Беляев Е.А. Арабы, ислам и арабский халифат в раннее средневековье. 1966

пророка во главе с Аишей, которой впоследствии при-

своили	почетное	прозвище	«мать верующих».	Каждая
из этих	женщин	ежегодно	получала из казны	по не-

скольку десятков тысяч дирхемов. За именами вдов в диване следовали имена «сподвижников пророка» (асхаб, или сахаба), сначала — мухаджиров, затем —анса- ров. После них в списке стояли названия племен, принимавших участие в завоеваниях и находившихся на покоренных территориях.

В мединское казначейство и в провинциальные бейт ал-мал поступали одна пятая часть учтенной добычи, контрибуции и подати. Значительная часть этих сумм и

средств присваивалась наместниками,	военачальниками
и предводителями племен, которые	благодаря этому

быстро богатели и приобретали вкус к роскоши и расточительству. В виде добычи и сверх ее арабская родовая аристократия захватывала много пленных воинов и мирных жителей, которых она обращала в рабство.

Другим видом живой добычи являлись по сути дела неомусульмане, ставшие известными под названием «маула», или «мавла» (множественное число — мавали). Это были люди из коренного населения, обратившиеся в ислам. Но принятие ислама, религии завоевателей, не ставило их в равноправное положение с арабами-мусуль- манами. Последние, поселяясь в завоеванных странах или продолжая вести завоевательные войны, сохраняли свою родо-племенную организацию и не забывали своих старых межплеменных счетов. Местный житель, ставший мусульманином, выпадал из своей общины, но, не будучи арабом и не состоя в кровном родстве с завоевателями, он не мог стать полноправным членом какого-либо арабского рода или племени. Согласно староарабским порядкам и обычаям, сохранявшимся при наличии родо-племеиной организации, он мог вступить в нее только в качестве человека, ищущего защиты и покровительства. Обычно неомусульманин-неараб поступал под покровительство какого-либо влиятельного члена того или иного арабского племени, становился его маула, как называли раба, получившего освобождение от рабства, но продолжавшего находиться под покровительством своего бывшего господина или членов его семьи. Слово «маула» применительно к такому человеку имело значение «вольноотпущенник» или «клиент» (термины,

149

взятые из древнеримского рабовладельческого права). Маула был обязан периодически подносить подарки своему господину или обслуживать его в соответствии с тем ремеслом, которым он занимался. Представители арабской родовой аристократии обычно выступали в поход, сопровождаемые толпой своих мавали, которые всесторонне обслуживали их. Эта толпа мавали состояла из ремесленников самых разнообразных специальностей и из людей «свободных» профессий, в том числе врачей, писцов-секретарей, астрологов и даже поэтов. Арабские правители и военачальники рассматривали всех этих людей как часть добычи, дарованной им Аллахом.

Военное дело, службу в войске арабы считали своим исключительным правом и обязанностью. «Воинство ислама» состояло из ополчений арабских племен. Средствами существования арабских воинов служили помимо добычи натуральные подати, доставлявшиеся местным населением в арабские военные лагеря, и денежные выдачи, поступавшие из бейт ал-мал. Существуя за счет покоренного населения, большинство арабов, поселившихся в завоеванных странах, не занималось никаким производительным трудом. К занятию земледелием арабы приступали крайне неохотно. Арабские поселенцыземледельцы в завоеванных странах являлись очень редким исключением.

Арабская родо-племеиная организация предохраняла завоевателей от смешения с покоренным населением; иначе они растворились бы в его массе. Арабы предпочитали селиться в своих военных лагерях. Каждый такой лагерь представлял собой площадь в виде круга, обнесенную земляным валом. Внутрь лагеря можно было проникнуть через одни из четырех ворот, обычно расположенных по странам света. От ворот к центру лагеря шли прямые дороги, выходившие на площадь. В секторах, образованных дорогами, стояли палатки, в которых жили члены отдельных родов или мелких племен. Как и в бедуинском становище, соседство обусловливалось родством. Земляной вал являлся нововведением, позаимст-

вованным	у арабских племен,			ранее	находившихся на
иранской и византийской службе. Так					возникли	Басра
(в 637 или 638 г.)		и Куфа	(в	636 г.)	в Ираке,	Фустат
(в 640 г.)	в Египте,	Кайруан	(в	670 г.)	в Тунисе.

