Posobie

ность когитаций, в процессе чего через человека и посредством человека в природе, космосе появляется рационально оформленная материя. Когитации захватывают язык, и то, что благодаря им оседает в языке, обычно называют дискурсом, а поскольку знаковосимволическая деятельность («означивание») опосредует любую человеческую деятельность, то и всю среду человеческого обитания можно назвать дискурсивной средой (дискурсивным полем). Но в основе так понимаемых когитаций лежит собственно когнитивный процесс (еще ничем не опосредованный) ‒ мышление.

Мышление предполагает деятельность, которая возможна благодаря спонтанности нашего «Я». Мышление предполагает разные виды логик, реализуемых в его формальных структурах и их содержательном применении. Мышление предполагает грамматику языка и морфологию культуры. Мышление немыслимо без физиологического аппарата, реализованного в нейродинамических сетях, деятельность которых можно попытаться смоделировать математически и физически. И всё это обнимается понятием когнитивных наук. Когнитивные науки – это комплекс знаний о продуктивном мышлении. Техника – наиболее яркий продукт совокупного когнитивного процесса.

Фундаментальной теорией мышления является философская теория познания (гносеология), которая, как и наука в целом, имеет классическую и неклассическую форму. Когнитивные науки немыслимы без философской гносеологии. Более того, гносеология является их ядром, ибо без нее они просто превратятся в конгломерат разрозненных дисциплин, изучающих мозг, математические и электронные модели нейронных связей, прикладные логики и т.п. Это происходит, если когнитивное знание не достигает того, что великий французский математик, ученый и мыслитель Рене Декарт называл когитациями: чистые спонтанные акты, схватывающие любую предметность, материю, вещество и вносящие во всё это систематический порядок. Великие гносеологические концепции XVII–XVIII веков несут в себе детальный чертеж эпистемологической матрицы человеческого интеллекта, его операционной

121

системы и смысловых «драйверов», запускающих ее в работу. Эти «драйверы», чудесным образом инсталлированные в наш мозг, таковы: «программно-виртуальный механизм», управляющий созерцанием и воображением, составляющими фундамент человеческой познавательной способности; категориальная структура рассудка, управляющая подведением чувственного материала – ощущений, восприятий, представлений – «под» понятия; механизм счета, позволяющий начать и уводить в бесконечность акты синтеза, например в виде прибавления к данной единице другой; наличие особых синтетических сущностей – идей, обеспечивающих актуальное завершение синтеза разрозненных чувственных данных и выход человеческого мышления к вечности и бесконечности; механизм управления действиями, поступками, поведением, позволяющий проецировать рациональную матрицу категорий (и идей) на спонтанный поток нашей деятельности, благодаря чему спонтанная стихийность наших действий превращается в автономное целевое поле; механизм свободного синтеза в нашем воображении из любого чувственного материала (или формальных элементов самого сознания) – любой «виртуальной» действительности. Первый драйвер обеспечивает функционирование созерцания и воображения – человеческой чувственности. Второй – лежит в основе рассудка и в собственном смысле определяет человеческую разумность, рассудительность, «ум». Третий и четвертый «механизмы» позволяют нам – конечным существам – мыслить и представлять себе бесконечность. Пятый делает возможной целенаправленную деятельность, мотивированную разумом. Шестой «механизм» лежит в основании всех творческих способностей человека, прежде всего в области искусства.

Эти механизмы, «драйверы», структуры были описаны и как бы вычерчены в классические времена (XVII–XVIII века) с изумительной полнотой и совершенством. Кажется, что человеческий интеллект на пороге новейшего времени и кибернетической революции дал самому себе исчерпывающий отчет в устройстве и способах функционирования своих систем, своих самых потайных

122

структур. Огромная сложность в развитии современных информационных технологий, так или иначе группирующихся вокруг модели искусственного интеллекта, состоит в том, что специалистаминженерам, программистам, техникам недоступно это знание интеллекта о себе самом, ‒ грандиозная рефлексия человеческого ума в себя самого. Более того, мы должны констатировать, что современные когнитивные науки отчуждены от гносеологического базиса, как и, тем более, неклассического. Преодоление этого отчуждения, существенным образом тормозящего прогресс в области интеллектуальных технологий, ‒ важнейшая задача гуманитарнотехнического синтеза.

