- •{5} Мемуары Эйзенштейна:система координат
- •{17} О себе1
- •{18} Foreword1 3
- •{29} Wie sag’ ich’s meinem Kinde?! {31} Мальчик из Риги(«Мальчик-пай»)18
- •{35} Souvenirs d’enfance1 24
- •{37} Отто Эч и артишоки25
- •{44} Миллионеры на моем пути34
- •{47} [Елка]40
- •{50} Незамеченная дата43
- •{58} Le bon Dieu1 52
- •{65} Новгород — Los Remedies67
- •{71} Цитадель72
- •{73} «The knot that binds»1(Главка о divorce of pop and mom2)74
- •{78} «Семейная хроника»82
- •{86} Игрушки98
- •{88} Имена100
- •{89} Музис103
- •{92} Мадам Гильбер104
- •{95} Воинжи110
- •{96} Вожега112
- •{98} Мертвые души118
- •{106} Двинск125
- •{108} [Ночь в Минске]127
- •{110} Нунэ130
- •{118} «Двенадцать Апостолов»
- •{122} 2
- •{128} 5
- •{140} 11
- •{141} 12
- •{142} [Чудо в Большом театре]155
- •{144} Mémoires posthumes1 157
- •{145} Epopée1 158 Пролог
- •Сорбонна
- •Рю де Гренелль
- •[Друзья в беде]
- •{188} Ганс. Колетт
- •Кокто. «Простите Францию»
- •[День за днем]
- •[Изгнание дьявола]
- •{209} * * *
- •{210} Дама в черных перчатках223
- •{216} Учитель230
- •{221} Прощай248
- •{224} Сокровище252
- •{228} Ми Ту256
- •{230} Путь в Буэнос-Айрес259
- •{237} [Коллеги]268
- •{246} Чарли Чаплин276
- •{249} [Творения Дагерра]280
- •{257} Музеи ночью287
- •{267} * * *
- •{268} Встреча с Маньяско294
- •{273} Встречи с книгами304
- •{284} Книжные лавки318
- •{307} Книги в дороге331
- •{317} На костях343
- •{323} [Встреча с Мексикой]349
- •{332} Wie sag’ ich’s meinem Kinde?!1356
- •{359} ПриложениеГрафический цикл «Безумные видения»392
- •{365} Комментарии
{44} Миллионеры на моем пути34
Краснокожие индейцы в перьях.
Короли.
И миллионеры.
О них знаешь только по книгам,
Фенимор Купер, Следопыт и Чингачгук.
Нюсенжены, Саккары и [Каупервуды] Бальзака, Золя и Драйзера.
В краснокожих играл.
Царя в детстве видел.
Королей не встречал никогда.
О миллионерах знал только понаслышке.
Бэкер-стрит, мадам Тюссо (кабинет восковых фигур, начавший свою историю с момента, когда мосье Тюссо привез в Лондон два восковых изображения отрубленных голов Людовика XVI и Марии Антуанетты35).
Скажем прямо — короля я все-таки увидел, хотя и мимолетным профилем в черной закрытой машине вечером по пути в театр.
Ровно настолько, чтобы живьем проверить его сходство с Николаем II, которого видел подробнее и дважды.
Один раз в Риге.
И другой раз при открытии памятника Александру III.
Пресловутый «Комод, на комоде — бегемот, на бегемоте — обормот» Паоло Трубецкого («Отец и дед мой казнены» Бедного и «многие желали бы видеть этот гранитный пьедестал подножием гильотины, но я этого не допущу» Керенского36или àpeu près1).
Смотрел на царя из углового окна на Фонтанке. (Недавно видел окно, заложенное кирпичами с амбразурами, глядевшими {45} на еще отсутствовавших клодтовских коней37— воспоминание о днях блокады Ленинграда.)
В те годы — это одно из окон «поставщика двора его величества» портного Китаева.
С девичьих времен маменька шьет у него платья и костюмы, и в этот «торжественный» день Китаев любезно раскрывает свои окна своей особенно преданной clientèle d’élite2.
Здесь проход по Невскому его императорского величества дополняется чаем и птифурами.
Почему-то чай и птифуры непременно сопутствуют прохождениям торжественных процессий, связанных с коронованными особами.
Очень хорошо в «Кавалькаде» Ноэля Коуарда сделана сценка, где за дракой из-за пирожных дети забывают выйти на балкон, чтобы посмотреть на процессию, в которой участвует и увенчанный орденами папа.
Между птифурами (этими как бы «четвертованными» нормальными пирожными) Китаев раздает дополнительные деликатесы: перлы из интимной жизни царей.
Помню рассказ о том, как императрица (Мария Федоровна) однажды привезла сюртук Александра III «перешить в амазонку».
Облачения царя-гиганта хватило бы на это (кто видел его кушетку в Гатчинском дворце!).
Но Китаев, конечно, «заменил сюртук сукном», а сюртук хранит как реликвию.
Рассказы, чай и птифуры не мешают разглядеть маловпечатляющую худенькую фигурку полковника в хаки — носителя царских регалий и чина, застенчиво правой рукой играющего застежками левой перчатки.
А в остальном так хорошо известного по картине Серова38.
Серов здесь вспоминается потому, что один из моих приятелей — Шурик Верховский — в дни революции видел этот портрет, проколотый решеткой Зимнего дворца, на которой он болтался вверх ногами.
Под подбородком Екатерины II (что против былой Александринки), как и под бородой Александра III на Знаменской площади, в эти же [дни] болтались бутылки из-под водки. В руках красные флажки.
{46} Невский оглашался выкриками: «Правда о царице Сашке и распутнике Гришке»39, «Акафист царю Николаю» и т. д. и т. д.
Я лихорадочно скупал все, что могло попасться под руку в этом роде.
Представление о революции у меня было сплетено с самыми романтическими страницами Великой французской [революции] и Парижской коммуны.
Памфлеты! Боже мой! Как же без них.
И по совести скажу: гильотины на Знаменской площади на месте творения Паоло Трубецкого мне очень не хватало для полноты картины.
Как случилось, что мальчик из «хорошей семьи» с папенькой — оплотом самодержавия — вдруг мог…