22. Франсуа Вийон: малое и большое завещание, баллады, эпиграммы, особое место в литре

Франсуа Вийон (1431-?1463). О том, где и как умер Франсуа Вийон, не известно. Но после 1463г. нет никаких сведений о нем. По образу жизни и тематике произв-й он близок вагантам, но его творч-во – это следующ. и весьма высокая ступень развития поэзии. В отличие от вагантов Вийон писал на старофранц. яз., а некоторые произв-я на арго (воровск. жаргон). Ваганты похожи друг на друга. В поэзии Вийона впервые представлена личность поэта, неординарная, глубокая. Как поэт по мастерству и чувству Вийон – гениальн. поэт. Франсуа Вийон заверш. Срв, хотя жил позже Данте, но в Италии Возрождение начинается раньше, чем во Франции. В поэзии Франсуа Вийона черт Ренессанса нет. Он – талантливый поэт Срв. Много монографий посвящено жизни и творч-ву Франсуа Вийона. То, что доподлинно известно о Вийоне, вмещается в несколько строк. Франсуа Вийон – современник Столетней войны, незадолго до его рожд-я значит. часть Франции и Париж занимали англичане. Франция была разорена, обезлюдела. Известно, что настоящ. фамилия Франсуа Вийона – Монкорбье де Лож. Он рано (в 8 лет) потерял отца, его воспитывала мать и, возможно, родственник матери, Вийо Вийон, который усыновил Франсуа (вероятно Вийо Вийон был свящ. в церкви). В юности Франсуа Вийон поступил на факультет искусств в Сорбонну, в 1449 – бакалавр, в 1452 – лиценциат, магистром он скорее всего не был. Был он одаренным к наукам, образованным молодым человеком. Зарабатывал тем, что писал письма и составлял бумаги. Нрава был бойкого, ловок, верховодил в компании студентов, которые занимались грабежами: залезали в монастырские подвалы, где недурственно питались и пили. Друзья называли его отцом-кормильцем. Срв студенты были неподвластны городск. суду, подчинялись только университету, наказать студента мог только декан. Студенты имели право на определенн. территорию в городе, границей которой служил межевой камень, и где они могли делать все, что угодно. Студенты этот камень втихаря отодвигали подальше, т.к. стремились к независимости от городск. администрации, из-за этого происходили драки. Франсуа Вийон был активным участником таких баталий. О куртуазии применительно к поэзии Франсуа Вийона говорить не приходится. Им воспеты кабаки: Толстуха Марго, Мул, Бык в короне; толстуха Марго, кроме всего прочего - одна из многочисленных возлюбленных Вийона (любил Франсуа Вийон красоток дебелых, занимавшихся горизонтальным ремеслом). В одной из таких таверн жила Катрин де Воссель. Биографы считают ее одной из наиболее прочных привязанностей Франсуа Вийона, периодически их отношения возобновлялись. Франсуа Вийон обессмертил ее имя в издевательск. стихах. У поэта были соперники в деле завоевания Катрин де Воссель. Имя одного из них – Филипп Сермуаз. Был он священником, но не чужд был плотских радостей и очень ревнивый. В 1455г. напал на Франсуа Вийона с ножом и ранил. Франсуа Вийон ответил ему ударом камня и убил. К счастью для Вийона тот умер не сразу и успел дать показания, что сам напал первым. Когда началось судебное разбирательство, Франсуа Вийон сбежал из Парижа и 7 месяцев скитался. За это время порядком поразбойничал. В 1456г. вернулся с ватагой разоривш. крестьян и ограбил Наваррский колледж, о чем стало известно властям. Его снова схватили, ему грозило повешенье. Но суд проявил снисхождение. Франсуа Вийон вернул свою часть награбленного и отправился в изгнание. На жизненном пути ему встречается знатный покровитель, Карл Орлеанский (граф, участник Столетней войны, попавший в плен и проведший у англичан 25 лет). Карл Орлеанский на некоторое время становится покровителем Франсуа Вийона, т.к. сам был весьма искусным поэтом (писать начал в плену), писал баллады и рондо, которые были одними из самых распростран. изысканных жанров, отличались строгими формальн. критериями. В рондо не более 14ти строк, определенные строки неоднократно повторяются, как правило заканчивается рондо начальными строками, сочиняются на 3 рифмы (как и баллада). Карл Орлеанский устраивал поэтич. турниры. Один из турниров проходил в Блуа, и Франсуа Вийон написал балладу «Поэтич. состязание в Блуа». Существует легенда, что 12ти поэтам Карлом Орлеанским была предложена первая строка, которую нужно было сделать строкой баллады. Франсуа Вийон победил, как и во многих других состязаниях поэтов. Франсуа Вийон жил по законам своего времени, его образ жизни – типичн. образ жизни школяра. По сути он предшественник многих франц. поэтов – проклятых поэтов (Верлена, Бодлера, Рембо). Жанры в творч-ве Франсуа Вийона. 1) Баллада. Возникла в курт. лирике. Это 1 из самых изменчивых жанров. Сейчас ее считают лиро-эпич. жанром, но во времена Франсуа Вийона это был жанр лирич. В его время баллады писались по строгому канону. Часто присутствовала анафора и рефрен, часто использ. парадокс, не-истина, некая сентенция, не подтверждающий, но подвергающий сомнению некое общепринятое суждение. Франсуа Вийон все, что человечество приняло как истину, подвергал сомнению. Структура баллады: состоит из 3х строф по 10 строк, в каждой строке 10-11 слогов (графически получается квадрат); 3-4 рифмы, чередуются мужская и женская, начинается с женской. Схема рифмовки в каждой строфе повторяется. Заканчивается баллада получтрофой (envoy), или посылкой – т.е. строфой, вполовину меньшей, 5 строк и те же рифмы. Строфа могла состоять и из 8ми трок по 8 слогов, с посылкой в 4 строки. (см. баллады: Толстуха Марго, Баллада повешенных и др.) Баллады Франсуа Вийон а включают также черты эпитафии, особенно Баллада повешенных. Типичный мотив для Срв: автор пытается дать мнимую весть с того света, взглянуть на жизнь с той стороны.Помимо баллад Франсуа Вийон писал рондо, дружеск. послания. Поэты-ваганты в кач-ве жанровых форм использовали исповедь, мессу, богослужение. Франсуа Вийон написал 2 завещания: малое и большое. Это не поэмы, а своего рода поэтич. циклы. В них входят балладные строфы, рондо, четверостишия, послания к друзьям, матери, врагам . Франсуа Вийон в стихах все время говорит о смерти, это 1 из основн. мотивов, т.к. он: 1) видел смерть воочию (несколько раз его помиловали); 2) смерть – это равенство; 3) чувствовал, что умирает, завершается эпоха, т.е. проявилась чуткость поэта; 4) часто размышлял о бренности жизни. В нашей лит-ре Франсуа Вийон стал известен сравнительно недавно, в нач. 20 века. Честь открытия Франсуа Вийона для русск. читателя принадлежит Илье Эренбургу (книга «Французские тетради», эссе о Франсуа Вийоне и переводы). Есть переводы Гумилева и других; о нем писали Мандельштам (Статья о Франсуа Вийоне), П. Антокольский (пьеса о Франсуа Вийоне), несколько раз упоминал Маяковский, Окуджава («Молитва Франсуа Вийона»). 23. Английские и шотландские баллады; 