Есть наука классическая и неклассическая. Есть классическая и неклассическая теория человеческого интеллекта. Великие гносеологические трактаты, в которых человеческий интеллект западной культурной формации с классической полнотой осознал свою «трансцендентальную», чистую структуру, принадлежат перу таких мыслителей, как Р. Декарт (1596–1650), Дж. Локк (1632–1704),

Б. Спиноза (1632–1677), Д. Юм (1711–1776), И. Кант (1724–1804),

Г.-В.-Ф. Гегель (1770–1831). На классическом базисе надстраивается, зеркальным образом его трансформируя, неклассическая, а затем и «постнеклассическая», теория познания, одним из крупнейших представителей которой является основоположник феноменологии Э. Гуссерль. Общий смысл неклассической – феноменологиической и постфеноменологической – гносеологии сводится к тому, чтобы найти способ выйти за пределы сознания – к самим вещам, к самому бытию. Конечно, человек, оставаясь в здравом уме, не может выпрыгнуть из своего «Я» и «впрыгнуть» в наличный предмет, вещь, существующие вне его (хотя в известной степени именно это и происходит в процессе создания технического объекта). Но сознание и мышление могут быть трансформированы так, чтобы максимально приблизиться к бытийной ситуации, в которую вовлечен субъект, так, чтобы превратиться в сознание данного, наличного со-бытия, ‒ сознание, в котором радикально трансформировано то, что раньше составляло человеческую субъ-

123

ективность. Собственно, пафос этого процесса состоит в том, что человеческое ratio перетекает вовне – в межсубъектное (интерсубъективное) пространство, в котором конституируется новая человеческая субъективность, возможно, человек будущего. Поэтому можно сказать, что постклассическое когнитивное знание – это теория рационального бытия, обладающего признаками автономной субъективности.

Ниже будет дано краткое описание нескольких когнитивных концептов, сочетающих в себе как классические, так и неклассические элементы:

1.Темпоральная схематика. Время – фундаментальный параметр всякого существования. В основе когнитивных процессов также лежат коренные временные схемы. Благодаря им возможна последовательность мыслительных, волевых и иных актов сознания; благодаря им возможно подключение к темпоральным параметрам объективно разворачивающихся процессов; благодаря им возможно предвидение и планирование, постановка целей, контроль за текущими процессами и прорыв к вечности.

1.1.«Драйвер», осуществляющий и структурирующий времен-

ную последовательность. Благодаря этому механизму возможен равномерный счет единиц, фиксация единичного объекта, группировка объектов в множество, формирование специфических (определенных) множеств. «Драйвер» управляет формальным синтезом

ввоображении и созерцании, конституируя сами эти способности в их продуктивном применении. Великие технические изобретения, материализовавшие этот когнитивный механизм, это часы для классической эпохи и компьютерные процессоры для современности.

1.2.Счет мгновений может быть чисто формальным («трансцендентальным»). Но существует «драйвер», актуализирующий качественные характеристики объектов, представленных во вре-

менной схеме. Данная когнитивная схема позволяет выявить то, что присутствует в смене временных моментов в качестве их содержания, наполнения. Присутствующая здесь направленность на объект называется также интенциональностью. Данный механизм позво-

124

ляет измерить интенсивность качеств, процессов, действий; определить степень явления (проявления, присутствия) чего-либо в сознании или любой принимающей, рецептирующей структуре. Машины, материализующие данную способность, слишком сложны. В современной технике можно увидеть лишь элементы моделирования интенциональных актов, актов рецепции, предвосхищения. Лучше поэтому указать на то, что имело и имеет место в науке благодаря этой когнитивной способности. Это прежде всего возможность применения математических (логических) формализмов к реальным физическим процессам и явлениям; технологии разграничения и ограничения предметных областей, техники классификации и категоризации материала и т.п.

1.3.В нашем рассудке (и даже сознании в целом) действует

«драйвер», позволяющий структурировать любой эмпирический материал. Конечно, мы пока не можем похвастаться структурирующими машинами (они представляли бы собой искусственный интеллект весьма высокого уровня). Но можно, тем не менее, указать на сложные автоматизированные базы знаний, а лучше всего – на саму возможность структурирующего, упорядочивающего видения реальности. На этой когнитивной схематике зиждутся различные виды причинности, применяемые в науке (а также их материализованные аналоги в механике и современной технике); на этом механизме основаны техники упорядочивания отдельных элементов в открытых системах (что вряд ли поддается машинному моделированию); на этой способности зиждется возможность рационального восприятия тотальных объектов, таких как жизнь, Вселенная, социум, человеческая история.

1.4.Наконец, существует таинственный «драйвер», дифференцирующий модусы времени: уже свершившееся, свершающееся и грядущее. Машины времени пока не существует. Существуют, правда, сложные «герменевтические» техники, позволяющие интегрировать, например, Аристотеля в современное научное сообщество, а интерпретатору перенестись в IV век до н.э. Существуют многочисленные знаково-смысловые объекты в Сети, которые для

125

каждого отдельного пользователя возможны, а для Сети в целом – всегда действительны. Существует, наконец, темпоральная размерность человеческого существования, для которой характерна способность выбора себя из собственного будущего.