Антисанитарные условия в военных лагерях, где араб-

150

ские воины жили со своими семьями и скотом, превращали эти поселения в очаги повальных болезней. Так, например, чума причиняла арабам гораздо больший урон, чем самые кровопролитные сражения. Жуткую известность получила эпидемия этой болезни, вспыхнувшая в 639 г. в лагере Амвас, между Яффой и Иерусалимом. От этой «амвасской чумы» погибло не менее 20 тыс. арабов.

Около арабских военных лагерей, с внешней стороны вала, стали селиться некоторые местные жители. Их привлекала возможность легкой наживы на обслуживании арабов, располагавших огромной добычей и большими денежными средствами. Около лагерей быстро возникали слободы, населенные ремесленниками, лавочниками, менялами и люмпен-пролетариями, среди которых встречалось немало жуликов, воров и проституток. В дальнейшем на месте вала строились кирпичные стены с оборонительными сооружениями, а за ними вместо палаток возникали постоянные жилые и общественные здания. Торгово-ремесленные слободы превращались в окраины этих быстро разраставшихся населенных пунктов. Так создавались новые города, становившиеся важными экономическими, политическими и культурными центрами. Эти новые города обладали особенно притягательной силой для иеомусульман, покидавших свои общины в сельских местностях.

Встарых городах, сдавшихся арабам или взятых силой оружия, завоеватели селились в отдельных кварталах, покинутых местными жителями. Иногда арабы переселяли горожан, чтобы предоставить жилища своим воинам.

Всостав своих вооруженных сил арабы обычно не допускали выходцев из покоренного населения, в том числе и принявших ислам. Но арабские племена, выселившиеся за пределы Аравии еще в доисламские времена

иобратившиеся в христианство под влиянием своих новых соседей, сразу же включились в военные предприятия завоевателей, прибывших из Аравии. Особенно значительную военно-политическую роль играли христианские арабские племена Сирии и Иордании в первом веке мусульманской эры. Завоеватели-мусульмане проявляли широкую веротерпимость не только к христианам и иудеям, которые в Коране названы «людьми (обладате-

151

лями) писания», т. е. божественного откровения, но и к зороастрийцам, манихеям, сабиям и другим «многобожникам». Эта веротерпимость имела реальное основание: принявшие ислам первое время иногда освобождались от подушной подати, что приводило к уменьшению податных поступлений в казну.

Однако прежнее представление о массовом обращении покоренного населения в ислам уже при первых халифах следует признать преувеличенным. На самом деле исламизация иноверческого населения в Халифате была длительным процессом, который в ряде стран Арабского Востока не завершился и поныне. Так, например, в IX в.

вЕгипте подавляющее большинство населения составляли местные христиане (копты). Мусульмане стали численно преобладать не ранее XIII в. Но и в дальнейшем

вЕгипте оставалось значительное христианское (коптское) меньшинство, которое существует и в наше время.

ВИордании тоже имеется христианское меньшинство, причем христианство здесь исповедуют не только оседлые земледельцы и горожане, но и некоторые местные кочевые племена. Это прямые потомки тех арабов, которые обратились в христианство еще до возникновения ислама. В современном Ливане не менее половины населения является христианами, принадлежащими к различным церквам. В странах Арабского Востока различные христианские вероисповедания и церкви существуют с доисламских времен. В этих ранее христианских странах в средние века (уже после завершения арабских завоеваний) большинство коренного населения перешло в ислам. Но никогда не наблюдалось случаев принятия христианства мусульманами (за самым редким исключением).

Арабские завоевания и установление власти арабов в цивилизованных странах ускорили и осложнили процесс экономического и социального развития в арабском обществе. Верхний слой этого общества, обладавший военной и политической властью, присваивал непропорционально большую часть добычи и податей, в то время как на долю многих рядовых воинов оставались лишь трудности и лишения в походах. Еще при халифе Омаре один арабский поэт сказал: «Мы участвуем в одних и тех же походах и возвращаемся из них; почему же те живут в изобилии, а мы остаемся в нищете?»2 0 .

2 0 Цит. по: «Всемирная история», т. Ill, М., 1957, стр. 112.