БАЛЛАДА (франц. ballade, от позднелат. ballo — танцую), во французской литературе 14-15 вв. лирический жанр твердой формы (Ф. Вийон). Лироэпический жанр английской народной поэзии и аналогичный ему жанр поэзии романтизма (Р. Бернс, Г. Бюргер, И. В. Гете, В. А. Жуковский). Романтические баллады — сюжетное стихотворение, построенное на фантастическом, фольклорном, легендарно-историческом, бытовом материале, с мрачным, таинственным колоритом. В 20 в. баллада утрачивает жанровую строгость (отдельные стихотворения Б. Брехта, Н. С. Тихонова). Баллады воплощались в музыке в виде сольных вокальных сочинений в сопровождении фортепиано (Ф. Шуберт, Р. Шуман, Ф. Лист, Х. Вольф); создавались и инструментальные баллады (главным образом фортепианные: Ф. Шопен, Ф. Лист, Э. Григ). Ballata (итал.), Ballade (фр.), Ballad (англ.), Баллада. Англо-шотландская баллада. История многих лит. жанров очень краткие. Они модны в определённый момент, но потом затухают. Но есть жанры, обладающие способностью развития. Жанр: форма +содержание. Баллады – анонимны. Получилось так, что в Англии и Шотландии возникла своя баллада, в чём-то очень отличная от баллад других стран. Первые, ранние англо-шотландские баллады: 12в. Вероятно, существовали и ещё более ранние. Просуществовали вплоть до 16в. Возникли на исторической почве: между Англией и Шотландией постоянно велись войны=> отражение в балладах. Баллада как жанр дистанцирует себя от современности, сюжет обращён в прошлое. Кроме того, пространственное дистанцирование: сюжет происходит очень часто в заморских странах, т.к. сильно желание экзотики, отрыв от повседневности. Мало героев-королей, в основном- рядовые люди, такие же, как анонимные авторы баллад. Но если есть короли, то это не гос. Деятели, а частные лица, показаны их чувства. Очень важная роль – у категории рока, судьбы. Баллады, где присутствует испытание роком, называются балладами судьбы. Это очень характерная черта для баллад всех народов, в т.ч. русских («Песнь о вещем Олеге»). Баллада – плясовая песня. Выстроены очень по-разному, но во всех присутствует определённая музыкальность. Баллада – жанр синтетический (т.е. соединяет в себе черты всех 3-х родов литературы). Эпический момент в том, что есть сюжет повествования, рассказчик нейтрален, т.е. не высказывает своего отношения. Он – коллективное лицо. Вещает от имени народа. Драматический момент: диалоги. Лирический момент: баллада рассчитывает на сильный эмоциональный отклик. Центральный герой баллады – человек из народа. Элементарное построение строфы, потому что сложно может писать конкретный автор, например, Вийон, а народные сказители пользуются устойчивыми, сложившимися интернациональными приёмами, такими как параллелизм. Но тем не менее, законченность строф, хоть и довольно простая строфика (в основном – четверостишья, катрены). Англо-шотландские баллады благодаря этому напоминают стансы. Основные черты балладного жанра: параллелизм, диалог, строфическая законченность, речь идёт о жизни и смерти, баллада обращается к пограничным ситуациям, желание средневекового человека заглянуть за границу между жизнью и смертью, главный герой – воин или разбойник. Устойчивые мотивы баллады – сокол, конь, жена, етс, недосказанность, тайна. Очень характерна для баллад кольцевая композиция. В балладах всегда помимо тайны содержится мораль (не басенная!), дидактика. Это мораль такого рода, - какую мы её сами выведем из баллады. Эффективность жанра: читатель сам прикасается к тайне. Музыкальность: на сюжеты баллад писалось очень много романсов. Для баллады очень характерно нагнетание ужасов: от строфы к строфе становится всё страшнее J. Приём ретардации (замедление)=> усиление внимания, нагнетение ужасов, потребность дочитать до конца, чтобы освободиться от ужаса. Томас Перси, В. Скотт записывали баллады. Много баллад героических, но есть и баллады о скитаниях\путешествиях. Они тоже исполнены героического пафоса. Любовная баллада «Трагедия Дугласов», комическая баллада «Король и Епископ», героическая баллада «Эдвард», ранняя баллада «Песнь о Хильдебранде».

