Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010

542	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

До сих пор это предложение не подвергалось анализу со стороны западных специалистов. Это связано с тем, что после российскоукраинского газового конфликта 2009 г. это предложение расценивалось как очередная попытка подорвать Договор к Энергетической хартии (ÄÝÕ)1. Европейцы хотят использовать его предложение как повод для того, чтобы склонить ее к присоединению к глобальному энергетическому рамочному соглашению. Причем это должно быть больше, чем уже существующие документы, такие как заявление стран «большой восьмерки» по поводу энергетической безопасности, принятое в 2006 г. Подходящим поводом для этого мог бы стать процесс новых переговоров по Энергетической хартии в целях создания модифицированного ДЭХ.

Российский президент Д. Медведев во время своего государственного визита в Хельсинки 20 апреля 2009 г. представил на рассмотрение общественности документ под названием «Концепциональный подход к новой правовой базе международного сотрудничества в сфере энергетики». Конечно, имеются веские основания для того, что бы в Европе это предложение едва ли обсуждалось. С 2000 г. Россия постоянно требовала начала новых переговоров о модифицированном международном энергетическом соглашении. В этом, как правило, усматривали тактический маневр Москвы с целью подкрепить отклонение российской стороной ДЭХ.

В сущности, благодаря европейской Энергетической хартии 1991 г. и связанным с ней в правовом отношении ДЭХ от 1994 г. (вступившего в силу в 1998 г.) создан международный регулирующий документ для кооперации в сфере энергетики. В хартии и в договоре подписавшие его государства согласились со следующими принципами и целями: создание открытых и эффективных, действующих на основании рыночных механизмов энергетических рынков, создание благоприятных условий для иностранных и для частных инвестиций, соблюдение принципа недискриминации в сфере инвестиций и торговли, а также принципа свободного транзита без учета происхождения, места назначения и собственности. В документе содержалось положение и о последующем его развитии.

ДЭХ базируется на четырех колоннах: защита инвестиций (раздел III), торговля (раздел II), транзит (статья 7) и механизм улаживания споров (раздел V). В хартии подчеркивается государственный суверенитет над природными ресурсами (статья 18).

Далее имеется дополнительный протокол по энергоэффективности и по аспектам, касающимся вопросов охраны окружающей среды. Благодаря этому в договоре в вопросах международной энергетиче-

1 Россия подписала Договор одной из первых в декабре 1994 г.

12. Ɋɨɫɫɢɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ

543

ской кооперации, по сути дела, применены правила и принципы ВТО, такие как недискриминация и режим наибольшего благоприятствования.

Раздел VII предусматривает, кроме того, переговорный процесс для того, чтобы позволить его участникам обсудить дополнения, изменения, создать дополнительные протоколы. Такой переговорный процесс со своими рабочими подгруппами уже показал себя с положительной стороны, например в сфере энергоэффективности.

В Энергетической хартии принимают участие 51 страна плюс ЕС и Евратом. Другими словами, все страны — члены ЕС, Швейцария, Турция, государства СНГ и Япония. Пять стран — Австралия, Исландия, Норвегия, Белоруссия и Россия — договор не ратифицировали. Что касается России и Белоруссии, то договор может ими временно применяться согласно статье 45, которая предусматривает принципиальную применимость договора, если его положения не противоречат национальному законодательству. То, что Норвегия, другой крупный экспортер энергоресурсов, не ратифицировала договор, не так сильно влияет на ситуацию в Европе, так как эта страна входит в европейское экономическое пространство, в котором действует принцип правовой гармонизации с законодательством ЕС. Слабым аспектом является то, что важнейшие арабские энергопоставщики, а также США, Канада, Индонезия, Венесуэла и Нигерия имеют статус только наблюдателей. Критическим моментом для таких стран-экспортеров, как Норвегия, является то обстоятельство, что договор благоприятствует прежде всего иностранным инвесторам, то есть странам-потребителям, и именно им предоставляет далеко идущие права. В этом усматривают ущемление собственных прав стран-поставщиков. Этот момент требует дальнейшего обсуждения и выработки дополнительных решений.

