Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010

à ë à â à 13

Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

После распада СССР постсоветское пространство стало зоной конфликта интересов ведущих стан мира. К тому же каждая из новых независимых стран СНГ страдает от серьезных внутренних проблем, отличается внутренней нестабильностью. Все они имеют границы, которые являются либо объектом претензий соседей, либо зонами этнических и религиозных конфликтов. Если первоначально Содружество Независимых Государств геополитически преследовало одну важную цель — обеспечить мягкий передел пространства бывшего СССР, то сегодня оно представляет собой искусственное образование с весьма эфемерными структурами.

13.1.ɉɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɟ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨ — ɡɨɧɚ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣ ɧɟɫɬɚɛɢɥɶɧɨɫɬɢ

Для того чтобы выстраивать эффективную геополитическую стратегию на постсоветском пространстве, необходимо четко представлять процессы, происходящие на нем. Термином «постсоветское пространство» на Евровостоке сегодня обозначается гигантская полустабильная сфера партнерств, вечно бунтующая против России и вечно покорная ей. Парадокс состоит в том, что эта зона геополитической нестабильности отчасти была сформирована самой Россией с помощью льготных кредитов и заниженных тарифов. Постсоветское пространство пока неконсолидируемо, зато вполне управляемо, даже теми скромными инструментами, какие сегодня есть у России. Для этого ей не нужны новые права, о чем без устали напоминает Д. Медведев. Влияние России уже имеет глобальный, а не «постсоветский» характер, поскольку и само пространство перестало быть локальным. На него претендуют многие великие державы. Влияние России есть, но оно пока неуправляемо и стратегически не отрефлексировано, его можно быстро утратить, не конвертировав в институты глобального доминирования.

13. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

563

ɉɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɢɟ ɪɟɫɩɭɛɥɢɤɢ ɤɚɤ ɦɨɞɟɥɶ ɪɚɡɨɪɜɚɧɧɵɯ ɨɛɳɟɫɬɜ: ɤɨɧɮɥɢɤɬ ɜɥɚɫɬɢ ɢ ɨɛɳɟɫɬɜɚ

За последние годы протесты электората в разорванных обществах

трансформировались в цветные революции è революции без цвета. Они начинались после объявления официальных итогов президентских и парламентских выборов, напомнили о крайней нестабильности обществ, в которых при формальном сохранении выборного характера власти существует глубокая пропасть между государством и его представителями, с одной стороны, и повседневной жизнью обычных граждан — с другой.

Социальный взрыв в этих условиях практически невозможно спрогнозировать, а его энергия принимает преимущественно разрушительные формы, отнюдь не способствуя «наведению мостов» между официальными и неофициальными сторонами жизни в таком обществе. Именно таковы отличительные черты «революций без цвета и запаха» — этой новой формы конфликтного сосуществования власти и общества.

Первая волна массовых протестов (Грузия, Украина, Киргизия), вызванных нарушениями в ходе голосования и подсчета голосов, пришлась на 2004—2005 гг. Для нее были характерны следующие черты. Во-первых, высокий уровень организации протестов. Например, в Украине противостоянию на Майдане незалежности предшествовали несколько «репетиций», в том числе акции 2000— 2001 гг. «Украина без Кучмы», в ходе которых оппозиция отрабатывала «технологии» и «логистику» протеста. Во-вторых, значимым фактором первой волны протестов была финансовая и организационная поддержка, оказываемая оппозиции зарубежными правительствами и неправительственными организациями. «Рука заграницы» дала российским властям повод ужесточить законодательство об НКО

èусилить контроль над источниками их финансирования. В-третьих, первая волна сопровождалась оптимистическими ожиданиями одних

èблизким к паническому страхом других относительно перспектив изменения системы власти революционным способом. Однако все три революции первой волны (в Грузии, Украине и Киргизии) в конечном счете свелись лишь к ротации властвующих элит. Отношение же населения к власти (оценки экономической ситуации, интерес к политике, уровень доверия к политикам и президенту), например, в Украине после эйфории 2005 г. стало возвращаться к «дореволюционным» параметрам.