Баллады о Робин Гуде. На протяжении всего раннего СРВ параллельно с сосл. рыц. и городской поэзией развив. практически неписьменная народная поэзия. Отличается непосредственной человечностью. Особенно важны «баллады» - короткие (?) народные песни повествовательного содержания. Рассказ в Б. соср. вокруг неск. драм. вершин, диалогич. сцен, соед. повеств. строфами. Строфы объед. параллелизмом, повторением, подхватываением. 14-16 в. в зап. Евр. – расцвет Б. Многие Б. имеют историч. источники. К англ. историч. Б. примыкают Б. разбойничьи. Их герой – Робин Гуд, свободный крестьянин. Б. о Робине возникли не позже 14 в. , в 15 – записаны, в 16 из них сложилась поэма в 8-и частях «Деяния Р.Г.»Р.Г. помогает награбленным бедным крестьянам, бедному рыцарю, заложившему имение, почитает короля, но не его неверных слуг. Особенно любит грабить монахов. «Зеленый лес» - постоянный природный фон. Возникновение цикла баллад о Робин Гуде закономерно. В Англии не было исторического эпоса, они компенсировали это незаполненное пространство. Если мы присмотримся к балладам, то увидим, что они построены по тому же принципу, что фабльо и шванки. В центре – герой, который находится в оппозиции к существующему миропорядку. Герои, которые находятся вне социального контекста, уже самим своим существованием нарушают устоявшийся ход вещей. РОБИН ГУД (Robin Hood), герой английских народных баллад, борющийся с норманнскими завоевателями, заступник обиженных и бедняков. Упоминается у У. Ленгленда, У. Шекспира, герой пасторали Б. Джонсона «Печальный пастух» (не окончена); один из героев романа В. Скотта «Айвенго». В народном сознании всегда существует мечта об идеальном герое. Часто это – благородный разбойник, защитник бедных и слабых. Робин Гуд - собирательный обобщённый образ. 24. Джеффри Чосер