Ɋɨɫɫɢɹ ɢ ɗɧɟɪɝɟɬɢɱɟɫɤɚɹ ɯɚɪɬɢɹ Россия как важнейший поставщик энергоресурсов для Европы с самого начала занимала ключе- вую позицию в переговорном процессе. В конце 1990-х вопрос транзита (как проблема регулирования в договоре, так и транзитный протокол как дополнение к договору) стал для Москвы центральным с точки зрения ее подхода к ратификации. Спорным представлялась для России прежде всего ст. 7 договора. Она предписывает принцип свободного транзита независимо от происхождения, места назначения или отношений собственности. Спорными моментами в транзитном протоколе являются среди прочего «первое право отказа», оговорка «региональная экономическая интеграция» и тарифы на транзит.

Что касается «первого права отказа», то, как считали представители Газпрома, каждый поставщик в случае истечения срока действия договора должен был бы иметь право на получение первым предло-

544	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

жения на заключение нового договора с теми же объемами транзита. В отношении «региональной экономической интеграции» спор касался понимания территории европейских стран-потребителей. Брюссель настаивал на том, чтобы ЕС был признан в качестве экономически интегрированного региона и поэтому на его территории применялись бы в отношении транзита не правила ДЭХ, а более строгие правила внутреннего рынка. Россию это затрагивало касательно польского участка газопровода Ямал—Европа. Дело в том, что в случае применения условий внутреннего рынка транзитные договоры должны были бы заключаться на более короткие промежутки времени, чем существующие договоры о поставках.

Постепенно произошло слияние между политическим и деловым подходом к ДЭХ. Поэтому Россия удерживает эти переговоры уже более 10 лет в подвешенном положении. Но еще труднее для достижения согласия то, что Газпром с самого начала был против ратификации ДЭХ, в то время как другие российские энергетические компании не возражали против его ратификации. Дело в том, что Газпром опасается лишиться такого важного для него положения, как «игольное ушко» для центральноазиатского газа. Его положение как основного поставщика газа для Европы базируется на закупках газа в странах Центральной Азии в зависимости от уровня европейского спроса. Решающим в данном вопросе является то, что Газпром покупает газ в Центральной Азии и продает дальше вместо того, чтобы только предоставлять возможности государствам этого региона для его транзита.

С 2002 г. Россия подвергается критике в мировом сообществе из-за событий вокруг ЮКОСа, из-за споров по газовому месторождению в Ковыкте и из-за проекта «Сахалин-2». Критика заключается в том, что правовое поле для иностранных инвестиций в Россию остается небезопасным. Дело дошло до того, что сейчас в Международном арбитражном суде в Гааге обсуждается вопрос, насколько Россия связана с практическим применением предварительных условий Энергетической хартии. Речь идет о изъятии собственности у совладельцев ЮКОСа.

В связи с этим процессом могут быть понятны и юридические маневры, которыми Россия пытается оправдать свои действия в газовом конфликте с Украиной 2009 г., сетуя в то же самое время на бесполезность договора. Именно в проходящем судебном процессе можно усматривать и одну из причин, почему Россия, несмотря на многочисленные заявления, пока не пошла на отказ от предварительного применения Энергетической хартии. Россия опасается, что подобный шаг только сильнее подчеркнет обязывающую силу договора накануне официального отказа от его применения. Нельзя исклю- чать и того, что русские считают более полезным для себя и дальше

12. Ɋɨɫɫɢɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ

545

участвовать в работе секретариата Энергетической хартии, что дает возможность активно влиять на процессы, происходящие в ее исполнительных органах.

ɉɪɟɞɥɨɠɟɧɢɟ ɩɪɟɡɢɞɟɧɬɚ Ⱦ. Ɇɟɞɜɟɞɟɜɚ Поэтому предложение Медведева вряд ли можно оторвать от процессов, связанных с Энергетической хартией. Сначала может показаться странным, что Москва требует создания рамочного соглашения для кооперации в энергетической сфере, которое в правовом плане было бы обязательным для всех его участников. Дело в том, что Россия с учетом ограниченности его применения Москвой скорее выигрывала от своего участия в ДЭХ и его транзитном протоколе. Собственно говоря, медведевская концепция является только последним звеном в ряду подобных соглашений и высказываний: Путин уже в феврале 2009 г. в своей речи на Экономическом форуме в Давосе высказывался в том же смысле. Он говорил о необходимости начать переговоры о новом рамочном соглашении для обеспечения международной энергетической безопасности.