152

Огромные суммы, поступавшие из завоеванных стран в виде податей и добычи, иногда вызывали удивление у халифа Омара, который сам никогда не располагал большими средствами. Так, когда его наместник в Бахрейне вернулся в Медину и заявил, что привез 500 тыс. дирхемов, халиф спросил его: «Понимаешь ли ты, что говоришь?». Тот ответил: «Да, пять раз по сто тысяч». Значительная часть добычи и податных поступлений попадала в сундуки и мошны наместников и военачальников. Вскоре после завоевания Египта халиф Омар писал Амру ибн ал-Асу, своему наместнику в этой богатой стране: «Распространились слухи, что ты владеешь продуктами, рабами, посудой и скотом, которых не было у тебя, когда ты был назначен на пост правителя Египта». Податные поступления с населения Египта в то время исчислялись суммой в 2 млн. динаров, а затем возросли до 4 млн. При Османе, преемнике Омара, в 27 г. х.

(647/48	г. и. э.)	из Африки	поступило податей на
2,5 млн.	динаров.	При Омаре	из Севада поступало

80 млн. дирхемов в год. Этот халиф предписал взимать с жителей Куфы и Басры (?) ежегодно от 20 до 30 млн. дирхемов.

Обращение пленных в рабство также являлось одним из средств обогащения арабской родовой аристократии. Увеличение числа рабов за счет коренных жителей населенных пунктов (особенно тех, которые оказывали вооруженное сопротивление завоевателям) было одним из наиболее распространенных методов установления арабского господства. Типичный представитель арабской аристократии военачальник Халид ибн ал-Валид, как мы видели, применил этот общепринятый метод при подавлении сопротивления йемамских ханифов. При завоевании Южного Ирака, взяв силой оружия Айн ат-Тамр, он приказал перебить часть его жителей, а часть продал в рабство. Белазури сообщает, что «число взятых в плен в Кайсарии дошло до четырех тысяч человек. И когда Муавия прислал их Омару ибн ал-Хаттабу, то он приказал поместить их в ал-Джурфе, а затем роздал их сиротам ансаров, некоторых же назначил писцами и поместил их в мусульманские податные учреждения на пользу мусульманам»2 1 . Нуба сдалась осадившим ее арабам,

2 1 Цит. по: Н. А. Медников, Палестина..., т. II, стр. 82.

153

обязавшись поставлять им по 400 рабов ежегодно. Поставка рабов являлась одним из видов податей, уплачивавшихся населением некоторых завоеванных областей. Рабы в то время (особенно в бывших византийских провинциях) играли очень важную роль в общественном производстве.

Особенную активность в приобретении богатства и власти проявляли члены мекканского рода омейя, которые в свое время вели упорную борьбу против мединской общины верующих, а затем вступили в нее на выгодных условиях. Они приобрели сильное влияние среди руководства мусульманской общины еще при жизни Мухаммеда, а после его смерти приняли деятельное участие в завоевательных походах.

При Омаре представители рода омейя получили в свое владение Сирию, Йазид, сын Абу Суфиана, занял положение ведущего военачальника в этой стране. После его смерти во время амвасской чумы наместником Сирии стал его брат Муавия.

В 644 г., после убийства Омара, павшего от руки иранского раба, халифом стал Осман ибн ал-Аффан, тоже принадлежавший к роду омейя. В свои молодые годы, еще до возникновения ислама, Осман был очень богатым человеком, получавшим крупные денежные средства от выгодных ростовщических операций. Среди мекканцев он был известен как большой любитель благовоний, породистых лошадей и молодых рабынь. Он стал одним из ранних последователей Мухаммеда, будучи, как гласит предание, увлечен одной из его дочерей, на которой затем женился, а после ее ранней омерти взял в жены другую дочь пророка. Поэтому он получил почетное в глазах мусульман прозвище — «дважды зять посланника Аллаха».

Его приобретательские склонности и способности получили особенно благоприятную возможность для проявления, когда он стал халифом. Он построил себе в Медине каменный дом с дверями, сделанными из редких пород дерева, приобрел в том же городе много недвижимого имущества, в том числе сады и водные источники. Большие доходы приносили его имения с плодовыми деревьями в Вади-л-Кура, Хунейне и других местах; они оценивались в 100 тыс. динаров, не считая имевшихся в них больших табунов лошадей и верблюжьих стад.