Джеффри Чосер. Чосер (Готфрид Chaucer) — самый знаменитый поэт английского средневековья, «отец английской поэзии», создатель литературного английского языка. Родился, по новейшим исследованиям, около 1340 г. Отец его, виноторговец, поставлял вино ко двору короля, благодаря чему и сын его попал довольно рано (17 лет) ко двору в качестве пажа Елизаветы, жены Лионеля, сына Эдуарда III. В 1359 г. он принимал участие в походе против Франции, во время которого был взят в плен. Король выкупил его за 16 фунтов и, по возвращении его в Англию, сделал его своим камердинером, а впоследствии и оруженосцем. В это время он уже довольно основательно изучил доступных ему писателей и пробовал писать сам; между прочим, он воспевал в стихах свою любовь к одной неизвестной даме, которая не отвечала взаимностью на его страсть. К юношескому периоду его творчества относится также перевод одного из популярнейших произведений средних веков — «Roman de la Rose», доставивший ему некоторую известность. Перевод утрачен; приписывавшийся прежде Ч. другой перевод этого романа на английский язык принадлежит не ему. Первое произведение Ч., время написания которого можно установить с точностью — «Book of the Duchess» — написано в 1369 г., по случаю смерти герцогини Бланки Ланкастерской. Чосер утешает герцога, ее мужа, в его утрате. Образцами ему служили при этом элегия Машо и «Tristia» Овидия, в некоторых же частях — тот же «Роман Розы». Уже здесь Ч. проявил свою необыкновенную способность к ярким и колоритным описаниям. Летом 1370 г. Ч. отправился на континент с дипломатическим поручением от короля. Он посетил Фландрию и Францию и в 1372 г. поехал в Геную, где уладил некоторые дела с дожем, а оттуда во Флоренцию, где провел зиму. В 1376, 1377 и 1378 годах он предпринял еще ряд путешествий на континент по более или менее важным поручением правительства, иногда секретным. Во время пребывания в Италии Ч. изучил итальянский язык и основательно ознакомился с итальянскими поэтами; это знакомство отразилось на сочинениях, написанных им после поездки в Италию, в которых довольно часто встречаются заимствования из Данте, Петрарки и Боккаччо, нередко цитируются их мысли, заимствуются поэтические обороты, местами длинные тирады, а иногда даже и сами сюжеты поэтических произведений. В Италии. по преданию, Ч. познакомился с Петраркой, который читал ему будто бы свой латинский перевод новеллы Боккаччио о Гризельде. Впоследствии Ч. включил эту новеллу в состав своих «Кентерберийских рассказов». Путешествие в Италию способствовало так же ближайшему знакомству Ч. с латинскими поэтами, которых, впрочем, он знал немного и до путешествия и которых он стал теперь почти боготворить. Изучение итальянских и латинских классиков оказало влияние на формальную сторону поэзии Ч.; только благодаря ему она получила изящество и законченность, небывалые до того времени в английской литературе. В промежутках между поездками на континент Ч. возвращался в Лондон, где на него возлагались различные административные должности. С 1374 г. в продолжение 12 лет он исполнял обязанности таможенного надсмотрщика и контролера, причем жил в Альдчетской башне сравнительно уединенно. Добросовестно исполняя служебный обязанности, он посвящал все свои досуги поэзии. К этому времени относятся: перевод (из «Legenda aurea») жизни св. Цецилии, вошедший впосдедствии в состав «Canterbury Tales» (1373); «Complainte of Mars» (1378); «Parlement of Foules»; «Troylus and Chryseide» (1382); «The House oi Fame» (1383-84); «Legend of Good Women» (1388). В этих поэмах особенно чувствуется влияние итальянских поэтов. В «Жизни св. Цецилии» есть места, непосредственно взятые из Дантова «Рая»: в «Parlement of Foules» — поэме, написанной по случаю бракосочетания юного короля Ричарда II, — вставлена переделка знаменитого вступления к III песне «Inferno»: «Per me si va nella cittа dolente»; сюжет «Troylus and Chryseide» целиком заимствован из «Filostrato» Боккаччо; легенда о примерных женщинах внушена Ч. сочинением Боккаччо «Dе claris mulieribus». Наконец; путешествие Данта по трем царствам послужило образцом для поэмы «The House of Fame» (в которой Данте упоминается наряду с Виргилием и Клодионом). Не смотря на эти влияния, Ч. проявляет в этой последней. поэме значительную самостоятельность, сказывающуюся главным образом в картинных описаниях и в живом, естественном диалоге. Он уделяет также не мало места своей личности, что придает его поэме близкий нам характер. Ч. описывает как орел уносит его на золотых крыльях в храм славы, построенный на ледяной скале, на которой написаны имена великих людей. Под влиянием солнечных лучей скала тает, исчезают и буквы имен, становясь все менее разборчивыми. В храме пребывают шумные толпы музыкантов, жонглеров, пророков, людей, прославляющих различными способами героев; слышится веселая музыка, красуются статуи великих поэтов. Сатирический элемент сказывается в описании группы порочных хвастунов, довольных своей дурной славой. Затем поэт переносит читателя в дом новостей, где толпятся праздные зеваки, Жадные до новостей и не обращающие внимания на достоверность известий. «Troylus and Chryseide» — большая поэма, вполне законченная по форме — состоит из 5 книг, написана любимым размером Ч. строфами из 7 стихов с системой рифм a b a b b c c. Сюжет ее заимствован у Боккаччо, но автор сумел придать своему произведению печать самобытной индивидуальности, видоизменив характер рассказа и действующих лиц, искусно соединив, как впоследствии Шекспир в «Троиле и Крессиде», трагическое с комическим, героическое с обыденным. Он является также тонким психологом и мастером в постепенном ведении рассказа и в создании характеров. Особенно замечательна характеристика Пандара, скептика, пошляка, болтуна, хитрого и непристойного нахала, грубияна, вечно говорящего пословицами, циника и сводника. Из эпизодов особенно выделяется полная истинного драматизма сцена Крессиды с Пандаром, который, являясь посредником между Троилом и ей, искусно возбуждает в ней любопытство и интерес к Троилу, переходящие впоследствии в страсть. Поэма заканчивается характерным для английского поэта нравоучением, обращенным к молодыми людям. «Легенда о примерных женщинах» трактует о мученицах любви, начиная с древнейших времен, и написана вследствие сделанного Ч. его покровительницей — королевой — упрека в том, что он осмеивал женщин в других своих сочинениях («Roman de la Rose» и «Troylus and Chryseide»). После 1379 г. Ч. безвыездно жил в Лондоне; в 1386 г. был избран депутатом в парламент (от Кентского графства). В время этой сессии парламента судился канцлер королевства Мишель Поль. Сохранением верности своим прежним покровителям, Ричарду и герцогу Ланкастерскому, Ч. навлек на себя немилость Глостера и, лишившись всех должностей, впал почти в нищету. Спустя три года, когда Ричард упразднил совет, навязанный ему парламентом, и снова начал править самовластно, поэт был сделан клерком королевских работ (1389) и в этой должности распоряжался постройками и переделками в Вестминстере и других