"Другое Другого": реальность межкультурной коммуникации (на материале поздних работ Ганса-Георга Гадамера)

Гафарова Ю. Ю. Минск

В современном философско-культурном и культурологическом дискурсе едва ли не общим местом становится сведение интерпретации феномена межкультурной коммуникации к оппозиции Я—Другой. При этом Другой зачастую характеризуется как "темная, обратная сторона, необходимая для равновесного существования и успешного самовоспроизводства культуры" [12]. Универсальный характер изначальной чуждости Другого, кажется, почти не подвергается сомнению. Это порождает и пессимистическую оценку возможности "прорваться" к пониманию другой культуры, и установку на ее ценность только в качестве отправной точки самоосознания. Реальные исторические контакты описываются через конституирование Себя по отношению к Другому, оно же характеризуется и как практически единственный итог этих усилий: "дистанцирование, отчуждение, остранение необходимы для анализа своей культуры, а сделать это можно, лишь обратившись к анализу других культур, заранее зная, что познать при этом можно только самого себя" (курсив автора) [13, с. 215].

Реальна ли вообще полноценная межкультурная коммуникация? Обосновывая утвердительный ответ на этот вопрос, можно обратиться к продуктивным мыслительным ходам, предложенным в статьях 80—90-х годов известным герменевтом Гансом-Георгом Гадамером. В ряде работ этих лет, легитимируя множественность интерпретаций и постулируя неправомерность претензий на привилегированное истолкование чужих высказываний, Гадамер так или иначе затрагивает тему коммуникации в мультикультурной ситуации. При этом он расширяет понятие Другого в "плюралистическом мире" и включает в него и представителей иных культур [6, с. 222]. Этим Гадамер достаточно уверено преодолевает определенный европоцентризм традиционной и классической герменевтики, которая долгое время была сфокусирована лишь на анализе проблем понимания, связанных с "разрывами" европейской истории ¹³.

Анализ работ поздних лет позволяет реконструировать гадамеровскую концепцию Другого, которая не была представлена автором в виде связного нарратива, однако имплицитно присутствует в текстах, сфокусированных на сходной тематике. Реконструкцию концепции мы можем начать с выделения в ней двух основных смыслообразующих моментов, которые условно назовем (1) "неуниверсальность чуждости Другого" и (2) "адекватность Другого".

Говорить о "неуниверсальной чуждости Другого" у Гадамера дает тот факт, что его анализ проблем межкультурной коммуникации и понимания всегда погружен в конкретный исторический и культурный контекст новоевропейской (модерной) традиции. Так, гадамеровская характеристика представлений о Другом как об одной из культурных форм, дает основания для утверждения о том, что неразрешимые трудности в понимании Другого ¹⁴являются, по сути дела, характеристиками модерного мировосприятия.

Затруднениям межкультурной коммуникации, присущим европейцам, можно найти объяснение, опираясь на гадамеровскую характеристику специфики новоевропейской культуры и истории. Так, в работе 1989 г. "Герменевтика и онтологическое различение" (Hermeneutik und ontologische Differenz) проблема непонимания Другого, возникающая в европейской традиции, описывается, прежде всего, как следствие многосоставности самой культуры, отсутствия в ней согласования между модерными и староевропейскими жизненными формами (Formen des Lebens) [7, с. 70]. "Модерные взгляды" (moderne Ansichten) и "старые понимания" (älteren Einsichten) неотрефлексированным образом сочетаясь и "отвердевая" в языковом и культурном опыте европейца, препятствуют пониманию и коммуникации. Любому пониманию должно предшествовать самопонимание. В данном случае пониманию Другого мешает непонимание собственных оснований.

Особо следует обратить внимание на проанализированное в той же статье понятие Selbstverständnis (само собой разумеющегося, того, что является нормальным, естественным) [7, с. 70]. Этот концепт используется Гадамером для описания некоего особого способа самолегитимации новоевропейской культуры, не отсылающей для самоописания и самооправдания к мифу, легенде, традиции, но ссылающейся лишь на некий естественный порядок вещей ¹⁵. "Самоочевидность", "натуральность" собственных установлений, как исходная точка взгляда на мир, делает другие культуры и традиции "ненормальными", "неестественными", "не само собой разумеющимися".

Эта позиция "самоочевидности" связана с научной картиной мира, и ее "внешними" оправданиями являются ссылки на применение научного метод и "объективность" познания [1, с. 191]. Однако, по Гадамеру, сам "взгляд" модерной науки устроен так, что в нем мало взаимопонимания (Verständigung). Это особый дистанцированный, схематизирующий и "уплощающий" взгляд, который в статье 1990 г. "Многообразие языков и понимание мира" (Die Vielfalt der Sprachen und das Verstehen der Welt) характеризуется через глагол "расписать" (anschreiben). "Мы хотим это чуток расписать", — так, по мнению Гадамера, говорит физик, невозмутимо глядя на мир с "чудовищной дистанции". В таком взгляде "мало Другого" [4, с. 344—345].

Кроме того, специфика европейской культуры — в данном случае можно сослаться не только на гадамеровскую оценку модерна как эпохи, но и на его суждение обо всем христианском "культурном круге" (Kulturkreis) в целом — заключается и в разрушении традиции "общности" (Gemeinsamkeit). В модерной же культуре, отмечает Гадамер, все формы солидарности уже настолько проблематичны, что, к примеру, Хайдеггер не нашел иного способа объяснить европейцу общность человеческого бытия, как через всеобщий опыт пограничных ситуаций умирания и смерти [8, с. 96].