Начиная с лета 2008 г. наблюдается появление массовых протестов нового типа в Молдавии (а также в Монголии и Иране). Им присущи ряд общих черт, отличающих их от цветных революций,

564	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

хотя власти Ирана, например, сравнивают нынешние беспорядки с цветными революциями. Во-первых, протесты «второй волны» зна- чительно менее организованны. Оппозиция, конечно, и здесь выступает их инициатором — крыло «реформистов», поддерживающее Мир-Хосейна Мусави в Иране, Гражданский союз и Демократическая партия в Монголии, Либеральная и Либерально-демократическая партии в Молдавии, — но она неспособна удержать ситуацию под своим контролем. В Монголии и Молдавии лидеры оппозиции, первоначально призывавшие к протестам, затем исчезли со сцены, испугавшись действительного размаха и накала столкновений. Вовторых, «рука заграницы» если и существует, то в основном в воображении официальных властей. Ссылки на Китай в Монголии, Румынию — в Молдавии, Запад — в Иране больше нужны для оправдания действий властей, чем действительно объясняют поведение толпы, поджигающей машины и крушащей здания на своем пути. В-третьих, ввиду более слабой организации протесты второй волны не приводят даже к ротации властвующих элит, не говоря уже о решении фундаментальных проблем «разорванных» между официозом и повседневностью обществ. Однако деструктивный эффект этих протестов не стоит недооценивать: их неожиданный даже для самих «инициаторов» размах и потенциал насилия провоцирует и жесткую реакцию властей, и разочарование населения в своей способности что-либо изменить. В проигрыше оказываются обе стороны.

Революции и первой и второй волны происходили в основном в постсоветских странах. Здесь сохраняются все черты «разрыва» между государством и обычными людьми: для решения своих повседневных проблем последние стремятся использовать коррупционные практики и неформальные отношения, а не полагаться на формальные институты. Однако в этих странах есть видимость демократического процесса, достаточная для периодического возникновения взрывоопасной ситуации при любых регулярно проводимых выборах.

В России шансы получить цветную революцию, т.е. организованные протесты, ведущие к ротации властвующих элит, ничтожны ввиду ослабления оппозиции и ее связей с Западом. Зато «революция без цвета и запаха» вполне возможна. Элементы выборной власти сохраняются как на федеральном, так и на муниципальном уровне, а существование «разрыва» между государством и гражданами, кажется, признается и самими представителями власти. Иначе зачем создавать общественные приемные президента, премьера и правящей партии и реформировать систему работы с обращениями граждан в администрации президента, если между властью и населением «есть контакт»? Только вот в отличие от цветной «бесцветную» рево-

13. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

565

люцию не предотвратить без фундаментальных изменений системы отношений между властью и обществом: организаторов у нее нет, а участником потенциально может стать каждый избиратель.

Ɇɢɥɢɬɚɪɢɡɚɰɢɹ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ Глобальный кризис 2008 г. обрушил хрупкие экономики постсоветских республик, однако не стал помехой их растущей милитаризации. Причем темпы роста оборонных расходов постсоветских стран значительно опережают мировые показатели.

Стокгольмский международный институт исследований проблем мира (СИПРИ) обнародовал итоги и прогнозы состояния международной безопасности и военных расходов государств мира. Отмеча- ется, что в 2009 г. будет происходить дальнейшее усиление угроз международной безопасности. При этом, по подсчетам СИПРИ, в большинстве стран, несмотря на мировой экономический кризис, будет наблюдаться увеличение военных бюджетов, а также объемов продаж оружия и боевой техники.

Между тем возникновение горячих точек возможно и в зоне интересов России — так называемом ближнем зарубежье. На такие выводы наталкивает анализ открытых данных о военных бюджетах стран СНГ (сюда традиционно включают Грузию и Туркмению, не входящих в СНГ) на 2009 г. Даже в условиях кризиса и секвестра финансовых планов оборонные расходы постсоветских стран останутся неизменными. При этом их суммарные расходы на оборону в 2009 г. по сравнению с 2008 г. вырастут на 9%. Исключение составляет Россия, где ожидается сокращение военного бюджета на 8%. Впрочем, даже в условиях секвестра военные расходы РФ в 2009 г. будут на 3% больше, чем в предыдущем. Это самый малый прирост ежегодных военных расходов РФ после 2000 г. Хотя в относительном выражении за последние восемь лет военный бюджет страны вырос более чем в 2,5 раза. Сопоставимый рост военных расходов за период 2000—2008 гг. характерен для большинства стран бывшего

ÑÑÑÐ.