зданиях и замках. В течение этого времени он создал свое лучшее и знаменитейшее произведение, доставившее ему бессмертное имя во всемирной литературе — «Кентерберийские рассказы» («Canterbury Tales»). Это сборник рассказов, заключенных в одну рамку, подобно «Декамерону» Боккаччо, с той, однако, разницей, что у Боккаччо рамка носит хотя и прекрасный, но несколько искусственный характер, чуждый действительности, а рассказчики, принадлежа все к одному сословию, мало чем отличаются одни от других, тогда как Ч. в прологе переносит читателя в водоворот действительной жизни и рисует нам общество 29 пилигримов из самых различных слоев общества, разных полов, возрастов и темпераментов. Все они собрались в трактире близ Лондона, с тем, чтобы оттуда вместе двинуться в Кентербери на поклонение гробу св. Фомы Бекета. Чтобы скоротать время, каждый из членов общества рассказывает какую-нибудь сказку или повесть; при этом Ч. заставляет всю труппу рассказчиков двигаться, останавливаться в трактирах на ночлег, знакомиться с прохожими, говорить, кричать, обмениваться комплиментами, и иногда и ударами. За каждым рассказом следуют живые комические сцены: путешественники обсуждают рассказ, спорят, горячатся. Все это дает возможность Ч. создать целый ряд разнообразнейших характеров и типов. Рассказы подобраны так, что каждый из них соответствует характеру и общественному положению рассказчика, да и манера каждого из них особая. Рассказ исповедника походит на проповедь и заканчивается приглашением купить индульгенций а пожертвовать что-нибудь на церковь. Нищенствующий брат непременно хочет говорить, но гнев мешает ему, и из рассказа его ничего не выходит; Мещанка из Бата, — необыкновенно ярко нарисованный комический тип, —толстая жизнерадостная болтунья,. уморившая нескольких мужей, прежде чем приступить к своей сказке рассказывает несколько автобиографических подробностей. Рыцарь сообразно своему сану, рассказывает изящную придворную повесть о Палемоне и Арсилае (подражание Тезеиде Боккаччо), оксфордский клерк — повесть о Гризельде; монах, толкуя о превратностях судьбы, приводит примеры людей, испытавших их; пьяный мельник передает непристойную повесть в духе фабльо и т. п. Таким образом, «Кентерберийские рассказы» представляют, в общем нравоописательный роман, в котором нравы и типы английского современного Ч. общества списаны прямо с натуры. При этом Ч. не только не гнушается изображением людей из низших сословий, но рисует их с очевидной симпатией и глубоким знанием. Без сомнения материалом ему служили наблюдения, произведенные им в течение его богатой разнообразными встречами и переменами жизни. Быть может, влияние учения Виклефа сказывается в изображении характера лицемерного и корыстолюбивого нищенствующего брата, питающегося, по его словам, только библией и увещевающего больного главным образом давать побольше монахам, а также в идеальном изображении образцового священника, истинного пастыря церкви, и благочестивого крестьянина; но на основании этого не следует еще заключать, чтобы Ч. принадлежал сам к секте Виклефитов. Не следует забывать, что и в фабльо, авторы которых несомненно были правоверные католики, нередко можно встретить сатирические изображения пастырей церкви. «Кентерберийские рассказы» остались неоконченными, может быть вследствие тяжелых обстоятельств; постигших поэта в последние годы жизни; но и того что есть вполне достаточно, чтобы судить о богатстве и разнообразии таланта автора. В последние годы жизни Ч. написал несколько стихотворений, проникнутых грустным настроением: он выражает желание бежать от света и толпы, просит короля помочь ему в нищете, замыкается в себя и сосредоточивается. Сюда относятся: «Truth» или «Ballade de bon conseil», «Lak of Stedfastness», «L'envoy de Chaucer a Seogen», «L’envoy de Ch. a Blikton», «The compleynt of Venus», «The compleynte of Ch. to his empty purse». В самом конце жизни счастье снова улыбнулось Ч.: король назначил ему довольно значительную к тому времени пенсию и ему удалось нанять хорошенький дом близ Вестминстерского аббатства. В 1400 г. Ч. умер и погребен с почетом в этом аббатстве. Широкая слава, которой Ч. начал пользоваться еще при жизни, не только не померкла с течением времени, но даже возросла. В эпоху возрождения Какстон напечатал текст его сочинений в 1478 и в 1484 г.; Спенсер видит в сочинениях Ч. чистейший источник английской речи; Сидней превозносит его до небес. В XVII в. Драйден освежает и подновляет его сказки; в XVIII веке на его сочинения обращает внимание Поп. Наконец, в XIX в. возникает так назыв. Чосеровское общество «Chancer Society». по инициативе Фурниваля (основано в 1867 г.). Цель его — издание критически проверенных текстов сочинений Ч. и изучение биографии поэта. Заслуги Ч. в истории английской литературы и языка весьма велики. Он первый среди англичан даль образцы истинно художественной поэзии, где повсюду господствует вкус, чувство меры, изящество формы и стиха, повсюду видна рука художника, управляющего своими образами, а не подчиняющегося им. как это часто бывало у средневековых поэтов: везде видно критическое отношение к сюжетам и героям. В произведениях Ч. уже имеются все главнейшие черты английской национальной поэзии: богатство фантазии, соединенное со здравым смыслом, юмор, наблюдательность, способность к ярким характеристикам, наклонность к подробным описаниям, любовь к контрастам, одним словом, все, что позднее встречаем в еще более совершенном виде у Шекспира, Фильдинга, Диккенса и др. великих писателей Великобритании. Он придал законченность английскому стиху и довел до высокой степени изящества литературный язык. Относительно чистоты речи он проявлял всегда особенную заботливость и, не доверяя переписчикам, всегда просматривал лично списки своих сочинений. В деле создания литературного языка он проявил большую умеренность и здравый смысл, редко употреблял неологизмы и, не стараясь воскресить отжившие выражения, пользовался лишь теми словами, которые вошли во всеобщее употребление. Блеск и красота, которые он сообщил английскому языку, доставили последнему почетное место среди других литературных языков Европы; после Ч. наречия уже утратили всякое значение в литературе. Ч. был первым, начавшим писать на родном языке и прозой, а не по латыни (напр. «The astrolab» — трактат, написанный им в 1391 г. для его сына). Он употребляет здесь национальный язык сознательно, чтобы выразить лучше и точнее свои мысли, а также из патриотического чувства. Миросозерцание Ч. вполне проникнуто языческим духом и жизнерадостностью эпохи возрождения; только некоторые средневековые черты и выражения в роде «Св. Венеры», попадающиеся, впрочем, в более ранних произведениях Ч., свидетельствуют о том, что Ч. еще не вполне освободился от средневековых воззрений и смешения понятий. С другой стороны, некоторый мысли Ч. о благородстве, о воспитании детей, о войне, характер его патриотизма, чуждого всякой национальной исключительности, сделали бы честь даже человеку XIX в. 25. Уильям Ленгленд видение о Петре Пахаре