Документ, который российский президент в апреле без предварительных дипломатических консультаций представил в Хельсинки, должен был бы, по словам его представителя, заменить де-факто Энергетическую хартию. В документе сначала называются цели, затем на двух страницах следуют центральные принципы новой правовой базы для глобальной энергетической кооперации. Первое приложение содержит элементы для транзитного соглашения, и второе приложение перечисляет энергосырье и производные из него, которые должны быть учтены в рамочном соглашении.

Медведев аргументирует, что нынешние двусторонние и многосторонние соглашения недостаточны, чтобы избежать конфликтных ситуаций или их преодолеть. Важнейшим требованием сегодняшнего дня является «создание нового универсального обязывающего с правовой точки зрения документа», который должен охватить все стра- ны-поставщики, потребители и транзитеры. Заслуживает внимания формулировка, что энергетическая безопасность в длительном плане представляет собой единое целое и поэтому все участники в энергетической сфере несут взаимную ответственность и гарантируют ее в глобальном аспекте. Формулировка весьма относительна и неконкретна. Концепция отчетливо отражает, кроме того, амбициозность российской энергетической политики последних лет: наряду с надежностью снабжения Д. Медведев хотел бы закрепить в качестве основного принципа надежность спроса. Ясно, что в данном случае речь идет о гарантировании ценового уровня, за счет которого финансируются госдоходы и пенсии. Неизбежно возникает

546	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

вопрос: как же можно будет реализовать этот принцип в условиях неуверенности в вопросах спроса из-за нынешнего спада экономи- ческой активности? В международном сообществе уже ведется дискуссия о том, как можно создать побольше прозрачности и активизировать обмен информацией между производителями и потребителями с учетом прогнозов и инвестиционных программ. В газовой сфере к тому же уже сегодня имеются долгосрочные соглашения с оговорками типа take or pay. Предложение о том, чтобы все спорные вопросы регулировать прежде всего дипломатическим путем (или оптимальнее при учете торговых правил ООН), значительно мягче, чем сравнимые с ним (даже если принимать во внимание спорные регулирующие правила ДЭХ в вопросах инвестиций) положения ДЭХ.

Кроме того, предложение президента предусматривает обмен активами компаний как инструмент, обеспечивающий доступ к рынкам и к инфраструктурам. В этом просматривается рациональная деловая стратегия Газпрома, направленная на то, чтобы участвовать в бизнесе по всей длине цепочки от производителя до поставщика. Однако в данном случае отсутствует ссылка на возможности применения этих же правил на российском рынке. А это было бы с учетом принципа универсальности применения необходимым. Если все вышеизложенное не является с самого начала тактическим и внутриполитическим маневром, то можно было бы с одобрением отнестись к предложению Медведева и констатировать, что в целом оно соответствует Энергетической хартии, хотя многие положения ДЭХ сформулированы с правовой точки зрения более обязывающее. Что касается приложения 2, то оно просто копия одного из положений ДЭХ.

Российская инициатива содержит один важнейший пункт — основные заинтересованные страны должны сесть за стол переговоров. Время выбрано для этого благоприятное, так как растет понимание, что надо усилить регулирование энергетического сектора, что назрела необходимость кооперации в сфере технологии и обмена ею, в вопросах ценообразования и сближения позиций в решении проблем предотвращения изменений климата. Чтобы привлечь к переговорному процессу важнейших производителей и потребителей, нужны интенсивные усилия на дипломатическом уровне, которые можно было бы предпринять как в рамках G8, так и в рамках «группы двадцати». Многое говорит за то, чтобы эти переговоры проводить в рамках ДЭХ, в частности чтобы не превращать их в «дискуссионный клуб». Результатом должна стать «Хартия плюс», другими словами, договор, который в ряде пунктов основательнее учитывает интересы поставщиков и транзитеров, а некоторые пункты, реформа которых обсуждается, модернизирует.

12. Ɋɨɫɫɢɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ

547

ɉɪɨɬɢɜ ɤɨɝɨ ɪɚɫɲɢɪɹɟɬɫɹ ɇȺɌɈ?

Первый генеральный секретарь НАТО лорд Исмей (1887—1965) сформулировал задачу альянса так: «Держать американцев внутри, русских вовне, а немцев прижатыми к земле». С немцами стало труднее. Но альянс сумел «прижать к земле» множество других стран

èнародов. Албанцы и хорваты среди них последние по графику, но не по списку. В нем, помимо некоторых неохваченных балканцев, значатся Украина и Грузия.

Теперь НАТО расширилось на юг. Албания и Хорватия официально приняты в состав НАТО. Этот акт специально был приурочен к торжественному саммиту альянса, который прошел 3 и 4 апреля в ознаменование его 60-летия на французском берегу Рейна в Страсбурге и на немецком — в Келе и Баден-Бадене. В военном отношении приобретение Хорватии и Албании для НАТО может быть не столь значительно. Но Загреб все-таки привносит в блок 56 тыс. солдат и офицеров. А Албания, имеющая, кстати, отдельное военное соглашение с США, имеет на своем побережье необходимую инфраструктуру, с помощью которой вся Адриатика может оказаться в клещах НАТО. Но присутствие албанских и хорватских новобранцев должно, прежде всего, продемонстрировать продолжающееся расширение в Европе, а попутно и успех политики альянса на Балканах.

Как бы то ни было, военно-политический блок НАТО, скромно начинавший 4 апреля 1949 г. с 12 членов, насчитывает на сегодняшний день уже 28 государств. Так что устроителям юбилейных заседаний и концертов придется потесниться, чтобы было куда присесть высшим албанским и хорватским должностным лицам. В свое время экс-президент СССР Михаил Горбачев легковерно не настоял на договорной фиксации словесных заверений Запада о недопущении расширения НАТО за пределы границ объединенной Германии. Но вопреки этому устному обещанию расползание блока по Европе в направлении России стало одной из главных линий политики альянса в последние десятилетия.

Проблема расширения, отвлекающая альянс, по мнению ряда влиятельных союзников, от поиска его новой ориентации, не единственная, которая встает перед саммитом на сопредельных территориях Франции и Германии. Однако острые актуальные вопросы, скорее всего, не будут решаться на этой встрече. Их заглушат юбилейные речи «об успешной истории союза», его привлекательности

èнеобходимости сохранения его основ и в XXI в.

ÂЕвропе есть, однако, круги, которые не разделяют подобных оценок. Организаторы юбилейного саммита по обе стороны Рейна

548	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

еще тщательнее, чем лондонские силы порядка, готовятся к отражению массовых протестов против во многом пропагандистского мероприятия на высшем натовском уровне.

Очевидно, что процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспече- нию безопасности в Европе. Наоборот, это серьезно провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия в Европе. Против кого направлено это расширение? Ответ очевиден — против России. В свое время западные партнеры после роспуска Варшавского договора давали Советскому Союзу твердые гарантии безопасности и заверения не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ. Где теперь эти заявления? О них даже никто не помнит. Где эти гарантии? При этом нельзя забывать, что падение Берлинской стены и окончание холодной войны стали возможными

èблагодаря историческому выбору, в том числе нашего народа — народа России, выбору в пользу демократии и свободы, открытости

èискреннего партнерства со всеми членами большой европейской семьи. Сейчас же опять пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены — пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие общеевропейский континент.

Ɋɨɫɫɢɹ — ɇȺɌɈ: ɬɪɭɞɧɵɣ ɞɢɚɥɨɝ

В декабре 2008 г. Бухаресте был открыт саммит НАТО. Он предварял 60-летний юбилей, который альянс собирал триумфально отметить в 2009 г. С сессии в Бухаресте начинался отсчет стратегии трех саммитов, заявленной генеральным секретарем НАТО Я. де Хооп Схеффером. Она предусматривала интенсификацию процесса трансформации альянса и окончательного завершения к 2009 г. его самоидентификации в формирующейся постбиполярной системе глобальной безопасности.

