Чартизм

    

    В Ан­г­лии в 30-е го­ды XIX в. бы­ла пред­п­ри­ня­та пер­вая серь­ез­ная по­пыт­ка вы­де­ле­ния про­ле­та­ри­ата из об­ще­де­мок­ра­ти­чес­ко­го по­то­ка и спло­че­ния его в ор­га­ни­за­цию со сво­ей прог­рам­мой и тре­бо­ва­ни­ями. В 1836 г. поч­ти од­нов­ре­мен­но воз­ник­ли Лон­дон­с­кая ас­со­ци­ация ра­бо­чих и Боль­шой Се­вер­ный со­юз (Лидс). Обе ор­га­ни­за­ции объ­яви­ли сво­ей целью пре­об­ра­зо­ва­ние по­ли­ти­чес­ко­го строя стра­ны в ин­те­ре­сах тру­дя­щих­ся с по­мощью пар­ла­мен­т­с­кой ре­фор­мы. Выд­ви­ну­лись вож­ди - сто­ляр Виль­ям Ло­ветт, жур­на­лис­ты Фер­гюс О'Кон­нор, Джеймс О'Брай­ен и Джу­ли­ан Гар­ни. Бы­ла сос­тав­ле­на прог­рам­ма, по­лу­чив­шая наз­ва­ние На­род­ной хар­тии, вклю­чав­шая шесть пун­к­тов: все­об­щее из­би­ра­тель­ное пра­во для муж­чин; тай­ное го­ло­со­ва­ние; соз­да­ние рав­ных по чис­лен­нос­ти из­би­ра­тель­ных ок­ру­гов; от­ме­на иму­щес­т­вен­но­го цен­за для кан­ди­да­тов; вып­ла­та чле­нам па­ла­ты об­щин жа­ло­ванья и еже­год­ное пе­ре­из­б­ра­ние па­ла­ты. Воп­ло­ще­ние в жизнь На­род­ной хар­тии рас­пах­ну­ло бы две­ри па­ла­ты об­щин для «ни­зов». На мно­го­чис­лен­ных ми­тин­гах из­ло­жен­ные в Хар­тии тре­бо­ва­ния по­лу­ча­ли под­дер­ж­ку, сот­ни ты­сяч лю­дей под­пи­сы­ва­ли ее текст. Ли­де­ры чар­тис­тов так сфор­му­ли­ро­ва­ли на­ро­ду цель: «По­ли­ти­чес­кая власть - на­ше сред­с­т­во, бла­го­ден­с­т­вие - на­ша цель». Про­мыш­лен­ный спад 1838 г. спо­соб­с­т­во­вал аги­та­ции чар­тис­тов. По­пу­ляр­ный ора­тор, свя­щен­ник Сти­ве­не го­во­рил: «Все­об­щее из­би­ра­тель­ное пра­во есть, в ко­неч­ном сче­те, воп­рос но­жа и вил­ки, воп­рос о хле­бе и сы­ре».

    В фев­ра­ле 1839 г. в Лон­до­не соб­рал­ся пер­вый чар­тис­т­с­кий кон­вент, об­су­див­ший ме­то­ды и фор­мы борь­бы за дос­ти­же­ние Хар­тии. Сре­ди де­ле­га­тов воз­ник­ли раз­ног­ла­сия: од­ни (Ф. О'Кон­нор, Дж. О' Брай­ен) сто­яли за пе­ти­ци­он­ную кам­па­нию; дру­гие (во гла­ве с Дж. Гар­ни) по­ла­га­ли: «Есть лишь один спо­соб до­бить­ся Хар­тии. Этот спо­соб - вос­ста­ние». 6 мая свит­ки Хар­тии, со­дер­жа­щие 1250 тыс. под­пи­сей­, на гро­мад­ных но­сил­ках бы­ли дос­тав­ле­ны в пар­ла­мент. Па­ла­та об­щин не спе­ши­ла и толь­ко 12 июля прис­ту­пи­ла к об­суж­де­нию пе­ти­ции. Внес ее ра­ди­каль­но нас­т­ро­ен­ный бан­кир В. Ат­твуд, ко­то­рый ска­зал: «Ве­ли­кая пе­ти­ция, не име­ющая пре­це­ден­тов в пар­ла­мен­т­с­кой ис­то­рии Ан­г­лии, по­рож­де­на стра­да­ни­ями, оби­да­ми, неп­рав­да­ми, нес­час­ть­ями тру­дя­щих­ся клас­сов на­ро­да - не толь­ко ра­бо­чих, но и тор­гов­цев, пред­п­ри­ни­ма­те­лей­, ре­мес­лен­ни­ков, фер­ме­ров...» Дей­ст­ви­тель­но, Хар­тия зак­лю­ча­ла в се­бе мощ­ный за­ряд об­ще­де­мок­ра­ти­чес­ких цен­нос­тей­, и про­ле­та­ри­ат, выс­ту­пив ее ини­ци­ато­ром, шел в аван­гар­де. Акт о бед­ных Ат­твуд срав­нил со зло­де­яни­ями из вре­мен нор­ман­нско­го за­во­ева­ния. Он, Ат­твуд,- за­ко­но­пос­луш­ный под­дан­ный ко­ро­ны; ни­ког­да он сло­ва не мол­вил по­пе­рек влас­тей пре­дер­жа­щих; он про­сит лишь, что­бы тру­же­ни­ки мог­ли жить сво­им тру­дом. При­сут­с­т­во­вав­шие не вня­ли его при­зы­ву и от­вер­г­ли Хар­тию.