XIVв. в истории Англии – драматич. события. Середина века – эпид. чумы, Столетняя война. Но зато в Англии раньше, чем в экономике друг. стран появл-ся предпосылки для формиров-я бурж. строя => обостряются социальн. противоречия. Восстание Уотта Тайлера (1381г.). Религиозная форма протеста выражается в появлении проповедникоав от народа (Джон Болл). Возникают религ. ереси, направл. против господства РКЦ. Идеологом ранних реформаторск. течений стал Джон Уиклиф (1324-1387), сочинения которого были осуждены в Риме. Уиклиф провозгласил библию единств. источником веры и перевел ее на англ. яз. Также появляются литерат. произв-я, в которых сатира облачается в религиозн. форму: Уильям Легленд (ок. 1332-1377). О жизни его известно мало: родился в крестьянск. семье, воспитан при монастыре, ряд лет жил в Лондоне, не имея опред. занятий. Легленд написал поэму «Видение о Петре Пахаре». Дошла во множ-ве рукописей, существовало 3 редакции. Поэма состоит из 11ти видений (жанр поэмы восходит к Срв жанру видений), в ней сочетаются сатира и предвидение лучшей жизни, конкретное осуждение праздности и пороков (но через аллегорию). В 1й части – аллегорич. повествование о странствии паломников к Правде, 2я часть – жития аллегорич. фигур. Краткое содержание (по учебнику). Автор засыпает, и ему снится огромное поле, полное народа: пахари, отшельники, купцы, нищие, менестрели, паломники, священники, епископы, рыцари и король. Башня вдали – башня Правды, темница в долине – обиталище зла, поле с людьми – человечество. В 1м видении центральн. фигуры – Святая церковь, женщина в простых одеждах, и ее соперница Леди Взятка. Святая Церковь показывает свадьбу Взятки и Обмана, показывает в толпе людей испорченных. Т.е. зло проникло повсюду. 2е видение – Разум и Совесть стоят посреди толпы людей, Разум произносит покаянн. проповедь, а Совесть держится за его посох. Затем – исповедь 7ми смертн. грехов, каждый из которых воплощен в типичн. житейск. фигуру (Леность – вся в грязи, со слипшимися веками, Гнев – сопящий носом и кусающий губы, изображен в виде монастырск. повара и т.д.) Затем Разум обращается к покаявшимся с призывом искать Правду. Но никто не знает, где ее искать: ни паломник, ни епископ, ни рыцарь. Тогда все смотрят на человека, молча стоящего в толпе – петра пахаря, который один знает, где искать Правду, т.к. в течение 40 лет жил у самого лучшего хозяина, который заставил его выучить его все ремесла, какие должен знать человек, а платил за работу честно и с лихвой. В этом месте – главная идея «Видения»: простой пахарь ставится выше всех, потому что знает путь к Правде, которого не знает никто из тех, кто не трудится в поте лица своего.

