6.Идм-преступность

Обобщая результаты проведенных исследований, можно сделать вывод о наличии нового объекта криминологических исследований и обозначить его как интрузивно-деструктивно-мимикрийную преступность или, составив аббревиатуру из первых букв, ИДМ - преступность. Среди основных признаков этого криминального явления выделим следующие.

1. ИДМ-преступность в определяющей мере порождена систе­мой сложившихся в обществе правовых, экономических и поли­тических отношений, включающих распределение властных и управленческих полномочий как в высших эшелонах исполнитель­ной и законодательной власти, так и во властных структурах всех уровней.

2. ИДМ-преступность обладает реальной возможностью, опи­рающейся на властные полномочия и политическую волю, поддер­живать и развивать те правовые и экономические отношения, и в первую очередь отношения в финансово-кредитной и инвестици­онной сфере, которые способствуют увеличению и совершенство­ванию многообразия механизмов криминального обогащения.

3. Наличие преступного умысла и криминальный характер кон­кретных деяний, совокупность которых подпадает под понятие ИДМ-преступности, чрезвычайно трудно доказуемы в рамках дей­ствующего уголовного права.

Эти деяния объективно являются преступными по своим анти­социальным последствиям, проявляющимся в разрушении эконо­мики, финансовых кризисах, политической дестабилизации, под­рыве основ государственности, обнищании широких слоев насе­ления.

Эти деяния, наконец, оцениваются как преступные обществен­ным мнением, хотя их оценка средствами массовой информации содержит широкую палитру взглядов, отражающую ту информационно-психологическую борьбу, которую ведет ИДМ-преступ- ность за утверждение нужных ей стереотипов общественного со­знания.

4. В отличие от «классической» организованной преступности, в значительной мере занимающейся как запрещенными видами деятельности, так и криминальным контролем над легальной эко­номикой, ИДМ-преступность направляет свои усилия в основном на создание, поддержание и развитие таких правовых и экономи­ческих отношений и социально-политических ситуаций в стране, которые позволяют обогащаться определенным слоям общества, уходя от ответственности.

В то время как организованная преступность извлекает крими­нальные доходы из целенаправленной преступной деятельности, проникая в самые разнообразные сферы общественной жизни, ИДМ-преступность получает свои доходы, формируя выгодные ей социально-экономические, правовые и политические отношения в обществе.

5. В отличие от теневой экономики, состоящей в незаконном производстве товаров и услуг, в развитии высокодоходных крими­нальных видов деятельности, в производстве неучтенных товаров, в уклонении от налогов, ИДМ-преступность занимается изъятием финансовых средств из бюджетов федерального, регионального и местного уровней (так называемые «нецелевые расходы»), из про­изводства (невыполнение обязательств по инвестированию пред­приятий), у отдельных граждан (невыполнение обязательств по возврату вкладов).

6. В отличие от нелегальных видов деятельности, при которых преступные сообщества получают свервдоходы за счет построения незаконных, противоправных экономических отношений, более масштабные доходы ИДМ-преступностью в России извлекаются путем целенаправленного разрушения реального сектора эконо­мики. Одним из механизмов такого извлечения доходов являлось существенное занижение стоимости приватизированных произ­водственных комплексов с целью последующей их неоднократной перепродажи.

Так, ЗИЛ, стоимость основных фондов которого составляла не менее 1 млрд долларов США, был продан за 4 млн долларов, «Уралмаш» — за 3,7 млн, Челя­бинский металлургический завод — за 3,7 млн, Челябинский тракторный завод — за 2,2 млн долларов. Для сравнения: сред­няя хлебопекарня в Европе стоит 2 млн долларов США, сред­ний колбасный завод в Швейцарии — 3,3 млн, цех по разделке леса и выпуску вагонки в этой же стране — 4,5 млн долларов.

В.В. Лунеев правильно пишет, что большевистскими методами создавались собственники в целях обеспечения поддержки ельцинского режима путем открытой и коррумпированной раздачи им за бесценок око­ло 140 тыс. государственных предприятий. Указом Президента Российской Федерации от 1 июля 1992 г. № 721, подготовлен­ным в Госкомимущества России, строго предписывалось, чтобы каждое крупное предприятие было приватизировано до конца года («Указанную работу завершить до 1 ноября 1992 года»). И это требова­ние Госкомимущества России оказалось практически реализованным, но с беспрецедентными криминальными последствиями. Бурно развивающиеся криминальные интересы деформировали всю систему общественных отно­шений, тормозили развитие институтов гражданского общества, подрывали веру людей в правильность и справедливость проводимых в стране реформ.