Между тем, по данным СИПРИ, с 1997 по 2006 г. общемировые военные расходы выросли только на 37%. Очень скромно, как утверждают эксперты института, мировые расходы росли в 2005— 2007 гг. — в среднем на 3,5% ежегодно. На этом фоне постсоветское военное пространство — исключение. В 2006 г. по сравнению с 2005 г. суммарные расходы бывших советских республик (без учета стран Балтии) возросли на 28%, а за период 2005—2008 гг. — в 2,08 раза.

Военные расходы некоторых постсоветских стран отрывают зна- чительные средства от их экономик.

566	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

Абсолютным лидером здесь, как и прежде, является Грузия, военный бюджет которой в 2008 г. составил почти 1 млрд долл., или 5% от ВВП. За период 2004—2008 гг. Грузия увеличила свой военный бюджет более чем в 10 раз. Приводя такую статистику, аналитики в один голос говорили, что Грузия готовится к войне. Эта скоротечная война, как известно, случилась в августе 2008 г. Грузия ее проиграла, но военные аппетиты ее от этого не убавились. 4,4% ВВП на 2009 г. — рекордный показатель запланированных военных расходов не только в рамках СНГ, но и в целом на Евразийском континенте. Исходя из этого, можно предположить, что режим Саакашвили не отказался от своих реваншистских планов по отношению к Южной Осетии и Абхазии.

Значительные суммы на оборону от ВВП страны в 2009 г., как прежде, потратят Армения (3,6% ÂÂÏ) è Узбекистан (3,4%). Этому тоже есть объяснение. Между Арменией и Азербайджаном существует конфликт по поводу территории Нагорного Карабаха, и Ереван готовится к возможным боевым действиям. В Узбекистане сложная социальная обстановка, связанная с перенаселением, безработицей, влиянием радикальных экстремистских и религиозных течений. Развитие этих тенденций должен там предотвратить так называемый военный фактор.

Заметим, что страны с относительно развитой сырьевой экономикой — Казахстан è Азербайджан — уменьшили в относительном выражении расходы на оборону. Хотя в абсолютном выражении их бюджеты в 2009 г. по сравнению с 2008 г. подросли как минимум на 10—15%. Стабильный рост военных расходов наблюдается в Белоруссии, Туркмении и Таджикистане — в этом году не менее чем на треть. Самые маленькие военные бюджеты у самых бедных постсоветских республик — Киргизии и Молдавии (менее 1% ВВП). При этом военный бюджет Киргизии уменьшится в 2009 г. на 7,7%. Но Бишкек, как и другие центральноазиатские республики, рас- считывает на военную помощь Москвы. На военную помощь ЕС и Румынии рассчитывает Молдавия. Уменьшение бюджетных военных расходов в нынешнем году будет у Украины.

Таким образом, более интенсивная, чем во всем мире, милитаризация стран СНГ говорит о том, что постсоветское пространство по-прежнему остается нестабильной зоной, где возможны как межгосударственные, так и внутренние вооруженные конфликты, которые при определенных условиях могут перерасти в крупномасштабные войны. К уже традиционным, замороженным конфликтным территориям в Закавказье и Приднестровье могут прибавиться проблемные регионы на юге Таджикистана, Узбекистана и Туркмении в связи с возможным экспортом нестабильности (в случае прихода туда экстремистских оппозиционных группировок и боевиков нар-

13. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

567

кокартеля) из соседнего Афганистана. Политический кризис в Украине, проблемы статуса Крыма, Севастополя и Черноморского флота также могут способствовать формированию в стране взрывоопасных ситуаций. Практически руководство постсоветских стран видит выход из подобных конфликтных явлений в наращивании оборонных бюджетов своих стран. И даже экономический кризис здесь не помеха.

ɉɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɟ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨ — ɫɮɟɪɚ ɛɨɪɶɛɵ ɡɚ ɪɟɫɭɪɫɵ

Nabucco ɩɟɪɟɢɝɪɚɥ «ɘɠɧɵɣ ɩɨɬɨɤ» Поворот Азербайджана и Туркмении в сторону проекта Nabucco, привел к тому, что азербайджанский и туркменский газ пойдут в обход России.

13 июля 2009 г. в Анкаре Турция и четыре страны ЕС — Болгария, Румыния, Венгрия и Австрия — подписали межправительственное соглашение по строительству газопровода Nabucco. Попытки Москвы воспрепятствовать этому проекту транспортировки топлива из Каспийского региона в Европу в обход России, предложив

âкачестве альтернативы проект газопровода по дну Черного моря «Южный поток», потерпели провал. Причем Туркменистан впервые сделал столь определенное заявление. Таким образом, был решен принципиальный вопрос о странах — поставщиках газа для этого проекта.

Подписание межправительственного соглашения о реализации проекта вкупе с заявлениями Туркменистана о готовности рассматривать Nabucco как один из путей диверсификации поставок газа можно расценить как крах планов Москвы вопрепятствовать строительству этого газопровода. Межправительственное соглашение должны подписать представители Турции, Болгарии, Румынии, Венгрии и Австрии. Энергетические компании этих стран являются акционерами проекта с долей по 16,67% у каждой. Шестой участник проекта — германская компания RWE. Общая протяженность газопровода Nabucco, который к 2014 г. должен соединить Каспийский регион, Ближний Восток и Египет через Турцию с Болгарией, Румынией, Венгрией, Австрией и с другими странами Центральной и Западной Европы, составит 3,3 тыс. км. Проектная мощность газопровода Nabucco составит до 31 млрд куб. м газа в год. С точки зрения стран — участниц проекта Nabucco, его главное преимущество уже

âтом, что газопровод пройдет в обход России. Тем самым Евросоюз, получивший негативный опыт в результате нескольких зимних кризисов с поставками российского газа через Украину, стремится диверсифицировать импорт энергоресурсов.

568	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

Поворот Азербайджана и Туркмении в сторону Nabucco в немалой степени спровоцировала сама Россия. В 2007 г. Газпром, резко подняв цены на газ для Азербайджана, вынудил его ускоренно разрабатывать месторождения углеводородного сырья на шельфе Каспия. Начало масштабной добычи азербайджанского газа все равно было неизбежно. Это случилось бы годом раньше или годом позже. Однако в ситуации, когда решается судьба двух конкурирующих между собой проектов газопроводов, для России было бы предпоч- тительно, чтобы Азербайджан не успевал в срок подготовиться к участию в Nabucco.

Конфликтная ситуация сложилась весной 2009 г. и в газовых отношениях Туркменистана и России. Напомним, с 9 апреля 2009 г. Газпром резко снизил закупки туркменского газа. Туркменгазу было предложено пересмотреть условия заключенного в прошлом году контракта, уменьшив свои поставки пропорционально сокращению экспорта российского газа в Европу. Кроме того, Москва потребовала изменения формулы цены. Если до кризиса Россия стремилась законтрактовать как можно больше газа и готова была привязать цену его закупок к европейским ценам за вычетом транзитной составляющей, то сейчас из-за снижения спроса Газпрому приходится выбирать: то ли замораживать собственную добычу и соблюдать контракты, то ли пожертвовать ставшими резко невыгодными договоренностями.

Сокращение закупок сопровождалось взрывом на газопроводе, по которому туркменский газ поступал в Россию. Для Туркмении изменение позиции Газпрома стало поводом, чтобы объявить о необходимости создания альтернативных — в обход России — маршрутов транзита газа в западном направлении. Стратегические установки России в борьбе за каспийский и среднеазиатский газ были правильными, но тактика не приносит желаемых результатов. Nabucco уже много раз хоронили. Пока участники этого проекта собрали всего 1—2 млрд из 8 млрд евро, необходимых для строительства газопровода. Однако, когда конкретные контракты на поставки азербайджанского и туркменского газа для Nabucco будут подписаны, остальные деньги удастся найти достаточно быстро.