Самоидентифицироваться непросто. Примеряя на себя, начиная с Балкан 1990-х годов, роль гаранта трансатлантической безопасности, готового к отражению угроз в глобальном масштабе, НАТО пытается до сих пор совместить ее с уставом, традиционным для чисто оборонительной региональной организации. Напомним, что центральные статьи IV и V ее Устава предусматривают консультации участников в случае, если они сочтут, что их политическая независимость, территориальная целостность или безопасность находятся под угрозой, и оказание военной взаимопомощи в случае вооруженного нападения на одного или нескольких из них.

НАТО сохраняется как военно-политический блок с ограниченным членством. При этом трансформация идет по пути приобрете-

12. Ɋɨɫɫɢɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ

549

ния новых функций с учетом глобального контекста безопасности и расширения географической сферы деятельности организации сна- чала за пределы территории стран-членов и постепенно за границы евроатлантического региона.

Именно эта дихотомия «действуй глобально — мысли локально» (а надо бы наоборот), то есть вовлеченность в глобальный процесс безопасности при обеспечении лишь интересов стран-членов, является причиной неизбывного торга с Россией по поводу новых членов и новых миссий альянса. Не устранив ее, НАТО постоянно будет наталкиваться на сопротивление России по каждому конкретному слу- чаю, а деятельность Совета Россия—НАТО и все многообещающие зачатки сотрудничества будут сводиться к важным, но минимальным результатам.

На повестке дня в Бухаресте в 2008 г. стояли острые вопросы:

(1)текущие военные операции НАТО — Афганистан и Косово;

(2)расширение НАТО, в первую очередь вопрос о вступлении Хорватии, Албании и Македонии; (3) дальнейшая трансформация НАТО — адаптация к вызовам нового времени и решению таких проблем, как кибертерроризм и энергетическая безопасность; (4) укрепление связей НАТО с партнерами вне евроатлантического региона — в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в целом в Азии.

Для самого альянса выбор места тоже весьма символичен. Румыния граничит с Западными Балканами (бывшие югославские республики минус Словения плюс Албания), судьба которых в зна- чительной мере будет определена на нынешнем саммите. Она является для альянса символическим окном на восток — в постсоветское пространство. Хотя вроде бы Россия «выторговала» отсрочку вступлению Молдавии в НАТО, обещав за это гарантировать восстановление территориальной целостности республики и вывести миротворцев, строить иллюзии о том, что это означает поворот вектора развития Молдавии от НАТО, не стоит. Помимо лидеров Грузии, Украины и Молдавии в саммите принимали участие президенты еще трех постсоветских республик: Азербайджана, Туркмении и Узбекистана.

Ⱥɮɝɚɧɢɫɬɚɧ ɢ ɞɟɟɫɩɨɫɨɛɧɨɫɬɶ ɇȺɌɈ Афганистан остается проблемой номер один для НАТО. Ведь именно эта страна могла бы стать образцом наведения порядка в проблемных регионах мира с помощью сил Североатлантического альянса. Не стоит забывать, что ситуация в Афганистане представляет угрозу не только для НАТО, но и для России. Нынешняя политика НАТО в Афганистане явно проигрышная. Помимо того что альянс контролирует лишь часть территории страны (а по сути один лишь Кабул), крайне актуальна

550	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

проблема наркотрафика, объемы которого не только не сократились после свержения «Талибана» и перехода власти к группировке НАТО, а заметно возросли. По словам председателя координационной службы совета командующих пограничными войсками стран СНГ генерал-полковника Манилова, посевные площади опиумного мака и других растений, используемых для производства сильнодействующих веществ, не сокращаются, а возрастают, «несмотря на присутствие в Афганистане коалиционных войск, в том числе войск США». Очевидно, что НАТО не удастся в ближайшее время навести порядок в стране. Поэтому Афганистан потенциально таит в себе колоссальные возможности для сотрудничества НАТО и России. Наша страна могла бы предложить НАТО помощь в Афганистане в обмен на отказ от расширения альянса и включения в состав его членов Украины и Грузии.