    Молодой зад­нес­ка­ме­еч­ник, бу­ду­щий зна­ме­ни­тый ли­дер кон­сер­ва­то­ров Бен­д­жа­мин Диз­ра­эли, хо­тя и под­дер­жал боль­шин­с­т­во, выс­ту­пил с речью, по-сво­ему зна­ме­на­тель­ной­: «Ему не стыд­но за­явить, что, как бы он ни осуж­дал Хар­тию, он со­чув­с­т­ву­ет чар­тис­там». Они сос­тав­ля­ют не­ма­лую часть его из­би­ра­те­лей­, и «ник­то не мо­жет сом­не­вать­ся в том, что они тру­дят­ся в тя­же­лых ус­ло­ви­ях». Пра­ви­тель­с­т­во не дол­ж­но иг­но­ри­ро­вать не­до­воль­с­т­во мил­ли­она с чет­вер­тью сво­их со­оте­чес­т­вен­ни­ков, зло на­до ле­чить.

    Через нес­коль­ко лет тот же Диз­ра­эли, уже как пи­са­тель, вы­пус­тил ро­ман с ха­рак­тер­ным за­го­лов­ком «Си­бил­ла, или Две на­ции», в ко­то­ром яр­ки­ми крас­ка­ми опи­сал изыс­кан­ную рос­кошь зна­ти и убо­гое су­щес­т­во­ва­ние оби­та­те­лей тру­щоб. Так на­ибо­лее про­ни­ца­тель­ная часть пра­вя­щей эли­ты осоз­на­ла, что от­ме­тать с по­ро­га тре­бо­ва­ния чар­тис­тов нель­зя. Се­ме­на в поч­ву ре­форм бы­ли бро­ше­ны.

    Между тем ра­зо­ча­ро­ван­ный. чар­тис­т­с­кий кон­вент, пе­реб­рав­ший­ся в Бир­мин­гем, де­ба­ти­ро­вал воп­рос - что же де­лать даль­ше? Не­боль­шим боль­шин­с­т­вом го­ло­сов на 12 ав­гус­та бы­ла наз­на­че­на все­об­щая стач­ка. Мас­са ока­за­лась не под­го­тов­лен­ной к ней ни идей­но, ни ор­га­ни­за­ци­он­но. В наз­на­чен­ный день в стра­не прош­ли ми­тин­ги, де­мон­с­т­ра­ции и лишь кое-где за­бас­тов­ки. Пра­ви­тель­с­т­во от­ве­ти­ло арес­та­ми «за­чин­щи­ков», кон­вент ра­зо­шел­ся, поч­ти все ли­де­ры ока­за­лись за ре­шет­кой. С целью ос­во­бож­де­ния од­но­го из них, Вин­сен­та, зак­лю­чен­но­го в тюрь­ме Ньюпор­та в Юж­ном Уэль­се, ре­ше­но бы­ло пред­п­ри­нять во­ору­жен­ную ак­цию. От­ряд ра­бо­чих пред­п­ри­нял на­па­де­ние на тюрь­му, но был рас­се­ян вой­ска­ми и по­ли­ци­ей.