154

В	день смерти Османа в его личной казне насчитали
150 тыс. динаров и 1 млн. дирхемов				2 2 .
	Приумножая свои богатства за			счет мусульманской
казны,		Осман предоставлял	возможность пользоваться
ею	и	некоторым ближайшим	«сподвижникам» Мухам-

меда. Делая соучастниками своих хищений этих наиболее заслуженных и авторитетных мусульман, он, несомненно, стремился оправдать свои незаконные действия. Эти «сподвижники» прославляли халифа Османа за его щедрость и благородство, и недаром: прославление имело солидную материальную основу. Так, аз-Зубейр ибн Аввам, один из наиболее известных «сподвижников» пророка, построил доходные дома в Куфе, Басре, Фустате и Александрии. Его имущество оценивалось в 50 тыс. динаров. Кроме того, он имел тысячу лошадей и столько же рабов. Другой «сподвижник», Талха ибн Убейдаллах, построил большой доходный дом в Куфе и приобрел земельные владения в Ираке, с которых ежедневно получал 1 тыс. динаров дохода. Он тоже построил в Медине роскошный дом из кирпича и ценного дерева. Еще один видный «сподвижник» — Абдаррахман ибн Ауф построил себе обширное и богатое жилище. В его конюшнях насчитывалось до сотни лошадей, а на пастбищах - тысяча верблюдов и 10 тыс. овец. Одна четверть оставшегося после него наследства равнялась 84 тыс. динаров. Такое стяжательство было широко распространено среди «сподвижников» пророка и приближенных халифа Османа 2 3 .

Видимо, быстро накопленные богатства уже в то время порождали сильно преувеличенные слухи об их размерах. Так, некоторые утверждали, что наследство азЗубейра оценивалось в 35 млн. дирхемов, а другие уверяли, что оно достигало 52 млн.2 4 .

Открытое расхищение мусульманской казны вызывало протест со стороны тех немногих «сподвижников» пророка, которые полагали, что все поступавшие в нее средства принадлежат мусульманам и должны равномерно распределяться среди них. Из таких противников иму-

2 3 Ma?oudi, Les prairies d'or. Texte	arabe	et trad,	par	C.	Barbier
de Meyrmrd et A. Pavet de V. Gourteille,	t. IV,	Paris	1865	р.	263
2 3 Ibid, pp. 253—255.

155

щественного неравенства особенно выделялся Абу Зарр ал-Гифари. В период завоеваний этот старый «сподвижник» Мухаммеда, которого, по преданию, пророк ставил в пример другим мусульманам, отправился в Сирию. Там он публично осуждал наместника и военачальников за присвоение добычи и податей, являвшихся, по его мнению, «имуществом Аллаха», принадлежавшим всем мусульманам. Муавия попросил халифа Османа убрать из Сирии этого опасного агитатора, который приобретал все большую популярность среди рядовых мусульман. Отозванный Османом, Абу Зарр поселился в Медине. Но здесь он стал выступать с резкой критикой деятельности халифа, когда узнал, что тот щедро одарил своего племянника Мервана ибн ал-Хакама из средств мусульманской казны, его брату ал-Харису ибн ал-Ха- каму выдал оттуда же 300 тыс. дирхемов, а Зейду ибн Сабиту—100 тыс. дирхемов. За получение такого рода незаконных дотаций Абу Зарр, ссылаясь на Коран, обещал им всем пребывание в адском пламени. Углубляя содержание своей критики, этот непримиримый и неподкупный агитатор заявлял, что богачи приумножают свои

.богатства путем обирания бедняков. Халиф Осман приказал выслать «смутьяна» в захолустное место, где тот и умер в крайней бедности. Его вдова не имела даже незначительных средств на его скромные похороны.

В правление халифа Османа (644—656) его родственники, представители мекканской рабовладельческой родовой аристократии, стали захватывать правительственные посты и земельные владения в завоеванных странах. Историческое предание особенно отрицательную роль отводит его племяннику Мервану. Пользуясь старческой слабостью и слабоволием своего дяди (который стал халифом в возрасте около 70 лет), он захватил бразды правления в Медине и всячески потворствовал самовольным действиям жадных и хищных родственников. Эти халифские родственники из рода- омейя, получившие от Османа назначения на посты наместников и военачальников, прежде всего приступили к присвоению земель, считавшихся собственностью мусульманской общины и находившихся в распоряжении халифа. В Севаде они обратили в свои владения часть савафи и быстро осваили ранее практиковавшиеся на них способы феодальной эксплуатации. В Сирии они захватывали госу-

156

дарственные земли и обрабатывали их путем примене-

ния рабского труда.