Одним из интереснейших и наиболее значительных памятников английской литературы XIV в., в которых отразились народные движения тогдашней Англии, является большая аллегорическая поэма, обычно именуемая "Видением о Петре Пахаре" (Vision of Piers the Plowman). Она возбудила к себе исключительное внимание современников, вызвала много, большею частью анонимных, подражаний, стихотворных и прозаических, и донесла до нас правдивую живописную картину своего времени со всеми его тревожными идейными запросами и исканиями накануне проповеди Виклифа и великого крестьянского восстания 1381 г. Созданный в этой поэме образ простого земледельца, Петра Пахаря, искателя правды, "божеской и человеческой", уже в XIV в. получил значение некоего символического обобщения и стал нарицательным именем, популярность которого не ослабевала вплоть до английской буржуазной революции XVII в.

____

В прологе рассказывается, как автор «надел грубую одежду, как будто был пастухом», и пошел бродить по «широкому свету, чтобы послушать о его чудесах». Притомившись, он лег отдохнуть на Мальвернских холмах, возле ручья, и вскоре заснул. И приснился ему чудный сон. Он взглянул на восток и увидел на возвышении башню, а под ней долину, на которой стояла тюрьма. Между ними прекрасное поле, полное народа.

Здесь были люди всякого сорта: одни выполняли тяжелую работу, ходя за плугом, другие «прожорливо истребляли ими произведенное», были здесь те, кто предавался молитве и покаянию, и те, кто лелеял свою гордыню. Были торговцы, менестрели, шуты, нищие, попрошайки. Особенное негодование автора вызывали паломники и нищенствующие монахи, обманом, ложным толкованием Евангелия дурачащие своих сограждан и опустошающие их кошельки. С сарказмом описывает он продавца индульгенций, который, показывая буллу с печатями епископа, отпускал все грехи, а доверчивые люди отдавали ему кольца, золото, брошки. Пришел туда король, которого «власть общин поставила на царство», и вслед за ним его советчик — Здравый смысл. Вдруг появилось полчище крыс и мышей. После дискуссии о том, как обезвредить кота, они прислушались к совету мудрой мыши оставить эту затею, ведь если бы крысы имели полную волю, они не могли бы управлять собою.

Появляется прекрасная женщина. Она дает пояснение автору обо всем, им увиденном. Башня на возвышении — обитель Правды. Тюрьма в долине — замок Заботы, в нем живет Зло, отец Лжи. Прекрасная дама поучает автора, советует ему «не верить телу», не пить, не служить злату. Прослушав все полезные советы, автор интересуется: кто же эта дама? И она отвечает; «Святая Церковь я». Тогда он упал на колени и стал просить научить его, как спасти душу. Ответ был лаконичен: служить Правде. Ибо Правда «есть сокровище, самое испытанное на земле». Правда, Совесть и Любовь.

Автор со вниманием выслушал поучения Святой Церкви. И стал молить ее о милости — научить его распознавать Ложь. Леди ответила: «Взгляни в левую сторону и посмотри, где стоят Ложь, Лесть и их многие товарищи». И увидел он роскошно и богато одетую женщину по имени Мид («Вознаграждение, мзда, но также взятка, подкуп, мздоимство» в переводе с английского). Мид готовится к свадьбе с «порождением врага рода человеческого». Ее жених — Ложь. Свита ее состоит из судебных заседателей и приставов, шерифов, судебных курьеров и маклеров, адвокатов и прочего продажного люда.

Лесть жалует жениху и невесте право быть принцами по гордости и презирать бедность, «клеветать и хвастать, лжесвидетельствовать, издеваться, браниться и т. д.». Графство жадности — лихоимство и скупость. И все в таком же роде. За эти дары они отдадут в конце года свои души сатане.

Однако вознегодовала Теология против этого брака. И настояла, чтобы Мид отправилась в Лондон удостовериться, «захочет ли закон присудить жить им вместе». Ложь, Лесть и Коварство спешат впереди всех, чтобы в Лондоне представить дело в ложном свете. Однако Правда их обогнал и сообщил об этом деле Совести. А Совесть доложила королю.

Король разгневан, он клянется, что приказал бы повесить этих негодяев, но «пусть право, как укажет закон, падет на них всех». Страх подслушал этот разговор и предупредил Ложь, и тот бежал к странствующим монахам. Коварству дали убежище купцы, а Лжец нашел пристанище у торговцев индульгенциями. А дева Мид была приведена к королю. Король приказал предоставить ей всякие удобства, присовокупив, что сам будет разбирать ее дело. «И если она поступит согласно моему приговору, я прощу ей эту вину».

К ней на поклон пришли все, кто жил в Вестминстере: шуты, менестрели, клерки и исповедник, одетый нищенствующим монахом. Все обещали ей способствовать в ее деле — выйти замуж за того, за кого она хочет, вопреки «уловкам Совести». И всех Мид богато одарила.

Король объявил, что прощает Мид, и предложил вместо Лжи другого жениха — Совесть. Но Совесть отказывается от такой невесты, перечисляя ее грехи: распутство, ложь, вероломство... Мид начала плакать и просила короля дать ей слово для оправдания. Она горячо защищалась, доказывая, что нужна всем. Король благосклонно выслушал лукавую обманщицу. Но Совесть не обманута сладкими речами. Он объясняет разницу между вознаграждением за честный труд и взяткой, стяжательством, приводит библейскую историю про Сеула, который позарился на взятку, за что на него и его потомков пал гнев Божий.

