- •{5} Мемуары Эйзенштейна:система координат
- •{17} О себе1
- •{18} Foreword1 3
- •{29} Wie sag’ ich’s meinem Kinde?! {31} Мальчик из Риги(«Мальчик-пай»)18
- •{35} Souvenirs d’enfance1 24
- •{37} Отто Эч и артишоки25
- •{44} Миллионеры на моем пути34
- •{47} [Елка]40
- •{50} Незамеченная дата43
- •{58} Le bon Dieu1 52
- •{65} Новгород — Los Remedies67
- •{71} Цитадель72
- •{73} «The knot that binds»1(Главка о divorce of pop and mom2)74
- •{78} «Семейная хроника»82
- •{86} Игрушки98
- •{88} Имена100
- •{89} Музис103
- •{92} Мадам Гильбер104
- •{95} Воинжи110
- •{96} Вожега112
- •{98} Мертвые души118
- •{106} Двинск125
- •{108} [Ночь в Минске]127
- •{110} Нунэ130
- •{118} «Двенадцать Апостолов»
- •{122} 2
- •{128} 5
- •{140} 11
- •{141} 12
- •{142} [Чудо в Большом театре]155
- •{144} Mémoires posthumes1 157
- •{145} Epopée1 158 Пролог
- •Сорбонна
- •Рю де Гренелль
- •[Друзья в беде]
- •{188} Ганс. Колетт
- •Кокто. «Простите Францию»
- •[День за днем]
- •[Изгнание дьявола]
- •{209} * * *
- •{210} Дама в черных перчатках223
- •{216} Учитель230
- •{221} Прощай248
- •{224} Сокровище252
- •{228} Ми Ту256
- •{230} Путь в Буэнос-Айрес259
- •{237} [Коллеги]268
- •{246} Чарли Чаплин276
- •{249} [Творения Дагерра]280
- •{257} Музеи ночью287
- •{267} * * *
- •{268} Встреча с Маньяско294
- •{273} Встречи с книгами304
- •{284} Книжные лавки318
- •{307} Книги в дороге331
- •{317} На костях343
- •{323} [Встреча с Мексикой]349
- •{332} Wie sag’ ich’s meinem Kinde?!1356
- •{359} ПриложениеГрафический цикл «Безумные видения»392
- •{365} Комментарии
{221} Прощай248
«Последний раз я видел Вас так близко…»249
Почему эта пошлая фраза, предшествующая образу еще более пошлого «лилового негра» и пошлой рифме «Сан-Франциско», приходит на ум, когда хочется записать боль последней встречи с ним? Боль за обстановку этой встречи. Боль, быть может, помноженную на острое предчувствие, что эта встреча последняя?
И как ни странно, вероятно, эта первая строка пришла на ум именно не [сама] по себе, а из-за второй.
Именно из-за той, где действует кошмарный «лиловый негр».
Ибо этот «лиловый негр… вам подает манто».
В «манто»-то и дело.
А строчка цитаты возникла так, как, видимо, возникали эпиграфы у Пушкина: эпиграфы Пушкина, в которых следует читать вторую — непроизнесенную — строку, которую неминуемо на ум приводит строка первая — записанная.
Эту особенность пушкинских эпиграфов подсмотрел неисправимый литературный voyeur1 Шкловский250. (Обозначение, может быть, и обидное, но точное.And I do mean it2!)
Конечно, это не было манто.
Это было обыкновенное, темного цвета пальто.
Мужское.
И ничего особенного с этим пальто, по существу, не происходило.
Его набрасывал один человек — ростом поменьше — другому человеку — ростом побольше.
И разница была между ними лишь в том, что один держался прямо — немного прямее, чем нужно, — и это придавало ему характер вызова.
{222} А другой — значительно более высокий — имел фигуру надломленную, и казалось, что пальто, накинутое на его плечи, только увеличивало груз, который давил эти плечи к земле.
Вызывающая осанка первого, подававшего второму пальто, — и руки, протягивавшие этот кусок скроенного сукна, — не случайно носили такой отпечаток.
В самом действии действительно был вызов.
Руки слегка дрожали. От боли. От горечи.
От горечи и боли, которые испытываешь за унижение другого.
За унижение другого. Глубоко любимого. Обожаемого…
Руки дрожали.
Дрожали еще и от сознания того, что не пальто протягивать первому — достоин второй, но недостоин развязать ремни сандалий на ногах его…
Впрочем, ноги другого были плотно одеты в галоши.
До этого они ступали по белым плитам, покрытым красным ковром.
Носок сапога входил в носок галоши.
И сейчас один сидел в другом плотно.
Впритирку.
Но от этого ничего не менялось.
Руки дрожали.
В сознании развязывались ремни сандалий.
И будь под их ногами не квадратный булыжник мостовой сердца Москвы, обнесенного стенами, а пыльная дорога Сирии или Палестины, молодой человек, подававший пальто, вероятно, благоговейно прикасался бы концами губ к пыли следа, оставляемого за собою твердою поступью ноги согбенного учителя. И будь в руках его порфира и виссон, ученик покрыл бы мученические плечи учителя именно ими и на раны возлил бы утоляющие боли масла… Но сукно — не парча.
И кто сказал, что пальто подавал молодой человек?
Этому молодому человеку за сорок: фигура его, как говорят портные, — корпулентная.
И если он два дня сряду не пройдется гулять, на лестницу он станет взбегать (по дурной привычке молодости он всегда бежит по лестницам) с неизменной одышкой и сердцем, клокочущим в груди не от одних чувств…
И… quand même1.
{223} А может быть: tant pis2.
Купола соборов такими писал Головин251.
Резко освещенными снизу и с острым концом луковиц, уходящих в темноту синего ночного неба.
Туда же уносился, вонзаясь в небесные своды, Иван Великий.
У подножия его мы казались особенно маленькими…