    Накал со­бы­тий при­вел к раз­ме­же­ва­нию в чар­тис­т­с­ких ря­дах; пос­лед­ние пред­с­та­ви­те­ли ра­ди­ка­лов по­ки­ну­ли их. В июле 1840 г. в Ман­чес­те­ре бы­ла ор­га­ни­за­ци­он­но офор­м­ле­на На­ци­ональ­ная чар­тис­т­с­кая ас­со­ци­ация с ре­гу­ляр­ны­ми взно­са­ми и ячей­ка­ми («клас­са­ми») по де­сять че­ло­век. Но­вая пе­ти­ция (3,3 млн. под­пи­сей­) бы­ла от­вер­г­ну­та пар­ла­мен­том в мае 1842 г. В от­вет в Ман­чес­те­ре, во всем Лан­ка­ши­ре и со­сед­них граф­с­т­вах, Шот­лан­дии, Уэль­се и Лон­до­не про­ка­ти­лась вол­на ста­чек; но дол­го про­дер­жать­ся ра­бо­чие не мог­ли, нуж­да зас­та­ви­ла их вер­нуть­ся на фаб­ри­ки и за­во­ды. На­чал­ся раз­б­род сре­ди ли­де­ров. Ло­ветт пред­ло­жил сос­ре­до­то­чить­ся на об­ра­зо­ва­тель­ных це­лях. О'Кон­нор выд­ви­нул по­пу­ляр­ный ло­зунг воз­в­ра­та ра­бо­чих на зем­лю. План ока­зал­ся нес­бы­точ­ным из-за нех­ват­ки средств; Зе­мель­ное об­щес­т­во О'Кон­но­ра обан­к­ро­ти­лось, сам он ра­зо­рил­ся. Часть ра­бо­чих сос­ре­до­то­чи­лась на де­ятель­нос­ти пот­ре­би­тель­с­кой ко­опе­ра­ции. В 1844 г. груп­па эн­ту­зи­ас­тов ос­но­ва­ла в го­ро­де Роч­дей­л (Роч­дей­лс­кие пи­оне­ры) ко­опе­ра­тив­ную лав­ку, раз­вер­нув­шую ус­пеш­ную тор­гов­лю по при­ем­ле­мым це­нам, и ко­опе­ра­тив­ное дви­же­ние ста­ло раз­рас­тать­ся, как снеж­ный ком.

    Третий и пос­лед­ний подъ­ем чар­тиз­ма при­шел­ся на 1847-1848 гг. и раз­ви­вал­ся в иных ус­ло­ви­ях - от­ме­ны хлеб­ных за­ко­нов, по­де­шев­ле­ния про­до­воль­с­т­вия и вмес­те с ним и жиз­ни. Вско­лых­ну­ли ра­бо­чих вес­ти о ре­во­лю­ции в Ев­ро­пе. Ру­ко­во­ди­те­ли чар­тис­тов ут­вер­ж­да­ли, что им уда­лось соб­рать под но­вой пе­ти­ци­ей 5 млн. под­пи­сей. На день вне­се­ния ее в пар­ла­мент (10 ап­ре­ля 1848 г.) бы­ла наз­на­че­на гран­ди­оз­ная ма­ни­фес­та­ция. Пра­ви­тель­с­т­во спеш­но про­ве­ло за­кон об ох­ра­не ко­ро­ны, стя­ну­ло в сто­ли­цу силь­ные от­ря­ды войск, объ­яви­ло на­бор спе­ци­аль­ных кон­с­теб­лей (в чис­ло ко­то­рых за­пи­сал­ся принц Луи На­по­ле­он Бо­на­парт, бу­ду­щий им­пе­ра­тор фран­цу­зов) и зап­ре­ти­ло шес­т­вие к зда­нию Вес­т­мин­с­те­ра. О'Кон­нор об­ра­тил­ся к учас­т­ни­кам мно­го­люд­но­го ми­тин­га с прось­бой не бро­сать от­к­ры­то­го вы­зо­ва влас­тям. Его пос­лу­ша­лись, тол­па ра­зош­лась.