Ваучерный этап приватизации в России (1992— 1994 гг.) завершился грабежом века. Разгосударствление 135,6 тыс. предпри­ятий казне и народу ничего не дало. Изменение собственности не сдвинуло производство, поскольку предприятия за бесценок приобретались не для производственных целей. Новые хозяева их просто перепродавали, но уже в сотни, тысячи раз дороже. И они этого стоят. Таким образом, коррумпи­рованная криминальная приватизация завершалась беспрецедентной спе­куляцией.

Слой новых собственников формировался главным образом из вчерашних воротил теневой экономики, крупных государст­венных чиновников и хозяйственников, использовавших власть и положение для обретения собственности, удачливых спеку­лянтов, уголовно-мафиозных элементов, представителей ино­странных компаний.

Сама «ваучеризация» благоприятствовала проникновению криминального капитала в экономику. Этому способствовало также то, что, в отличие от общемировой практики, не требова­лась декларация о доходах даже при скупке гигантских пакетов акций.

Инфильтрация общеуголовной организованной преступно­сти в экономику происходила по различным направлениям: «снизу», «изнутри» и «сверху».

В первом случае структуры орга­низованной преступности, накопив первоначальный капитал, вкладывали его в легальную экономику. При этом они принес­ли в экономические отношения новые нравы, прежде всего на­сильственное решение имущественных споров. С самого начала реформ в стране идет война за раздел и передел сфер влияния.

Второе направление инфильтрации организованной пре­ступности в экономику связано с практикой так называемого крышевания. Организованные преступные формирования ус­пешно апробировали такой прием «прорыва» в легальную экономику, как насильственный захват чужой собственности (с помощью угроз, шантажа или убийства собственника). На­сильственный захват чужой собственности довольно широко практиковался в середине 1990-х гг., представляя своего рода диверсификацию охранных услуг, оказываемых бандитскими группировками предпринимательским структурам. Лидеры криминальных формирований стали входить в управление бизнесом, а затем избавляться от его организаторов — бизнес­менов.

Третье направление инфильтрации организованной преступ­ности в экономику происходило через инструменты политиче­ской власти. Криминалитет прекрасно понимает, что власть — это деньги, возможность управлять экономическими процесса­ми в своих интересах. Внедрившись в легальный бизнес, его представители стали политической силой, которая лоббирует свои интересы в законодательных структурах, «продавливает» выгодные ей решения в органах исполнительной власти, доби­вается вынесения судебных решений, отвечающих интересам криминальных структур.

Лидеры преступной среды активно работают над своим по­ложительным имиджем, выступая инициаторами и спонсорами социальных программ, приобретают средства массовой инфор­мации. Они стремятся заручиться поддержкой региональных отделений различных партий, чтобы в дальнейшем оказаться в представительных органах власти. Подкупая избирателей, опираясь на коррумпированные связи, эти лица проникают в состав элиты регионального и федерального уровня.

Понимание механизма государственного управления, доступ к его рычагам предоставляет криминалитету уникальные воз­можности:

создания нормативных правовых актов с «заданными свой­ствами» (в частности, запрограммированными пробелами), ко­торые впоследствии интенсивно эксплуатируются;

доступа к бюджетным средствам как источнику финансиро­вания предпринимательской деятельности в своих интересах;

разработки и реализации масштабных операций по захвату чужой собственности;

использования легальных силовых структур для защиты и сопровождения криминальных проектов;

расширения выгодных связей и контактов.

7. В отличие от коррупции, наконец, предполагающей участие государственных служащих в организованной преступной деятель­ности и теневой экономике или опосредованно за определенное вознаграждение, или непосредственно за некоторую долю в пре­ступном бизнесе, ИДМ-преступность поднимает коррумпирован­ность общественных отношений на качественно новый уровень. Под давлением огромных средств, сосредоточенных в руках уже сформировавшейся группы олигархов, реализуется такая законо­дательная политика, которая поддерживает, укрепляет и совер­шенствует систему правовых и финансовых отношений, позволя­ющих выводить из-под уголовной ответственности деяния, макси­мально способствующие личному обогащению заинтересованных лиц и наносящие наибольший урон экономике страны.