2. Категориальная структура рассудка. Человеческий интел-

лект базируется на рассудке – логической машине чрезвычайной сложности. Рассудок, в свою очередь, можно свести к системе суждений и умозаключений (силлогизмов), которые легко вычитываются из практики мышления и речи. Суждение имеет структуру «S есть P». Типы субъектно-предикатных отношений (и соответственно, типы суждений и силлогизмов) описаны Аристотелем еще две с половиной тысячи лет назад. В наше время традиционная логика была превращена в математическое исчисление – в математическую теорию логических функций, принимающих в зависимости от переменной «P» значения «истина» или «ложь». Изобретение полупроводников открыло техническую возможность широкого моделирования логических схем и создания на этой базе логических «чипов». Эта часть логики в настоящее время полностью материализована в современных компьютерах.

Однако понятие, суждение, силлогизм необходимо наполнить эмпирическим содержанием, иначе они останутся пустыми и бессмысленными. Нужен особого рода «драйвер», позволяющий связать логическую форму с чувственной эмпирией. Этот механизм, также открытый Аристотелем, теперь предстает перед нами в виде таблицы категорий. Категории образуют сложную систему, в которой запрограммированы общие параметры сущего. Поэтому, благодаря категориям, мы можем мыслить и даже представлять себе любой возможный объект (а также высказываться о нем, так как категории лежат в основе грамматики всех возможных языков).

Учение о категориях – одно из величайших достижений европейской теории познания, образующее ядро новой глубинной логики – логики, только внешним проявлением которой является традиционная формальная логика. Машин, с помощью категорий осуществляющих синтез эмпирии, пока не создано (и весьма сомнительно,

126

будут ли они созданы вообще). Такая машина обладала бы единством своего «Я» и – в полном смысле этого слова – мыслила. Тем не менее мы хотим предложить будущим инженерам два позитивных, «когнитивных» подхода к таблице категорий, которые как нельзя лучше демонстрируют методологическую роль гносеологии в области когнитивных наук.

2.1. Систему категорий можно толковать как табличный процессор колоссальной мощи90. Автоматизированные таблицы широко используются в настоящее время для мгновенных вычислений. Работают они с цифровым материалом, хотя современные табличные процессоры допускают и работу с текстами (и иным материалом), позволяя, благодаря адресности ячеек, быстро создавать сложные смысловые структуры. Если подойти к таблице категорий91 как к табличному процессору, то можно увидеть важные с точки зрения когнитивных наук обстоятельства. Органическая связь количественного и качественного синтеза (благодаря «промежуточным» категориям величины и степени). Мы видим, что современные табличные процессоры «заточены» под управление вычислениями (им всё равно, что считать: болты на складе или преподавателей в университете). Применение этих мощных логических машин для качественного анализа возможно, но крайне ограничено. Дело в том, что в реальном живом человеческом интеллекте категории рассудка неотделимы от временных схем, от схеммонограмм, управляющих нашим творческим воображением (всей нашей деятельностью, вплоть до практических операций с предметами); с другой стороны, в них запрограммировано объективное единство нашего «Я» (не путать с субъективным «Я»). Мы уже говорили выше, что чистый («трансцендентальный») счет совершенно формален; в этом его достоинство и в этом его недостаток.

90См.: Железняк В.Н. Мыслящие ячейки. Ученыезапискигуманитарногофакультета/ Перм. гос. техн. ун-т. Пермь, 2005. Вып. 13. С. 217–225.

91См.: И. Кант. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994; Г.В.Ф. Ге-

гель. Энциклопедияфилософскихнаук. Т. 1. Наукалогики. М.: Мысль, 1975.

127

Но мы также говорили, что временные схемы интенциональны, т.е. дело не в смене абстрактных, пустых мгновений, а в том, что, собственно говоря, меняется. Время – форма явления, проявления, появления бытия. Мы также говорили выше, что есть рассудочный «драйвер», связанный с соответствующими категориями, который отвечает за выделение границ, маркировку качественно различных объектов, утверждение одних и отрицание других. Всё многообразие вещей в мире, всё многообразие культуры и языка может быть подведено под категории, всегда составляющие целостную систему (точнее – всё многообразие эмпирических понятий, ибо реальные вещи невозможно растворить ни в каких «категориях»). Таблица категорий – сверхмощный табличный процессор, структурирующий всё, что явлено нам в мире, в человеческом разуме, а заодно и всё, что сказано в языке. Отсюда вывод: любые когнитивные структуры, пытающиеся осуществить какой-либо синтез разрозненного материала, должны опираться на логику категорий. В противном случае осуществляющееся такими структурами (логическими схемами, программными средствами, нейронными моделями и т.п.) «мышление» окажется произвольным, поскольку функцию «единства апперцепции» в них будет выполнять субъективное «Я» их создателя. С этим связан и второй подход.