    Это бы­ло вос­п­ри­ня­то как приз­нак сла­бос­ти. Па­ла­та вновь от­вер­г­ла пе­ти­цию; дви­же­ние пош­ло на убыль. Нель­зя, од­на­ко, счи­тать зап­ре­ты и реп­рес­сии ос­нов­ной и да­же зна­чи­тель­ной при­чи­ной спа­да. Ве­ли­коб­ри­та­ния всту­пи­ла в по­ло­су серь­ез­ных со­ци­аль­ных ре­форм. В ли­бе­раль­ной пар­тии все гром­че зву­чал го­лос Виль­яма Юар­та Глад­с­то­на. Б. Диз­ра­эли воз­г­ла­вил груп­пи­ров­ку «мо­ло­дых то­ри». В вер­х­ней па­ла­те тру­дил­ся зна­ме­ни­тый фи­лан­т­роп лорд Шеф­т­с­бе­ри. Под не­сом­нен­ным вли­яни­ем чар­тиз­ма ок­реп­ли тред-юни­оны. В пра­вя­щих кру­гах рос­ло убеж­де­ние, что от прин­ци­па нев­ме­ша­тель­с­т­ва го­су­дар­с­т­ва в со­ци­аль­ную жизнь на­до от­ка­зать­ся и, хо­чешь - не хо­чешь, за­ко­но­да­тель­но обоз­на­чить пре­де­лы эк­с­п­лу­ата­ции.

    Чартизм не ис­чез без сле­да. Он про­дол­жал су­щес­т­во­вать до 1854 г. в ли­це Со­юза брат­с­ких де­мок­ра­тов во гла­ве с Эр­нес­том Джон­сом, чле­ном ко­то­ро­го сос­то­ял мо­ло­дой Ф. Эн­гельс. Это бы­ла клас­со­вая ор­га­ни­за­ция, про­воз­г­ла­сив­шая со­ци­ализм сво­ей целью. Но ее те­оре­ти­чес­кое соз­ре­ва­ние соп­ро­вож­да­лось сок­ра­щен­нос­тью чис­ла при­вер­жен­цев; мас­сы от­да­ва­ли пред­поч­те­ние тред-юни­онис­т­с­ко­му дви­же­нию. Ве­ра в воз­мож­ность улуч­ше­ния сво­ей учас­ти в рам­ках су­щес­т­ву­юще­го строя не бы­ла по­ко­леб­ле­на; нап­ро­тив, де­ятель­ность пар­ла­мен­та спо­соб­с­т­во­ва­ла ее уп­ро­че­нию. И в даль­ней­шем ре­во­лю­ци­он­ная струя в об­щес­т­вен­ном дви­же­нии Ан­г­лии, су­щес­т­во­вав­шая в ви­де со­ци­алис­ти­чес­ких об­ществ, а поз­д­нее и пар­тий­, в ши­ро­кий по­ток не прев­ра­ти­лась, а воп­ло­ще­ние в жизнь со­ци­алис­ти­чес­ких идей мыс­ли­лось ре­фор­мис­т­с­ким пу­тем.

    В пар­ла­мен­те обе пар­тии, ви­ги и то­ри, не мог­ли иг­но­ри­ро­вать под­с­ту­пав­шие со всех сто­рон со­ци­аль­ные проб­ле­мы: и в той, и в дру­гой ре­фор­ма­то­ры про­ти­вос­то­яли тра­ди­ци­она­лис­там, так что от­дель­ные груп­пи­ров­ки по сво­им взгля­дам сто­яли бли­же к еди­но­мыш­лен­ни­кам в ря­дах «со­пер­ни­ка», не­же­ли к «соб­с­т­вен­ным» рет­рог­ра­дам. Ми­ну­ли вре­ме­на бес­спор­но­го дол­го­лет­не­го пре­об­ла­да­ния (а зна­чит, и пра­ви­тель­с­т­вен­ной мо­но­по­лии) той или дру­гой (ви­ги-1715-1770; то­ри -1770-1830). Те­перь пра­ви­тель­с­т­во час­то опи­ра­лось на кро­шеч­ное боль­шин­с­т­во, а то и вов­се его не име­ло.

