Горизонт модернизации
Прежде всего речь может идти о горизонте модернизации. Как пел когда-то Виктор Цой: "Перемен, мы ждем перемен". Действительно, готовность к модернизациям, склонность к риску освоения новых пространств и форм жизни характерна для России, особенно со времен Петра I. Однако, здесь мы сразу же сталкиваемся с противоречием, связанным с тем, кто является источником реформ: верхи или низы. Натурально ли должны осуществляться реформы или формально (заданным образом) ?
С одной стороны, Россия тяготеет к организациям натурального типа, складывающимся естественно, спонтанно, медленно. Они как-то вырастают из самого жизненного процесса, без серьезной рефлексии и организационной гонки за нововведениями. С другой стороны, проективная доминанта часто оказывается настолько сильной, что мы пытаемся не просто конструировать, но конструировать идеал человеческого существования. Меньшая, праксическая задача представляется нам скучной, неинтересной.
Поэтому проектирование и конструирование в России носит специфичный характер. Во-первых, оно принимает вид социальных утопий, экзотических футурологических конструкций, радикальных педагогических и иных моделей, наподобие создания "нового человека", невиданных организационных моделей, вроде тоталитарной системы и т.д. В ряде ситуаций управленческого консультирования, с которыми нам приходилось сталкиваться, во многих проектах, которые выполнялись студентами, да и в самой нашей жизни мы сплошь и рядом обнаруживаем такую радикальную, идеа-логическую установку. С ней приходится вести серьезную полемику, невольно переходить на позицию теории "малых дел".
Во-вторых, модернизации в России осуществлялись и осуществляются в основном на базе мобилизационных, а не инновационных стратегий, т.е. люди в основном рассматриваются как средства реформирования, а не ее цель. Кроме того, в XX веке модернизации осуществлялись в условиях изоляции и насилия. В 90-е годы при попытках учесть этнонациональную специфику преобразований, найти "собственный путь" усилились консерватизм и новая архаика, традиционалистские тенденции. Эти установки также сказываются на выборе организационных идей при проектировании нововведений.
Горизонт "вызова - ответа"
Наше влечение к Западу огромно и осмысливается часто даже в дискурсе "соблазна", которому придается не житейский или культурологический, а едва ли не библейский смысл. Но неустраним и Восток, хотя он понимается как правило в дискурсе "следа" (Ж. Деррида). В этом смысле Россия представляется нам страной, осуществляющей попытку "пересечения интерпретаций", встречи Востока и Запада. И поэтому она -Россия - наиболее "интересное" и значимое для создания базиса теории организаций место.
Ракурс интерпретации, обозначаемый концептом “Запад”, открывает нам такие его черты как экономический рационализм, готовность к инновациям, высокая трудовая и гражданская мораль, правопослушность, способность к достижению консенсуса, разнообразие моделей всех участников экономических процессов, высокая субъектность, ориентация не только на личные или групповые, но и на общие национальные и гражданские ценности1. Однако нелишне заметить, что концепт “Запад” не только “открывает”, но и “скрывает”. Запад на самом деле не такой.
“Восток” как ракурс интерпретации характеризуется традиционностью, религиозностью, ценностной рациональностью.
Расшифровка этих концептов показывает, что Россия считает для себя органичными как одни, так и другие ценности. Различие лишь в том, что одни уже относятся к “почве”, укоренены в менталитете, а другие выступают как “образ желаемого будущего”, как цель. При проектировании организаций необходимо разобраться в этих системах ценностей, дать их аналитику и осуществить свой выбор. Но некоторые достаточно обоснованные суждения можно высказать, представив их как методологическую рефлексию этого выбора.
Мы имеем в виду многочисленные попытки типологизации цивилизаций, имеющиеся в историософской, социологической литературе. К сожалению, в литературе по теории организаций эти проблемы не обсуждаются и западная модель неявно принимается как универсальная. Хотелось бы обратить внимание лишь на одну типологию, которая выполнена в интересующем нас горизонте, его линиях модернизации и вызова.
Она основана на выделении областей однотипного развития. Под типом развития (или модернизации) понимается такая его системная характеристика, которая учитывает:
1) его источник (внутренний и внешний);
2) органичность (первичная - под влиянием собственных потребностей, вторичная - связанная с преобладанием внешних “вызовов”, с ответами на них);
3) механизм (инновация, мобилизация усилий);
4) характер развития (самостоятельный, догоняющий Запад, догоняющий только его технико-экономический уровень, не догоняющий);
5) темпы (очень быстрые, быстрые, медленные, очень медленные);
6) духовные, ментальные, культурные предпосылки;
7) образ будущего, к которому направлено развитие 1 .
С точки зрения этих критериев верно будет предложить интерпретацию нашей ситуации с позиций концепта “вторая Европа”. Не приходится ожидать в обозримом будущем приближения к или превращения в “первую Европу”. Таков наш тип развития. Кроме того, на Запад смотрят лишь элиты, а не народ, не провинция, которая мало знает о Западе и часто враждебно к нему относится. Теория организаций и особенно их проектирование должно считаться с этим обстоятельством при определении целей, кредо, миссии организации: мы - вторая Европа с догоняющими, замедленными темпами развития, с трудовыми навыками, формировавшимися на основе мирской аскезы, с преобладанием ценностной ориентации над целевой, с органической коллективностью, причем не западной национально-государственной, а этнической или суперэтнической.