Пока преждевременно говорить, какой из двух проектов — Nabucco или «Южный поток» — будет быстрее осуществлен дефакто. Но при любом раскладе реализация одного из них как минимум отложит реализацию другого и, скорее всего, отразится на масштабах. Европе не потребуется столько газа, сколько через несколько лет смогут поставлять существующие, строящиеся и проектируемые газотранспортные системы. Получается много лишних труб. В данной ситуации России целесообразно было бы готовить

13. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

569

базу под экспорт сжиженного природного газа (СПГ), а не занимать упертую позицию в продвижении «Южного потока», чтобы задавить Nabucco.

Ɇɟɠɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɵɟ ɤɨɧɮɥɢɤɬɵ

ɇɚɝɨɪɧɵɣ Ʉɚɪɚɛɚɯ: 15 ɥɟɬ ɧɢ ɜɨɣɧɵ, ɧɢ ɦɢɪɚ Армяно-азер- байджанский конфликт вокруг Нагорного Карабаха стал наиболее затяжным, кровопролитным и трудноразрешимым. В годы ослабления и распада СССР этот конфликт между двумя его бывшими союзными республиками — Арменией и Азербайджаном — сопровождался острым политическим, а затем и военным противостоянием, завершившимся 16—17 мая 1994 г. подписанием при посредничестве России договора о прекращении огня и невозобновлении военных действий. Породившие вооруженный конфликт спорные проблемы не решены по сей день, несмотря на активное содействие образованной еще в 1992 г. Минской группы ОБСЕ, а также государств Евросоюза, США и России.

Напряженность в отношениях между Арменией и Азербайджаном нарастала задолго до этого, однако точкой отсчета начала карабахского конфликта принято считать состоявшееся 20 февраля 1988 г. решение областного совета НКАО ходатайствовать перед верховными советами Азербайджанской и Армянской ССР о передаче этой области в состав Армении. После длительных переговоров Верховный совет СССР в принятом 28 ноября 1989 г. постановлении поддержал создание реальной автономии НКАО в составе Азербайджана. А вскоре после августовского путча в Москве, 2 сентября 1991 г., Совет народных депутатов НКАО объявил о создании республики в границах Нагорно-Карабахской области и Шаумяновского района Армении.

Распад СССР и вывод советских войск из Карабаха привели к перерастанию ставших и до этого повседневными столкновений между армянами и азербайджанцами в кровопролитную полномасштабную войну между двумя бывшими союзными республиками. И пожалуй, одной из самых тяжелых сторон разраставшегося конфликта стала гуманитарная катастрофа, вылившаяся в массовые депортации и гибель сотен тысяч людей с обеих сторон.

После начала в 1988 г. активного противостояния на национальной почве из Армении были депортированы сотни тысяч азербайджанцев, такая же судьба постигла и армян, проживавших в Азербайджане. К этому добавились десятки тысяч азербайджанцев — временно перемещенных лиц из Карабаха.

Азербайджанская и армянская стороны приводят в этой связи различные цифры, очевидно лишь, что в Нагорном Карабахе практи-

570	III. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨ ɦɢɪɚ: ɩɟɪɟɯɨɞ ɤ ɧɨɜɨɦɭ ɦɢɪɨɩɨɪɹɞɤɭ

чески не осталось азербайджанского населения. В ходе военных действий вынужденными переселенцами из НКАО стали еще более 40 тыс. человек. К этому можно добавить временно перемещенных лиц из семи районов Азербайджана, оккупированных Арменией в 1991—1994 гг.

Завершившиеся в мае 2004 г. активные военные действия не принесли долгожданного мира, породив обстановку «ни мира, ни войны». После подписания Соглашения о прекращении огня в регион не были введены миротворцы — конфликтующие стороны пытаются сами поддерживать порядок, несмотря на периодически возникающие локальные конфликты. Что же касается самопровозглашенной Нагорно-Карабахской Республики, то на протяжении всех этих лет она имеет статус никем (даже Арменией) не признанного государства, что не мешает ей поддерживать активные экономические связи с Ереваном и использовать армянские паспорта и номерные знаки на машинах для выезда за пределы страны.