    Гораздо ча­ще, не­же­ли рань­ше, ста­ли об­ра­зо­вы­вать­ся так на­зы­ва­емые ко­ро­лев­с­кие ко­мис­сии по об­с­ле­до­ва­нию жиз­ни и тру­да тех или иных сло­ев на­се­ле­ния; в них сот­руд­ни­ча­ли пред­с­та­ви­те­ли обе­их пар­тий­, а док­ла­ды ко­мис­сий­, пуб­ли­ку­емые в ви­де Си­них книг, от­к­ры­ва­ли пе­ред об­щес­т­вен­нос­тью та­кие ужа­сы, что пря­тать их под сук­но бы­ло прос­то не­воз­мож­но. При сме­не пра­ви­тельств не­ред­ко слу­ча­лось так! что но­вый ка­би­нет до­во­дил до кон­ца (прав­да, обыч­но в нес­коль­ко ви­до­из­ме­нен­ном ви­де) ито­ги рас­сле­до­ва­ний и за­ко­ноп­ро­ек­ты, на­ча­тые его пред­шес­т­вен­ни­ком. По­ня­тие со­пер­ни­чес­т­ва ста­ло пос­те­пен­но ус­ту­пать пред­с­тав­ле­нию о пар­т­нер­с­т­ве в од­ном де­ле. На оп­по­зи­цию ста­ли смот­реть как на пос­тав­щи­ка аль­тер­на­тив­ных идей­, пос­те­пен­но и все ча­ще ее ста­ли име­но­вать, по ана­ло­гии с пра­ви­тель­с­т­вом, «оппо­зи­ци­ей его (ее) ве­ли­чес­т­ва». Поз­д­нее этот тер­мин при­об­рел зна­че­ние кон­с­ти­ту­ци­он­но­го, ее ли­дер прев­ра­тил­ся в важ­ную фи­гу­ру го­су­дар­с­т­вен­ной иерар­хии, а взгля­ды оп­по­зи­ции ста­ли рас­смат­ри­вать­ся как вклад в ко­пил­ку го­су­дар­с­т­вен­ных идей.

    В 1835 г. бы­ло по­кон­че­но с сох­ра­нив­шим­ся со сред­не­ве­ковья ха­осом в мес­т­ном са­мо­уп­рав­ле­нии. По ак­ту о му­ни­ци­паль­ной ре­фор­ме воз­ник­ли из­би­ра­емые на­ло­гоп­ла­тель­щи­ка­ми му­ни­ци­паль­ные со­ве­ты, ко­то­рые пос­те­пен­но взя­ли в свои ру­ки кон­т­роль за жи­лищ­ным стро­итель­с­т­вом, мо­ще­ни­ем и убор­кой улиц, их ос­ве­ще­ни­ем, отоп­ле­ни­ем до­мов, снаб­же­ни­ем га­зом и во­дой­, по­ли­цей­ской служ­бой.

    В 30-40-е го­ды ко­ро­лев­с­кие ко­мис­сии дваж­ды выс­ту­па­ли с от­че­та­ми об ус­ло­ви­ях тру­да на фаб­ри­ках и шах­тах, пот­ряс­ших об­щес­т­вен­ность: ма­лы­ши 7-8 лет ра­бо­та­ли в ду­хо­те тек­с­тиль­ных пред­п­ри­ятий с 6 ут­ра до 8.30 ве­че­ра; бы­ли по­ме­ще­ны ри­сун­ки, изоб­ра­жав­шие жен­щин и де­тей в лох­моть­ях, ко­то­рые пол­з­ком тол­ка­ли ва­го­нет­ки с уг­лем, ибо вы­со­та штре­ков не поз­во­ля­ла им вып­ря­мить­ся. Од­нов­ре­мен­но с уре­гу­ли­ро­ва­ни­ем про­дол­жи­тель­нос­ти ра­бо­че­го дня де­тей и под­рос­т­ков (1833) был вве­ден ин­с­ти­тут фаб­рич­ных ин­с­пек­то­ров, нес­коль­ко обуз­дав­ший осо­бо рьяных «по­то­вы­жи­ма­те­лей­». Че­рез де­сять лет был зап­ре­щен труд жен­щин и де­тей под зем­лей. В 1847 г. всту­пил в си­лу акт, вво­див­ший 58-ча­со­вую не­де­лю для жен­щин и под­рос­т­ков на всех про­из­вод­с­т­вах. Не­то­роп­ли­во шел прог­ресс со­ци­аль­но­го за­ко­но­да­тель­с­т­ва, но все же оно от­во­евы­ва­ло все но­вые по­зи­ции.