Ɋɚɫɲɢɪɟɧɢɟ ɚɥɶɹɧɫɚ На сегодняшний момент Албания, Македония и Хорватия — члены Плана действий относительно членства в НАТО (ПДЧ). Ожидается приглашение этих трех балканских республик к началу переговоров о вступлении в НАТО. Серьезной помехой может оказаться вето со стороны Греции на членство Македонии. Между двумя этими странами продолжается спор о названии Македонии. Без принятия Македонии не будет принята и Албания. В целом же присоединение к НАТО Балканских стран — плановое событие в рамках долгосрочной стратегии «европеизации» Западных Балкан. Их поэтапная интеграция в НАТО и ЕС идет полным ходом. Сегодня региональная стабилизация и членство в НАТО, а затем в ЕС уже являются взаимодополняющими. Будет стоять и вопрос о продолжении взаимодействия НАТО с Сербией, Черногорией и Боснией и Герцеговиной, которые по решениям рижского саммита присоединились к программе НАТО «Партнерство ради мира». По всей вероятности, их взаимодействие с альянсом продолжится, даже несмотря на развитие ситуации вокруг Косова.

Сохраняется интрига вокруг формального приглашения в НАТО для Украины и Грузии. Хотя Германия и Франция не раз давали понять, что они против этого шага, Вашингтон видит в нем закономерное продвижение собственных интересов и продолжает настаивать на необходимости открыть дорогу для этих стран в НАТО. Поскольку решение будет чисто политическим, предсказать его невозможно. Можно предположить, однако, что Россия приложит все дипломатические усилия для того, чтобы заморозить дальнейшую интеграцию постсоветских республик в альянс. Благо, на сей раз аргументов у Москвы предостаточно: это и расколотое общественное мнение на Украине (до 49,9%, по некоторым опросам, доходит число

12. Ɋɨɫɫɢɹ ɜ ɫɢɫɬɟɦɟ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ

551

украинцев, высказавшихся против вступления Украины в НАТО, при том что поддерживают этот процесс максимум 16%), и территориальные проблемы у Грузии. Готовых решений пока нет. У сторон — два дня на красноречие.

ɗɧɟɪɝɟɬɢɱɟɫɤɚɹ ɛɟɡɨɩɚɫɧɨɫɬɶ ɢ ɤɢɛɟɪɬɟɪɪɨɪɢɡɦ У России решение НАТО участвовать в обсуждении вопросов энергетической безопасности вызывает определенную тревогу и опасение. Однако прежде чем поддаваться панике, следует разобраться, насколько далеко может зайти альянс в обеспечении энергетической безопасности государств-членов. НАТО в состоянии обеспечить большую безопасность энергетической инфраструктуры своих членов, а также повысить безопасность морских перевозок нефти и сжиженного, природного газа. Этим во многом ограничиваются потенциальные возможности НАТО как военного альянса. И в этих действиях вряд ли найдется ÷òî-òî, что угрожало бы позициям России. Наоборот, на средства налогоплательщиков стран НАТО будет поддерживаться безопасность энергопоставок, что упрочит стабильность энергети- ческих рынков.

Действия НАТО как политической организации 28 стран, которые в основном являются нетто-импортерами энергоносителей, могут иметь больший резонанс, но все равно ограничены реальными возможностями конкретных мер. Наиболее громкой в этом ключе стала инициатива американского сенатора Ричарда Лугара считать срыв энергопоставок основанием для использования самого жесткого механизма Североатлантического блока.

Однако, абстрагируясь от этого скорее политического скандала, чем проблемы, нужно констатировать, что кибертерроризм и использование новых технологий террористическими организациями стали одними из главных аспектов угрозы жизни. А обсуждение вопросов выработки согласованных мер для противодействия им является критически важным. Причем как для стран НАТО, так и для всех стран — партнеров этой организации, и для России в первую очередь.

Известно, что кибертерроризм стал реальностью (а точнее, кошмаром) для многих стран во второй половине 1990-х годов, когда киберпреступления вышли за рамки пиратского использования интеллектуальной собственности, а современные информационные технологии сделали возможным получение свободного доступа к критически важной информации. В то же время необходимо осознавать, что IT-технологии настолько прочно встроены в инфраструктуру передовых стран мира, что экономика и безопасность оказываются незащищенными. При этом, когда встает вопрос об обеспечении кибербезопасности стран, многим очевидно, что для пресечения