2.2. Систему категорий можно толковать как базу знаний бесконечной мощности. Мы уже говорили, что все эмпирические понятия так или иначе восходят к соответствующей группе категорий. Категории выполняют эту функцию не только потому, что они самые общие понятия. Категории, строго говоря, не понятия. Современный термин «драйвер», взятый из компьютерного обихода, хорошо оттеняет специфическую функцию категорий – конструировать объект. В категориях и их временной схематике запрограммированы действия нашего продуктивного воображения, конструирующего, вычерчивающего в виртуальном пространстве любой возможный объект (объект вообще, сущее как таковое). Таким образом, получается, что категориальный «драйвер» обеспечивает возможность конструирующей функции воображения и мышления.

128

Благодаря этому механизму мы «знаем» структуру объекта в его самых общих параметрах и можем поэтому осуществлять логическое конструирование совершенно свободно как в чистой наглядной визуализации, так и в предметной конструктивной деятельности. Система категорий, таким образом, не только и не столько верхушка иерархии общих понятий, сколько сложная порождаю-

щая модель.

Когда программисты разрабатывают базы данных, и особенно базы логически взаимосвязанных данных – так называемые базы знаний, они сталкиваются с проблемой категоризации. В самом простом случае – это система рубрик, по которым следует распределять данные, а также признаки и критерии, коими следует руководствоваться, осуществляя подобную классификацию. В материальном выражении это могут быть: маркированные полки, стеллажи, хранилища, схемы доставки, связи, структурные отношения между предприятиями или учреждениями и прочая «логистика». Набор рубрик и их маркеров («категорий») чаще всего определяется логикой прагматических, производственных, хозяйственных связей. Такая логистика, разумеется, имеет отношение к категориям рассудка (мышления), но сугубо частное, ограниченное и произвольное. Мы живем в эпоху тотального господства технологий. Логика даже самых обычных действий и процессов проступает сквозь материально-вещественную оболочку, становится видимой, автономной в своих программирующих функциях. Однако в создании баз знаний программисты уже имеют дело с более или менее законченными элементами искусственного интеллекта. «Категоризация» знаний (текстов, произведений искусства, научных и философских концептов) не может свестись к библиотечным или архивным каталогам. «Логистика», которая проступает здесь на поверхность, скорее напоминает овеществленный человеческий рассудок. Вероятнее, эволюция сложных баз знаний и соответствующих программных продуктов будет идти в направлении стихийного открытия категориальных отношений, их частных разновидностей и кло-

129

нов («предикабилий»). Так или иначе, но когнитивное знание обречено вращаться вокруг логического ядра человеческого рассудка, пока оно не будет опредмечено в сумме новейших технологий.

В этой связи следует сказать о разновидностях когнитивного знания и системе когнитивных наук. Ядром когнитивного знания выступает философская гносеология. К ней примыкают логика и математика, которые в своем чистом виде выражают ratio человеческого рассудка. Далее следует второй круг когнитивных наук: грамматика языков, лингвистика, семиотика и т.п. Третий уровень включает в себя науки о мозге, и прежде всего исследование нейродинамических структур. Четвертый круг – программирование, компьютерные науки, моделирование логических схем, теории искусственного интеллекта (причем всё предыдущее знание мобилизуется именно этой последней проблемой). Когнитивные науки, как видно, не добавили ничего принципиально нового в уже существовавшую систему научного знания. Но когнитивное знание мобилизует всё, что может иметь значение для технологического овеществления человеческого мышления и его логики. Поэтому можно сказать, что специфический когнитивный поворот в современной науке – это поворот к рациональным технологиям, в которых начинает жить овеществленный и овнешненный человеческий рассудок.

Выше мы говорили о когнитивных операционных схемах («механизмах», «драйверах»), характерных для человеческого мышления, его опредмечивающих форм, а также для логической схематики технических объектов. Теперь, в завершение данного параграфа, есть смысл дать обзор когнитивных элементов собст-

венно инженерного мышления:

1. Фигурный синтез. Синтез фигур в чистом (неэмпирическом) воображении, или, так сказать, виртуальное черчение. Две параллельных линии можно провести на доске с помощью линейки, при этом необходимо специально выверить их параллельность. Но параллельные можно мгновенно провести и в воображении – на воображаемой плоскости или в воображаемом пространстве. При этом совершенно излишне проводить какие-либо дополнительные измерительные про-

130