Король просит Совесть привести Разум, чтобы он правил царством. Совесть отправляется в путь. Разум, узнав о приглашении, стал быстро собираться в дорогу. Он позвал Катона, своего слугу, и Тома и велел им: «Положи мое седло на Терпи, пока не придет мое время, / И подтяни его хорошенько подпругами из умных слов, / И надень на него тяжелую узду, чтобы он низко держал свою голову, / Ибо он дважды заржет, прежде чем будет там».

Разум с Совестью отправились к королю. Он встретил их ласково, посадил между собою и своим сыном, и они долго вели мудрые речи.

Пришел Мир и принес билль о насилии, разврате и разбое Неправды. Неправда убоялся обвинений и стал просить Мудрость за большие деньги устроить ему мир с Миром. Но король клянется Христом и своей короной, что Неправда тяжко поплатится за свои деяния. Неправду заковывают в железо, чтоб он семь лет не видел своих ног. Однако Мудрость и Умный просят короля простить Неправду: «Лучше, чтоб возмещение уничтожило ущерб...» Король непреклонен, пока Разум не сжалится над Неправдой, а Покорность не поручится за него, Неправда будет сидеть в колодках. Все приветствовали это решение, признали Мид великой грешницей, а Кротость — имеющей право на господство. Король же твердо решил: «Пока продолжится наша жизнь, / будем жить вместе» с Разумом и Совестью.

Автор тем временем проснулся, тихонько уселся на землю и стал читать молитвы. И снова мирно заснул под свое бормотание. И снова он увидел сон. Разум говорит проповедь перед всем королевством. Он объясняет, что «моровые язвы были посланы исключительно за грехи, / А юго-западный ветер, видимо, за Гордость». И смертный грех в день суда погубит всех.

Горячими искренними словами он увлекал своих слушателей. Он призвал людей честно и добросовестно делать свое дело и искать Святую Правду. И Гордость обещала предаться смирению. Невоздержанность поклялась «пить только с уткой воду, а обедать только один раз», Гнев чистосердечно рассказал, что из злых слов приготовлял пищу. И Покаяние сказало ему: а теперь покайся. Жадность, Леность, Объедало — все покаялись в великих грехах своих и обещали встать на путь исправления. Сила речи Разума была так велика, что тысячи людей пожелали искать Правду. «Они взывали ко Христу и его Пречистой Матери, чтобы получить милость идти с ними искать Правду».

Но среди них не было человека, который бы знал дорогу к Правде. И они блуждали, как дикие звери. И встретили они пилигрима, что шел из Синая от Гроба Господня. И во многих местах он побывал в Вифлееме и Вавилоне.

И спросили его люди: «А знаешь ли ты святого мужа, которого люди называют Правдой?» И ответил пилигрим: «Нет, да поможет мне Бог!»

И тут выступил Петр Пахарь и сказал: «Я знаю его так же близко, как ученый знает свои книги. Совесть и Здравый смысл проводили меня к его жилищу».

И все стали просить Петра быть их проводником.

Пахарь согласился, но сначала, сказал он, мне нужно вспахать и засеять полакра земли у большой дороги. «А что же мы будем делать все это время?» — спросила леди под вуалью. И Петр Пахарь всем нашел дело. Леди — зашивать мешок, женам и вдовам прясть шерсть и лен и учить этому ремеслу своих дочерей, а всем остальным — заботиться о нуждающихся и нагих. «Помогайте деятельно в работе тому, кто добывает вам пропитание», — заключил Петр.

Рыцарь горячо сочувствовал словам Петра. Петр обещал всю жизнь трудиться, а Рыцарь охранять его и Святую Церковь от всякого рода злых людей. Многие помогали Петру Пахарю в работе, но были и бездельники, которые пили пиво и распевали песни. Петр Пахарь пожаловался Рыцарю. Но они не послушали предостережения Рыцаря и все не унимались. Тогда Петр призвал Голод. Через некоторое время бездельники стали бросаться на работу «как ястребы». Но лишь только по просьбе Пахаря Голод ушел, и наступило изобилие. Бездельники и расточители вновь стали отлынивать от работы.

Правда поспешила на помощь Петру Пахарю, она купила для него и для всех, кто ему помогал пахать и сеять, индульгенцию на вечные времена. А в индульгенции было написано: «И те, кто творил добро, пойдут в жизнь вечную. А кто зло — в огонь вечный».

Священник, прочитав индульгенцию, не захотел ее признать. Священник и Петр стали ожесточенно спорить. И автор проснулся от их крика и стал размышлять над своим сном, и решил, что «Делай добро превосходит индульгенцию / И что Делай добро в день суда будет принято с почетом...».

Всех христиан автор призвал к милосердию: «Делать такие дела, пока мы здесь находимся, / Дабы после нашей смерти Делай добро мог объявить / В день суда, что мы делали так, как он велел».