Такие земельные захваты наряду с хищениями, вымогательствами и насилиями, чинимыми этими правителями, вызывали все возраставшее недовольство. Его решительно выражали те сподвижники Омара, которые были смещены с влиятельных и доходных постов. Их недовольство разделяли арабские племена (главным образом в Ираке), которые материально страдали от произвольного расходования государственных средств ставленниками Османа.

Сам халиф Осман подавал дурной пример произвольного расходования государственных средств в интересах своей семьи. Так, когда его дочь вышла замуж за Абдаллаха ибн Халида, он предписал выдать новобрачным 600 тыс. дирхемов из басрийского бейт ал-мал. Абдаллах ибн Абу Сарх прислал из Ифрикии 3 тыс. кантаров золота, и Осман приказал отдать это золото семье алХакама.

Недовольство проявилось в активном протесте, который выразили Осману представители мусульман из Куфы, Басры и Египта, прибывшие в Медину под видом паломников. При поддержке жителей этого города протест перерос в открытое восстание. Восставшие блокировали халифа в его доме, а затем убили его.

Халифом стал Али, двоюродный брат и зять Мухаммеда, муж его дочери Фатимы. Но этот халиф, провозглашенный повстанцами, встретил противодействие со стороны влиятельной группировки разбогатевших «сподвижников» и, конечно, со стороны родственников убитого халифа. К первой группировке, во главе которой стояли «сподвижники» Талха и аз-Зубейр, примкнула Аиша, вдова Мухаммеда. Так началась острая борьба за власть, принявшая вооруженный характер. Али сравнительно легко подавил сопротивление этой группировки, не располагавшей значительными силами и не имевшей солидной социальной опоры. Войско Талхи и аз-Зубейра было разбито в 656 г..при Хурейбе, под Басрой. Оба «сподвижника» были убиты, а Аиша попала в плен. Это сражение

стали называть	«верблюжьим», так	как Аиша,	при-
сутствовавшая	при нем, сидела в	паланкине	на
верблюде.

Гораздо серьезнее было сопротивление аристократии

157

рода омейя, которая пришла к власти и овладела обильными источниками обогащения при Османе. Борьбу этой аристократии, защищавшей свою власть и доходы против сторонников Али, возглавил Муавия, наместник богатой цивилизованной Сирии, располагавший очень большими силами и средствами.

Для борьбы с могущественным противником Али мог рассчитывать на арабские племена в Ираке, которые выступали носителями общинно-демократических представлений и порядков, отождествлявшихся с личностью и деятельностью халифа Омара. Став халифом, Али заявил о своем намерении править в духе политики Омара. Он стал смещать наместников, поставленных при Османе, отбирал земельные владения, захваченные при его предшественнике. Не находя в Аравии достаточных сил и средств для борьбы и надеясь обрести надежную военную и социальную опору в Ираке, Али перенес свою резиденцию в Куфу.

В 657 г. при Сиффине, в ал-Джазире, на правом берегу Евфрата, произошло крупное сражение между сирийскими войсками Муавии и иракскими войсками Али. В этом сражении ни та, ни другая сторона не достигла решительного успеха. Арабские историки сообщают, что хитрость и коварство Амра ибн ал-Аса, находившегося в войске Муавии, лишили воинов Али возможности одержать решительную победу. Видя, что сирийскому войску грозит неминуемое поражение, этот «завоеватель Египта» предложил воинам Муавии поднять на копьях и мечах листы рукописей Корана и призвал противников прекратить кровопролитие, а спор предводителей разрешить мирным путем на основании предписаний священной книги. Уступая настоятельному требованию влиятельных приверженцев, Али принял это предложение. Имеются основания для сомнений в возможности подобного происшествия. Некоторые военные историки считают просто невозможным самый факт обращения к противнику (да еще с листами Корана, вывешенными на оружии) в ходе развернувшегося сражения2 5 .

Вскоре после битвы при Сиффине в лагере Али выступили хариджиты, которых принято считать первой,

2 5 Ганс Дельбрюк, История военного искцсства..., т. Ill, М. 1938, стр. 158.

158