45 В. Прич. И дееприч. В историч. Развитии.

Прич., как глагольно-именная форма, сущ. в индоевропейс.яз.

Причастие имело, в перв.оч., кратк.форму. Полную – в более позднюю эпоху в связи с развитием категории определённости (т.е. к кратк. прич. добавлялись указ.мест. с нейтральным знач.).

Действит.прич. наст.вр. образовывались от основы наст.вр.

От глаг. 1 и 2 класса использ. суфф. –уч- (несуч, мокнуч), от глаг. 3 класса суфф. -юч-, от глаг. 4 класса суфф. –ач-, -яч- (дышач, стояч); от нетематич. глаг. (суфф. –яч- или –юч-: будучи, дадуч, дадяч).

Этим суффиксом соотв-ли ст.сл. суфф. в ст.сл. причастиях: вместо несуч – несущ, мокнуч – мокнущ; знающ; посылающ.

В 4 классе суфф. –ащ-, -ящ-, от нетематич. глаг. –ущ-, -ящ-.

46. Способы выражения подлежащ. И сказ. В двусоставном предл. Отличия от сря в функционир-ии односоставных предл.

Способы выражения подлежащего в др.рус. совпадает с СРЯ- это сущ-е, мечтоимение, прилагательное, причастие, словосочетания( искл.- инфинитив, он в родли подлежащего появился в конце 18в.) В др.рус. языке так же было простое глагольное, имен.составное, глагольно-составное сказуемое+ второстепенное сказуемое(кр.сказуемое), т.е.дееприч. В имен. составном, сказуемым, именная часть сущ., прилаг., причастиями и др., причём она могла стоять в ИМ.п или Тв.п.. *яко кии перевозникъ был

Та два была послъмъ

В Тв.п получил более широкое распространение, он приобрёл семантический признак. Востоков и Буслаев установили, что в ДРЯ действовали 2 оппозиции: существенный признак и несущественный признак За Им.п- постоянный признак. За Тв.п- непостоянный признак. После выбора падежа, стал регулировать грамматический признак, наличае гл-связки. ( если есть, то Тв.п, а если нет- Им.п..)

47.Вторые косвенные падежи. Значения, способы выражения.

Характерной особенностью древнерусской синтаксической системы были конструкции с двойными косвенными падежами — с двойным винительным н дательным, а также.£ двойным родительным падежом.  Двойной винительный падеж — это конструкция, в которой употреблены две формы винительного падежа име.ни, где одна обозначает прямой объект, а вторая находится в предикативных отношениях с первым винительным. В современном русском языке на месте второго винительного выступает творительный предикативный. Такой творительный предикативный при широкой употребительности двойного винительного был возможен и в древнерусском языке. Так, с одной стороны, в памятниках отмечаются конструкции с двойным винительным: постави Мефодиа, епископа (Лавр, лет.); нарекъ ю д щ ер ь себЪ (Ипат. лет); шрополка /с м А з А посадиша (Сузд. лет,); сына своего приимите соб-k КНАЗА (Новг. лет.) и т. д. С другой стороны — творительный предикативный: поставиша Феоктиста е пис ко по мъ (Ипат. лет); поставиша Дионисия иг о у ме но мъ (Сузд. лет.); нарекъ ю дщерью соб± (Лавр, лет.); ты мл имЪи отце мъ (там же) и т. д. Конструкции со вторым винительным, как и с творительным предикативным, отмечаются в предложениях с переходными глаголами называния, назначения, восприятия, чувства и т. п. В функции второго винительного выступали существительные, прилагательные и причастия. К XVI в. творительный предикативный существительных стал преобладать в памятниках письменности над вторым винительным, а в XVII в. второй винительный был уже полностью вытеснен из живого русского языка. Точно так же обстояло и со вторым винительным, выраженным прилагательным, который в истории русского языка тоже был вытеснен творительным предикативным. В качестве примеров употребления второго винительного прилагательных можно привести, например, такие факты из летописей: вы есте нарекли мл с т а р -к и ш а г о; женоу тоу акы мьрт воу створиша; въвьргоша и въ греблю м. ь р т в ъ и т. д. Что касается творительного предикативного в подобных конструкциях, то он в ранних памятниках письменности по существу отсутствует и даже в XVII в. еще не приобретает господствующего положения. Становление творительного предикативного было связано с укреплением полных прилагательных в роли именного сказуемого . Конструкции с двойным дательным падежом, также широко распространенные в древнерусском языке, были двух типов. Во-первых, второй дательный мог непосредственно присоединяться к первому дательному, и в этом случае он являлся простым приложением. Во-вторых,— и это более важно — второй, дательный присоединялся к первому посредством инфинитива, и в этом случае он являлся предикативным приложением, т. е. имел предикативное значение. Так, например, второй дательный приинфинитивный отмечается в следующих примерах: дасть и мъ область надомъ б ожие мъ быти. Однако вместе со вторым дательным в памятниках XVI в. отмечается и творительный предикативный: подобаетъ ти всегда воеводою. К XVIII в. второй дательный существительных в литературном языке уже почти не встречался. Точно такую же историю пережил и второй дательный прилагательных, который, присоединяясь к первому дательному посредством инфинитива, имел предикативное значение, являясь предикативным определением. В отличие от судьбы второго дательного существительных, второй дательный прилагательных держался устойчиво в памятниках еще XVII в., тогда как творительный предикативный тогда только еще начинал укрепляться. В качестве примеров употребления второго дательного прилагательных можно привести такие факты: повелЪ имъ г от о в ымъ быти.Творительный предикативный на месте второго дательного прилагательных становится господствующим лишь в XVIII в. Двойной родительный в памятниках древнерусского языка отмечается значительно реже других двойных падежей и выступает в конструкциях с отрицанием не: не даша его жива. В истории русского языка он также был вытеснен творительным предикативным. Таким образом, конструкции с двойными косвенными падежами были утрачены, и на месте второго винительного, второго дательного и второго родительного стал употребляться творительный предикативный существительных и прилагательных.