами. Ведь он не какой-то закоренелый преступник, он просто боязливый мальчишка, и он молчал не потому, что сознательно хотел предать друга, а потому, что испугался крика учителя, угрозы в этом крике. Я бы не нагнетал здесь напряженности, а свел бы дело к

113 шутке. Петя горячо раскаялся бы в своей вине, он почувствовал бы и свою вину перед товарищем. А получилось не то: добрые чувства учитель завинтил гайкой страха. Ни в коем случае нельзя этого делать!' Страх повергает в оцепенение. Самое главное, чтобы маленький человек устыдился, — вот тогда он и убоится. Стыд — это, образно говоря, воздух, на котором держатся крылья человеческой ответственности. Чувствуя ответственность, человек боится — боится оказаться плохим. Этот страх не сковывает силы, а стимулирует их, порождая мужество, бесстрашие, моральную стойкость и несгибаемость.

32. КАК ФОРМИРОВАТЬ ЧУВСТВО СОВЕСТИ Живя в обществе, умей повелевать своими действиями, поступками, по- ведением, намерениями. Нравственной личностью ты станешь лишь тогда, когда в душе твоей навсегда поселится совесть, стыд, ответствен- ность и долг. Это четыре важнейших источника, питающих твою мо- ральную доблесть и культуру. Они взаимосвязаны, тесно переплетаются между собой. В совести гармонически сочетаются знание и чувствование нашего долга перед обществом, перед людьми, а отсюда — перед самим собой. С малых лет учись жить так, чтобы тебе было хорошо, приятно, когда ты сделал хорошо для людей, и неприятно, когда ты сделал что-то плохое, предосудительное. Совесть живет в человеческой душе лишь на питательной почве совестливости стыда; совесть — это знание, многократно умноженное на переживание, чувствование, производным же от этого действия являются стыд, ответственность и долг, долженствование.

О совести можно знать, но быть бессовестным. Совесть лишь тогда является стражем твоего поведения, когда она живет в твоей душе» а это значит, что ты постоянно упражняешься в умножении знания на пере- живание, чувствование. Это очень тонкая внутренняя работа ума и сер- дца, она происходит в деятельности, в поступках, в размышлении о своем поведении. Эта работа тем напряженнее и значительнее, чем больше ты умеешь мысленно оставаться наедине с самим собой, рассу- ждая так: что бы сказали о моих поступках люди, если бы видели меня «(насквозь», если бы от их взгляда не укрылась ни одна черточка моего внутреннего «я»? Благородное человеческое «я» для тебя станет непо- стижимым, если ты будешь замыкаться в самом себе, укрываясь от лю- дей. Оставаясь наедине с самим собой, ты должен подвергать свою де- ятельность мысленному обзору со стороны самых честных, самых тре- бовательных людей — они же и самые доброжелательные.» Чем тоньше и активнее ты будешь совершать эту внутреннюю работу духа, тем выше будет развито твое чувство стыда, совестливости.

Стыдись пустоты своей души. Пуще всего стыдись того, что у тебя нет своих святынь, своих непреложных, непререкаемых истин, правил, принципов.

Стыдись своего слабоволия, беспринципности, «бесхребетности». Сгорай от стыда, если почувствуешь, что в тебе зашевелился гнусный червячок: «моя хата с краю». Стыдись равнодушия, безразличия в своем отношении к граждан-

114 < кой жизни, долгу, обязанностям. Это равнодушие недостойно мужчины, недостойно женщины — будущей матери гражданина.

Стыдись не только явной подлости, но и малейшей угрозы того, что о тебе могут подумать как о подлом человеке. Помни, что подлость в детстве и отрочестве начинается как будто бы с очень маленького — с твоего животного — да, оно противно духу человеческому — желания уйти от ответственности, от опасности, спастись от беды, угрожающей другим; переложить на других ответственность за что-то происшедшее по незнанию, оплошности, опрометчивости, недоразумению. Подлость заключается в молчаливом выглядывании из своей норки и любопыт- ном ожидании: что будет товарищу, оказавшемуся в опасности? Норка, скорлупа, гнездышко —вот безобидная с первого взгляда колыбель эгоизма. Пуще огня стыдись оказаться в норке. Пусть лучше Шалость, неугомонность, но не молчаливое, безропотное «это не мое дело».

Стыдись безответственности, легкомыслия, ветрености своих чувств, привязанностей. В чувствах своих надо уметь быть верным и долженствующим.

Стыдись невежества. Гордиться незнанием — верх глупости. Неве- жество ума и чувств обедняет человека, делает его примитивным. Пусть на страже твоей порядочности всегда стоит чувство стыдливости за что- то примитивное» несовершенное в самом себе.

Воспитание совести, стыда, совестливости, ответственности, долга — одна из самых утонченных сфер духовного, нравственного со- вершенствования и самосовершенствования. Сложность этой работы заключается в том, что она должна быть совершенно сознательной: уже маленький первоклассник должен отдавать себе отчет в том, что «поганому виду немаэ стиду», как говорится в украинской пословице. И в то же время к осознанию человек должен идти путем самостоятельных размышлений, раздумий. Это сфера воспитания, в которой человек больше должен думать о самом себе. Да, чтобы не стать бессовестным эгоистом, человеку надо уметь требовательно и строго думать о себе.