Основным сдерживающим возможное обострение ситуации в регионе фактором на протяжении всех истекших лет оставалась Минская группа ОБСЕ по карабахскому урегулированию.

Официально в нее были включены девять стран-посредников, но основными действующими членами являются ее сопредседатели — Россия, США и Франция. В течение долгого времени странамсопредседателям удавалось сохранять общий подход к переговорному процессу на основе признания status quo, т.е. состояния замороженного конфликта, поскольку ни азербайджанская, ни армянская стороны не были готовы пойти на компромисс. Однако после признания западными странами независимости Косова и особенно в свете результатов российско-грузинской войны ситуация стала меняться.

Âконце августа 2009 г. американский сопредседатель Минской группы Мэтью Брайза заявил о необходимости пересмотра формата деятельности Минской группы и решаемых ею задач, пока Россия как ее сопредседатель «не выполнит взятых на себя обязательств» (в отношении Грузии). Связав воедино эти две проблемы, Брайза тем самым поставил под сомнение роль Минской группы ОБСЕ как гаранта status quo, способствовавшего поддержанию мира в регионе до решения основных спорных вопросов.

Âноябре 2007 г. на встрече глав правительств ОБСЕ министры иностранных дел России, США и Франции представили перечень основных принципов урегулирования конфликта, предложив принять на их основе подготовку проекта мирного договора. Ими был предложен конкретный план урегулирования конфликта, в соответ-

13. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɩɨɫɬɫɨɜɟɬɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

571

ствии с которым: армянская сторона должна освободить на первом этапе пять из семи оккупированных районов Азербайджана, куда начнут возвращаться азербайджанцы; в зону конфликта должны быть введены международные силы по поддержанию мира — миротворцы; временно перемещенные лица из Азербайджана далее возвращаются в места своего проживания на территории НКР; после этого — в течение 10—15 лет — на территории НКР будет проведен референдум, который должен определить и закрепить статус республики.

План сразу же был подвергнут резкой критике со стороны оппозиции — как в Азербайджане, так и, особенно, в Армении. Лидеры НПО и общественные эксперты НКР заявили, что предложенный документ противоречит интересам Армении и Азербайджана, а переговорный процесс без участия НКР уже доказал свою несостоятельность.

Дальнейшее развитие событий показало, что, пока стороны конфликта не пойдут на взаимные уступки, противоречия между ними будут углубляться. Опыт, однако, показал, что ни одна из них не была готова к принятию компромиссных, а значит, и непопулярных решений, а без этого урегулирование конфликта практически невозможно. За истекшие два десятилетия в обществах двух стран сложилась обстановка тотального неприятия и недоверия. В Армении основные положения Мадридских принципов рассматриваются как «сдача позиций» по принципиальным вопросам. В то же время азербайджанская общественность, главным образом оппозиция, считает недопустимым определение статуса Нагорного Карабаха посредством референдума, тем более в такие короткие сроки.

Обсуждению возможных вариантов решения были посвящены состоявшиеся в 2008 и 2009 гг. многократные встречи президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна.

В ноябре 2008 г. на встрече в подмосковной резиденции президента РФ Дмитрия Медведева была принята Майндорфская декларация о неприменении силы в разрешении конфликта, где, в частности, говорилось, что стороны выражают готовность способствовать оздоровлению ситуации на Южном Кавказе и установлению в регионе обстановки стабильности и безопасности путем политического урегулирования нагорно-карабахского конфликта на принципах и нормах международного права. Последний акцент представляется наиболее важным, ибо он косвенно указывает на сложившийся в рамках ОБСЕ приоритет территориальной целостности государств.

Обновленный по итогам всех состоявшихся встреч вариант мадридского документа был обсужден в июле 2009 г. в Кракове и одобрен представителями США, Франции и России на встрече G8 в Италии.