Примером такого лоббизма явилось исключение из перечня наказаний – конфискации имущества, который имеется в уголовной кодексах США, европейских и других стран, а также международных конвенциях (о борьбе с терроризмом, организованной преступностью, коррупцией, наркотрафиком и т.д.). Нувориши, ради которых исключалась конфискация имущества готовы, готовы получить соответствующее уголовное наказание, но лишь бы это не коснулось их «собственности»

Необходимо также отметить, что самые дерзкие, получившие общественный резонанс заказные убийства известных политиче­ских деятелей и журналистов, многих предпринимателей и банки­ров, оставаясь нераскрытыми, также являются проявлением ИДМ - преступной деятельности. Жертвы этих преступлений не были связаны непосредственно с криминальной средой или с организо­ванной преступностью, но, как правило, они становились опасны­ми свидетелями или нежелательными участниками передела соб­ственности и перераспределения денежных средств.

Одним из наиболее характерных для ИДМ-преступности и крайне жестоких террористических актов в Москве был взрыв на Котляковском кладбище, жертвами которого стали десятки людей. Это хорошо спланированное уголовное преступление явилось ре­зультатом разборок не среди лидеров организованных преступных формирований, а между руководителями Фонда помощи инвали­дам Афганской войны, который представляет собой общественную организацию, имеющую, однако, государственные льготы на экс- портно-импортные операции. Именно государственные льготы на освобождение от таможенных пошлин, нанося несомненный ущерб экономике и финансовой системе страны и принося бас­нословные прибыли небольшой группе руководителей этой и дру­гих многочисленных подобных ей организаций, являются, как правило, «яблоком раздора» и причиной уголовного терроризма в среде ИДМ-преступности.

Образно говоря, бандитские преступные сообщества, уголов­ный терроризм, теневая экономика, коррупция являются внешним проявлением тех внутренних социально-политических процессов, которые в значительной мере уже определяются интересами ИДМ- преступности.

Обозначив признаки и некоторые отличительные черты ИДМ-преступности как нового и непривычного для кримино­логии понятия, необходимо отметить и то обстоятельство, что четкой границы между ИДМ-преступностью и организованной преступностью, коррупцией и теневой экономикой не суще­ствует. В каждом случае, когда открывается возможность обога­титься за счет перераспределения материальных и финансовых средств, включаются все механизмы преступной деятельности. Естественно, не существует четкой границы и между ИДМ-преступниками, коррумпированными чиновниками, теневыми цеховиками, организаторами преступных формирований и финан­совых мошенничеств.

ИДМ-преступность отличает то обстоятельство, что она, как правило, сама создает ситуации, способствующие развитию масш­табной преступной деятельности по перераспределению средств и ресурсов, а ИДМ-преступники выделяются тем, что в чрезвы­чайно редких случаях привлекаются к ответственности за те или иные преступления в сфере экономики. В подавляющем боль­шинстве случаев они либо вообще не попадают в поле зрения правоохранительных органов, либо выходят «победителями» в борьбе с ними, опираясь одновременно и на коррумпированные связи, и на особенности действующей правовой системы.

Уголовная преступность, коррупция, терроризм, теневая эко­номика, на борьбу с которыми направляются основные силы правоохранительных органов, представляют собой лишь види­мую часть айсберга современной преступности. Его неизмеримо более опасной, «подводной» частью, о которую «разбиваются» усилия милиции, полиции, спецслужб, является еще не вполне осознанный криминологией, постоянно мутирующий объект — ИТРУЗИВНО-ДЕСТРУКТИВНО-МИМИКРИЙНАЯ пре­ступность.

■ Традиционная уголовная преступность, коррупция, терроризм, теневая экономика представляют собой лишь видимую часть айсберга совре­менной преступности. Неизмеримо большую угрозу для личности, об­щества и государства представляет интрузивно-деструктивно-мимикрийные качества преступности — ИДМ-преступность.

Подводя итог можно сказать, что ссовременная организованная преступность в России в зна­чительной мере легализована и представляет собой принципи­ально новое явление. Это явление зафиксировано в понятии интрузивно-деструктивно-мимикрийной (ИДМ) преступности, которое разработано А. С. Овчинским. В отличие от «класси­ческой» организованной преступности, которая занимается как запрещенными видами деятельности, так и криминальным контролем над легальной экономикой, ИДМ-преступность на­правляет свои усилия в основном на создание, поддержание и развитие таких правовых и экономических отношений и со­циально-политических ситуаций в стране, которые позволяют обогащаться определенным слоям общества, уходя от ответст­венности. Именно ИДМ-преступность создает такие феноме­ны, как рейдерство — захват чужой собственности, крими­нальный по содержанию, но имеющий видимость законного по форме.