Итак, лишь уникальность европейского культурного развития приводит к особому, отчужденному восприятию Другого. Здесь можно обратиться к гадамеровской формулировке, "отчеканенной" им в статье 1985 г. "Гражданин двух миров" (Bürger zweier Welten): каждая культура имеет "Другое" Бога, "Другое" закрытой в себе природы, "Другое ближнего", "Другое Другого". Возможно, что это "Другое Другого" (das Andere der Anderen) [2, с. 226], отличное от европейского, может и не быть основано на столь радикальном опыте чуждости и непостижимости.

Таким образом, очевидно, что своего рода "коммуникативный оптимизм" Гадамера основан на представлении о принципиальной возможности преодоления чуждости Другого. Прояснение собственной культурной ситуации, историко-понятийный анализ концептов и дефиниций, выявление культурных установок, препятствующих пониманию, выступают в его работах предусловием межкультурной коммуникации, значимость которой в современном мире он так высоко оценивал.

"Раздвигая" понятие Другого до включения в него инокультурного собеседника, Гадамер расширяет и область применимости герменевтических процедур, обеспечивающих понимание. Ядром данных процедур является установка, названная им — по аналогии с хайдеггеровским "благочестием мышления" — "благочестием вопрошания" (die Frömmigkeit des Fragens). Основой коммуникации с инокультурным Другим является искусство слушать, базирующееся, в свою очередь, на искусстве вопрошать, — утверждает он в работе 1993 г. "Европа и ойкумена" (Europa und die Oikoumene) [5, с. 274] ¹⁶.

Здесь мы вернемся к обозначенной выше идее "адекватности Другого", связанной с установкой на "благочестивое" вопрошание.

Гадамеровский призыв к признанию "адекватности" собеседника — не просто воззвание к толерантности и повторение традиционного для него вопроса: "а не прав ли Другой?". Истоки этой установки усматриваются в гадамеровской феноменологической концепции истины.

По Гадамеру, подлинное вопрошание включает в себя предположение о неисчерпаемости познания. Приближение к истине возможно лишь на путях поэтапного вопрошания и поэтапного познания. Любой из нас обладает лишь ограниченной частью истины, причем каждому доступны определенные аспекты бытия, составляющие вместе некий порядок. Все потоки познания сущностно едины и нуждаются в интеграции, после которой порядок точек зрения восстанавливается, и возникают новые возможности познания. Этот процесс, включающий единство познания как предпосылку для понимания Другого через взаимодействие, ведет к познанию "сути дела" и эволюции каждого из познающих.

Идея множественного обладания истиной распространяется Гадамером и на инокультурного Другого. Другой адекватен, поскольку, возможно, имеет не меньшее отношение к порядку бытия. Вступая в коммуникацию с ним, можно столкнуться с иным образом мира, иным фрагментом разбитой на части, разделенной на обломки истины [5, с. 283].

Кроме того, неисчерпаемо познание и любого феномена и артефакта, что делает приближение к образу Другой культуры "поэтапным". Вначале этот образ может быть неточным, искаженным собственным "ребяческим предвосхищением" (kindische Vorgreiflichkeiten). Возможно, что, усваивая представление об истине индийской или китайской традиции, опосредованное с помощью понятий идеалистической философии, европеец получит "истину кантианскую, или гегельянскую, или даже хайдеггерианскую" [5, с. 283]. Однако, с точки зрения Гадамера, бояться этого не стоит — даже эти представления являются вызовом устоявшимся позициям. Кроме того, важно не останавливаться в коммуникации и познании Другого Преодоление межкультурных границ — стимул для вопрошания и мышления, дающий возможность двигаться дальше.

Таким образом, при "доброжелательном" вопрошании, нацеленном не на то, чтобы "озадачить или посрамить противника", а на поиск некоей фактической истины, сути дела, вступая в коммуникацию с Другим, можно не только познать через Другого самого себя, не только "продвинуться" к пониманию Другого, но и "подобраться" к сути дела, которая находится "посредине между собеседниками" [11, с. 444]. В этом случае "взаимопонимание, объединяя собеседников, преображает их так, что они уже не являются более тем, чем были раньше" [11, с. 445].

Литература

1. Caldwell L. W. Toward the New Discipline of Ethnohermeneutics: Questioning the Relevancy of Western Hermeneutical Methods in the Asian Context // Journal of Asian Mission. — 1, 1999.

2. Gadamer H.-G. Bürger zweier Welten // Gadamer H.-G. Gesammelte Werke. 10. Bd. — Tübingen, 1995.

3. Gadamer H.-G. Die Hermeneutik und die Dilthey-Schule // Ibid.

4. Gadamer H.-G. Die Vielfalt der Sprachen und das Verstehen der Welt // Gadamer H.-G. Gesammelte Werke. 8. Bd. — Tübingen, 1993.

5. Gadamer H.-G. Europa und die Oikoumene // Gadamer H.-G. Gesammelte Werke. 10. Bd. — Tübingen, 1995.

6. Gadamer H.-G. Geschichte des Universums und Geschichtlichkeit des Menschen // Ibid.

7. Gadamer H.-G. Hermeneutik und ontologische Differenz // Ibid.

8. Gadamer H.-G. Subjektivität und Intersubjektivität, Subjekt und Person // Ibid.

9. Whelchel James. R. Ethnohermeneutics: A Response // Journal of Asian Mission. — 2, 2000.

10. Барт Р. Из книги "Мифологии" // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М.: Прогресс, Универс, 1994.

11. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. — М.: Прогресс, 1988.

12. Тлостанова М. Насилие / исключение / подавление как модель отношения к "иному" в российском культурном воображаемом // http://www.cjes.ru/lib/content.php?content_id=6643&category_id=3

13. Усманова А.  Концептуализируя пограничье: от культурной антропологии к семиотике культуры // Перекрестки, № 1—2, 2004.