Совесть в действии заключается в том, что человек судит свои поступки и качества как бы от собственного имени. Если же пристально разобраться в истоках, началах совести, то мы придем к выводу: голос внутреннего «я» говорит в человеке только тогда, когда с малых лет он привык чувствовать, что он на виду у людей. Воспитание совести и стыда как раз и заключается в том, что ребенок испытывает проникновение — проникновение мыслями, чувствами — Других людей в его внутренний мир. У ребенка надо создать чувствование того, что его видят и тогда, когда, казалось бы, никого вблизи нет и никто не смотрит на него. Не надо стоять у него постоянно над душой и зорко следить за каждым его движением. Чрезмерный надзор усыпляет совесть, делает ее хилой и беспомощной. Искусство воспитания состоит в том, чтобы уметь предоставить маленького человека самому себе. Только так развивается видение самого себя.

Обо всех истинах, составляющих смысл совести, стыда, долга, ответственности, с детьми надо говорить тонко, умно, задушевно и— что особенно важно — к чему-то призывая и побуждая их, обращаясь

115 к их же совести. А обращаться к совести — это значит верить, доверять. Если я хочу проверить самого себя, какой я воспитатель, я делаю» так. Записываю всё, что делает мой питомец и в школе, и дома (на уроках, в кружках и т. д.). Против каждого вида деятельности или выполненного дела пишу, по каким побуждениям трудился человек — по велению совести, т. е. в силу осознания того, что ему верят и он хочетоправдать доверие, или же только в силу требования, контроля. Нередко бывает так, что деятельность, стимулируемая верой и доверием, значительно уступает место деятельности, мотивом которой является только контроль. В этом я вижу угрозу всему воспитанию. Стараюсь найти возможности для того, чтобы главным стимулом были вера и доверие, Заставить ребенка выполнить ту или иную работу, требующую даже значительного напряжения физических сил, нетрудно. Неизмеримо труднее заставить его самого себя заставить. В воспитании совести исключительно важно, чтобы физические усилия побуждались напряжением сил духовных, чтобы первоисточником взгляда на самого себя была сила духа и чтобы это напряжение духовных сил было на виду у людей. Ребёнку доставляет большую радость осознавать себя духовно стойким, мужественным. Переживание этой радости — крайне необходимый нравственный опыт в тонком деле субъективных чувств, переживаний, размышлений, большое значение имеет индивидуальный подход к каждому ребенку. Бывает, для того чтобы маленький человек взглянул на себя глазами других людей, надо не только использовать, но и создавать необходимые обстоятельства. Как неповторим человек, так неповторимы бывают и условия, которые в наибольшей мере благоприятствуют воспитанию совести.

Третьеклассник Станислав не отличался ни прилежанием в учении, ни старательностью в общественных делах. И учителю, и родителям с большим трудом приходилось заставлять его выполнять свои обязанности. Дальше обязательного мальчик не шел. Угрызения совести никогда не тревожили его. Причина этого равнодушия в том, что в семье ребенок жил только для себя и единственным источником радостей для него было потребление благ (там, где радость эгоистична, угрызения совести не бывает). Учитель и отец заставили мальчика сделать кормушку для птиц... Но до тех пор пока труд ежедневно контролировался, Станислав что-то делал; ослабевал контроль — и работа прекращалась.

Приближались летние каникулы. В живом уголке школы стояла маленькая клетка, в которой жили две синички. Они были искалечены и не могли летать. Летом за ними нужен был особенный уход: птички тосковали. Это поручили Станиславу. Каждый день ему надо было не только приходить в школу, давать корм, чистить клетку. Надо было готовить корм впрок, на зиму. Птички привыкли к свежему корму: надо было несколько раз в день приходить в школу.

Поручение дали от имени классного коллектива. Зная, что Станислав не отличается усердием, дети с большим интересом стали следить: справится ли с трудным делом их товарищ? Мальчик был на виду у людей, он чувствовал, что на него глядят десятки глаз, но в то же время он был предоставлен самому себе. Его оставили наедине со своей совестью, и в то же время он понимал: умение заставить себя — это значит умение выполнить волю товарищей.

В таких обстоятельствах особенно глубоко осмысливается — на собственном опыте — та истина, что подлинная свобода добросовестного человека есть осознанная необходимость: хочешь быть по-настоящему свободным — умей подчиняться сам себе, а если ты властвуешь над собой, то, значит, делаешь, как должно. Вот в такие обстоятельства и надо ставить своих питомцев, если вы хотите, чтобы они видели самих себя. В данном случае выбор того, что должно, и того, что нельзя, обострялся эмоционально: мальчик чувствовал, что от него зависит жизнь маленьких существ, которые доставляют радость. Два месяца летних каникул были для Станислава трудными, напряженными и радост-